Без обид, Стайлз

Как только солнце показалось из-за горизонта и еле заметные лучи пробрались в окна, Стайлз накинул рюкзак на спину и вышел из дома, на ключ заперев дверь. Он чувствовал себя измученным, потому что за ночь не сомкнул глаза ни на минуту, но зато привёл себя в порядок и наконец-то сытно поел. Стилински-старший также втихаря всунул парню деньги и ещё какие-то нужные вещи в рюкзак, пока тот принимал душ и ничего не видел. Стайлз быстро обвёл участок взглядом и заметил, насколько мужчина всё запустил: заросшие сорняками клумбы, прогнивший забор, сломанный почтовый ящик — здесь явно что-то от рук людей. «Когда вернусь, мы всё исправим», — пообещал себе Стайлз и, спустившись по ступенькам, зашагал в сторону дома МакКолла.

***

Скотт укутался по нос в одеяло, спасаясь от осеннего холода. Он просыпался от него всю ночь, но вставать и закрывать окно, конечно же, удел слабых. МакКолл открыл глаза после первого же стука в дверь. Сонно потерев глаза, Скотт надел бриджи, что валялись на полу, и спустился на первый этаж: Мелисса, скорее всего, ушла на работу, и парень забыл о том, что она предупреждала о дневной смене вчера вечером. Краем глаза парень заметил на столе тарелку блинчиков, но, удивившись тому, что женщина вообще что-то приготовила, а не просто оставила деньги, просто прошёл мимо и рывком открыл входную дверь. Его голая грудь сразу почувствовала утренний мороз, а по рукам пробежали мурашки. Но это не от холода, а от того, кто стоял на пороге. — Привет, Стайлз, — наконец хриплым голосом пробурчал Скотт, пропуская парня внутрь. — Ты рано. — Солнце встало, — будничным тоном ответил Стилински, уже проходя мимо парня и направляясь в сторону лестницы, что вела на второй этаж. — Мы ведь не в армии. Ещё даже в школу… — взгляд Скотта метнулся на часы в углу зала, — Господи, да у меня будильник только через двадцать минут, Стайлз. Стилински лишь закатил глаза и, оглядев до боли знакомые стены, начал неспешно подниматься вверх по ступенькам. Он будто вернулся в старые времена, когда без спроса являлся в гости и запросто будил друга в любое время суток. Стайлз вспомнил, как в третьем классе они со Скоттом носились по коридорам этого дома, играя в догонялки, а в девятом — разбили бокал, впервые украв из семейного бара вино, краем терпения доброй матери оказался десятый класс — в ночную смену Мелиссы Скотт додумался устроить вечеринку, после чего получил две недели домашнего ареста. — Стайлз? — окликнул сонно хозяин дома, но тот уже давно был на верхнем этаже. Обречённо потоптавшись на одном месте, Скотт всё же направился за гостем. Что он здесь забыл? Стилински всегда рады в этом доме, но это по-настоящему странно, когда Стайлз к себе никого не подпускал даже на пять метров, а затем сам пришёл на порог. Парень стоял посреди комнаты МакКолла, глядя на стенд с фотографиями прямо над письменным столом. Воспоминания стали всплывать одно за другим. Почему только сейчас? Стайлз понимал, что он всегда это помнил, но нет, это не так. Будто эти кусочки жизни таились где-то в подсознании, совсем рядом, но в то же время неописуемо далеко, и им просто нужно было найти ключ к памяти. В самой середине стенда висит фотография со знакомыми лицами. Школьная столовая. Тёплый августовский день, начало одиннадцатого класса. Лидия. Лидия Мартин. Она одета в лёгкое цветочное платье, стоит у столика с яблоком в руках. Та самая рыжая девушка, которая нравилась парню с третьего класса. Та самая девушка, что вытащила его из оков панической атаки. По телу предательски пробежали мурашки. Малия. Хейл, — нет, — Тейт. Как всегда, в джинсовке. Она любит эту джинсовку, и Стайлз это помнит. Девушка сидит на лавочке, скромно подняв уголки губ. Та, что не умеет контролировать свои эмоции и всегда настоящая. Та, что приходила каждую ночь и обнимала Стайлза, пока тот засыпал. А вот и сам Стайлз. Ещё щуплый, худой, узкоплечий. Сидит рядом с Малией и улыбается во все тридцать два, а его левая рука покоится на… плече Скотта МакКолла, что сидит правее. Пульс участился. Сердце резко кольнуло, словно иглой. Стайлз нервно взглотнул. Нет, это не фальшивые эмоции. Эти улыбки — подтверждение счастливого обеда в тот день. Хоть фотограф и попросил компанию улыбнуться, ребята и без того пребывали в отличном для начала учёбы настроении. Мысли Стайлза прервали шаги, и парень быстро перевёл взгляд на стену, повернувшись ко входу в