***
Он не может вспомнить, когда был таким нервным, вызывая такси к квартире Трис. Он, конечно, чувствовал немного тревоги, приглашая в первый раз её на свидание — и в другие разы тоже — но сейчас ещё хуже. Здесь большее поставлено на карту. Тем не менее, он игнорирует свои опасения, когда поднимается по лестнице в её квартиру на третий этаж, задержавшись, чтобы проверить свои часы. Он пришёл на несколько минут раньше, поэтому решает подождать, уставившись в окно в конец коридора и позволяя себе вспомнить то, как он впервые проходил через это. Они оба были так молоды, погрязшие во всех драмах средней школы и семейной жизни. Но его отец не может даже считаться его «семьёй». Правда, Трис выполняла эту роль больше, чем Маркус делал с самого начала. Она уже была самым важным человеком в его жизни, когда он осмелился пригласить её на свидание, и, когда она сказала «да», он был буквально самым счастливым, чем когда-то. Иногда он не имеет ни малейшего понятия, как смог её бросить. Отходя подальше от окна, он направляется к её квартире, поправляя галстук и приглаживая свою чёрную куртку, до того как постучать. Тобиас не удивляется, когда дверь открывается мгновенно — Трис всегда была хороша в том, чтобы быть вовремя. Но когда он действительно видит её, все эти мирские мысли покидают его голову. Она стоит в черном платье, которое облегает её тело, значительно подчеркивая каждый изгиб, в чем она никогда не чувствовала себя комфортно, когда была моложе. Плечи обрамляет кружево, спускаясь вниз по её бокам, оставляя только намек на открытое декольте, и глаза парня останавливаются на нем на секунду, затем спускаются вниз к коленям. Будто бы эффект не был достаточно ошеломляющим, она обула туфли на элегантном каблуке, которые только увеличивают желание увидеть, как она выглядит сзади. Он не уверен, как долго стоит неподвижным, смотря, когда его рот высыхает и разум гаснет, а каждая его часть поглощает её присутствие. Образы начинают затоплять его, когда он видел её в платье когда-либо — на первом их свидании, когда она была в простом сером, и на выпускном вечере, где сияли её светлые волосы, струясь по темно-синей ткани. Он помнит то чувство, прикладывая руки к её талии в те вечера, держа её за бёдра и притягивая близко, когда они танцевали. Боже, он скучал по ней. Это продолжается до тех пор, пока его кровь не начинает течь ниже, и он осознаёт, что он физически реагирует так же сильно, как и эмоционально. Честно говоря, это не должно быть сюрпризом. Трис по-прежнему является той, кто заполняет его сны, так что теперь, когда она здесь, перед ним, безумно красивая, в то время как её невероятный запах доносится к нему, его реакция совершенно предсказуема. Всё-таки это определённо не то впечатление, которое он хочет оказать на неё сегодня вечером, и он изо всех сил пытается усмирить себя прежде, чем вещи достигнут совершенно нового уровня неловкости. Он вздрагивает, заставляя свои глаза вернуться обратно к ней, когда Тобиасу, наконец-то, приходит в голову, что он пялился слишком долго. Откашлявшись, он произносит слова: — Ты выглядишь потрясающе, Трис. Услышав комплимент, она улыбается, определённое количество самодовольства в выражении её лица. — Спасибо. Ты тоже. Он тяжело дышит, контролируя остаток реакции своего организма, когда он делает шаг вперёд, протягивая ей руку. — Пойдём? — он делает сверхчеловеческие усилия, чтобы сохранить свой голос ровным. Её глаза сужаются, когда она смотрит на его руку, и на секунду он уверен, что это было ошибкой — предлагать её сейчас — но затем она одаривает его натянутой улыбкой, положив свою руку в его. — Конечно.***
