Без обид, Стайлз

За окном уже сгущались сумерки. В больнице было тихо. Приём посетителей давно окончен, а по коридорам лишь изредка ходили медсестры и рабочий персонал, нарушая тишину своим быстрым шарканьем. Стрелка часов остановилась на двенадцати, когда Клементина, будучи в больничной палате, вдруг распахнула глаза. В помещении было холодно и темно, и лишь полоса света из коридора виднелась на полу. Медленно оглядевшись, Клемм осознала, где она находится, и кусочки прошлого стали прорисовываться в её голове. На тумбочке, стоявшей слева от койки, девушка нашла свои немногочисленные вещи: телефон, красную заколку и серёжки, подаренные Талией Хейл около десяти лет назад. В то же мгновение Клементина схватилась за уши — и вправду, мочки оказались пусты. Но рядом с телефоном Лотос увидела стакан свежей воды и ярко-зелёный воздушный шарик, прикреплённый к ручке верхней шуфлядки. «Кто мог мне это оставить?» — подумала Клементина, прищурившись. Аккуратно приподняв тяжёлое белоснежное одеяло, она скинула ноги с кровати и тут же почувствовала резкую боль в рёбрах и локтях. Её губы вытянулись в прямую линию, чтобы совладать с собой и не произвести ни звука. От плеч и пальцев девушки тянулись многочисленные провода и трубки, которые и причинили часть дискомфорта. Даже не задумавшись, Клементина сорвала их и кинула в свободный полёт в сторону капельницы. Девушка, оттолкнувшись от постели и спрыгнув на холодный кафель, уже аккуратней, чем раньше, выпрямилась. Её больничный халат был слишком тонким, поэтому буквально через пару секунд Лотос почувствовала пронизывающий ночной холод, который исходил от открытого окна. Медленно подойдя к стеклу, девушка опустила створки и заодно поглядела на улицу: тихо и спокойно, если не считать нескольких подростков и офицеров полиции, зачем-то бродивших по парковке. — Нужно найти кого-то, — прошептала Клементина, направившись к выходу из палаты. Её голые ступни надоедливо прилипали к кафелю, и она недовольно поморщилась. Осторожно схватившись за ручку, девушка приоткрыла дверь в коридор, и свет, исходивший от флюоресцентных ламп, что включали в ночную смену, в один миг ослепил Клементину, потому она машинально отдёрнула руку. Немного подождав, Клемм повторила попытку: вскоре её глаза привыкли, и она смогла спокойно оглядеться. Вахта, где сидела дежурная медсестра, была на другом конце отделения, поэтому крыло девушки пустовало значительную часть времени. Решив найти кого-то из персонала самостоятельно, Клементина широко открыла дверь и медленно вышла в коридор. Она понятия не имела, куда идти, потому что была здесь впервые. Никаких указателей, никаких подсказок — всё ищи сам. Наугад выбрав направление, девушка пошла налево. Ей казалось, что встретить кого-то было логичнее за углом, к которому она приближалась, чем в длинном коридоре по правую сторону, что заканчивался тупиком. Клемм не ошиблась: за поворотом стояла большая круглая стойка, но, увы, за ней не было ровным счётом ни души. Нервно взглотнув и скрестив от холода руки на груди, Лотос продолжила идти. В палатах, расположившихся по бокам, спали больные: было слышно равномерное посапывание или храп. Неловко остановившись у стойки, Клементина оглянулась — никого и вправду нет. — Извините? — попыталась сказать она, но голос предательски захрипел. — Тут есть кто-нибудь? В ответ последовала тишина. Подойдя к столешнице и закинув на неё локти, Клементина поднялась на носочки и заглянула в дверной проём, что находился чуть позади кресла дежурного. На двери висела надпись: «Дежурный врач». Немного помешкав, девушка вновь осмотрела коридор в поисках какой-либо помощи, но холод пробирался сквозь кожу и заставлял дрожать всё тело, поэтому Клемм решила не ждать. Глубоко вздохнув, она зашла за стойку и тихонько направилась к комнате. За дверью была такая же тишина, как и по всей больнице. Благодаря свету, что доносился из коридора, Клементина разглядела обычные предметы интерьера: диван, столик, кучу разбросанных на нём вещей, а также полки со всякими непонятными документами и банками. Но людей в помещении не было. Будучи незаинтересованной в том, чтобы просто стоять в комнате, где попросту неприлично