Никогда не влюбляйся в волчицу

      — Джендри! — знакомый хлопок по щеке вырвал его из сна, в котором около Близнецов ходила сразу целая стая волков. Их вела Леди Бессердечная, а Джендри ехал сзади, в телеге с наковальней и оружием. Харвин прервал эту странную процессию, и кузнец снова оказался на неудобной подстилке, наскоро обустроенной на мерзлой земле. — Прости, что так рано. Ты, наверное, не выспался даже…       — Надеюсь, оно того стоило, — проворчал кузнец. — Мне снилось, что я был рыцарем, и мы со стаей волков шли убивать Уолдера Фрея.       — А нет больше Уолдера Фрея, — Харвин усмехнулся, наблюдая за тем, как Джендри встаёт и стряхивает прилипший снег. — Потому-то я и разбудил тебя так рано. Подумал, что тебе будет интересно.       — Тьфу ты… — Джендри тяжело вздохнул, сёл и опёрся спиной о ствол дерева, под которым спал. Коры он не чувствовал — шкура медведя, недавно убитого им на охоте, хорошо защищала и от холода, и от неудобных опор. — Нет, ради такого я бы подождал. Вдруг мне бы предоставилась возможность убить его самого там, во сне?       Харвин хитро улыбнулся и встал, зовя Джендри за собой. Тот снова издал грустный вздох и поднялся следом: а что поделать, раз уж разбудили? Если срочные новости, нужно идти к ребятам и радоваться вместе с ними. Нет, он рад, но спать он хочет больше. Он же полночи дежурил у лагеря, пока его Энги не сменил, да и от того толку было меньше, чем от стоящего тут же дерева… Пришлось потратить лишний час на то, чтобы разбудить Лима и попросить подежурить вместо него. В итоге, от полноценного сна осталось не больше трех-четырех часов. Джендри ухватился за эту возможность, но Уолдер Фрей нарушил все его планы.       Ботинки зашуршали по толстому слою снега, и Джендри снова возблагодарил Семерых за то, что Джейн умела так хорошо шить. Стоило лишь состроить ей глазки (Джендри и сам не заметил, как научился этому), как она одним махом сняла с него ботинки и в мгновение ока обшила их оленьим мехом. Откуда он у неё взялся, никто не знал, но догадаться о ценности такого подарка было не сложно. Обувь на меху грела Джендри, и он её очень любил, а вот без шуточек от братьев мог бы и обойтись.       — Не слишком ли большая честь для простого кузнеца? — спросил Харвин, когда они пересекли покрытую льдом реку.       — Во сне может быть всякое… Хотя, там была и леди Кейтилин. Возможно, она бы лишила меня этого шанса.       — Не думаю, что у неё хватило бы сил на это. Ей бы понадобилась помощь, — Джендри довольно улыбнулся. — Вот только вряд ли твоя. Медведя ты убил, это я и сам знаю, но с этим стариком могли бы быть проблемы посерьезней. Да и кое-кто хочет этого примерно так же сильно, как Бессердечная. Её дети, например.       — Да? Я слышал, что Санса Старк разобралась с Рамси Болтоном, но…       — У неё были и другие дети. Ты и сам прекрасно знаешь, что Санса бы с этим не справилась.       — Но кто еще? Рикон мёртв, Бран пропал без вести… — Джендри остановился на месте, когда внезапная догадка ударила ему в голову. Харвин встал тут же, на небольшом холмике, и обернулся к кузнецу, ожидая дальнейшей реакции.       — Ну же, Джен. Сотри это удивление со своего лица. Мы оба знаем, что это должно было случиться рано или поздно. Она не могла не вернуться.       — Вернуться? К кому? — «Ко мне?»       — К людям, которые разрушили её семью, понятное дело.       — Но… Как? — за столько времени Джендри свыкся с мыслью, что больше никогда не увидит Арью. Она просто не могла выжить — мир вокруг был слишком жесток, а люди — злы, и маленькой девочке, такой, как она, выросшей в замке, было бы нелегко в нём выжить одной. Ему никогда не хватало гордости признать, что она, в отличие от него, могла бы выжить, и смелости, чтобы сказать хотя бы самому себе, что в глубине души он всё еще надеется на её возвращение.       