Инквизитор и его сестра

Скайхолд тонул в ночной мгле. Хотя заморозки давно отступили, пронизывающий до костей ветер всё ещё гулял меж вековых стен крепости. Спешившись, Каллен даже не удосужился дождаться, когда кто-нибудь возьмёт поводья его коня. Бегом он поднимался по каменным ступеням, и ему казалось, что его гулкие шаги слышны в каждом уголке Морозных гор. Ни единой души не повстречалось ему на пути, словно здесь никого живого никогда и не было. Даже из «Приюта Вестника» не доносилось ни звука – весь Скайхолд погрузился в вязкое, тягучее и ледяное безмолвие. Не сбавляя скорости, мужчина плечом толкнул дверь в тронный зал. По просторному помещению прокатилось эхо, и где-то на краю его сознания мелькнуло удивление, как это он своим появлением не разбудил обитателей замка. Здесь тоже было тихо. Чёрные каменные своды молчали, не вторили привычной болтовне её посетителей, не отражали смех, вызванный очередной байкой Варрика. Стараясь не думать о давящей на уши тишине, Каллен поспешил к ступеням наверх. И вот он, заветный балкон, с которого открывается милый вид на сад. Но тут его ожидало препятствие: двое солдат напряжённо вглядывались в сумрак, рассматривая ночного гостя. Один из них – совсем недавно вступивший в ряды Инквизиции рекрут, – узнав мужчину, расслабился и стукнул себя по груди. – Приветствуем, командор. Вы уже знаете? Он кивнул и хотел было пройти к комнате, когда второй солдат, чьё лицо было изуродовано жутким шрамом, жестом оставил Каллена. – Прошу прощения, но у нас приказ, – сухо произнёс он, доставая из кармана амулет. – Ты что?! Это же сам генерал! – ужаснулся его сослуживец. – И что? Ты слышал примечание, что командора можно пропускать без проверки? Я – нет. Предупреждая спор, Каллен нетерпеливо махнул рукой, мол, делай, что нужно. Молодой рекрут обиженно надулся, а его сослуживец поводил рядом с лицом командора амулетом. Ничего не произошло, и тогда солдат отошёл в сторону, освобождая проход к заветной комнате. Приторно-сладкий запах ударил в нос, отчего Каллен едва не закашлялся. Эльфийский корень. Несмотря на приятный аромат, ассоциации вызывал он не самые лучшие – боль, раны... смерть. В помещении царил полумрак, развеваемый лишь тусклым светом голубой луны. На кровати бездвижно лежала бледная фигура, почти сливающаяся со светлыми простынями. Лишь тёмные волосы ярко выделялись, обрамляя заострившееся лицо. Спящая девушка скорее напоминала мраморную фигуру, чем живого человека. На ватных ногах Каллен дошёл до постели, всё ещё не веря своим глазам. До самого конца он надеялся, что это ложь, дезинформация от людей Корифея, да всё что угодно! Но нет. Это была суровая правда, с которой он ничего не мог поделать. Его отпуск проходил прекрасно. В Южном пределе царила тёплая погода, и в окружении семьи, которую он так давно не видел, Каллену постепенно начинало казаться, что всё не так уж и плохо. Единственное, чего ему не хватало для полного счастья – это Эвелин. Но она писала ему так часто, что, казалось, вороны Лелианы уже выучили дорогу к нему наизусть. Из её писем – иногда «приукрашенных» каракулями Сэры, иногда с приложением от Инквизитора и других советников, – он узнавал последние новости. Например, о том, что, наконец-то, нашли Серого Стража Страуда, который открыл жуткую правду о планах его Ордена. Поэтому командор намеревался в скором времени возвращаться в Скайхолд. А пока, отдыхая и набираясь сил, он всё больше жалел, что так долго оттягивал эту встречу. Быть может, было бы куда легче пережить все ужасы, если бы он чаще посещал родных? Кошмар подкрался незаметно. Вот он показывал племяннику, как правильно держать меч. Мия громко смеялась и угрожала, что расскажет Эвелин, как командор Инквизмции даже во время отпуска обучает новых рекрутов. А вот он держит в дрожащих руках короткую записку, принесённую очередным вороном.

