Опередить судьбу

Читатель обвинит нас – и вполне справедливо, - что мы вновь оставили без внимания господина Портоса. Чем же он был занят в ту ночь, когда так неспокойно пришлось его друзьям, вольно или невольно вовлеченных в интриги своими возлюбленными? Уж у госпожи Кокнар было одно неоспоримое достоинство - в интригах она участвовать не могла (пусть и могла мечтать о том украдкой, как о том, что доступно даме благородной). А дело в том, что именно в эту ночь господин Портос сладко спал. Но, отметим, это произошло не так быстро, как ему хотелось. Покинув друзей и вернувшись к себе, Портос велел Мушкетону принести воды для умывания и помочь ему раздеться. И пока слуга несет все нужное, а господин подкручивает ус, припоминая этот вечер, мы позволим себе ту дерзость, какую не позволил господин Дюма – осмотрим то жилище, которое ныне принадлежало гиганту-мушкетеру. Надо сказать, что ничего постыдного в этой квартирке не было, потому причина негостеприимности Портоса, не принимавшего и не приглашавшего сюда друзей, была вовсе не в этом, а лишь в скромности. Но скромности не хозяина жилища – увы, следует признать, что этой добродетелью господин Портос не славен, - а самой квартиры. Тесная комнатушка, в которой ее нынешний хозяин едва умещался, - тесная настолько, что Мушкетону приходилось спать у двери, - была обставлена также более чем скромно. По-казарменному узкая кровать у стены и столь же узкий стол, на котором, укрытая тяжелой тканью, таилась шкатулка с немногими ценностями и семейными документами. Обстановку дополнял трехногий табурет и пара гвоздей в стенах, на которых слуга заботливо развешивал одежду господина. Была еще одна деталь в обстановке, которая не могла не привлечь внимание и которая выдавала в хозяине его слабости. На стене над кроватью висели два небольших портрета – мужчины средних лет и довольно молодой женщины. Внимательный зритель без труда заключил бы, что господин Портос, несомненно, обладает чертами, схожими с этими двумя людьми. А внимательный читатель столь же легко догадается, что хозяин квартирки не мог отказать себе в желании хоть в чем-то походить на Атоса. Более, правда, ничто тут не напоминало квартиру друга даже в его бытность в мушкетерском полку. Отобедать тут было негде, а потому Портос к себе не звал, предпочитая приходить в гости или обедать в трактире. Сам же для себя объясняя это тем, что его финансовые дела не столь плохи, чтобы есть в квартире, а не в компании друзей в таверне. Шкафов и сундуков тут, как видим, тоже не было, да и ценности в шкатулке были не столь ценны на деле, чтобы беспокоиться о краже. Потому сейчас, готовясь лечь спать, Портос обсуждал с Мушкетоном дом своего друга Атоса и тот стол, которым граф их угостил. - Ах, и вправду, их сиятельство всегда умели выбрать кушанья, - кивал слуга, ловко орудуя губкой, смоченной в воде. - Да, - протянул Портос. – Он всегда умел… - В вашем поместье, сударь, - продолжал Мушкетон, - вы непременно заведите такое же правило, как у госпожи графини, цветы в фарфоровых вазах в гостиной! - Да, - вновь вздохнул мушкетер. – Вазы хороши… это наверняка прямиком из далеких стран. - А какой мех на плаще у господина графа! - Не беспокойся, Мушкетон, - оборвал его Портос. – Обзаведясь поместьем, я непременно не упущу и это из виду. И тебя не обижу. Слуга довольно поклонился. Господин же глубоко задумался о том, когда же будет у него это самое поместье. С этими мыслями он и улегся, долго ворочался, никак не в силах заснуть, одолеваемый сомнениями, – а что если не будет такого? Раньше подобные мысли его не посещали, в своей цели Портос был уверен, как и в том, что