С Арьей ушли и последние крупицы его жизни в Королевской Гавани, и ему стало не хватать этих воспоминаний. Он искал их в прежних и новых занятиях, рисунках на страницах книг, которые он не понимал, и даже в вине, но мальчишку, в котором он сразу без особого труда узнал девчонку, заменить ничто не могло.       — А что тебя удивляет? — Харвин развёл руками, развернулся и снова зашагал по снежной насыпи. Джендри замешкался, но всё-таки пошел за ним. — Я всегда тебе это говорил, что мы её дождёмся, а ты не верил. Недооценил ты её, братец.       — Хочешь сказать, это она сделала? — сказав это, Джендри чуть не зажал рот руками: так невероятно это звучало.       — Ну… Так говорят, по крайней мере, — Харвин остановился перед деревьями, чья листва плотно загораживала проход на небольшую полянку. Джендри, впрочем, всё равно знал, что она там есть, ведь он сам нашёл это место для стоянки. Прислушавшись, он без труда различил звуки негромкой болтовни и даже поющего Тома.       — Кто говорит?       — Она и говорит, — Харвин нырнул под листву, не дав Джендри задать один последний вопрос. Там ли она? С остальными братьями? — Я до него еле добудился, — послышался голос Харвина. — Спит, как убитый, я даже подумал, что его кто зарезал во сне.       Том перебрал струны, словно готовясь спеть шутливый стишок про Джендри, придуманный не так давно. Он сам не мог двинуться с места, словно его любимые меховые ботинки неожиданно примерзли к земле, а ноги никак не хотели двигаться. Там ли она? Наконец, он услышал женский голос, которого прежде никогда не слышал:       — Ну где же он?       «Да здесь я, здесь», прикрикнуло его подсознание, и он, зачем-то нагнувшись, ринулся напролом повисшим листьям. Когда он поднял голову и открыл глаза, братья уже подсмеивались над ним, но Арьи не было… Наверное, он всё придумал, либо ему почудилось из-за того, что он не спал, еще и эти разговоры… Может, он всё еще видит сон? И, наверное, этот резкий толчок в спину, и две тонкие руки, пытающиеся обнять его живот — это подземный крот, который неожиданно решил вылезти на землю прямо в месте его ночлега.       — Джендри! — Вот только обычно кроты разговаривать не умеют, а этот умел. И голос был женский. И как раз тот самый, что Джендри только что слышал. Он вдруг осознал, что обнимать такую огромную шубу Арье неудобно, да и он не получает от этого должного удовольствия. Надо же, он и не думал, что объятия могут быть приятными… да и сейчас не совсем соображал, что так оно и есть, но не хотел, чтобы эти тонкие ручки теперь разомкнули свою цепкую хватку.       Он развернулся и столкнулся с Арьей лицом к лицу. В первое мгновение у него чуть не отвисла челюсть: так она изменилась. Лошадиное лицо выпрямилось, и она стала выше — раньше доставала ему лишь до живота, а теперь дышала в грудь. У неё отросли волосы, и Джендри никогда бы не подумал, что может принять её за парня. Он и раньше-то не мог, а теперь, когда она стала совсем как леди, и подавно. Жаль только, что леди не проводят время с разбойниками, и немногие убивают лордов.       — Ты, наверное, замерзла… — промямлил Джендри и стянул шкуру с плеч. — На вот… Накинь… — «А теперь обними меня еще раз. Я теперь не такой обширный».       — Да ты что, шутишь? — усмехнулся Торос. — В её жилах течет кровь Первых Людей, а они ночевали во-о-о-от в такенских сугробах!       — Вообще-то, мне и правда немного холодно, — поправила Арья с типичным для неё ехидством. Услышав в её голосе знакомые нотки, Джендри не мог не улыбнуться. — Спасибо, Джен.       «О, Семеро…», только и успел подумать тот, прежде чем Арья отошла от него и уселась у общего костра. Ему вдруг резко захотелось остаться с ней наедине — уж слишком много слов, которые они так и не произнесли раньше, зависли в воздухе. К тому же, двум старым друзьям было о чем поговорить и чем поделиться. Тело быстро заметило исчезновение шубы, и по спине, рукам и ногам быстро побежали мурашки, но ему вовсе не было холодно: по всему телу разлился жар непонятной ему природы. Давненько он такого не ощущал.       Джендри не двигался с места. Арья взяла у Тороса кружку с теплой водой и еловыми иголками, приложилась к ней губами, и ему показалось, словно руки и ноги резко сводит судорогой. Джендри словно хотел подойти, сесть рядом, взять эту кружку, убрать её подальше и оказаться на её месте. Когда же до него дойдет наконец, что это не сон, не призрак, не тень, не отзвук птичьего пения в ночной мгле? Это его Арья, которую он так долго ждал, и которую уже не надеялся увидеть.       — Парень, — подозвал его Торос. — Чего ты жмёшься там? Подходи сюда, здесь теплее. И огонь не тухнет, за что тебе огромное спасибо, — он многозначительно перевел взгляд на Арью. — Он сам нашёл это место, представляешь? По каким-то приметам. И медведь, чья шкура на тебе теперь, тоже его работа. Сам убил.       — Неужели Джендри научился держать меч в руках? — пошутила Арья, тут же оборачиваясь на своего друга. В её глазах плясал костёр, и Джендри невольно двинулся к нему. Когда Арья отвернулась, он уже подошел к своим братьям и сел рядом с Энги, а Торос передал ему кружку. К своему неудовольствию, парень заметил, что иголок осталось не так уж много.       — На самом деле, не меч, а лук, — вступился Энги. — Джендри довольно быстро его освоил.       — Чего? — возмутился тот, чувствуя, что краснеет. — Вот уж дудки! Ты не был там, Энги, и ничего не видел, а я молотом его, молотом!       — Ну так это понятно — после того, как в зверя всадить несколько стрел, он сам упадет к твоим ногам, а ты его раз-раз, и…       — Ладно, всё, — перебил Джендри и обращая взгляд к Арье. — Пусть лучше она расскажет, как убила Уолдера Фрея.       — Всего лишь скормила ему собственных сыновей, — тоном обывателя произнесла та, пожёвывая еловую иголку.       — Неужели они оказались настолько ядовитыми? — Том, кажется, не верил своим ушам.       — Да нет. Я сначала дала ему попробовать кусочек, а потом резанула по горлу. Приятно, когда твоя стряпня становится последним, что ест твой главный враг.       — Вот это песня! — захохотал Том. — Надо же, пироги приготовить… Из сыновей лорда Уолдера! Да если всех их приготовить, можно будет поставлять их в Королевскую Гавань, как Тиреллы… Вот умора-то! Серсея наконец-то накормит всех своих голодных!       — Это всё будет до того, как Серсея станет следующей начинкой, — посмеялся Харвин. — Так, леди Старк?       — Может быть, может быть, — она перевела взгляд на Джендри и произнесла, будто обращаясь к нему одному: — Но прежде мы заглянем в Винтерфелл. Хочу повидаться с Джоном и Сансой.       — Это хорошо, мы как раз тоже туда собирались, — вступился Торос, — и с той же целью. Твоим родственникам теперь нужна помощь. Белые ходоки близко. Мы, конечно, не лучший отряд спасения, но сделаем всё, что сможем...       — Да они умрут по второму разу, когда услышат пение Тома, — Джендри попытался пошутить и увидел, что бард весь напрягся. Парень уже успел пожалеть о своих словах, когда рот певца открылся, и из него полились незадачливые стихи:

Наш Джендри-бычок сбился весь с ног, Он в поисках Джейн не видит снов, Ботинки его прохудились совсем, А зашить их иглой он не может!

