Стрелу не остановить

      Затонувший город – печальное место. Руины, лежащие среди грязной воды, вялая мокрая листва и ил – от всего веет тоской. Влажный тяжелый воздух давит на легкие, перед глазами разноцветные круги расходятся. То ли тепло, то ли мерзло – неприятное ощущение. Мерзкая морось только добавляет неприязни к этому древнему месту.       Аламэль лежит. На самом деле она вроде как наполовину в мутной воде, но сама этого не чувствует. Под ней сырой камень, под ней липкая тина и фиолетовые блики, но эльфийка безучастна ко всему. Свернувшись калачиком, она смотрит широко раскрытыми глазами в пустоту и ждет. От яда боль сводит конечности, пронизывает тело, точно нож мстительного убийцы, Аламэль точно далеко-далеко отсюда. Почему-то ей даже не страшно, а боль кажется одновременно дикой и тупой.       Мысли её еще дальше. В бреду Аламэль видит золотисто-оранжевые рощи, откуда пришла когда-то. Она была там? Разве? Она ничего не помнит, даже имени своего. Жажда и сухость, тошнота и влага. Тело точно дрожит и точно окаменело, она сгорает и замерзает в грязи. Эльф, лучница, охотница. Бессвязные обрывки фраз постепенно слепляются, точно снежный ком. «Будьте прокляты, ящеры».       Взгляд немного проясняется, но видны лишь очертания. Аламэль с трудом приподнимает голову. Неподалеку чья-то фигура. Лучница тянется было за оружием, но неожиданно понимает, что это еще ребенок. Ребенок? Ирэн просила…. Да, Ирэн просила найти ребенка.       Аламэль приподнимается на локтях. Её шатает и мутит, тело бьет крупная дрожь, перед глазами все плывет и переворачивается. Ребенок в испуге отшатывается, Аламэль отчаянно пытается шевелить разбухшим языком.       - Я не враг, - едва слышно бормочет она. – Еда… возьми еду…       Беспризорник слышит её и подбегает к сумке, отскакивая так же быстро. Аламэль даже коснуться его не успевает. С большим трудом она садится, упираясь руками о затопленные плиты. Все в грязи, да и она вымазана. Дрожь не прекращается, но Аламэль рада даже тому, что может дышать немного свободнее. Она сплевывает воду и утирает рукой рот. Больно, но что поделать. Яд почти вышел. Ей просто надо передохнуть, прежде чем продолжать. И почему она не заметила ящера, когда тот уже метил в неё своим ядом?       - Не бойся, - слабо просит Аламэль, но мальчик исчезает в развалинах.       Постепенно рваное дыхание выравнивается, становится мягче. Морось покрывает спину, остужая жар, а бредовые видения тают в водяном тумане. Аламэль тянется к луку и берет его, моментально успокаиваясь, затем с легким вздохом касается щекой его. Что-то останется вечным. Например, что яду её не сломать.