– Приветики. – Ключ беззвучно открыл замок, и дверь даже не скрипнула, когда Эвелин прошла в тюремную камеру. – Как ты тут? Ночью была страшная вьюга, тут не продувало?
– Твоими молитвами, – Кальперния подхватила на руки прибежавшего вместе с хозяйкой фенека и покосилась на едва-едва заметный барьер. – Подумать только, сестра Инквизитора, скрываясь ото всех, приходит навестить пленницу. Звучит так, точно я тебя околдовала и теперь манипулирую.
– Ну, если хочешь, я могу уйти. Но тогда и это, – свободной от подноса рукой Эвелин достала из кармана письмо, – останется при мне.
Лицо пленницы изменилось, радость и неверие смешались, показывая сестре Инквизитора другую Кальпернию. Отзываясь на её восторг, Даэмис радостно запищал.
– Как вы смогли так быстро?
– Поверь, нам обеим будет лучше, если мы не будем знать об этом, – Эвелин поставила поднос с чаем и сладостями на пол у лежанки и вручила письмо Кальпернии. Та тут же схватила послание и углубилась в чтение, напрочь позабыв про гостью. Улыбнувшись, Эвелин поправила магические барьеры и разлила чай по чашечкам.
Тюрьма Инквизиции обычно пустовала. Если кто тут и задерживался, то исключительно в ожидании суда – после сюда не возвращались. Вот и сейчас единственными её обитателями были генералы Корифея, ожидавшие, когда Инквизитор решит их участь.
– Всё в порядке? – спросила девушка, когда Кальперния отложила письмо. – Помощь не нужна?
Но бывшая рабыня лишь покачала головой и с удовольствием сделала несколько глотков ароматного чая.
– Чуть не забыла, – она кивнула на книги, лежащие в углу, – их можно уже забрать. Передай Дориану благодарность, это было очень познавательное чтиво.
– Обязательно, – улыбнулась Эвелин. – Я очень рада, что вы сошлись.
– О нём ходило много слухов. В Тевинтере мало кто в восторге от того, что Павус-младший присоединился к Инквизиции, но у меня его решение всегда вызывало уважение. И теперь я только больше убеждаюсь в том, насколько Дориан разумен.
– Магистериуму стоит запасаться успокоительными настойками?
Кальперния чуть зловеще улыбнулась.
– Они им не помогут.
Вдруг раздался резкий удар металла, отчего Эвелин вздрогнула. Ещё один. Ещё. Фенек перепрыгнул на колени к хозяйке и всем телом прижался к ней. Кальперния же сидела ровно и спокойно попивала чай, будто не происходило абсолютно ничего особенного.
– Ты уже привыкла? – Эвелин невольно покосилась в сторону коридора.
– После того, как меня переселили сюда, стало лучше, – покачала головой Кальперния. – Приступы у Ралея всё чаще, но он продолжает отказываться подпускать к себе лекарей. Почему вы не используете магию, чтобы его усмирить?
– В нём всё ещё слишком много красного лириума, – вздохнула Эвелин. – Физически его тело мы сковать, конечно, можем, но кровь и дух его всё ещё во власти скверны, и без его воли никакое лечение не поможет. Пока он сам не пожелает, мы бессильны облегчить его боль.
Удары повторялись снова и снова, и от каждого у девушки невольно вздрагивали плечи.
– Смерть была бы человечнее, чем держать его здесь.
– Я знаю.
Раздался крик. Он походил на вой загнанного зверя, и мимо камеры Кальпернии пробежал солдат, встревоженный состоянием пленника. Заметить сестру Инквизитора он не мог – магический барьер укрывал магесс от чужих глаз и ушей, а вот они отлично видели и слышали всё, что происходило в тюрьме. Пускай сейчас их обеих это не радовало.
– Как там поиски Корифея? – спросила Кальперния, чтобы отвлечь свою гостью.
– Так себе, – покачала та головой. – Мы проверили все убежища, на которые ты указала, но не нашли никаких следов. Увы.
– Вот как, – магесса нахмурилась. После всего случившегося, после предательства того, в кого она так поверила, ей было всё ещё больно, и хотелось лично вырвать сердце Корифею, но... она прекрасно знала, что это бесполезно. Его этим не убить.
– Но ничего страшного! – поспешила заверить её Эвелин. – Морриган говорит, что Корифей не станет долго прятаться. А мы будем готовы к встрече с ним.
– Неужели нашли способ побороть его бессмертие? – с подозрением глянула на неё Кальперния.
