А нечего Демонов обижать

Когда я смотрела, как рушится моя школа, я, наверное, не чувствовала ничего. То, как именно она разваливалась - завораживало и, лишь когда все закончилось, я нервно хихикнула, рукой прикрывая рот. Ощущая, как чувства потихоньку накатывают, но не с такой силой, чтобы впасть в истерику. - Никогда не думала, что вот таким образом исполнится моя детская мечта. - О чем ты? - Ну, знаешь, в моем мире, наверное, каждый второй ребенок мечтает, чтобы на школу упал метеорит и раздавил ее. Чтобы она взорвалась, загорелась или как в данном случае – развалилась, - я показала на кучу кирпичей, которые уж начали распадаться на кусочки и растворяться прямо на глазах. – Жалкое зрелище если честно. Может, ребенком я бы радовалась, прыгала от счастья и хлопала в ладоши, но сейчас… Это ужасно, печально и, - я вздохнула, - даже обидно в какой-то степени. Я пнула небольшой камушек, который, как только подлетел в воздух, раскрошился и развеялся на слабом ветерке. Сташи молчал. Он лишь наблюдал за мной, как я вздыхаю, подходя ближе к тому, что когда-то занимало так много места не только в моей голове, но и в моем сердце. Это было тяжелым местом, тяжелыми воспоминаниями и теперь их нет. Казалось бы, должно стать легче, но нет… - На Элифии было время, - вдруг начал демон, заставляя меня обернуться, - которое сейчас называют «нашествие». Нашествие кальбал. Демоны словно взбесились, зерна появлялись на каждом шагу. Демоны светили печатями, гордились ими… - Сташи скрипнул зубами. – Мой отец один из первых начал бороться, потом присоединились и другие правители, когда распознали, что именно происходит, и начался сущий кошмар. Если бы правители, все демоны, готовые помочь, неравнодушные к тому, что происходило, тогда не объединились, кто знает, осталось бы от демонов хоть что-то. С каждым словом Сташи мрачнел, погружался в свои воспоминания, его лицо с каждым словом все больше напоминало какую-то скорбную маску. - Эй, - я быстро направилась к нему, заглянула в глаза, надеясь, что он обратит на меня внимание, но его глаза были пустыми, направленными куда-то в самого себя. – Эй, - я зажала его лицо в своих ладонях, осторожно потирая большими пальцами скулы и только тогда его взгляд начал проясняться, - это все в прошлом. Кальбалы в прошлом. Да, я понимаю, что тебе тогда было тяжело, но сейчас все иначе… надеюсь. Я не знаю, что происходит в твоем мире, точнее, - я вздохнула, - я знаю, что сейчас тоже нелегко, но то, что было с кальбалами, то прошло. - Я думал, что прошло, - он убрал мои руки от своего лица, сжимая пальцы. – Но угроза от этих тварей появилась вновь. Я думал, что уничтожил все записи, все возможности их появления. Я ошибался. - Мне жаль. Я не могла и подумать, что от меня будет столько проблем. Я не знаю, была ли эта тварь у меня, когда я появилась, или она появилась уже на Элифии… Я, правда не знаю. Если я принесла ее с собой, то, получается, что я жила с ней многие годы. И тогда я не понимаю, как? Когда? Возможно, если бы я помнила все... правильно, я бы смогла ответить на многие вопросы. - Части твоих воспоминаний нет. - Да. Их нет, - я вырвала свои руки и отступила, сжимая руками голову, поднимая глаза на серое небо и опуская под ноги, на серый асфальт. - Словно из книги повырывали страницы. Важные станицы! Мне кажется, что я все это время могла… - я замахала руками, пытаясь подобать правильное слово, - магичить, но забыла, что делала это. Забыла, что учила, забыла, как меня этому учили. - Почему ты думаешь, что умела это раньше? - Потому что видела сон! И, кажется, это были мои детские воспоминания, которых нет. Точнее, - я заломила пальцы на руке, подбирая слова. – Это сложно объяснить. В моей памяти просто полно дыр. Я помню дни, когда была ребенком, родители часто поражались тому, что я могла вспомнить из тех времен, когда под стол пешком ходила. Но сейчас, когда я