Без обид, Стайлз

Солнце то появлялось, то пропадало — чёрные тучи плыли по небу, предупреждая, что будет дождь. Листья шумели громче, чем обычно, и с каждой секундой ветер становился всё сильнее. Уже подходя к старому особняку, Стайлз пытался понять, дома ли Хейл. Парень хотел скрутить старшего, вылить всю злость, что скопилась за этот год, но он понимал, что физически никак не вынесет этого. Он не знал, зачем и почему пришёл на эту поляну. К сожалению, у парня не было сверхъестественного слуха или обоняния, поэтому можно было довольствоваться лишь человеческими инстинктами и надеяться, что его фигуру, дрейфующую между деревьями, ещё никто не заметил. Нос неприятно ныл, но за те три дня, что Стайлз провёл в лесу, гематома успела почти пройти, и на лбу осталось лишь синеватое пятно. Подтянув шлейки рюкзака, Стилински настороженно поставил ногу на первую ступеньку. Та, недовольно скрипнув, пошатнулась, поэтому парень быстро вскочил на следующие, совершенно забыв об аккуратности. Остановившись прямо у двери, Стайлз глубоко вздохнул и пнул её ногой, совсем не заботясь о том, что может случиться в следующий момент. Внутри — на удивление — было пусто. Ни одной души. Парень нахмурился и вновь огляделся, но уже будучи внимательным к деталям: никакой пыли и следов, а значит, Хейл сейчас обосновался в этом доме надолго. Немного подумав, Стайлз решил пройтись по особняку. Помимо лица у него болел и живот, настоятельно требуя поесть впервые за эти три дня. Стилински чувствовал приличную слабость, но всё же был доволен, что смог набрать воды в реке и хоть как-то найти в себе сил встать с земли этим утром. Парень шёл мимо знакомых стен, слышал, как скрипел пол, который уже должен был давно провалиться, и как отдавали плесенью каждые щели. В голове вспыхивали воспоминания о той роковой ночи, после которой всё изменилось. Моментально разозлившись, Стайлз захотел закричать от обиды и недовольства, но лишь ударил кулаком по стене. Побелка, не выдержав, осыпалась; кулак прожгла острая боль, но, потерев костяшки о джинсы, парень забыл о ней. Перед его глазами встали до боли знакомые ступени, ведущие вниз — туда, где время от времени проходили собрания в особо трудные для стаи времена. Ноги Стайлза будто налились свинцом, не давая ему сдвинуться с места. Нервно сглотнув, Стилински поправил уже грязные волосы и медленно направился в сторону лестницы. Его рука машинально потянулась к пустой бетонной стене, дабы не свалиться вниз от бессилия. Казалось, будто прошла вечность, когда Стайлз спустился в подвал. Та же сырость, те же книжные шкафы, дряхлая и прогнившая мебель… Но всё внимание привлёк силуэт посреди помещения. На стуле, сгорбившись, спиной к выходу сидела девушка. Её позвонки неестественно торчали сквозь тонкую ткань лёгкой кофты, висевшей на осунувшейся за несколько дней фигуре. Стилински узнал её только по бусам, вплетённым в длинные волосы. Кровь закипела в жилах, и парень, моментально почувствовав прилив сил, рванул к подруге. Со своей старой неуклюжестью, что осталась ещё с раннего детства, Стайлз начал развязывать стёртые верёвки, которые просто висели на запястьях девушки. — Майя, — сказал Стилински, но его голос успел сесть за те дни, пока он молча ходил по лесу. — Эй... Девушка, лениво открыв глаза, подняла голову. Стайлз заставил уголки губ поползти вверх, но это скорее был жест жалости, чем радости. Аккуратно освободив девушку от оков, он схватил её за плечи, чтобы Майя не упала. В надежде оглядевшись, Стайлз тут же понял, что оставаться в этом доме нельзя. В крови бурлил адреналин, поэтому парень, быстро взяв подругу на руки, начал подниматься по лестнице на первый этаж. Стилински чувствовал, как его ноги предательски дрожали, живот жгло изнутри, но всё же это не мешало преодолевать ступеньки одну за одной. Почувствовав свежий воздух, что врывался в дом сквозь щели в стенах, Стайлз выдохнул, понимая, что до конца ещё далеко. Девушка, обвивая руками шею друга, тяжело дышала, но старалась не двигаться и не мешать. — Ты реально думал, что я оставлю её одну? — послышался грубый голос сзади. Стилински, на секунду остановившись, понял, кто это сказал, и, не оборачиваясь, вновь двинулся к выходу, но уже быстрее. Кровь прилила к лицу, сердце застучало в тысячу раз быстрее, руки затряслись от злости, однако Стайлз понимал, что сейчас не момент для разбора полётов. — Нам нужна эта девчонка, — вновь подал голос Дерек, вальяжно оперевшись о стенку спиной. — Была... — Зачем? — пнув дверь ногой, Стайлз вышел на крыльцо и обернулся. — Понять, с кем мы имеем дело, а ещё, — Хейл улыбнулся и нахмурил брови, — ты. И ты пришёл. Стилински, стиснув зубы, сделал шаг назад и крепче прижал Майю к себе. — Стайлз, — Дерек выставил руку перед собой, — останься и дождись Скотта, потом уходи на все четыре стороны и делай, что хочешь. — Нет, — отрезал тот, после чего спустился по ступенькам на землю. — Стайлз, — уже грубым голосом сказал Хейл, пойдя за младшим и намереваясь схватить того за плечо, однако парень, нутром почуяв намерения Дерека, быстро, но аккуратно поставил подругу на землю и, замахнувшись, ударил темноволосого кулаком по челюсти. Дерек, на секунду опешив, набросился прямо на Стайлза, и они оба свалились в шелестящую листву, которой была усыпана поляна. Переваливаясь из стороны в сторону, парни били друг друга по лицу и другим частям тела, совсем забыв о том, сколько вещей их связывало всего лишь год назад. — Успокойся хоть на секунду, — прошипел Дерек, блокируя локтями своё лицо, однако это не помогало остановить разъяренного друга. Наконец, спустя долгую минуту, терпение старшего лопнуло; тот, в один миг скинув с себя Стайлза, навис над его головой и, не раздумывая, со всей силы ударил кулаком по лбу противника. Дерек увидел, как силы моментально покинули Стилински, и его обмякшее тело обездвиженно развалилось посреди поляны. Хейл сделал долгожданный глубокий вдох, почувствовав свежий воздух каждой клеточкой тела, и быстро развернулся в поисках заложницы. Та, глубоко дыша, расположилась на грязных ступеньках. Она не пыталась противостоять или убегать, лишь покорно сидела, опустив голову на колени и ожидая расправы. Наконец тучи заполнили небо, и капля за каплей начали падать на одинокий, но полный воспоминаний старый особняк, расположившийся посреди таинственного ночью и пустынного днём леса. На поляне царила тишина, и лишь вдалеке жалобно завывали кроны деревьев, отбиваясь от жадного ветра, что хотел сорвать те единицы листьев, которые нашли в себе силы остаться на сухих ветках.