«На Эвелин совершено покушение. Подробностей не знаю. Еду в Скайхолд. Максвелл»

Сборов он почти не помнил, да их и не было как таковых. Семья знала и прекрасно понимала, что он в любую минуту мог понадобиться Инквизиции. Лишь Мие мужчина рассказал об истинных причинах своего срочного отъезда. Путь прошёл как в тумане. Каллен честно пытался спать на постоялых дворах, вот только в ночной темноте все ужасные предположения о том, что произошло, выбирались из самых дальних уголков сознания, куда он запихивал их при свете дня. Поэтому после второй бессонной ночи мужчина решил, что лучше отоспится в крепости, чем будет тщетно пытаться отдохнуть в дороге, тратя ценное время. И вот, загнав трёх лошадей, Каллен, наконец, прибыл в Скайхолд, ещё надеясь, что всё это одна большая ошибка. Что он сейчас зайдёт в комнату и увидит озорную улыбку Эвелин. Она, смеясь, скажет: «Купился? А я пошутила». Это был бы самый глупый, самый дурацкий розыгрыш, но сейчас мужчина был готов простить ей что угодно, лишь бы девушка улыбалась и щебетала про последние слухи Скайхолда, а не лежала без сознания. Сев на кровати рядом, командор взял её руку и ужаснулся тому, насколько ледяной она была. Испуганно сглотнув, он попытался нащупать пульс. Жилка билась – слабо, но пульсировала, из последних сил утверждая, что её хозяйка жива. Всё ещё жива. А теперь он здесь, и совершенно не собирался отдавать возлюбленную смерти. Облегчённо выдохнув, мужчина оглядел её, выискивая травмы, нанесённые неизвестным преступником, которого он за время своей дороги успел несколько раз казнить и воскресить при помощи магии Дориана. И плевать на аморальную сторону идеи – эта неизвестная тварь не останется без наказания. Левое плечо девушки было туго перебинтовано, на лбу лежало полотенце. Осторожно отодвинув ткань, Каллен прикоснулся к лицу Эвелин – оно пылало не хуже раскалённого железа. Отдёрнув ладонь, мужчина огляделся и, заметив на столу у кровати небольшую лохань с водой, обмакнул ткань и водрузил обратно на горячий лоб. Всё напряжение последних дней с новой силой обрушилось на него, придавливая к земле. Каллен честно пытался бороться с отяжелевшими веками, намереваясь не смыкать глаз до рассвета, но усталость взяла вверх, и мужчина сам не заметил, как провалился в забытье…

«Без тебя конец света не начнётся, уверяю. Всё будет хорошо.»