комнату спиной. Так, чтобы не встречаться лицом к лицу с МакКоллом. Чтобы Скотт не увидел его потерянный взгляд. Собравшись с мыслями, МакКолл открыл рот, чтобы спросить, почему парень здесь, но тот резко заговорил: — У Вардена есть арендованный склад в Неваде, — он сказал это в своей привычной манере: голос смягчился, стал более знакомым. Немного подождав, Стайлз наконец повернулся к бывшему другу всем корпусом, и тот увидел, что глазные белки Стилински красные от десятков лопнувших капилляров. — Ехать в этот город, Рино, около пяти часов, — будто подтверждая наблюдения, парень потёр глаза и крепко зажмурился. — Сколько ты не спал? — вырвалось у Скотта. — Я не могу быть уверен насчёт Вардена, но почему-то мне кажется, что Дитон именно там, — продолжил тот, игнорируя вопрос. Перед глазами всё плыло; яркий солнечный свет, уже достаточно освещавший комнату, заставлял Стилински опустить голову и смотреть в пол. — Стайлз, — повторил МакКолл, приблизившись. — Что? — нервно огрызнулся тот, вдруг посмотрев прямо в глаза парню. — Тебе нужен сон, — как можно спокойнее проговорил Скотт, манерно наклонив голову. Вдруг по комнате разлилась какая-то незнакомая мелодия, и МакКолл, глубоко вздохнув, направился к комоду, где лежал его мобильный телефон. Он назойливо вибрировал, заставляя трястись все рядом лежащие вещи. На экране горело «Лидия», и Скотт, удивившись, поднял трубку: — Да? — Доброе утро, Скотт, — на заднем фоне слышались знакомые голоса. — Что случилось? — МакКолл присел на кровать, всё ещё наблюдая за Стайлзом, что закрыл ладонями лицо. — У нас гости, — ответила та. Стилински пытался держаться на ногах. В висках стучала кровь, словно тысяча барабанов. — Какие ещё гости? — не понял Скотт. — Из Лондона. Дыхание сбилось, и с каждой секундой Стайлзу было всё труднее видеть очертания предметов. Дверной проём превратился в расплывчатое бурое пятно, а ноги не слушались даже простейших попыток сохранять равновесие. — Стой ровно! — эхом раздалось на всё помещение. Посреди зала, наполненного различными тренажёрами, стоял Стайлз, держа перед собой стальную штангу. Вены на его лбу вздулись, по щекам стекал горячий, словно кипяток, пот, а на руках виднелись сухие мышцы, заработанные ценой ужасных тренировок. Парень не мог перестать трястись: боль прожигала все его суставы. — Пап, ему уже хватило, — послышался женский голос с нотками жалости. Но Варден этого не стерпел. Сжав челюсти, он занёс руку и, размахнувшись, ударил тростью по оголённой спине воспитанника. Тот, лишь сильнее прикусив щёки, попытался восстановить равновесие после удара. Он пришёлся прямо по позвоночнику, и тупая боль пронеслась по всему телу с огромной скоростью. Стайлз не смог. Силы давно иссякли, и уже битый час он занимался, выжимая из себя последние соки. Грубо швырнув штангу на пол, Стилински наконец выдохнул. Отвратительный звон металла о бетон отразился от четырёх стен и заставил всех невольно зажмуриться. В ту же секунду ноги парня стали ватными, и он просто повалился на колени, пытаясь отдышаться. Повалился, как слабый щенок, ещё не способный за себя постоять. Он знал, что сейчас будет. — Папа, нет, пожалуйста, — успел услышать Стайлз перед тем, как получил крепкий удар кулаком по челюсти. В глазах потемнело, и боль моментально улетучилась. — Из Лондона? — переспросил МакКолл, встав с кровати и уже направляясь к гардеробу. У Стайлза прибавилось уверенности в себе: раз уж чуткий Скотт МакКолл не заметил его приступа и просто прошёл мимо, то Стилински держится хорошо, и тренировки, пропитанные потом и кровью, были не бессмысленны. — Привет, Скотт, — послышалось с той стороны провода. Сколько лет он не слышал этого голоса? Много. Очень много. — Джексон? — И не только… — Голос вновь изменился. Стал грубым и хриплым. — Мистер Арджент? — На этих словах Стайлз резко убрал руки с лица и вопросительно уставился на Скотта, который и сам застыл перед вешалками, с рубашкой в свободной руке. — Что… Что вы здесь делаете? Заметив на себе взгляд МакКолла, Стайлз тут же отвернулся. Болван. Он не смог контролировать свои эмоции. Никто не должен знать, что его и Арджента связывало что-то серьёзное этот год. Его кулаки сжались до такой степени, что на ладонях позже останутся синие полумесяцы. — Стайлз, — вдруг произнёс Скотт, положив трубку и уже натягивая рубашку, — ты с нами или нет? Нахмурив брови, Стилински лишь утвердительно кивнул.