он добьется своего. Однако ныне, уже почти отказавшись от внимания госпожи Кокнар (и пусть пока лишь в своих мыслях, но не в беседе с означенной дамой), он был вынужден задуматься, так ли близка теперь его цель? Конечно, Атос обещал обсудить это со своей супругой! А уж слову Атоса можно верить беспрекословно... Но согласится ли Луиза поспособствовать делам друга мужа? Ведь с ним самим она не так дружна! Кажется, довольна благосклонна, но все же… Досадно, что когда-то он уделял так мало внимания этой девочке! Ведь они все четверо познакомились с ней почти разом. Но если Атос и д’Артаньян продолжали порой навещать ее, интересуясь ее делами, то он и Арамис… Кто же мог предположить?! Он же сам тогда более был занят иными делами. Однако Луиз нежно любит мужа. А влюбленная женщина всегда готова исполнить просьбу предмета обожания. Правда вот Атос столь прямолинеен… Сам Портос предпочитал лукавить с госпожой Кокнар, понимая, что иначе ему своих целей не достичь. Обласканная комплиментами, и не только ими, мадам прокурорша была готова к любым капризам своего кавалера. Но только вот Портос не представлял себе, чтобы Атос вел себя с супругой так же. Он уж скорее напрямую сообщит ей… Именно это было досадно. Портосу очень не хотелось, чтобы дама посчитала, будто он нуждается в помощи. Нет! Мушкетер не нуждался! Он лишь был бы не против принять такую заботу… Не помощь, нет, а именно дружескую заботу! Пожалуй, если вновь зайдет об этом разговор, он так и скажет другу. Или самой Луиз, чтобы графиня уж не сомневалась! И тогда она - прочь все возражения! - убежденная его благородством, пожелает сама позаботиться об устройстве его семьи. Успокоенный таким образом, он наконец уснул. И проснулся очень не скоро. Солнце было уже высоко, когда на пороге дома появился слуга из дома графа. Мушкетон, выслушав послание, отпустил слугу. Сам же, боясь вызвать гнев господина, пытался тихо покашливать у кровати. Но постепенно это робкое покашливание приходилось менять на все менее деликатное, а храп гиганта не прерывался. И только когда покашливание превратилось в почти гром, а Мушкетон начал подумывать, не перейти ли ему к "деликатным" тормошениям, Портос заворочался на кровати, просыпаясь. - Чего тебе? – пробурчал он, не желая расставаться со сладким видением собственного замка с конюшнями и виноградниками, с юной пухленькой супругой и тремя очаровательными карапузами, со слугами в ливреях, подающими кабанчика из собственных лесов… - От госпожи графини прибыл слуга, просит пожаловать, говорит, мадам куда-то в дорогу собралась. Портос так и подскочил на месте. Посыльный от Луиз? Неужели его намек вчера сегодня станет явью?! Графиня отправляется – куда? Неужто сватать его собралась?! Столь скоро?! Ах, как прекрасен его друг и как мила супруга оного! - Мушкетон, лучший камзол! И шпагу начисти! И ботфорты! И поскорее! Слуга тихо застонал, догадываясь, что все это придется делать одновременно, понукаемым пинками и бранью хозяина. Надо было тормошить его сразу... *** Вопрос Арамиса был настолько неожиданным, что Луиза лишь беспомощно молчала, теребя ленточку перчатки. Выходило, что интриган если и не знает, то догадывается, что король вовсе не в Фонтенбло. А она… куда собиралась она?! К мужу - она видела перед собой только это, не осознавая более ничего. - Мадам, - нарушил это молчание Арамис, - я осмелюсь настаивать, чтобы вы вернулись домой. Молодая женщина лишь нервно кивнула, не только соглашаясь с мушкетером, но и позволяя ему отвести ее. Арамис спрыгнул с коня, беря и свою узду, так пешком и направился к ее дому, ведя лошадей в поводу. У порога особняка помог сойти