– Каллен! Каллен, проснись и пой. С трудом открыв глаза, Каллен с удивлением обнаружил себя на столе в собственном кабинете. Из окон бил солнечный свет, а по комнате гулял сквозняк, обеспечиваемый распахнутой настежь дверью. Впрочем, её почти сразу закрыли, и гостья, смеясь, подхошла к нему. – Всё ещё не отвык от послеобеденного деревенского сна? Тряхнув головой, прогоняя жуткие картины сна, мужчина оглядел стопки бумаг, на которые он только каким-то чудом не пролил чернила. – Да, похоже. Эвелин облокотилась на стол напротив него и заглянула ему в глаза. – Опять кошмар? – Я в норме, – заверил он её. – Смотри у меня, – покачала головой магесса. – А то отстраню от службы, и будешь знать, как слишком много работать. Достаточно насладившись негодующмм лицом возлюбленной, Каллен поинтересовался: – Ты что-то хотела? – Да. Тебя там в тронном зале ждут. – Меня? – изумился командор. Он не помнил, зачем он мог понадобиться Инквизитору или его важным гостям. – Ага. Пошли, – Эвелин махнула рукой, маня его за собой. – А как с делами разберёшься, сразу в кроватку, отсыпаться. – Но я и так много сегодня проспал, теперь надо отработать, – попытался возразить командор, поднимаясь с места. – Не заставляй меня прибегать к использованию моих должностных полномочий. Это был прекрасный солнечный день, какого давно не было в крепости. Каллен полной грудью вдыхал чистый и словно сверкающий на солнце воздух. Шедшая впереди девушка сияла не хуже небесного светила. Ему вдруг подумалось, что неплохо было бы взять ещё отпуск на пару недель и увезти её куда-нибудь подальше от военных сует. Возможно, даже к его семье. С её родными командор уже знаком, почему бы и не познакомить со своими? Скрипнула дверь, и они оказались в украшенной картинами комнате. На вопрос, зачем Солас решил запечатлеть похождения Инквизиции, эльф лишь таинственно пожимал плечами. Хотя как-то Каллен был свидетелем жаркой дискуссии Эвелин и Дориана на тему того, какова вероятность, что произведения искусства могут на века сохраниться в Тени, но довольно быстро понял, что эта тема не для него. Дверь тронного зала лёгко открылась, и Эвелин шмыгнула внутрь, не дожидаясь своего спутника. Тот лишь покачал головой и прошёл следом. И остолбенел. Красный. Весь зал алел, почти сиял багровыми оттенками. Стены, заросшие красным лириумом, переливались, словно живые. Тёмные жилки, похожие на вены, пульсировали, притягивая взгляд. Залитый кровью пол отражал жуткими бликами на потолке слабый свет из окон и от алых кристаллов. – Что здесь?.. – хрипло начал Каллен, отшатнувшись, но запнулся о чьё-то тело. Краем взгляда он заметил знакомый золотой наряд и тёмный капюшон. А в следующее мгновение он, сам даже не поняв как, оказался перед троном. Эвелин стояла спиной к нему, загораживая сидящего человека – виднелись лишь руки на подлокотниках. Левая ладонь слабо сияла зелёным, и командор облегчённо выдохнул. – Эвелин, что происхо… Услышав обращение, девушка обернулась, открывая вид на трон. Глядя в потолок пустыми, ничего не видящими глазами, Максвелл сидел, словно сломанная кукла, а на его парадном камзоле растеклось огромное алое пятно. – Эвелин! Твой брат… – Что мой брат? – удивлённо склонила голову девушка. – Он же… мёртв… – Да, – невинно кивнула она. – Ты же сам его убил. – Что?.. – выдохнул Каллен и вдруг понял, что всё это время сжимал в руках меч. Капельки крови медленно стекали по холодному лезвию и падали в алую лужу под ногами. Не в силах сдвинуться с места, мужчина глядел на оружие, чувствуя, как всё холодеет у него в груди. – Ты же сам этого хотел, – раздался шёпот Эвелин рядом с ним. С ужасом он смотрел на такое знакомое, но ужасно чужое лицо. На обычно зелёные, но сейчас отливающие бардовым глаза. На тонкие черты лица, искажённые неверным светом лириумных кристаллов. Облизнув губы, магесса продолжила: – Теперь мы одни, Каллен. Больше некому вести Инквизицию. Давай же вместе возглавим её, приведём к победе… Только ты и я. – Н-нет, нет, я не хотел этого. – Правда ли? – прищурилась Эвелин. Он хотел выставить между ними меч, который всё ещё судорожно сжимал в руке, но девушка легко ударила по ладони, и мужчина послушно выпустил оружие. – Хочешь и меня убить? Править сам? Он пытался оттолкнуть девушку, но она словно приросла к земле, и лишь самодовольно ухмылялась. – Ты же не думал, что всё будет так просто? Её лицо начало медленно искажаться – проступили тёмные вены, кожа натянулась и стала белой-белой, а глаза ярко засияли алым. Затаив дыхание, Каллен наблюдал за изменениями, не в силах прекратить это. – Рыцарь-капитан Резерфорд, убейте одержимую. Ледяной голос, произнёсший суровый приказ, эхом отразился от высоких тёмных сводов. Эвелин вздрогнула, словно её ударили плетью. Медленно подняв глаза, Каллен увидел высокую фигуру, сияющую синими глазами и золотыми локонами. – Я не могу, рыцарь-командор Мередит, – просипел он. Громкий, бьющий по ушам искажённый смех его возлюбленной прокатился по тронному залу. – Не можешь! Не можешь! Не можешь! – обезумев, повторяла содрогающаяся в конвульсиях девушка. – Я приказываю! – требовала женщина, опасно нависая над ними. Он не мог. Правда не мог. Каллен из ферелденского Круга магов мог. Каллен из Киркволла мог. Но не Каллен из Инквизиции. Он видел истерию любимой, как её тело изгибалось, как руки с жуткими длинными когтями пытались дотянуться до его груди, и ничего не мог сделать. Потому что…

стал слабее?..

Из-за своих колебаний он упустил, как рыцарь-командор Мередит занесла над магессой огромный, сияющий синим меч. – Нет! – выкрикнул он. От огромных когтей, вцепившихся в его руку, по телу мужчины прокатилась пронизывающая каждый нерв волна боли. Вскрикнув, он попытался вырваться из цепких лап одержимой, и…