думаю обо всем этом, я понимаю, что части этих воспоминаний нет. И не только детских. Мне все больше кажется, что я не помню именно то, что прямо или косвенно связано с магией. С моей… сутью, со мной самой, - голос сломался, я быстро вытерла глаза, стирая накатившие слезы тыльной стороной рук. – Ты не представляешь, как страшно не знать, кто ты есть и что можешь. Вдруг я случайно убью кого-то? Покалечу? Заметь, я уже чуть это не сделала! Вдруг я ходячая бомба, которая вот-вот рванет?! Мне страшно… - я покачала головой, отворачиваясь, боясь смотреть Сташи в глаза. Увидеть там разочарование. – От меня одни проблемы. - Любые проблемы можно решить, - он подошел ко мне со спины, крепко сжимая плечи, практически обнимая. – А по поводу воспоминаний… Я просто верю, что ты сможешь, если не вспомнить, то создать новые. Может отсюда, - он мягко постучал пальцем по моему виску, - они и стерлись, твое тело помнит их. Нужно лишь постараться. Моих сил хватило ему лишь кивнуть. Он прав. Просто до безумия прав. Если я действительно захочу, если постараюсь, то все смогу. Так было всегда, сколько себя помню. - Спасибо, - я развернулась в его руках и крепко обняла. – Это все очень важно для меня. - Я знаю. Не представляю, сколько мы так простояли, в обнимку, но как бы все это ни было мило, пришлось от демона отстраниться. Кто знает, сколько времени мы еще сможем пробыть. - Спасибо тебе еще раз, - сказала я и, улыбнувшись, взяла его за руку, утягивая за собой. – Нам пора, - подальше от пустыря, что остался от школы, подальше от этих грустных воспоминаний. Пока мы шли, я не отпускала его руки. Моя улыбка ушла практически сразу, как я отвернулась от демона, и я просто двигалась вперед. Сташи же молча следовал за мной. Уверена, что он смотрел по сторонам, но вопросов мне так и не задал, а я ждала хотя бы один. - Мы почти пришли, - прервала я наше дружное молчание, останавливаясь и оборачиваясь. Демон рассматривал свечку, на которую я любила смотреть, когда шла или проезжала мимо. Даже когда здание только строилось, было очень притягивающим. – Это здание закончили незадолго до моего исчезновения. Я приблизилась к мужчине, тоже рассматривая безумно красивую архитектуру. Со стороны здание было безумно-странным, ровные, точеные линии закручивали само здание в подобие спирали. Окна отражали серое, облачное небо и их словно обрамляло блестящее серебро. - Безумное строение. - Да, есть такое, - усмехнулась я. – Оно безумное, но очень красивое. - У нас такого никогда не строили. Тут все какое-то безумное, высокое, яркое, даже, несмотря на мрачное небо и общую серость. - Добро пожаловать в мой мир. Если бы ты только увидел все это когда на улице ярко светит солнце. Сташелорен мне кивнул и слабо улыбнулся. - Хотелось бы мне на это взглянуть. - Идем, - я вновь потянула его за собой, через дорогу, лавируя между замершими машинами. Все автомобили словно в спешке покинули, они хаотично были раскиданы по дороге. – Тут словно зомби-апокалипсис случился, - я остановилась у одного автомобиля, заглядывая через лобовое стекло внутрь, где было пусто, а подойдя сбоку, я даже увидела торчащий из замка зажигания ключ. - Зомби что? - Зомби-апокалипсис. В данном случае «апокалипсис» - конец света. Разрушение мира и все в этом духе. А зомби, не уверена, как у вас их называют. Умертвия? Упыри? В общем, зомби – восставшие мертвецы. А сочетание зомби-апокалипсис означает то, что конец света случился из-за нашествия мертвецов. - Понятно. А эти штуки, - демон постучал пальцами по ярко-малиновому капоту, - что это? - Тебя интересует то, по какой части конструкции ты стучишь, или вообще? – Сташи так эмоционально взглянул на меня, что, все желание как-то пошутить испарилось. – Прости. Это машины. Что-то вроде кареты, которой не нужна, так сказать, чужая сила. Нет необходимости запрягать животных. Эта штука передвигается благодаря сжиганию