В темноте

      От дома практически ничего не осталось. Когда приехали пожарные, собственно, тушить и спасать было уже нечего. Груда черных, покрытых копотью, ни на что не похожих кусков металла — все, что осталось от некогда симпатичного и достаточно уютного домика. Разумеется, никаких картин найдено не было. Даже если они были за той дверью, от них ничего не осталось.       Питер был очень зол. Олдридж опять оказался на шаг впереди него. Агент сомневался, что бюро удастся предъявить подозреваемому хоть какие-то обвинения, в конце концов, этот дом не являлся его собственностью, а, как позже выяснилось, специалисты констатировали взрыв газа. Несчастный случай, черт побери! Питер был очень зол. Но еще больше он был расстроен. Нила увезли в больницу.       На первый взгляд мошенник не получил серьезных травм, которые бы заставили опасаться за его жизнь. Однако медики заявили, что у парня достаточно серьезный ожог на правом предплечье (скорее всего, Нил рефлекторно закрыл рукой голову при взрыве), две трещины в ребрах и ушиб головного мозга. Больше всего врачи беспокоились из-за последнего, так как последствия подобных травм могут быть самыми разными.       Нил не приходил в себя двое суток, возможно, решил, наконец-то, воспользоваться случаем и устроить себе небольшой отпуск. В конце концов, когда бюро расщедрится на такой подарок, чтобы можно было лежать и ничего не делать? Наверно, не скоро. Питер с Элизабет практически дни напролет сидели под дверью палаты. Лишь невероятным усилием воли агент заставлял себя покидать свой пост и плелся на работу. Но в его отсутствие рядом с Нилом всегда оставался кто-то из ФБР. В такие моменты специальный агент благодарил судьбу, что его подопечный — бывший преступник, за ним всегда нужен присмотр кого-нибудь из агентов, и они обязательно доложат Бёрку, если с мошенником что-нибудь случится.       Разумеется, верный Моззи тоже был здесь. Первое время он был до ужаса тих и молчалив, явно находясь в подавленном состоянии. Он все время сидел на стуле в метре от двери, как сторожевой пес, отсутствующим взглядом провожая снующих туда-сюда врачей и санитаров. К вечеру первого дня он стал агрессивен, что проявлялось в его общении с ФБР. Когда Питер предложил ему отправиться домой и немого отдохнуть, коротышка набросился на него с обвинениями.       — Это твоя вина, Галстук, что он здесь! — кричал Моззи. — Я всегда знал, что это ваше сотрудничество ничем хорошим не кончится!       Питеру стоило больших усилий успокоить его. К счастью, Эл была рядом, без нее у него это вряд ли получилось бы.       Каждый раз во время обеда сюда забегали либо Диана, либо Клинтон. Обычно они надолго не задерживались, лишь интересовались, как дела у Кэффри, справлялись о состоянии его «охранников» и вновь мчались в офис, чтобы как можно скорее найти хоть какие-то ниточки, связывающие Олдриджа и этот взрыв.       К сожалению, двое суток ничего не дали. Заключение пожарных и других специалистов упрямо гласило, что взрыв был ничем иным, как несчастным случаем. Олдриджу было решительно нечего предъявить. Это же даже не его дом! Ну, а то, что команда ФБР едва не погибла там — так несчастные случаи на то и несчастные, от них никто не застрахован. Питер скрепя сердце проводил взглядом удаляющегося из офиса ФБР Джейсона, отметив, что этот тип даже не пытается надеть маску сочувствия на свое довольное лицо. Агент Бёрк до побелевших костяшек сжал кулаки и медленно выдохнул. Близился вечер, а вместе с ним и конец рабочего дня.       В больнице его ждали более радостные новости. Нил пришел в себя. Как доложила Элизабет, это случилось совсем недавно, буквально за пару минут до его появления. Сейчас в палате был врач, поэтому туда никого не пускали, но Питер был рад и этой новости. Он готов был смириться и подождать еще несколько минут. Однако врач появился нескоро. Когда прошло около получаса, Моззи начал заметно нервничать, убеждая Бёрка зайти в палату и проверить, что там делает с его другом этот «не внушающий доверия тип в белом халате». Еще бы чуть-чуть и Питер сам бы поверил в теорию заговора. Однако когда он уже был готов деликатно постучать в дверь и поинтересоваться, все ли в порядке, дверь палаты открылась, и перед ними возник хмурый врач.       — Док, ну что с ним?! — тут же подлетели к нему Мозз и Питер. Элизабет тоже поднялась на ноги и с беспокойством смотрела на доктора.       — Мистер Кэффри пришел в себя и достаточно неплохо себя чувствует, — неуверенно начал мужчина, словно не зная, какие лучше подобрать слова. — Однако ушиб головы не прошел бесследно…       — О Боже! —простонал Мозз. — Он потерял память?!       — Нет, — поспешил заверить его доктор. — Однако взрыв и удар головой спровоцировали временную слепоту и глухоту.       — Что? — совсем тихо простонал коротышка, и Элизабет поспешила положить руку на его плечо.       — Но ведь это временно, верно, доктор? — неожиданно севшим голосом поинтересовался Питер.       Врач нервным движением снял с носа очки и потер переносицу.       — Никаких серьезных повреждений мозговых структур нет, так что да, полагаю, это временно. Но более точно на этот вопрос мы сможем ответить, лишь проведя дополнительное обследование. А сейчас простите, мне нужно идти к другим пациентам.       — А мы можем?.. — Элизабет взглядом указала на дверь палаты Нила.       — К сожалению, нет. Я дал ему успокоительное, сейчас он спит. Думаю, завтра утром вы сможете навестить его. Только прошу, помните, что он не услышит и не увидит вас. Будьте к этому готовы.       После этих слов доктор развернулся и ушел, оставив растерянных друзей Нила безмолвно глядеть на закрытую дверь палаты. Никто не мог поверить в то, что случилось.       Не видит и не слышит…       Элизабет подошла к мужу и осторожно обняла его, чувствуя, как его руки опустились на ее плечи и притянули к себе. Закрыв глаза, она стояла и боялась посмотреть на Моззи. Боялась поднять глаза и увидеть взгляд своего мужа.       Не видит и не слышит.