даме, бросив поводья Базену и велев позаботиться о лошадях, галантно проводил спутницу в гостиную, приказал горничной подать госпоже горячего молока – успокоиться. - Мадам, - лишь после всего этого обратился он к ней вновь, - уверяю вас, вы можете не доверять и ничего мне не рассказывать, если все это тайна. Прошу вас лишь сказать, стоит ли, по-вашему, мне отправляться по указанному в записке адресу? - Не знаю, - растерянно пробормотала Луиза. – Я… право же, я не знаю, что вам и сказать! Теперь, после ваших слов, я даже не знаю, что и думать! - Ну, некоторые догадки, я полагаю, следует проверить… А, вот и Портос! На пороге комнаты в самом деле в этот момент появился его друг – искренне довольный своим видом и готовый к покорению любого женского сердца! - Мадам графиня, ваш слуга сообщил, что вы просите прийти, - начал он, низко кланяясь, и гордо выпрямился затем. – Я к вашим услугам! - Вероятно, это уже ни к чему, - отозвалась Луиза, прижимая ладонь ко лбу и пытаясь унять дрожь, которая начинала завладевать ею. Ее обманули! Кто-то знал, что Атос этой ночью уехал по поручению короля. И этот кто-то прислал записку, солгав о нападении. Хотя - солгал ли? У нее нет ответа? Или есть? Этот кто-то, как и все при дворе, полагает, что король в Фонтенбло… Это его и выдало. Поэтому все ложь… Или очень многое в письме ложь. С Оливье все в порядке. Но поняла это не она! Если бы не Арамис.. И кто написал? Чего желал добиться? Мысли скакали. Она не понимала, где муж и что с ним. Кто написал эту записку и с какой целью? А главное, если все это ложь, то какую опасность предотвратил будущий аббат, столь прозорливо угадавший то, что сокрыто от двора? - Ни к чему? – пробормотал Портос, искренне огорченный и раздосадованный, что все отменилось, а его надежды и мечты о замке, кажется, вовсе не имели под собой никакой почвы – для этого ведь графиня не стала бы приглашать Арамиса. - Напротив, дорогой друг, - отозвался тем временем тот, - я полагаю, что вы как раз очень удачно пришли. Если позволит госпожа графиня… - Позволит, - безвольно прошептала Луиза, благодарно глянув на своего спасителя, сейчас вновь прозорливо подавшего ей стакан молока. Арамис тем временем протянул другу письмо. И реакция того по прочтении была не менее горячей, чем у Луизы: - Так чего мы ждем?! В путь! - Эта записка – ложь, - прошептала молодая женщина, лишь слабо улыбнувшись этому искреннему беспокойству. Проговорив то, что крутилось у нее в голове, она наконец осознала – да, ложь. С мужем все в порядке. Но кто-то зачем-то придумал и написал… - Господин Арамис, я так благодарна вам! – голос наконец вернулся к ней, Луиза отставила стакан, поднялась на ноги, полная сил. – Но я прошу, нет, я даже уверена! Вам не следует туда направляться. Вы были правы, а я ошиблась, туда не следует ехать. Мне кажется, это может быть какая-то ловушка… - Именно так, мадам. Но ни вы, ни я, ни Портос не знаем, кому понадобилось устраивать эту ловушку и с какой целью. А это нужно выяснить. Поэтому будет лучше, если мы с Портосом направимся туда. Нам необходимо время, чтобы договориться об отпуске у капитана, а также подготовиться к этому путешествию более основательно. - Но, месье… - Прошу вас, графиня! – покачал головой Арамис. - Да объясните же толком! – возмутился Портос, так и не посвященный в происходящее. - Почему ложь? Что ложь? Какая ловушка? - Все очень просто, дорогой друг. Атоса не может быть в месте, которое указано в этом письме, потому что он направился по другой дороге. Это и некоторые другие детали говорят о том, что записка – подделка. А потому и написанное в ней ложь, я полагаю. - А! – протянул