      Арья прыснула, даже не заметив, что иголка, которую она жевала, вылетела из её зубов и упала прямо в костёр. Том решил, что девушка оценила его пение, но Джендри решил, что дело в другом: слово «игла» для неё имело лишь одно значение. Она подняла на кузнеца глаза, и тот так и застыл на месте, наблюдая за блеском огня в её взгляде.       — Вам же нравится, леди Старк? Правда нравится?       — Еще бы! Напишешь про меня такую же?       — С удовольствием!       Арья захлопала в ладоши, отворачиваясь от Джендри и вскакивая с места. Этот взгляд не давал ему покоя до самого вечера.       Шкуру Арья так и не вернула, так что Джендри замерзал, даже сидя у костра. Когда все легли спать и начали сопеть, он еще долго ворочался на месте в поисках удобной позы. Да уж, сколько бы он ни ночевал на подобных стоянках, как сильно бы ни уставал, со сном у него всегда были проблемы.       Однажды, снова переворачиваясь на другой бок, он увидел Арью: та несла медвежью шкуру прямо к нему. Когда мягкие ворсинки накрыли его тело, он тут же весь напитался теплом и довольно улыбнулся.       — Наверное, ты поэтому не мог уснуть, — прошептала она. — А я-то думала, научился с морозами справляться, раз тебя здесь так любят.       — Они все захвалили меня, — он виновато улыбнулся. — Я не такой превосходный убийца, как ты. И в моих жилах течет кровь какого-то пьяницы, а не Первых Людей.       — Но ты же всё-таки убил этого медведя, верно? Сам? — в её голосе послышались нотки гордости, словно это она научила его сражаться.       — Да, это точно.       — Значит, чему-то ты всё-таки научился, — она легла рядом, спиной к его животу, взяв его руку в свою и закидывая к себе на плечи. Джендри попытался не нервничать, повторяя себе одно: «Ей просто хочется согреться под моей шубой. Ей нравится шуба, а не я. Но она не хочет, чтобы я мёрз. Проявляет ко мне доброту, как и все благовоспитанные леди. А вообще, по-хорошему, это моя шкура».       — Меньше твоего. Не печь пироги, например.       — Хорошо, я тебя научу, когда будем в Винтерфелле. Ты же пойдешь с нами в Винтерфелл?       — Да, конечно! — «Только не вздумай, что она просит тебя остаться с ней. Ты простой бастард, забыл? Джейн будет недовольна… Ай, и плевать на Джейн! Вот только к чему это всё, если ты всё еще бастард?»       — Это очень хорошо. По правде говоря, мне жутко тебя не хватало.       «И мне тебя». Только не вздумай произносить это вслух! Не хватало ей еще знать, что ты ждал её возвращения так же, как люди ждут весны после долгой зимы. Им обоим было тепло, и где-то в глубинах их душ даже начали петь птицы. Стало спокойней, они оба дышали ровно, и Джендри уже было начал проваливаться в сон, но Арья резко вырвала его из оцепенения:       — Ты правда хотел меня поцеловать сегодня? — такого он точно не ожидал.       — Что… Откуда…       — Там, где я была, учили чувствовать и не такое, — усмехнулась она. — К тому же, здесь мне слышно твоё сердце. Оно слишком громкое и выдаёт тебя.       — Мне жаль, что я не обладаю твоим слухом. Было бы интересно послушать твоё сердце, — он даже не заметил, что эта фраза прозвучала с легкой угрозой — так он привык к подобному тону при разговорах с Арьей. Она тоже не обратила на это особого внимания, ответив просто:       — Ты бы услышал то же самое.       Она прижалась к нему еще крепче, и Джендри вдруг понял, что щекочет бородой её затылок. Вторая рука Арьи пробралась еще дальше под шкуру и легла на его спину: холод её пальцев чувствовался даже через несколько рубах. Костёр был далеко, но Джендри хватало тепла её маленького тельца, закутанного в шкуру убитого им медведя.       Арья уснула быстро, но Джендри не спал всю ночь.