топлива. Или что-то вроде… Я в машинах мало что понимаю, а если точнее, то совсем не разбираюсь. Могу только управлять и то я не часто за руль садилась. А вообще, это не важно! Главное, что мы с тобой на колесах и там есть проигрыватель! Надеюсь, что он работает и что у Игоря был хороший музыкальный вкус. Практически рядом с клубом я достала ключи и убрала сигнализацию. Ярко-красная машина мигнула мне фарами, и я чуть не выронила ключи. - Вот дерьмо! – воскликнула я. – Вот дерьмо!.. - Что такое? – Сташи сразу подошел ко мне и начал вглядываться в машину, ничего не понимая. - Если бы ты пожил в моем мире пару лет, ты бы сейчас вел себя точно также. Потому что это бомбическая тачка! Я обошла этот яркий пикап, со всех сторон и чуть в голос не застонала от того, какой он крутой, а внутри… Это чистая жесть. - Она просто безумно дорогая, уверена, и явно новая. В том смысле, что придумали ее недавно. Я таких никогда не видела. Это даже странно. Ладно, запрыгивай! – я открыла демону пассажирскую дверь, и сама обогнув тачку села за руль, оглядывая все внутри, и дергая за ручку, которая открывает капот. – Машина просто огонь… Быстро проверив все то, что под капотом, я села за руль и завела машину, проверяя уровень бензина. - Полный бак, - удивилась я. – Надо же. Ты как к музыке относишься? – спросила я, поворачиваясь к демону. Он оглядывал салон, трогал все, до чего дотягивался и все это с таким сосредоточенным лицом, что, не будь его рядом, я бы даже посмеялась, а так, обижать мужчину своим смехом мне не хотелось совершенно. - Ничего против не имею, - сказал он, даже не отвлекаясь от исследования салона. - Хорошо, тогда, прости, - я потянулась к бардачку через демона и быстро его открыв, отодвинулась. – Подашь мне те плоские коробочки? Сташи быстро доставал коробочки с дисками и передавал их мне, его лицо становилось просто ужасно смешной карикатурой, когда он рассматривал на коробках девушек в купальниках, которых обычно там размещали. Я же, привычная к подобному тут же поворачивала диски, рассматривая списки музыкальных композиций. И мне ничего не нравилось. Пара песен из длинного списка и все. - Там больше ничего нет? - Только это, - Сташи достал маленькую флешку, страшненькую, обмотанную каким-то блестящим скотчем. Она явно пережила какую-нибудь войну, именуемую чьей-нибудь большой задницей. Когда я вставила ее в проигрыватель, я просто обомлела. На ней был плейлист словно скопированный с моего телефона. Просто невероятно. Я пролистывала песни и остановилась на одной, быстро читая название. - В чем дело? - А? – я подняла взгляд на Сташи, но затем вновь опустила его на записи. - Что случилось? У тебя такое лицо, словно кто-то умер. - Нет, что ты. Просто тут есть песни, которые я не знаю, - я просматривала записи и заметила еще несколько незнакомых. – Некоторые появились после того как я исчезла, я уверена. На них есть даты премьер. Это странно. Это просто очень странно. - У меня нет этому объяснения, - мужчина покачал головой. - У меня тем более, - я нервно дернула ручку переключения передач и запустила музыку, уменьшая звук, так, чтобы его было еле слышно. - Поехали уже, а то мы либо тут пылью покроемся, либо я так психану, что ты сойдешь с ума. Если не против, то давай лучше поговорим. Спрашивай, что хочешь, у меня сейчас такое … настроение, что мне надо отвлечься и занять голову. Не хочу думать о том, чего не понимаю и банально не могу понять. Мы медленно выехали на общую дорогу со стоянки и двинули между машин. Я продолжала думать о том, откуда в моей голове могут быть вещи, которых я никогда и в глаза не видела и не слышала. Жуть… - Если ты не против, то расскажи о своих родителях, - прервал мои размышления Сташи и я безумно была этому благодарна, даже, несмотря на то, что сама попросила его об этом. - Я не против. Я их безумно люблю и, сегодня ты очень сильно напомнил мне моего