Инквизитор и его сестра

Максвелл смотрел на массивный элувиан, спрятанный от чужих глаз в пустынной башне Скайхолда. Глубокая синева будто бы поглощала его отражение, в ней терялись очертания, искажалась сущность. Молодому человеку было почти страшно видеть эти эльфийские артефакты. Особенно если они находились в Скайхолде. – Значит, Корифей ищет ещё один такой же в Аборской глуши? Морриган медленно кивнула. – Коль он направится на юг, то преуспеет там, где отступила я. Элувиан будет его. – И куда он ведёт? Ведьма удовлетворённо кивнула и взмахнула руками. Вспышка света ознаменовала активацию артефакта, и в лицо Инквизитору пахнуло холодом. Женщина первой прошла в неизвестность. Вздохнув, Максвелл оглянулся назад, но там была лишь пустота. Ему было бы гораздо спокойнее, будь рядом Эвелин. Да и разбиралась она во всём этом гораздо лучше него самого и могла задать правильные вопросы. Но сестра осталась в Орлее – чтобы вместе с Калленом захватить базу генерала красных храмовников, Ралея Самсона. Магесса обзавидуется брату, когда узнает, что пропустила. Да сам Максвелл был бы сейчас очень не против поменяться с ней местами. По ту сторону элувиана было туманно, морозно... и безжизненно. Вглядываясь в неясные очертания, Максвелл с замиранием сердца осознавал, что вокруг – бессчётное множество элувианов. Большие, маленькие, стоящие группами и поодиночке, почерневшие или разбитые. Зеркала были всюду. – Если это место когда-то и имело название, то оно давно забыто. Всё здесь казалось невероятно древним, заброшенным, но не выглядело враждебным. Инквизитору это напомнило момент, когда они только прибыли в Скайхолд. Такой же позабытый всеми, но верно ждавший часа, когда его стены укроют нуждающихся в защите. – Я называю его Перекрёстком, – говорила Морриган, пока Максвелл настороженно осматривался, обходя небольшую площадь, на которой они оказались. – Здесь соединяются все элувианы, где бы они ни были. – Будь тут Эви, она бы лучше меня оценила всю... уникальность этого места. У меня же эльфийские артефакты в последнее время вызывают лишь тревогу. Женщина почему-то усмехнулась его словам и спокойно ответила: – Когда-то я на время нашла здесь убежище, чтобы вырастить сына. Но только на время. Вечно оставаться между мирами нельзя. – Между мирами? – Максвелл крутанулся на одном месте. – Не хотите ли вы сказать, что отсюда можно попасть в Тень? – Если обладать достаточной силой, можно прорвать древние преграды. Инквизитор сжал кулаки. – Вот почему в Аборскую глушь сейчас стекаются остатки красных храмовников. Он не решился сказать этого вслух, но, кажется, последняя битва уже замаячила впереди. – Вы привели Корифея в отчаянье, Инквизитор. Нам нужно действовать сообща, чтобы остановить его, и поскорее. Максвелл кивнул. Уходя, он напоследок с особенной внимательностью посмотрел на статуи и резные рамы элувианов. Конечно, Корифей был реальной опасностью для всех них, но чем больше эльфийского наследия обнаруживалось вокруг, тем неспокойнее становилось Инквизитору. Ведь даже их крепость когда-то была святилищем эльфов!.. Только узнал Максвелл об этом не от Соласа, который и привёл их туда, а от Морриган... – Солас, я могу тебя отвлечь? Эльф поднял голову и жестом пригласил своего внезапного гостя присесть. Максвелл бросил взгляд на осколки артефактов, разложенные на столе. Загадку этих артефактов Солас с Эвелин разгадал уже очень давно, но всё равно почему-то держал несколько таких у себя. Будто бы... надеялся найти что-то ещё? – Что-то случилось? – сев в кресло напротив, спросил Солас. – Нет, – покачал головой Инквизитор. – Я просто хотел поговорить. – Обычно это предпочитает делать твоя сестра, – отметил эльф и снова поднялся – чтобы налить им обоим чая. – У неё гораздо