– Нашли, – гордо ответила девушка, но тут же сникла. – Правда, особо легче нам это задачу не сделало...
Чеканный шаг, который она узнает, кажется, из тысячи, оборвал речь магессы. Эвелин обернулась и закусила губу, увидев командора Инквизиции. Он шёл прямо, как на параде, но сейчас это означало лишь высшую степень напряжения.
– Уверена, что хочешь оставаться здесь? – шёпотом спросила Кальперния.
– Всё в порядке, – выдавила Эвелин почти дежурную улыбку и одной рукой приобняла фенека. Другой она всё ещё держала чашечку с чаем и очень надеялась, что по ней не видно, как дрожат её руки. – Я останусь здесь на случай, если Ралей что-нибудь выкинет. Каллен ведь ни разу не приходил к нему с тех пор, как мы вернулись в Скайхолд.
Пускай это не было вопросом, Кальперния согласно кивнула.
– О-о-о, какие люди пожаловали в нашу дыру, – послышался приглушённый голос генерала Корифея. – Не боишься накидку-то запачкать?
– Мне доложили, что ты продолжаешь отказываться от лечения, – командор говорил тише, но его всё равно было прекрасно слышно. – С твоими приступами это верх неблагоразумия.
– Это моё тело, и я сам буду решать, что его убьёт.
– Я уже говорил. Смерть – это благо, которого ты не заслужил.
– И поэтому
ты обеспечишь меня долгой и мучительной жизнью? Да я лучше голову себе тут о стены разобью.
– Это всё, на что хватает твоей решимости? – Эвелин даже передёрнуло от презрения в голосе Каллена.
– Могу ещё твою голову попутно разбить, если хочешь.
Молчание звучало угрожающе. Воздух заледенел так, будто командор Инквизиции сам был магом и на эмоциях потерял контроль над силами.
– Ты жалок, Ралей. Как и твоя бравада о желании изменить мир – хватило одного поражения, чтобы ты сдался.
– Я не сдался! – прорычал Самсон в ответ. – Но за неимением альтернатив я предпочту умереть, чем отдавать вам право решать, каким будет моё будущее.
– Ты жалок, – повторил Каллен. – Ты ничего не изменил. Всё, что ты сделал – это оставил после себя море красного лириума, крови и слёз. Тебе самому не мерзко от того,
чем всё закончится?
– Не мерзко. Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы новый бог установил иной порядок, в то время как ты сражался за старый мир, который и сам был рад испить вашей крови. Твоя девчонка сама жаловалась на то, как она устала биться с людьми, которых вы пытаетесь защитить.
Эвелин зажмурилась, вжала голову в плечи, но Кальперния положила на её ладонь свою и ободряюще сжала.
– А что ты ждал от девушки, которая не знала иной жизни, кроме как в Башне Круга и родном доме? Что она будет стоически терпеть бесконечные испытания, к которым нас с тобой готовили годами?
Нас обоих учили защищать не только от магии, но и самих магов, но вместо этого
я допустил, чтобы беспечный ребёнок, который ещё не утерял способность видеть лучшее во всех вокруг, пошёл на поле битвы, созданное
твоими же руками.
– Смотрю, ты сам признаёшь, что за тобой осталось такое же море крови и слёз. Разве что у лириума другой цвет.
– Мир не изменится по одному желанию, – спокойно говорил Каллен. – Всё случается постепенно и начинается с нас самих. Я изменил себя. Отказался от лириума, и у Церкви больше нет власти надо мной. Я свободен сам решать свою судьбу – и помогу другим оборвать эти поводки.
– Поможешь? – рассмеялся Ралей. – Как же ты им
поможешь? Ты – счастливое исключение, созданное Инквизицией. Орден не допустит, чтобы остальным можно было так легко избавиться от этой связи.
– Орден уничтожен и разобщён – твоими стараниями. И пожалуй, это то немногое, за что я тебе благодарен. Ты развязал мне руки, а на оставленных тобой руинах я могу построить что угодно.
– Ты всегда тешил себя ложными иллюзиями.
– Возможно. Но ты ведь знаешь, что и сам являешься их жертвой. В глубине души ты знаешь, что Корифей не принесёт в этот мир ничего, кроме ещё б
ольших смертей и кошмаров. Я же предлагаю тебе присоединиться ко мне. Ты всё ещё можешь
действительно сделать мир лучше.
В ответ раздался звук плевка. И тишина. После которой шаги звучали набатом. Каллен решительно прошёл мимо камеры и даже не взглянул на Кальпернию. Эвелин этому порадовалась, ведь на нервах бывший храмовник и правда мог заметить её магию. Но в этот раз пронесло.