отца. - Внешне? - О, нет! – я громко засмеялась, не отвлекаясь от дороги. Она была непростой. Все-таки брошенные машины не настраивали на ровную дорогу, иногда приходилось заезжать на пустой тротуар и лавировать там между столбов и деревьев. Это было странно. – Мой отец рыжий и кудрявый, как я, и глаза у него такие же, как у меня. Ты же у нас жгучий брюнет с очень глубокими синими глазами. Ты скорее напоминаешь его отдельными чертами характера, чем внешностью. Только папа позволял мне таскать себя за руку за собой, - я скосила на демона глаза, подмечая еле заметную улыбку. – Мама мне подобное никогда не позволяла, она всегда предпочитала идти рядом со мной и раздражалась, когда я ее хватала и тащила. Друзья так вообще наоборот, обычно таскали так меня. Папа всегда говорил, что я справлюсь с чем угодно, если постараюсь. Он очень прямолинейный, последовательный и аккуратный, он иногда психует, но быстро справляется с этим, берет себя в руки. Недаром, что хирург, пускай только по животным. Папа иногда бывает непоседливым, но чаще всего держит себя в руках. Он очень сильный мужчина, внешне, может он и не выглядит таким, но он просто... – я качнула головой, не зная, какое слово подобрать. – Он очень сильный. Рядом с ним я всегда себя чувствовала как за каменной стеной, мы с мамой чувствовали себя так. Всегда под защитой. Я больше похожа на маму. Мама любит хаос, обожает отцом командовать, - я улыбнулась, - она очень добрая, справедливая. Она всегда указывала мне на мои ошибки, не ругая, мягко направляя, потихоньку доказывая, рассказывая, как стоит правильно поступить. Я похожа на нее. Как характером, так и внешностью. Взять хотя бы пепельный цвет волос. Сейчас не видно, потому что волосы окрашены, но я действительно похожа на нее. И еще эта родинка, - я ткнула пальцем себя в щеку. – Я безумно по ним скучаю. И еще по друзьям. Если бы они были тут, ты бы точно сошел с ума. Они очень непоседливые, придурковатые. Не уверена, что вы поладите на все сто, если встретитесь, но, точно знаю, что в чем-то ваши мнения сойдутся, и точки соприкосновения найдутся. - Такое чувство, что ты только что рассказала мне о моих родителях и друзьях. Даже добавить нечего. - Расскажи о сестре. Какая она? Как ее зовут? - Сарилимар. Сейчас она путешествует по Северным территориям. Я не смог ее отговорить от этой идеи. Она уперлась и больше никого не собиралась слушать, даже отца, хотя на нее он всегда имел особое влияние. - А это безопасно? Учитывая ту непростую ситуацию. - Ее это не волновало и, думаю, что и сейчас не сильно волнует. Я радуюсь, что все спокойно, но не знаю, как долго это «спокойно» продлится. Думаю, что пока все находится в каком-то подобии равновесия, я позволю ей творить все, что она захочет, но, как только весы пошатнуться, незамедлительно верну ее домой, отцу и матери под крыло. Там она точно будет в безопасности. - А брат? Сорон. Он же находятся рядом с тобой. Не волнуешься за него? - Я всегда волнуюсь о нем и о Сарилимар. О родителях я беспокоюсь не меньше. О друзьях, обо всех. - Беспокойство обо всех и сразу должно быть сильно выматывает. У меня бы от всего этого голова болела. - Она и болит. Часто и сильно, но мне иногда даже нравится эта боль. Чувствуешь себя… - Живым, - добавила я за него, поворачивая голову к демону, замечая его улыбку и то, как он слегка кивает мне головой. - Это замечательное чувство. Чуть дальше по дороге случился затор. Куча машин встала на светофоре. Я притормозила в отдалении и, открыв дверь, вылезла, поднявшись на ступеньке, взглянуть на все сверху. - Мы тут не проедем, - сделала заключение я и села обратно за руль, вздыхая. Такой проблемы пока не было, потому что я объезжала перекрестки и старалась избегать главных, больших улиц. – Придется объезжать. Только знать бы как… Я в этом районе редко бывала и плохо его знаю. Честно говоря, если бы я после похищения не