Стрелу не остановить

      Пока Давид стряпает что-то над костром, Аламэль смотрит на спину юноши. Интересно, что двигает им, заставляет бросать всё ради своей хозяйки? Он добровольно подался в рабство, неслыханно. Да еще и изо всех сил бьется, чтобы это место удержать. Странный он, однако…       Аргента садится рядом на поваленное дерево. Лучница кидает на неё изучающий взгляд. Но лицо мечницы беспристрастно. Огни костра отражаются в её глазах, как далекие блики, и искрятся золотым светом, а тени ложатся на лицо вперемешку с освещенными частями. Аргента кажется далекой и таинственной, как темное небо над их головами. Аламэль хочет спросить что-нибудь, но не знает даже, о чем.       Тогда она спрашивает о Давиде.       - Этот? – Аргента поднимает брови и оглядывается на своего раба. Посвистывая, Великий и Ужасный помешивает походный суп и подбрасывает в него пряные травы. Мир и умиротворение. Аргента смотрит на него достаточно долго, так, чтобы ему не хватило смекалки обернуться, и обращает сверкающий взгляд на охотницу. – Ты смышленая, Аламэль.       Эльфийка так и выпучивает глаза на свою бывшую хозяйку. Аргента негромко смеется; один из тех случаев, когда она действительно проявляет теплые эмоции. На этот звук Давид резко оглядывается, и в его обиде Аламэль видит явную ревность. Однако следующий шаг оказывается еще интереснее – Аргента одним движением взъерошивает волосы лучницы и легонько щелкает её по лбу. Магия костра, что ли, так влияет на неё, но проявлений нежности в этот раз куда больше.       Аргента делает взмах рукой, давая рабу понять, чтобы он продолжал, и опирается на руки, закидывая голову к небу. У неё волосы серебристые и мягчайшие. Хочется их потрогать, но нельзя. Аламэль тоже поднимает лицо, но из-за света костра там, наверху, только глубокий мрак. Звезд не видно, но они сияют в глазах человеческих и драконьих.       - Почему ты так сказала? – спрашивает Аламэль. – Ну, что я смышленая?       - Могу взять свои слова назад, - беззлобно фыркает Аргента. – Порой ты страшно тормозишь. Но все равно… Впрочем, не важно. Ты спрашивала о нем? Просто раб.       - Он тебя обожает.       - А ты что, нет? – с коварной улыбкой приподнимет бровь мечница.       - Ну, знаешь!.. – бурчит Аламэль, отворачиваясь.       Аргента улыбается. Здорово, когда она может так просто улыбнуться. Перед ними сложная задача – поиск Руны Богини, однако Аламэль не страшит ничего, даже пробуждение Черного дракона не кажется сейчас настолько значимым. Важен лишь сияющий огонь, весело трескающий сухие полешки, незамысловатое насвистывание Давида и еле слышное дыхание сидящей рядом Аргенты.       Когда-то Аламэль и заговорить с ней не смела. Косо глядя на сребровласую спутницу, лучница гадает про себя, стало ли отношение к ней лучше после освобождения или еще до. Воспоминание о случае перед битвой на Туманных полях вводит её в замешательство, и Аламэль опускает глаза. Потом почувствует что-то. Аргента смотрит на неё, но смотрит ласково, так непривычно. Аргента никогда так не смотрела на неё. Потом кратковременная нежность испаряется из медного взора, и мечница зевает.       - Спать хочу, - ворчит она. Затем протягивает руку и щелкает удивленную охотницу по кончику носа. – Не зазнавайся только из-за того. Что я тебя так ценю, малявка. Постарайся не помереть в горах. И вообще, разве эльфы питаются мясом? Может, я съем твою порцию?       - Вот еще! – так и подпрыгивает Аламэль и сама смеется. Аргента улыбается краем рта, и снова на эльфийку накатывает теплое ощещение радости.       Аргента ценит её! Надо же! Во всполохах костра и мраке ночи больше всего Аламэль хочется, чтобы кто-нибудь не видел счастливого сияния её глаз.