***
Каллена мучили кошмары, и Эвелин в итоге пришлось вколоть ему снотворного, чтобы командор наконец мог уснуть. Он не любил прибегать к этому, однако в их положении, когда Корифей мог заявиться в любой момент, недосып был непозволительной роскошью. Дождавшись, когда Каллен наконец затих, девушка устало завалилась рядом и закрыла глаза...
Чтобы в следующую минуту открыть их и встретиться со взглядом Коула.
Нет, прошло больше минуты. Судя по изменившемуся положению Луны, время было уже скорее раннее, чем позднее.
– Красный. Он зовёт. Он мучает, – забормотал Коул. – Он желает жизни. Моей жизни. Но я не хочу, я сам решу свою судьбу. И если понадобится, я сам всё закончу...
Вскочив, девушка накинула на плечи подаренную Калленом накидку и схватила свою сумку с лекарствами.
В этот раз Эвелин влетела в темницу без прикрытия магии. Её шаги звучали громко, но недостаточно, чтобы заглушить крики Самсона. Увидев сестру Инквизитора, Кальперния что-то крикнула выкрикнула, но магесса не слушала. Солдат испуганно отшатнулся, позволяя ей пройти в камеру.
К разбушевавшемуся пленнику.
– О, явилась, – он встретил её дикой улыбкой и замахнулся. Цепи кандалов просвистели прямо перед носом Эвелин. Только рефлексы, выработанные на тренировках с Калленом, и спасли от удара.
– Прекрати! – Магия припечатала Самсона к стене. – Ты же храмовник, неужели разучился контролировать свои силы?
– Разучился? – Чары магессы моментально рассеялись. – Разучился?! – Мужчина угрожающе навис над девушкой. – Я контролирую себя как никогда хорошо. И потому ты сегодня умрёшь!
Но Эвелин уворачивалась. Снова и снова. Казалось, она читала мысли, настолько уверенно и спокойно ей удавалось избежать каждой атаки.
– Твоя болезнь прогрессирует, – спокойно, так же спокойно
как Каллен, говорила она. – Эти приступы разрушают твоё тело и разум.
– Я знаю! – Самсон подхватил кровать за край и швырнул в магессу, но мебель щепками разлетелась по углам. Солдат и Коул, если и хотели помочь, то просто не решались вмешаться, чтобы не попасть под удар.
– Так знай и то, что я не позволю тебе умереть в этой камере!
Магия сошлась с выжиганием заклинаний, а в следующий миг девушка пнула мужчину под коленку. Тот явно не ожидал этого, но не растерялся и кинулся на Эвелин. Подхватив щепку с пола, она махнула – острое дерево царапнуло Ралея по лицу. Неглубоко, но красный лириум усилил боль, и Самсон взвыл. Вены на его лице почернели, и мужчина сделал ещё шаг назад.
– Да когда ты отвяжешься от меня? Что тебе до моей жизни?!
– Мне – ничего, – девушка вскинула руку, и магические путы снова прижали мужчину к стене. – Но Каллен хочет, чтобы ты жил. Значит, я буду бороться за твою жизнь так же, как боролась за его.
Самсон моргнул, с трудом сфокусировал взгляд на девушке, как она присела на полу и начала копаться в своей сумке.
– Так значит, ты и правда помогала ему избавиться от лириума.
Отыскав какую-то склянку, Эвелин кивнула.
– Он сам хотел побороть зависимость... Пока ты противишься, я ничем не смогу помочь. Красный лириум в твоей крови не позволит.
Выжигание заклинаний оставило лишь пепел от пут, которыми сдерживала его магия, и Самсон снова замахнулся для удара. Эвелин только и успела, что подхватить сумку и снова увернуться.
– Твои движения считает даже ребёнок. Я могу тут крутиться хоть всю ночь. После вашей атаки на Убежище – это так, разминка.
Её слова только распаляли гнев храмовника. Он бросался на неё снова и снова, снова и снова, снова и снова. Цепи и кандалы пронзали только воздух и ударяли по стенам. Вены продолжали наливаться чернотой, и Эвелин всё больше мрачнела, наблюдая за метаморфозами Самсона.
– Ты правда хочешь, чтобы всё закончилось вот так?
Бывший храмовник взревел и замахнулся. Усмехнувшись, девушка замерла... и приняла удар. Её отнесло и ударило о стену. Замерев, Ралей растерянно посмотрел на свои руки, на повалившуюся девушку, снова на руки.