Портос, делая вид, что понимает. - Кто-то желал таким способом заманить в ловушку госпожу графиню. Но кто и зачем – мы не знаем. - Так надо поехать и проверить! – рубанул воздух ладонью гигант. - На этот раз я с вами соглашусь. Поэтому идемте к Тревилю, нам надо получить отпуск. А по пути обсудим наш план. - Но господа! – попыталась вновь их остановить Луиза. - Мадам графиня, не так давно вы бросили мне в упрек, что я не дорожу своим другом. Хочу уверить, что я дорожу не только им, но и безопасностью его семьи. - Я была не права, - молодая женщина от досады плюхнулась обратно на стул. – Пожалуйста, господин Арамис, я искренне прошу вас простить меня за эти слова! И прошу услышать – не надо туда ездить, это опасно! Не лучше ли не соваться туда? Все подстроено! Вы слишком рискуете, я не могу согласиться... - Возможно, - согласился тот. – Да, резон в ваших словах есть, мадам. Вы можете обещать мне, что вы будете осторожны? Вам следует думать и о себе, и о наследнике. - Да, разумеется. - Тогда мы откланиваемся с Портосом. - Но… - Всего доброго, сударыня, позвольте уверить вас в нашей дружбе! Ах да, позвольте узнать, вы посылали за д'Артаньяном? - Да, конечно. - Тогда прошу вас, передайте, если он прибудет, что мы у капитана. Еще раз прощаюсь. Берегите себя и малыша. Мое почтение, мадам! И он покинул гостиную, почти силой утаскивая слабо понимающего происходящее друга за собой. Луизе же оставалось только догадываться – оставил ли Арамис идею отправиться в путь или нет. *** Его преосвященство кардинал де Ришелье находился этим утром в приподнятом настроении. Виной тому было коротенькое донесение госпожи де Ланнуа о том, что королева этим утром была в смятении. Анна Австрийская не знает, радоваться ли тому, что муж все-таки сделал шаг навстречу Испании, или опасаться за своего любовника в Англии. Пока все шло по плану. И нервное возбуждение, которое мешало Ришелье всю ночь не только спать, но даже сидеть на месте, начало отступать. Он прекратил метаться по комнате и распугивать своих пушистых любимиц, смог устроиться в кресле, взяв одну из них на колени. И даже вдохновиться на написание стихов, форму которых так осуждал, как мы помним, господин Арамис, а в содержание которых мы не позволим себе дерзость заглянуть, пока они не завершены. Новость о том, что его величество слег с лихорадкой, как раз была принесена в этот момент. Однако Ришелье выслушал гонца короля спокойно, не выразив недовольства. Плохое самочувствие Луи было досадным, однако предсказуемым событием и повторяющимся столь часто, что к этому уже почти все привыкли. - Ну что ж, - пробормотал кардинал, убедившись, что Эруар отправился к своему пациенту, - пока можно и поболеть. Планы от этого не менялись, насколько мог себе представить его высокопреосвященство. Следующим Ришелье принимал еще одного человека – очередного шпиона. Который принес известия, гораздо больше заинтересовавшие кардинала. - Значит, после получения записки графиня собралась в путь? – повторил он. – Но после один из друзей графа, мушкетер, уговорил ее вернуться? - Да, а следом явился второй из мушкетеров. - А гасконец? - Я передал пост, ваше преосвященство, и поторопился доложить обо всем вам. Потому… пока не знаю, - в голосе шпиона ощутимо проскользнуло раскаяние, он-то полагал, что известия важны, вот и поторопился, а выходило, что Ришелье ждал появления еще одного из четверки. - Хорошо, - проговорил тот и, кажется, вправду не считал это провинностью, поскольку пухленький кошель был выложен на край стола. – Вот за ваши старания. Вы можете идти. Оставшись один, кардинал, впрочем, вновь принялся бродить по комнате, бормоча