находиться, девушка вернулась к стойке, предварительно закрыв за собой дверь. Клементина медленно провела взглядом по длинному столу, что скрывался под ресепшеном: куча бумаг, отчётов, подставок с канцелярией, монитор и ещё много чего. Чуть правее компьютера стоял телефон. Девушка, почувствовав хоть какую-то надежду на то, что её дядя вернулся, решила позвонить в ветклинику и разузнать ситуацию. Вдруг Алан и вправду там? Или, может, трубку поднимет похититель, который хотел увидеть того самого Скотта МакКолла? Уже протянув руку к телефону, Клементина вдруг услышала женский голос за своей спиной: — Эй?.. Ладонь легла на плечо Клемм, и та, чуть не закричав от неожиданности, моментально обернулась. Перед ней стояла женщина с тёмными кудрявыми волосами, неаккуратно собранными в низкий хвост. — Что случилось? — спросила незнакомка. — Почему Вы не в палате? Темноволосая обвела Клементину оценивающим, даже чем-то обеспокоенным взглядом и воскликнула: — Боже, ты же босая! Иди в палату! Медсестра аккуратно пихнула Лотос в сторону, но та, нахмурившись, прошептала: — Что я здесь делаю? — В смысле? Сейчас полночь, дорогуша, — не переставала женщина, помогая выйти пациентке из-за стойки, — ты должна спать… — Но я не знаю, что я здесь делаю, — повторяла Клементина, одновременно стараясь повернуться лицом к медсестре. Уже зайдя за угол, Лотос наконец смогла сделать это. Девушка заметила, что незнакомка одета в голубую форму, а на той висит золотистый значок, подсказывающий имя: «Мелисса МакКолл». Клементина тут же оживилась: — Вы… Вы знаете Скотта МакКолла? Мне нужен Скотт, пожалуйста… Но Мелисса, в свою очередь, вновь потащила пациентку вдоль коридора, одновременно надеясь, что другие больные не проснутся от крика. — Послушайте меня, пожалуйста, — не успокаивалась Клементина, пытаясь упереться ступнями о кафель. Но боль в её боку сильно отвлекала и не давала сосредоточиться. Уже зайдя в палату, девушка оскорблённо развернулась всем корпусом к медсестре. Мелисса же, невозмутимо нащупав выключатель, наконец озарила помещение мягким тёплым светом и ногой закрыла дверь. — Клементина, подожди до утра, — уже спокойным тоном попросила МакКолл, выставив перед собой руки, будто пациентка представляла какую-то опасность. — Ты вообще должна лежать и ничего не делать, потому что могут разойтись швы!.. — вдруг заметила медсестра. Быстро уложив Лотос в койку и злобно прицепив капельницы к катетерам, Мелисса натянула на девушку тёплое одеяло и села рядом. — Завтра я ему позвоню и скажу, чтобы приехал, хорошо? МакКолл, не в силах устоять, заправила выпавшую прядь девочке за ухо. Та же, уже засыпая от дозы успокоительного в капельнице, ничего не имела против. — Тебе нужно отдыхать. Всё будет хорошо. Сколько раз Клементина слышала эту фразу? И разве всё действительно хорошо?

***

Скотт поехал в больницу тем же утром, сразу после того, как его мама пришла домой с ночной смены. Клементина послушно сидела в кресле у окна и, доедая скудный больничный завтрак, смотрела, как по парковке прыгают солнечные зайчики. Её желудок ныл уже несколько часов — последствия приёма антибиотиков. Послышался рёв мотора, а через пару секунд девушка увидела, что ко входу в больницу подъехал зелёный мотоцикл. Водитель, остановившись, снял свой шлем и огляделся. Тогда Лотос и поняла, что это не кто иной, как Скотт. Он поднялся на второй этаж за считанные минуты. Клементина, не в силах ждать, встала у двери своей палаты; её ноги тряслись то ли от холода, то ли от волнения. Когда со стороны коридора послышались спешные шаги, девушка выпрямилась и постаралась вдохнуть как можно больше воздуха, но резкая боль в боку заставила её быстро сгорбиться. Дверь открыла светловолосая низенькая медсестра, аккуратно пропуская Скотта вперёд. Убедившись, что всё в порядке, женщина кивнула и удалилась. — Привет, — сказал парень, наконец осмотрев всю палату. — Ты как? — Ты серьёзно? — Брови младшей мгновенно поднялись вверх. — Ладно, — понял свою ошибку Скотт. Медленно подойдя к постели, парень сел на край и вопросительно посмотрел на Клементину. Та, в свою очередь, сделала то же самое, только в разы аккуратнее и воздушнее, и через несколько