На щеке Эвелин выступила кровь, но она даже не пыталась её стереть. Медленно села, справляясь со звенящей болью в голове, и прямо посмотрела на генерала Корифея.
– Ты правда хочешь, чтобы всё закончилось
так? Чтобы скверна пожрала тебя и не оставила ни-че-го?
Он замер, непонимающе глядя на девушку.
– Зачем тебе... всё это?
– Потому что ты нужен Каллену. Ты – его надежда на то, что он сможет помочь и другим.
– Вы не измените этот мир. Едва всё закончится, тебя вернут в Круг, а Каллену не дадут свободно делать всё, что вздумается. Так устроена эта жизнь. Позволь Корифею победить, и тогда у вас что-то получится.
Эвелин вздрогнула, а после – прикоснулась пальцами к щеке. Целебная магия моментально избавило её от отметины на лице.
– Ты, похоже, ничего не понимаешь. Я сражаюсь в Инквизиции не за Круги и Церковь. Я сражаюсь за своих младших братьев, которым не хочу жизни в войне. Я сражаюсь за своих друзей, которых ты и твои люди лишили всего, что было им дорого... И я сражаюсь за брата, который не хотел быть в центре этого кошмара!
Воздух вокруг загустел от магии, и даже Самсон ощутил, как тяжело стало двигаться.
– Думаешь, мне нравилось в Круге? Думаешь, я в восторге от этой войны магов и храмовников? – Эвелин решительно приблизилась к мужчине и схватила его за ворот. – Да я терпеть не могу всё это! Из-за Кругов мой друг не знал свободы! Не знал, что такое
дом, куда можно вернуться! Но выбирая между заключением в башенных стенах и смертями, которые вы с Корифеем оставляли после себя, я предпочту вернуться в Круг!!! Потому что есть вещи важнее моих и твоих желаний. Есть вещи...
Слёзы не дали ей договорить. Оттолкнув мужчину, девушка резким движением стёрла слёзы и гневно посмотрела на генерала красных храмовников.
– Ну? – Её голос дрожал, но Эвелин не могло это остановить. – Может, скажешь что-нибудь? Или тебе нечего ответить на мои слёзы? Или меня нет в том мире, где правит Корифей? А там вообще есть хоть кто-нибудь ещё, кроме самого Корифея???
Но Самсон молчал, опустив глаза. Его кулаки сжимались и разжимались, было видно, что он пытается подобрать слова, только... не получалось. Устало выдохнув, девушка поправила одежду, стряхнула грязь и подняла сумку с лекарствами.
– Я лишь хотел прекратить... всё это.
Набрав в шприц лекарство, Эвелин вновь приблизилась к Самсону. Он поднял на неё усталый, измученный взгляд. Тьма из вен ушла, избавив его лицо от жутких чёрных линий, и это было хорошим знаком.
– В каком-то смысле, ты всё прекратил. И изменил мир. Так что добро пожаловать, – игла кольнула кожу и дотянулась до вены бывшего храмовника, – в мир, к созданию которого ты приложил руку. Нравится тебе это или нет, но ты будешь жить в нём. Как и все мы.
***
Отстутвие Эвелин поначалу даже не насторожило Каллена. С неё сталось бы с утра пораньше рвануть куда-то по делам, но едва ли случилось что-то действительно плохое, иначе бы его тоже разбудили. Так думал командор, пока не встретил на пороге своего кабинета солдата.
– Командор, миледи Тревельян...
– О Создатель, – покачал головой командор, выслушав доклад.
Спустя час он уже спускался в темницу, а служанка несла за ним поднос с завтраком. Кальперния, у которой ночка выдалась не менее беспокойной, чем у её соседа, подскочила к решётке.
– Командор, прошу не злитесь на неё... – но мужчина жестом остановил пленницу и ободряюще улыбнулся ей. Но она всё равно осталась у решётки, чтобы ничего не пропустить.
Эвелин сидела на полу подле Самсона, мирно спящего тут же, на плитах. Обломки мебели были рассыпаны по всей камере, во всей красе показывая последствия тяжёлой ночи. На лице Ралея виднелись алые отметины от покрасневших вен, выглядевшие особенно жутко на побледневшей коже. Эвелин тоже выглядела измученной, но на её лице застыла слабая улыбка, с которой она и задремала.
– Беспокойная ты моя, – погладив её по волосам, Каллен глянул на товарища. Судя по пустым склянкам, Ралей всё-таки принял лекарство. И за это девушке можно было простить даже саму безрассудность всего случившегося этой ночью.