себе под нос и несвязно порой восклицая. Разобрать что-то в этой речи было невозможно, даже уловить отдельные слова не получалось. Эта вспышка нервозности столь же внезапно сменилась апатией. Ришелье вновь занял кресло за столом, его нервное состояние выдавали только пальцы, выстукивающие по столу неопределенную мелодию, а также мечущийся по комнате взгляд. - Куда она собиралась? Ясное дело, за мужем – куда еще может побежать любящая женщина, бросив столь же любимое дитя? – шептал он. – Но почему? Что с ним случилось? Он у короля – если верить посланнику… А почему она вернулась?! Мушкетер… нет, ни один из них не может знать, что с ним все в порядке! Это знаю лишь я! Что сообщили ей?.. Почему и куда она торопилась?! Кто сообщил? Никто не может знать, что происходит у короля! Лишь я... Или записка от графа? Нет, нет, гонец сказал бы, что направили... Нет, все нет... Он вновь и вновь шептал один и те же вопросы, но ответов не находил. Апатия сменилась вновь метанием по комнате, а через несколько мгновений он уже сидел на стуле, бездумно теребя шерсть недавно взятого в свой кабинет котенка. Ничто не успокаивало – Ришелье ненавидел неизвестность. Сейчас происходило что-то, что могло быть очень важным для него, но он не мог это контролировать. И эта неизвестность выводила из равновесия, довольно ему и непредсказуемых и парадоксальных решений короля! Кардинал вновь вскочил на ноги, резко распахнул дверь. - Где Рошфор?! – рявкнул он секретарю. - Так… в-ваше… прео-преос… - заблеял тот. - Я к вашим услугам, монсеньор, - донесся спокойный голос графа Рошфора, присутствие которого в собственной приемной кардинал не заметил. - Почему вы еще не доложили о себе, граф? – дернул плечом Ришелье, но его раздражение уже прошло. – Я вас жду, проходите. О том, что еще несколько мгновений назад он вовсе не ждал верного шпиона, кардинал позабыл. - У меня для вас будет поручение. *** Графиня оставалась в одиночестве не долго. Вскоре ее навестил младший из четверки друзей. Д’Артаньян вежливо поинтересовался самочувствием Луиз и малыша, а затем спросил об Атосе. - Разве слуга не сказал вам? Ох, простите! Молодая женщина густо покраснела, только теперь сообразив, что гасконец пришел не потому что получил сообщение ее слуги, но по собственной воле. А никаких известий он не получал, поскольку с утра (и, вероятно, всю ночь) попросту не был у себя в квартире. И легко догадаться, у кого он провел это время... - Извините, просто сегодня все так странно, - поторопилась заговорить она, желая показать, что вовсе не пытается что-то выведать из личной жизни молодого человека, не хочет лезть в то, что сокрыто. - Что-то случилось? – нахмурился он. - Да, дело в том… Луиза прервалась, сообразив, что если пересказывать все, что здесь произошло, придется не только упоминать про записку, но и объяснять, отчего ей не следует доверять. Графиня же вовсе не была уверена, что следует это делать. Достаточно и того, что она уже фактически проболталась Арамису! - Я получила сегодня известие… которому не следует доверять, - наконец сформулировала она. – Но, мне кажется, вам об этом лучше поговорить с друзьями. Господин Арамис сказал, что будет у капитана – именно это он просил сообщить вам. Полагаю, он лучше меня сможет вам объяснить все. Да, решила она, так лучше. Уж если кто сумеет умолчать о том, о чем говорить не стоит, так это именно Арамис. Если, конечно, он пожелает. К счастью, д’Артаньян не стал донимать ее вопросами, откланялся, уверив, что непременно повидается с друзьями, поможет во всем, что в его силах. Луиза же, наконец предоставленная самой себе, направилась в детскую. Рауль