секунд очутилась возле одноклассника. — Что произошло? — наконец осмелился МакКолл. — Я всё очень плохо помню, какими-то обрывками, — дрожащим голосом начала Клемм, всё ещё сомневаясь, можно ли открываться этому человеку, — мы с Аланом были в клинике, потом появился мужчина с пистолетом, дальше… дальше всё обрывается. Отчётливо помню, как пришла в сознание, нащупала в состоянии аффекта нитку с иглой, дальше — опять пропасть. — Да, моя мама упоминала что-то про зашитую рану, — согласно кивнул Скотт. — Где ты этому научилась? — Разве это сейчас так важно? — бросила Лотос, совсем не подумав. — Я родилась в семье друидов. Хоть это сословие и не наследственное, но я всё равно училась и познавала мир с их помощью. — Ладно, — продолжил МакКолл, скрестив руки на груди. — Что насчёт того мужчины? — Темнокожий... Был в куртке... Приехал на машине... Кадиллак, по-моему, но я не могу быть уверенной. — Её голос предательски сорвался. В палате воцарилась тишина. Была слышна суматоха в коридоре, но сами одноклассники не могли подобрать дальнейшие слова. — Где Алан? — вдруг прошептала Клементина, подавленно опустив голову в пол. — Что? — отвлёкшись от своих мыслей, переспросил парень. — Где мой дядя? — Девушка подняла голову в сторону Скотта, и тот заметил, как по её щеке течёт одинокая слеза. — Где Алан?.. Парень, опешив, приоткрыл рот. Он не знал, как себя вести, поэтому машинально подался вперёд, чтобы быть ближе к Клементине. Та, в свою очередь, уже не смогла сдерживаться, и её лицо приняло болезненный, полный боли и отчаяния вид. Секунда — и из глаз девушки ринули слёзы; горячие, солёные слёзы. Клемм не давала себе расслабиться вот уже много лет, и то, что произошло за последние дни, вывело её из равновесия. — Пожалуйста, — сдавленно произнесла девушка, наклоняясь вперёд и протягивая руки к Скотту. Она искала опору, хоть какую-то помощь, и именно сейчас перед ней сидел парень, от которого веяло добротой и пониманием. Сильно вжавшись в его плечо, Клементина глубоко вдохнула и тут же почувствовала, как крепкие руки одноклассника легли к ней на спину. — Мы это выясним, — мягко, но настойчиво сказал Скотт. Никто не знает, как долго они так просидели и в какой момент Клементине действительно стало легче, что она наконец отпрянула от парня. — Прости, — прошептала она, увидев мокрое пятно на плече МакКолла. — Забудь, — еле заметно улыбнулся Скотт, пытаясь быть милым. Лотос, утерев слёзы, почти моментально приняла спокойный вид, будто он таковым был и всегда. Годы выдержки и философских нравоучений от дяди помогли быстро приходить в себя после каждого срыва. — Скотт, — скромно окликнула Клементина, когда парень уже взялся за дверную ручку и почти покинул палату, — ты не знаешь, когда меня выпишут? — Тот, в ответ, лишь промолчал. — Мне ничего не говорят, и я почти уверена, что это потому, что сейчас у меня официально нет опекуна. Что мне делать, Скотт?.. — Парень сделал глубокий вдох. — Скотт, прошу. — Я выясню, — ответил он, уже открывая дверь и порываясь уйти. — Скотт! — повторила Клемм, и МакКолл обернулся. — С... спасибо… Парень молча кивнул и вышел в коридор. И снова Лотос почувствовала давящее одиночество, которое она всегда любила, но, вопреки всему, начала бояться. Осознав, какую нервотрёпку Клементина сейчас устроила почти незнакомому человеку, ей стало неловко; щёки быстро залились краской, и девушка обеспокоенно встала с кровати. Сходив в душ, что было запрещено из-за того, что бинты на животе Клемм новые и незакреплённые, девушка нехотя натянула больничное платье, которое неприятно ёрзало по коленкам, и вышла в оживлённый коридор. В этот раз на её ступнях были носки, которые благодаря санитарке оказались в шкафчике. Из-за того, что сейчас было десять часов утра — время посещений — и в больнице находилось много людей, никто из персонала не заметил, как Клементина дошла до лестничной площадки и спустилась на первый этаж. На сиденьях, что стояли вдоль стен, сидело несколько десятков человек, но одного мальчика Лотос заметила сразу: в его руках покоился комикс “Marvel”. — Держи, — старушка поставила стопку книг на стол, прямо перед носом Клементины, и та, ошарашенно подняв глаза, готова