Она нервничает, когда они входят в ресторан, оглядываясь на хорошо одетых меценатов и музыкантов, играющих мягкую инструментальную музыку, как будто у неё возникли мысли о том, зачем она приняла его приглашение. Но когда официант показывает в угол со столиком с невероятным видом на озеро с одной стороны, она делает небольшой вздох удовольствия. Это заставляет Тобиаса улыбнуться. — Ладно, довольно, — произносит она, закатывая глаза на его ухмылку, — я была бы в порядке в месте, где менее дорого. Он качает головой, посмеиваясь. — Просто наслаждайся, Трис. Здесь лучшая еда в городе, — он замолкает, ища способ убрать нервозность перед тем, как он продолжает: — Я, на самом деле, давно хотел попробовать её когда-нибудь, но это не то место, куда можно пойти одному, — он поднимает плечо, улыбаясь. — Итак, ты сделала мне одолжение, согласившись прийти сегодня вечером. Она фыркает, позволяя себе расслабиться. — Ну, я стараюсь быть бескорыстной… — бормочет она. Заставить её говорить проще получается после того, как они начинают пить второй бокал вина. Они по-прежнему осторожны, избегая определённых вещей — тяжёлых — и он знает, что ему придётся столкнуться с ними в какой-то момент, поскольку он не тешит себя никакими иллюзиями, что она простила его. Но пока она, кажется, тоже не хочет подобного, переходя на более лёгкие темы вместо этого. Он не может винить её. Эти темы будут болезненны для них обоих. Несмотря на эти ограничения, они постепенно предаются типу разговора, который у них был вчера — подтрунивая друг над другом, проходя по широкому кругу вопросов, от философских до смешных. Это уровень дискуссии, что редко у Тобиаса был с кем-либо, и он слаще, потому что с кем-то, кто дико привлекает. Он следит за ней, когда солнце завершает заход, последние лучи дня исчезают над озером позади неё, и он знает, что должен найти способ использовать это в своих целях. Она ещё особеннее для него, чем была. Официант подаёт чек, а Трис заканчивает рассказывать ему о новом месте работы её матери, и она хмурится немного, когда тянется к листку. Он убирает его прочь от неё. — Я говорил тебе — я угощаю, — говорит он твёрдо. Она молчит, сжимая губы, когда он достаёт кредитную карту и кладёт на другую сторону стола вместе с чеком, чтобы Трис не могла добраться до него. Но затем она легко улыбается ему. — Спасибо, — бормочет она, смотря с оттенком розового. Он только ухмыляется в ответ. — Как я сказал, ты сделала мне одолжение, что пришла. Это занимает несколько минут для разговора и для того, чтобы собраться после этого, но, в конечном счёте, Тобиас натыкается на тему своих любимых предметов в колледже, и они развивают беседу о самых «любимых» соседях, которые раздражают. — Серьёзно, — говорит Трис, когда она рассказывает о старике, который живёт в их подъезде и любит ходить за газетой голышом. — Кристина составила утренний график, чтобы избегать его любым способом и не видеть его свисающую морщинистую кожу, когда он наклоняется… — она немного вздрагивает, и Тобиас смеётся. — Рядом с моей старой квартирой в Бостоне жила кошатница, — рассказывает он ей, оперев руку на спинку сиденья, где он может видеть её лучше. — Я люблю кошек, так что это сначала не беспокоило меня, но потом я вернулся с работы однажды, и везде были кошки, — он разводит руками, — сотни кошек на моих вещах, — он смеётся, когда брови Трис поднимаются. — Видимо, хозяин сказал ей, что хочет проверить квартиру, и единственный способ, который она смогла придумать, чтобы скрыть кошек — это пробить дыру в стене и засунуть их в неё, — он качает головой. — Мне пришлось убирать за ними и покупать новую мебель, так как они её испортили. — На его лице нежность, когда он добавляет: — Хотя я оставил двух, так что это не так плохо. Это явно привлекает внимание Трис. — У тебя есть кошки? — спрашивает она, смотря так, будто она считает, что это самая потрясающая вещь в мире. — Я давно хочу завести одну, но наша квартира не позволяет. Тобиас не может удержаться от улыбки на ту возможность, которую она только что «вручила» ему. — Ты сможешь навещать моих, — предлагает он небрежно, как может, — Марвел и ДС. Она смеётся над именами, её глаза горят, когда Трис смотрит на него долго. — Хорошо, я ловлю тебя на слове, — она соглашается.***