при виде мамы заулыбался и что-то принялся рассказывать – на одному ему понятном языке. Молодая женщина присела у кроватки, играя с сыном. Маленькие ладошки цепко ухватили мамин пальчик, малыш звонко засмеялся. Молодая женщина улыбалась ему, но страх до конца не отпускал. Совершила ли она ошибку? Арамис уже откуда-то знал – или догадывался? – о том, где находится король. Хотя знает ли это она? Возможно, что на самом деле Луи вовсе уехал… в Шамбор, Венсен или куда-то еще. Где он предпочитает быть? Правда, он может и вовсе ненавидеть тот замок, куда уехал. Но ради того, чтобы остаться на какое-то время без внимания заговорщиков, предпочесть и его. Но все же, откуда это известно Арамису? А если это не было ему известно? Если он… как это называется в карточных играх? Если он блефовал? Заставил ее таким образом невольно раскрыть тайну. Тогда она выдала… Правда, не до конца. Ее так и не спросили, где король. Она же ничего подобного не говорила. Нет, пожалуй, ей не в чем себя упрекнуть. Вот только от страха за мужа на месте не сидится. Как ужасен этот мир, что в нем нет телефонов! Сколько кошмаров можно было бы убить, попросту позвонив и услышав его голос! Такое простое действие… Луиза глянула на шкатулку с драгоценностями на туалетном столике. Когда-то она порывалась держать мобильный телефон при себе, а чтобы он не привлекал внимание служанок, прятала в шкатулку. Память, сувенир о ее мире… Но потом появился страх, что сила, забросившая ее сюда, может столь же легко отправить обратно. И вещи, напоминающие о том доме и мире, были переданы мужу. Что он с ними сделал, Луиз не знала и знать не желала. Да, отныне в этой шкатулке лишь ценности, подаренные мужем, колье и перстни его семьи, которые носила его матушка. И то, что подарил Оливье уже ей, в день их свадьбы, на рождение сына… Нет, вернуть телефон ни в шкатулку, ни себе в руки она бы не хотела – да и он был все равно бесполезен тут. Но как же ужасно, что нельзя просто позвонить! Луиза ощущала себя беспомощной как никогда ранее. Хотя нет, когда-то было похожее… С подвесками – ей тогда тоже оставалось лишь ждать, чем обернется поездка д’Артаньяна и его друзей. Ждать. И не иметь возможности что-либо сделать. Сейчас она в лучшей ситуации – ей надо набраться терпения только до вечера. И все будет, как прежде… Если, конечно, та записка ложь. Сердце сжалось от страха. И Луиза торопливо наклонилась к сыну, пытаясь унять свой ужас. Нет, это все глупости. Конечно, ложь! Вот только на что способен тот, кто пошел на эту ложь? Что если он сам решит подстеречь графа?.. Луиза поймала себя на эгоистичных мыслях – она бы все же хотела, чтобы Арамис не оставил свою идею отправиться и разобраться со всей этой историей до конца. Конечно, она волновалась за него и за его друзей. Разумеется, была признательна ему за помощь. Несомненно, она не могла его о таком просить и, вернись он сейчас по какой-то причине, уговаривала бы остаться и никуда не ездить. Однако понимала молодая женщина и то, что если мушкетеры разберутся, кто этот человек, решивший вредить их семье, ей будет спокойнее. Врага и вправду всегда лучше знать. Тогда будешь знать, на что он способен. И как отразить удар. А если они «разберутся» не только в этой истории, но и с самим этим врагом, то Луиза вовсе будет счастлива. Почти. Полностью – когда муж будет опять рядом. *** Арамис от своей идеи не отказался. Наоборот, по пути к Тревилю он подробно изложил Портосу, куда и зачем им следует направиться. Друг его полностью поддержал, согласившись, что гадину надо задавить немедля, пока не сотворила еще что-то, похуже. В детали своих выводов и догадок Арамис