попросила отца свозить меня туда, не уверена, что сейчас я была бы в состоянии найти то место. - Расскажешь по это? - Похищение? Это будет сложно. До сих пор отойти не могу. - Я понимаю, - демон осторожно коснулся моего колена, сжал его. – И не тороплю. - Спасибо, - мне показалось, что я собираюсь нырнуть с гигантской скалы вниз, туда, где не видно ничего. Каждый раз, когда я думаю от этом, у меня коленки трясутся. - Я шла с мамой домой, мы переходили дорогу… Я не успела понять, что произошло, потому что тело успело среагировать раньше головы. Я оттолкнула маму, сама попала под машину. Подобная штука, - я постучала рукой по рулю, - снесла меня с ног, я залетела почти на крышу, но скатилась обратно, ударилась головой, расшибла лоб об асфальт, - пальцы сами потянулись ко лбу, где практически у волос было видно несколько мелких шрамиков. – Я помню, как меня схватили за руки и утянули в машину, в салон, а там еще раз треснули по голове и я отключилась. Мама кричала и звала меня, но, ни она, ни я не могли ничего сделать. В себя я пришла уже в комнате, привязанная к стулу. Там и увидела его. - Кто он такой? Расскажешь подробней? - Он был моим учителем в средней школе. Тогда его звали Артур, но это точно не настоящее имя. Он был единственным, кто поддерживал меня в тех стенах. Только после того, как он похитил меня, я поняла, почему он всегда был так мил со мной и старался помогать, хотя я его никогда и не просила об этом. Иногда он даже был безумно навязчивым, это раздражало. Когда я увидела его перед собой, я была в диком шоке, не хотелось верить, что единственный, кому я доверяла, может так со мной поступить. Тот шрам на моей ноге, - я качнула головой. – Я плохо помню, как он это сделал, точнее даже совсем не помню, я считала, что он сделал это ножом, но сейчас, вспоминая то, как выглядели демоны на тех картинках из книг, я сомневаюсь, что это был нож. В больнице мне делали несколько операций на ноге, пересаживали кожу, потому что бедро было располосовано и не было возможности его зашить, словно зверь какой-то пожевал и выплюнул. Сейчас, вспоминая то, как выглядела моя нога, я не понимаю, как могла бегать с таким ужасом, как я вообще не умерла от потери крови. Просто, сперва, да, я от боли потеряла сознание, долго была в отключке, но потом, она почти не болела, была перевязана, очень топорно, конечно, но все-таки. Я не понимаю, как такое может быть. - Если ты считаешь, что этот Артур был демоном, то, то, что ты говоришь, вполне возможно. Все зависит лишь от того, чья кровь в нем смешана. Сейчас чистокровных демонов практически не осталось. Да, наша кровь доминирует, но иногда чужая проступает и дает нам особенности. - Эрашш мне говорил про дроу в твоем роду. - Да. Меня можно взять как пример. Магия демонов и дроу схожа, она темная. Вообще, если подумать, то светлая магия на Элифии сохранилась разве что у драконов, эльфов и фей. Все остальные расы - темные. Светлая магия редко проявляется у демонов, но, все равно это возможно. Какие, говоришь глаза у него в твоих снах? - Красные. Ярко-красные, почти светятся. - Такой оттенок появляется у фей, они, несмотря на светлую магию, довольно кровожадные и опасные. А их красные глаза – знак того, что они кого-то убили. Чем ужаснее и мучительней способ убийства, тем ярче глаза. На моей территории феи практически не живут. Они ненавидят холод и я безумно рад этому. Не хочу иметь с этими тварями ничего общего. Сдержать их могут разве что только оборотни и живут они вместе, на одной территории. Феи, которые однажды убили, получают такую же отдачу. Поэтому они и не рискуют. Я уже несколько лет не слышал о буйстве фей на северных территориях. А, возвращаясь к тому, почему мы вообще об этом сейчас говорим, могу сказать, что из некоторых фей лекари намного лучше, чем из дроу. Светлая магия дает больше возможностей. Если судить по моим знаниям, то светлая