Официант уже несколько раз намекнул, что их бронь закончилась, прежде чем они начинают пробираться к выходу из ресторана. К этому времени они оба чувствуют себя расслабленными и не желают завершать вечер, идут медленно, намного ближе друг к другу, чем были, когда только приехали. — Знаешь, а у них есть танцевальный зал, — шепчет Тобиас, наклонившись ещё ближе, когда указывает на вход в бальный зал. Он знает, что это может быть не совсем уместным напоминанием о прошлом, но он хочет этого достаточно, чтобы попробовать, так или иначе. — Я никогда не танцевал с тобой на каблуках. Она, кажется, не возражает, улыбаясь немного, но всё же поднимает брови скептически. — Я едва могу ходить на них, Тобиас. Я и не танцевала года… Его взгляд не отпускает её, когда он принимает к сведению то, что она явно сомневается, но желает. — Я предоставлю тебе курс переподготовки, — предлагает он. На этот раз обе её брови поднимаются в определённом удивлении, и он улыбается, когда добавляет: — Мне пришлось брать уроки для свадьбы друга. Серьёзность возвращается к лицу Трис, когда она понимает, что это небольшая информация. Он не вернулся в Чикаго ради свадьбы Зика и Шоны, ведь и сейчас она, наверное, удивляется, почему. Но это совсем не похоже на время, чтобы сказать ей, что он не мог наблюдать за ней и Юрайей вместе, так что вместо этого он просто предлагает свою руку так, как и делал раньше. Она неуверенно соглашается, когда берёт его, и он проглатывает свою нервозность, когда ведёт её в бальный зал. Там несколько других пар покачиваются под мягкую музыку, но места для них предостаточно. Тобиас направляет её, вставая недалеко от входа. — Ладно, твоя левая рука должна быть здесь, — бормочет он, кладя её ладонь на своё плечо. Он может чувствовать своё сердцебиение, которое ускоряется даже от лёгкого контакта. — Моя ложится сюда, — теперь его очередь сглатывать, когда он прижимает свою руку к её спине. — А вот эти наши руки должны быть объединены, — он соединяет пальцы левой руки с её правой, вытянув в сторону, на высоте её плеч. Тобиас встречается с ней взглядом, его мысли на мгновение пустые, прежде чем он добавляет: — Мы начнём с вальса, у которого квадратный характер. Ты будешь шагать назад с правой ноги, — он улыбается. — Звучит знакомо? Трис нерешительно закусывает губу, но показывает небольшой кивок, поэтому он мягко двигается вперёд, направляя её своим шагом. Это занимает несколько медленных повторений, когда она смотрит на свои ноги, запоминая, прежде чем у неё начинает хорошо получаться. Пока они не пытаются соответствовать ритму музыки. Тогда и становится понятно, как тяжело танцевать на каблуках. — Ой, — бормочет он с содроганием в четвёртый раз, когда боль в ноге мучает его. Он слегка отстраняется, встряхивая конечности от неприятных ощущений; она извиняется. — Я думаю, что ты права, — наконец, вздыхает он, — от обуви нужно избавиться. Она смеётся. — А что насчёт тебя? — спрашивает она. — Я не наступаю на ноги, — отвечает он, ухмыляясь. — Но если тебе будет лучше, я сниму и свои тоже. Ситуация не улучшается значительным образом после того, как они танцуют в своих носках. Или чулках, полагает он; образы того, что может быть надето под этим