друга посвящать не стал, попросил дождаться в приемной капитана, объяснив, что Тревиля пока тоже не следует волновать разговорами об опасности, угрожающей Атосу, а каким образом выпросить отпуск – это он берет на себя. К сожалению, беседа с капитаном затянулась несколько дольше, чем полагал Арамис. И, покинув кабинет Тревиля, мушкетер обнаружил друга в компании гасконца. - А, вы, должно быть, побывали у графини? – кивнул он на приветствие д’Артаньяна, скрывая за улыбкой некоторую досаду. - Да, и она уверила меня, что вы непременно посвятите меня в детали, - отозвался тот, внимательно вглядываясь в лицо друга. - Непременно, - повторил за ним Арамис. – Но, полагаю, не здесь. Слишком много ушей, вы не находите? Гвардеец* согласно кивнул, а Арамис перевел взгляд на Портоса. И по смущенному виду гиганта понял – тот уже о чем-то говорил д’Артаньяну. Знать бы только, о чем именно! К счастью, сам Портос мало посвящен в происходящее. - Мы собираемся прогуляться сегодня, - продолжил Арамис. – И если вы, дорогой друг, с нами, то поторопитесь получить отпуск у вашего капитана. - А вы не испросили у Тревиля за меня? - Простите, - вздохнул тот, - мне не пришло в голову, что Тревиль может похлопотать за вас. Кроме того, я не мог поручиться даже самому себе, что у вас нет иных, более важных дел, тут, в Париже. - Что может быть важнее помощи друзьям? - Д’Артаньян, давайте не будем спорить, - мягко возразил ему Арамис. – Прошу вас, если вы с нами, то отправляйтесь за своим отпуском. И договоримся о том, когда и где мы встретимся позже – нам тоже с Портосом следует заглянуть к себе на квартиры, подготовиться. Если же вы остаетесь, мы ненадолго распрощаемся. Все трое уже вышли за ворота особняка Тревиля, разговаривая негромко, чтобы не привлечь лишнего внимания. К счастью, здесь привыкли, что они держатся вместе, а потому, завидев их компанию, старались не вмешиваться в их беседу. Все ограничивалось поклонами и короткими приветствиями. - Итак? - Итак, - протянул гасконец. – Черт возьми, Арамис! Вы предлагаете мне сделать выбор вслепую! - Однажды вы что-то подобное предложили всем нам. - Да, конечно… Но скажите мне, кому ныне угрожает опасность? И так ли вы все предусмотрели? - О, это просто. Кто-то замыслили недоброе против супруги Атоса. И мы с Портосом собираемся выяснить, кто это и что ему нужно. - И не только выяснить! – хохотнул Портос, наконец встревая в беседу. - А сама графиня? Вы оставляете ее одну? - Полагаю, ее муж вскоре сможет защитить ее. - И все же… никто из нас не знает, какие дела заставили Атоса уехать. И как скоро он вернется. Если Луиз вправду в опасности, не лучше ли нам быть при ней? Арамис слабо улыбнулся – юный друг искал причину остаться, несомненно. В другое время он первым бы направился в путь. - Возможно, вы правы, - не стал отговаривать его мушкетер, решив даже помочь. – Но и от своего плана я отказаться не могу. Сделаем так. Вы оставайтесь в Париже, так для графини будет спокойнее. Мы же прогуляемся… в ловушку. Посмотрим, так ли опасна она. Если мы не вернемся до завтрашнего вечера, действуйте, как посчитаете нужным вы. Гасконец недовольно закусил ус. - Черт возьми, Арамис, мне не нравится ваш план! Что за идея – лезть в пасть ко льву? Хотя бы скажите, где вас после искать? Что за ловушка? - О, в этом случае обратитесь с этим вопросом к мадам графине, попросите ее показать полученное ею письмо. В остальном же вы правы – кто-то должен остаться, чтобы после было кому прийти на помощь. - Дьявольщина! - Не богохульствуйте! Нам пора, дорогой друг, не стоит терять время. До встречи – надеюсь! - Вы можете быть уверены, - буркнул д’Артаньян.