была закричать от изумления. — Это что? — буркнула Клемм, отложив любимый комикс, который был перечитан порядка двадцати раз. За окном уже темнело, поэтому помещение освещалось торшером, что стоял около рабочего уголка Клементины. Бледно-голубые стены комнаты были увешаны многочисленными плакатами и наклейками, которые можно было найти в любой упаковке от жвачек. — Книги, не видишь? — саркастично подняв брови, спросила бабушка. — Тебе уже девять лет, нужно переставать читать эту ересь про, — она взглянула на обложку журнала, — оборотней. — Это не ересь, — бросила девочка, одновременно слезая со стула и перебираясь на застеленную кровать. — А что, если такие волки и вправду есть? Такие же, как «Поразительный»...* Старшая усмехнулась и, увидев, что глаза внучки медленно закрываются, подошла к торшеру и одним нажатием выключила его. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи. В одну секунду Клементина почувствовала прилив бодрости, рвение к свободе, и свежий воздух, ворвавшийся в здание со стороны входной двери, заставил девушку сделать шаг вперёд. Первый, второй — она прошла мимо мальчика с комиксами. Третий, четвёртый — её волосы, ничем не связанные, взметнулись вверх от резкого порыва ветра. Пятый, шестой — Клемм будто проплыла мимо ресепшена, чувствуя, как её сердце готово вырваться наружу. Седьмой, восьмой — входная дверь находится лишь в паре метров от её хрупкой фигуры. Пожилая женщина, бережно передав ладонь Клементины в руки старшей Хейл, отошла. Талия, улыбнувшись, присела на корточки, чтобы девочка чувствовала себя комфортнее. Они находились в красивой, красных оттенков прихожей особняка, за окном светило яркое солнце, давая понять, что сегодняшний день будет ясным и тёплым. — Привет, ты помнишь меня? — Да, — буркнула Клементина. — Смотри, — прошептала Талия, и её глаза медленно загорелись синим цветом. Клемм, опешив, открыла рот. Моментально вырвав руку из хватки женщины, она, не оборачиваясь, попятилась назад. — Клементина? — послышалось сзади. Сразу вырвавшись из мыслей, девушка обернулась. Она увидела темноволосую девушку с невероятно гладкой тёмной кожей и аккуратными чертами лица. — Марин! — воскликнула Лотос, не веря своим глазам. Канадка стояла с бумагами прямо около информационной стойки, и Клемм удивилась, как она могла просто пройти мимо тёти и не заметить её. Медленно направляясь к Марин, Клементина перебирала все возможные варианты объяснения того, что сейчас происходит, но в голове творился полный хаос. — Иди сюда, — прошептала Морелл, принимая племянницу в объятия. — Давно не виделись. Ты очень выросла. — Но ведь прошло около семи лет, — ответила Клемм, пытаясь не задохнуться от того, как Марин прижала её к своему плечу. Свою тётю Лотос узнает всегда, даже после тысячи веков, проведенных порознь. — Я же выросла всего лишь вдвое… — Я уже оформила все документы, через две недели тебя выпишут. — Две недели? — испуганно отпрянула девушка. — Н-нет, это слишком долго. Нужно искать Алана… — Клемм, — перебила её мулатка. — Ты тут делу точно не поможешь. Тебе нужен отдых. Ты многое пережила. — Что ты здесь делаешь? — помешала продолжить вечный перечень младшая. Она стала замечать, что присутствующие в зале ожидания люди косятся на них, поэтому медленно двинулась в сторону лестницы и аккуратно потянула тётю за собой. — Мне позвонил Скотт, благо, я успела вернуться из Мексики вовремя, иначе он бы не дождался ответа. — Ты знаешь Скотта? — изумилась Клементина, открывая дверь в палату. — Я работала психологом в вашей школе, поэтому знаю не только Скотта и всю его стаю, но и скелеты, которые они прячут в своих шкафах. — Стаю? — повторила Клемм, не веря своим ушам. — Я привезу тебе вещи через час, есть пожелания? — продолжила Марин, пропуская племянницу к кровати, а сама оставаясь у двери. — Подожди, — Клементина остановилась посреди комнаты, — стая? Ты сказала «стая»? — Увидев, как старшая разворачивается, чтобы выйти из помещения, она продолжает: — Не уходи от ответа, Марин. — Забудь, что я сказала. Если бы они хотели поставить тебя в известность, то поставили бы. С этой фразой Морелл открыла дверь и вышла, оставив Клементину наедине с её мыслями.