магия действует мягче, восстанавливая. Темная же блокирует и разрушает. - То есть, ты хочешь сказать, что он специально подлечил меня? Зачем? - Возможно, чтобы мучить дальше и… дольше. - Он просто псих. Я не знаю, что сделала такого, чем заслужила все то, что произошло. Не знаю! Он столько лет не отстает от меня, столько лет не дает спокойно вздохнуть, что я устала. Устала бояться. Вроде бы я о нем забываю, начинаю жить нормально, а он вдруг снова появляется, бьет меня по лбу, заставляя вновь думать только о нем. Это было бы безумно романтично, если бы он не хотел меня убить! Я боюсь, что он жив и что он подсадил мне кальбалу. Мой отец убил его, он бы не стал мне врать, но я все-таки боюсь, что этот гад жив. Мы оба молчали. И молчали очень долго. Мое сердце начало так громко стучать, когда мы приехали на место и остановились, что, кажется, Сташи мог его услышать. Я помню это здание только благодаря тому, что отец отвез меня сюда, когда я поправилась и смогла собрать все свои мысли в кучу, перебороть часть своего страха. Старая заброшка. Кучи мусора вокруг, пустые стены, раскрашенные лишь неумелыми граффити. Решетки на некоторых окнах, местами полупустые рамы, неустойчивые на первый взгляд двери, но запертые так, что никто в них не может пройти. Вокруг пустырь, пара кустов и мелких деревьев. Я стояла рядом со Сташи, прижимаясь к его боку, повисая на его руке. - Нельзя ненавидеть место, только людей, - прошептала я себе под нос, куда-то мужчине в плечо, словно мантру. – Я словно откатилась на несколько лет назад. - Ты справишься, - сказал мне Сташи и сделал шаг вперед, таща за собой словно на буксире. Он пошел к дверям, но я остановила его, показывая рукой в сторону. - Двери заперты. Всегда были. Идем туда. Там должно быть разбитое окно, через которое я пыталась убежать. - Почему только «пыталась»? - Потому что меня поймали. Мне не удалось уйти далеко. Вообще не удалось. Я буквально только на траву ступила, и все. Окно оказалось там же, где я помнила. Даже бурые пятна на осколках были на местах. Меня затошнило от воспоминаний о разрезанных ладонях. Сташи это заметил и поддержал, когда я, пошатываясь, стояла, прикрывая рот рукой. - Нам надо осмотреть здание, в особенности те места, где ты сама бывала. Я усиленно закивала головой, сдерживая тошноту и вместе с демоном, тащащим меня на буксире, мы обошли первый этаж. Он был пуст, не считая неприглядных пятен на полу и стенах и вообще куч мусора, сваленных практически в каждом углу. - Первый этаж почти не использовали, - отозвалась я, и мой голос разнесся по комнатам, пугая меня саму до безумия. Не будь у меня хоть капли самообладания, я бы просто повисла на Сташи и заныла, как пятилетний ребенок о том, что хочу домой. Поэтому я просто повисла на его руке, вдыхая через раз, закрывая глаза, вообще пряча лицо в плече Сташи. – Прости, - я шептала еле слышно, - сил нет. Идем дальше. Собравшись, я все-таки отпустила его руку и медленно побрела в сторону знакомой лестницы, по которой когда-то бежала, терпя боль во всем теле. Остановилась я только наверху, чувствуя молчаливое присутствие Сташи за спиной, провела пальцами по отколотому на уровне груди куску бетона, вздрагивая от того, как в моей собственной голове раздается выстрел. - Долбанное безумие… - ругнулась я, осматривая сломанную лестницу на третий этаж, и двинулась дальше по коридору. Несколько пустых заваленных помещений, закрытых дверей. Я толкнула одну из них, входя и приваливаясь спиной к стене, осматривая пустую комнату, в которой я провела когда-то несколько дней. Закрытое решеткой с двух сторон окно, старая обшарпанная батарея, покрывало на полу, и остатки стула свалены в углу. - Здесь тебя держали? – Сташи положил руку мне на плечо, и я вздрогнула, кивнула через силу. - Кажется, два или три дня. Смотря еще, сколько я пробыла в отключке каждый раз, как теряла сознание. Я не