платьем, занимают его голову. Музыка периодически меняется, и он учит её различным движениям разных стилей, наслаждаясь тем, как он чувствует себя, прижавшись к ней, касаясь ладонями её талии, спины, рук. Трудно решить, какие танцы он любит больше всего. От быстрых у Трис горят глаза с дикой энергией, которая проходит через его душу, но он бесспорно любит держать её близко, когда они начинают раскачиваться под музыку в медленных. Это так сложно — не поцеловать её сейчас, но Тобиас знает, что она ещё не готова, поэтому он контролирует себя, удерживая её в своих объятиях и ощущая её близость, что он пропустил в течение десяти лет. Когда они, наконец, заканчивают, он небрежно берёт её за руку, решая, что это легко сделать теперь, когда они касались друг друга некоторое время. — Куда дальше? — спрашивает он, вовсе не желая завершать вечер. Она долгое время изучает его задумчиво. Тобиас думает о планах, которые исключил ранее; интересно, должен ли он предложить ей прогуляться? Но Трис вряд ли согласится на этих каблуках. — Ты и сейчас играешь в дартс? — спрашивает она, усмехаясь. — Собственно говоря… — он улыбается в ответ. — Да. Они едут на такси к любимому бару Трис, где она снимает туфли и оперативно встаёт, умело бросая острые предметы. — Кристина заставила меня присоединиться к её команде, — объясняет она после попадания в шестое «яблочко» подряд. — Мы в настоящее время действующие чемпионы, — указанная награда висит на стене, и Трис нахально ухмыляется. — Я вижу, — его тон обычный, когда он после нее запускает свой собственный дротик в центр своей цели. — Я уже говорил, что бросаю ножи в качестве хобби последние пять лет? — Ножи? — она вздыхает, забавляясь. — Боже, это увлечение больше для парней. Дартс не достаточно большой, так что ты занялся этим из-за нормального клинка… Губы Тобиаса дёргаются вверх. — Я не имею особого комплекса неполноценности, Трис, — его глаза находят её, прежде чем он поднимает своё пиво в небольшом тосте. — Как ты, возможно, помнишь. Она не вздрагивает от напоминания, вместо этого поднимая свой собственный напиток. — Я допускаю один, — признаётся она. Спустя время они уже близки к концу третьей игры, по одной победе у каждого, и желают выиграть в последней; они уже значительно более расслабленные и смеются свободно. На заключительном броске Трис, Тобиас резко наклоняется, его дыхание близко, когда он губами касается её щеки. Всё её тело напрягается, и она не попадает в центр полностью. — Это нечестно, — она задыхается, глаза её распахнуты, когда она смотрит на Тобиаса. Он поднимает бровь. — Это твоя точка зрения, — ухмыляется. — Я хотел поцеловать тебя, и я выиграл игру. Тобиас не упускает румянец, медленно приливающийся к её лицу. — Угу, — отвечает она, и её тон трудно понять. Она поджимает губы. — Так ты побеждаешь всех своих противников? Требуется усилие, чтобы выглядеть торжествующе, когда Тобиас кивает. — Особенно парней, — он указывает на шрам на своём подбородке, всё ещё пытаясь сохранить своё лицо перед Трис, и она заливается смехом. Он прекрасно знает, как на самом деле получил травму, но ему, видимо, больше нравится эта версия. — Хорошо, — произносит, всё ещё посмеиваясь, — я посмотрю, как ты будешь играть с Зиком. Она замолкает, что происходит с ними обоими, так как она просто пообещала, что они снова соберутся вместе. Трис не уточнила характер, но он всё равно это запомнит. — Хочешь поиграть в бильярд? — спрашивает он с ухмылкой.***