лучше получается располагать к себе людей. Мне достаточно просто слушать. Но с тобой случай другой. – Солас вопросительно изогнул бровь, и Максвелл продолжил: – Мы уже очень долго сражаемся вместе, и я не могу не видеть, как ты будто бы пытаешься держаться в стороне ото всех нас. Не пойми меня неправильно, я благодарен за то, как много сделал для Инквизиции, для меня и для Эвелин, но чем больше вокруг нас становится отголосков эльфийской истории, чем больше линий, связанных с твоим народом, сходятся на Корифее, тем меньше я начинаю верить в совпадения. – Иронично слышать это от человека, лишь волей случая ставшего Инквизитором, – усмехнулся Солас и сделал несколько глотков чая. – А с чего ты взял, что и это случайность? Его собеседник снова вопросительно посмотрел на лидера, но Максвелл тоже молчал, ожидая ответа на свой вопрос. – Ты всегда вёл себя так, будто оказался в центре событий без собственного желания, – наконец как-то натянуто произнёс Солас. – Именно, – откинулся на спинку кресла Инквизитор и тоже сделал несколько глотков. Почему-то сегодня горечь напитка скорее вдохновляла, чем раздражала. – Но кто знает, может, правы те, кто говорят, что мы с Эвелин, обманываем Инквизицию и весь мир. Может, на самом деле всё происходящее – это воплощение нашего коварнейшего плана по захвату власти? – Извини за бестактность, но не выпил ли ты сегодня лишнего? Солас не выглядел растерянным, ничто не выдавало замешательства, и это означало одно из двух: либо он настолько верил в непорочность намерений близнецов, что воспринимал его слова сейчас как шутку, либо он сам знает о случившемся в Храме Священного Праха достаточно много и знает, что Максвелл просто блефует. – Я трезв как стёклышко, просто... – Он качнул чашку чая. – Морриган показала мне то, что находилось по ту сторону элувиана, который вы вместе чинили. И я остался под сильным впечатлением. Ты знаешь, что там? – Да, я тоже заглянул в то место. Оно действительно удивительное. – Место между мирами, – протянул Максвелл и поднял глаза к рисункам на стенах. – Я думал, с твоей любовью к Тени, ты проявишь больший спектр эмоций по отношению к этому месту. – Все они уже проявились в моих исследованиях, – парировал эльф. Вздохнув, Инквизитор наконец-то прямо посмотрел в глаза Соласу. – Я знаю, что ты мне никогда не врал, но чувствую, что очень многое недоговариваешь. Не хочу лезть не в своё дело и устраивать тебе допросы, но очень надеюсь, что причины молчания не в желании как-то навредить Инквизиции. Солас не отвёл глаз, но как-то невесело улыбнулся. – Понимаю тебя и могу дать слово, что, как и ты, я не хочу допустить победы Корифея. Он должен быть повергнут. Только этот ответ почему-то не успокоил Максвелла. В один глоток осушив свою чашку, он поднялся. – Хотелось бы верить, что однажды я узнаю, почему одинокий маг-отступник, не ищущий ничего, кроме знаний о Тени, пришёл к Храму Священного Праха перед Конклавом. Быть может, тогда мне станет немного спокойнее. Отвернувшись, Инквизитор направился к выходу, но голос Соласа его остановил. – Я уважаю тебя, Максвелл. Вы с Эвелин стали лидерами, о которых Тедас мог только мечтать. Вы оба – лучшие люди, с которыми я только был знаком. – Эльф поднялся и прямо взглянул в глаза Максвелла. – Я знаю, что у вас действительно много вопросов ко мне. Лишь воспитание и нежелание потерять доверие, взрощенное на поле боя, удерживает вас обоих от таких разговоров. Однажды я расскажу всё. Даже то, что привело мага-одиночку к Храму Священного Праха. Но пока я вынужден молчать – потому что и сам ещё не нашёл всех ответов. И этим словам Максвелл поверил. – Хорошо, – улыбнулся он. – Мы будем ждать. Столько, сколько потребуется. А если понадобится помощь, ты знаешь, где нас найти.