уточняла у родителей этого, и до сих пор знать не хочу, - я опять стерла руками накатившие слезы. – Третий этаж должен быть больше, - я обернулась, смотря на мужчину, - но туда не попасть из-за лестницы. Второй наполовину обрушился и завален хламом, - я вышла в коридор, осматривая его и подмечая несколько дверей. - Тут еще есть пара комнат, в которых жили похитители. Посмотришь, что там? Просто, боюсь, что у меня сил не хватит даже до дверей дойти. Кажется, даже если бы я не попросила, Сташи бы все равно пошел и заглянул в закрытые комнаты. Однако там, скорее всего также было пусто. Иначе вряд ли бы он сразу же вернулся, если бы кого-то там заметил. - И тут тоже никого? – уже без надежды спросила я, выдыхая и качая головой. – Везет, как утопленнику, - пробурчала я, - словно дорогу перебежало тринадцать черных кошек и у каждой из задницы соль сыпалась. Великолепное описание моего везения. - И к чему все это? - А к тому, что число тринадцать на Земле – несчастливое, когда черная кошка дорогу перебегает – тоже к несчастью, а соль… Сверху что-то шарахнуло, и практически нам на головы посыпалась бетонная пыль. Я подпрыгнула к мужчине, хватая его за руку, повисая не ней. - Тоже ничего хорошего, - закончила я фразу, смотря вместе со Сташи на облезлый потолок. – Что за черт?.. - Будь тут, я проверю, - Сташи буквально выдрал свою руку из моих цепких пальцев, но напоследок провел руками по моим скулам, заглянул в полные паники глаза и унесся к лестнице. Уж не знаю, как ему удалось проскочить целый разрушенный пролет, но, видимо у него это вышло, потому что он не вернулся. Сверху вновь что-то дважды громыхнуло, и меня так тряхнуло, что я клацнула зубами, попятилась назад, закрывая себе рот рукой, потому что, видит Бог, я сейчас со страху заору. Я осторожно прижалась плечом к двери, рукой нащупывая ручку, чтобы ее повернуть, чтобы спрятаться там, закрыться и замерла. Чье-то дыхание раздалось вдруг за моей спиной, буквально в десяти шагах. Все тело онемело от страха, пальцами я так сжала дверную ручку, что казалось, сейчас ее сломаю. Когда раздался первый шлепок, словно кто-то ступил мокрой ногой на плитку, я начала медленно поворачиваться. Мое дурацкое сердце стучало в ушах, било по грудной клетке так, что казалось, оно ее скоро пробьет. Раздался удар, словно бросили мешок с картошкой и за ним второй шлепок. Я резко повернулась и от того, что увидела, подалась назад, падая. Из моего горла не раздалось и звука, хотя я пыталась закричать. Эта тварь сверкнула на меня черными бездонными глазами без единого намека на белок, и двинулась вперед, сгорбленно, неуклюже переступая через чей-то труп несоразмерно длинными босыми ногами. Ее длинные руки свисали практически до самого пола и протащились по мужскому раскуроченному телу, сброшенному, видимо из дырки в потолке. Рот твари безмолвно растянулся в улыбке от уха до уха. Его словно прорезало ножом прямо в голове. Меня дернуло с такой силой, что, увидь я это со стороны, я бы подумала, что меня ударило током. Трясясь, я начала отползать назад, царапая руки об острые куски бетона. Как бы я не напрягала связки, я не могла даже пикнуть, не то, что крикнуть и позвать на помощь. Спиной я резко уперлась в стену. Кальбала сделала еще несколько неловких шагов ко мне, выставляя кривые ноги, таща свои руки с громадными когтями как веревки, наклоняя голову с жидкими черными кудрями то в одну сторону, то в другую. Каждый раз, от того щелкающего звука, с которым изгибалась ее шея, меня трясло. Я молила только об одном. Только одно слово крутилось в моем мозгу: «УЙДИ!». Я мысленно кричала, завывала, глотала слезы, не в силах просто завизжать, чтобы хоть так выразить весь ужас, раздирающий мое нутро. Она все приближалась. Громко всхлипнув, я сжалась в комок, крепко, до боли в веках зажмуриваясь, закрывая лицо руками, пряча его в коленях. Я слышала, как она приближалась, как