Уже поздно, когда они возвращаются в квартиру Трис. Она, кажется, склоняется к тому, чтобы пожелать спокойной ночи в такси, уставшая, и, возможно, немного нервничая снова. Но она не отказывается, когда Тобиас настаивает на том, что проводит её до двери. Они остаются молчаливыми, когда направляются к лифту, зная, что он может справиться с клаустрофобией лучше, чем она на этих каблуках, поднимаясь по лестнице. — Я очень рад, что мы сделали это, — говорит он ей, когда они оказываются на её этаже. Трис закусывает губу, улыбаясь. — Я тоже. — Они доходят последние несколько сантиметров до двери её квартиры до того, как она добавляет: — Это было намного веселее, чем я ожидала. — Да? — он приподнимает вопросительно брови. — Были ожидания, что будет невесело или вечер пройдёт плохо? Она смеётся. — Может быть, и то, и другое. — К его удивлению, она дотрагивается слегка до его груди — возможно, по старой привычке, и она даже не осознаёт, что делает. — Но, в основном, второе. Он кивает, убедившись, что трудно дышать, когда его тело как будто приближается к ней самостоятельно. — Можем ли мы сделать это снова? — спрашивает он мягко. Она молчит, внезапно только замечая, как близко он находится. Трис кивает, немного округляя глаза. — Да, — шепчет она. Слова посылают прилив радости через него. Его пальцы осторожно касаются прядей её волос, когда его взгляд находит свой путь к её губам. — Я очень хочу поцеловать тебя, Трис… Нет способа пропустить то, как она напрягается при этом, когда неопределённость показывается на её лице. Она отстраняется на несколько сантиметров, её руки теребят кружево во внезапном приступе паники. — Мы… уже пробовали один раз, Тобиас, — её голос срывается. — И это не сработало. Ты действительно хочешь идти по этому пути вновь? — Да, — он даже не сомневается, — я хочу, — его взгляд приковывается к ней, наблюдая. — Очень. Сильно, — он двигается чуть ближе, смягчая голос. — Вопрос в том… Хочешь ли ты? Она снова отступает, кусая свои губы, когда её пальцы тянутся к дверной ручке, словно ищут поддержки. — Я… Я не знаю… Боль распространяется по груди от её сомнений, но он отталкивает её, зная, что у него есть один шанс, чтобы когда-нибудь всё вернуть. — Если ты не чувствуешь ничего ко мне, Трис, — шепчет он сквозь комок в горле, — тогда, пожалуйста, скажи мне. Но не говори «нет» просто потому, что всё закончилось раньше. У меня было десять лет, чтобы выяснить, что я делаю и что хочу, и я не позволю никому вмешиваться на этот раз. Он тяжело дышит, глаза её смотрят на него. Тобиас отчаянно хочет убедить её — сказать волшебные слова, которые сотрут её боль, страх и неверие, — но их нет. Итак, он ждёт, забывая дышать, когда наблюдает за её лицом. — Я… Я не думаю, что могу принять решение, — шепчет она, наконец. Трис смотрит на него почти вызывающе. — Мне нужно больше времени. И существуют разговоры… Которые должны у нас быть в первую очередь, чего я не хочу начинать прямо сейчас, — её глаза твердеют, и она точно знает, какой тип дискуссии она имеет в виду. Тот, которого она избегала: почему он всё бросил и что случилось тогда между ними. Он кивает в знак согласия. Трис прочищает горло. — Если ты серьёзно желаешь попробовать, мы можем проводить больше времени вместе. Узнать друг друга заново и поговорить, — она останавливается. — И тогда… может быть. Но я ничего не обещаю, — она обводит его взглядом. — Или мы можем остаться просто друзьями. Это твой выбор. Тобиас медленно кивает, слишком много эмоций в нём, чтобы расшифровать их все сразу. Но, на самом деле, она знает ответ. — Я хочу попробовать, — шепчет он. — Как бы медленно ты ни тянула. Как бы ни было трудно. Как долго это будет продолжаться. Я хочу попробовать. Она молчит, когда смотрит на него, и это причиняет ему боль, когда он видит, что её глаза слезятся. — Даже если это уйдёт в никуда? — спрашивает она мягко. — Даже если мы никогда не будем вместе? — Независимо от этого, — всё, что он может сказать.