с каждым шагом она становилась все ближе и ближе, а ее дыхание уже чувствовалось на самой макушке. Скрюченные длинные пальцы, царапая прошлись за ухом. Казалось, еще немного и я просто умру от страха, когда вдруг все прекратилось. Сташелорен с разбега схватился сильными руками за сломанные металлические перила и подтянулся, забираясь на уцелевший кусок лестницы, быстро поднимаясь по ней на третий этаж. На первый взгляд все было тихо, но, стоило ему пройти чуть дальше, медленно переступая ногами по иссохшемуся бетону, стоило открыть первую попавшуюся дверь, как демону в одно мгновение стало плохо, и где-то в горле застрял огромный ком. Не удержавшись, он закрыл рукой свой рот, надеясь хоть так сдержать рвотные позывы, что впервые за многие года, вновь проявили себя во всей красе. Трупы. Гора трупов. Сваленных в одну гигантскую кучу. Она была такой большой, что занимала собой все пространство помещения, не давая и шагу ступить за порог. Мужчина резко развернулся, бросился к соседней двери и распахнул ее так, что она с грохотом ударилась о стену и отвалилась с петель, громыхнув второй раз с удвоенной силой об пол. - Святая матерь… - выругался демон, сквозь пальцы, медленно отодвигаясь от растекающейся у порога лужи крови. Эта комната тоже была закупорена трупами и следующая, и следующая и все остальные. - Тут словно весь город, - вслух прошептал мужчина, отступая в середину коридора, оборачиваясь на десяток раскрытых дверей, из которых торчали человеческие конечности, потерявшие опору в виде закрытой двери. По этажу распространялся тошнотворный запах крови, вперемешку со сладковатым и от этого не мене противным запахом гниения. – Санни!.. Демон резко кинулся вперед, словно на крыльях спрыгивая с пролета вниз, туда, где он оставил девушку. Как можно было быть таким идиотом?! Демон ураганом влетел в коридор второго этажа и, тут же, не думая впился пальцами в жидкие черные кудри, отшвыривая тварь чуть ли не в конец полуразрушенного коридора. Кальбала взвыла, вставая на четвереньки, словно паук расщеперивая свои несоразмерно длинные конечности в стороны, щелкая подвижной шеей, открывая полный зубов огромный рот, позволяя едкой, вонючей слюне стекать по подбородку на пол. Демон громко зарычал, показывая ей отрастающие на глазах клыки и растопыривая пальцы, на которых вместо аккуратных ногтей были длинные черные когти, плавно переходящие в пальцы, не уступающие когтям кальбалы, если не превосходящие. Тварь, вновь клацнув зубами, подпрыгнула, уцепилась пальцами за куски бетона и пропала наверху, где громко взвыла и резко затихла, но ненадолго. Словно паук она выползла из дыры и в два прыжка оказалась у окна, кинулась в стекло, которое звонко лопнуло под ее натиском, осыпалось, а тварь унеслась, продолжая завывать так, что в жилах леденела кровь. - Санни! – Сташелорен резко обернулся, опускаясь на колени перед сжавшейся в комок девушкой. Он протянул руку, коснулся ее головы, и она вдруг громко завизжала, замахала руками, которые мужчина тут же перехватил, но не успел увернуться от ноги, прилетевшей прямо в солнечное сплетение. – Санни, это я! – сквозь боль он дернул ее на себя, обхватил руками, прижимая к своей груди, удерживая дергающуюся в припадке девушку. Она кричала, билась, пыталась вырваться, пока не затихла, только громко всхлипывая и трясясь, стуча зубами. - Тише, милая, все хорошо, - он гладил ее по волосам, говорил на ухо разные глупости, которые, как ему казалось, должны ее успокоить. - Не бросай меня больше, - еле слышно прошептала в конец она, сжимая его мокрую от слез рубашку пальцами, почти разрывая ткань. – Не бросай меня, - всхлипнула она. – Не бросай… - Не брошу. Клянусь. Она тихо что-то промычала и вновь всхлипнула. Некогда бурная истерика медленно переросла с тихие рыдания. Сташи пообещал себе, что больше не оставит эту девушку одну, во всяком случае, он постарается.