***
— А еще я боюсь бабайку, которая прячется за шторами! — размахивая палочкой, которую Эмми нашла в кустах, говорила она. Рейджи, с легкой улыбкой, смотрел на нее. — Еще мне интересно, а солнце горячее? Дядя Рейджи, вы знаете? — присаживаясь на корточки, русоволосая смотрит на нового знакомого. — Эмми, вырастишь-поймешь. — Нууу… Дядя, это долго, — скрещивая руки на груди, малышка надувает щечки, и обижается. Новые друзья даже не заметили, что время подошло к вечеру. Малышку давно уже ищут в детдоме, а Рейджи ищут братья, но только у одного из них на душе камень.Я не позволю, чтобы дядя Шу снова горевал.
7 декабря 2015 г. в 12:56
— Просить помощи у зайца-глупо, — усмехался брюнет, подходя к и так напуганной девочке. — Немного странно, что мой брат. Та бездарность, начала с тобой общаться. Тобой; глупой смертной, к тому же и мелкой, — сейчас его малиновые глаза выражали всю ярость, злость, что он испытывает к брату. Убить ее — отомстить ему.
— Вы брат дяди? — с робостью спрашивала Эмми, открывая глаза, и смотря на юношу.
— Не смей называть меня его братом! Он мне никто, — почти что срывался он на крик, что ему не свойственно. Однако, поживи-ка с пятью братьями более сотни лет, терпя их выходки, и тупых жертв, которых посылала церковь. Наверное, у каждого поедет катушка. А что дети? Они же маленькие, и не понимают того, что понимают другие. Говорят не в тему; доводят того или другого человека; заставляют взрослых играть с ними.
Эмми не знала, что ей говорить-делать. Ведь она впервые попала в такую ситуацию. Вокруг было пусто. Девочка любила проводить время в одиночестве. Только она, природа и Тоши.
— Эмми Эйдриан, чем же ты привлекла его? Ведь твоя жизнь никчемна, — брюнет нависал сверху над малышкой. Его тень, словно тьма, накрыла ее, и нет ни одного шанса на просвет солнца. — Всю свою короткую жизнь ты прожила в детдоме, среди таких же бесполезных существ, и жалких тварей, которых бросили собственные родители, или им было безразлично на вас. Однако, твой отец, в прошлом граф, начал колоться, а твоя мать, по совместительству графиня, начала пить и курить. Знала такое? — усмешка не спадала с его уст. Карие глаза стали размером с блюдца, а затем резко сузились. Эмми с рождения не знала, кто ее родители; почему она живет с другими детьми; кто-то гуляет с взрослыми, которые целуют их, дарят вкусняшки, обнимают, а она никогда не знала такого. Малышка познавала мир с любопытством. Ей было интересно, почему травка зеленая? Почему мы говорим, а животные издают непонятные для нас звуки.
В груди начало неприятно ныть. Она впервые почувствовала такое. Боль, обида, безысходность — все смешалось в одно. Не было лишь одного — счастья.
— Но даже после того, как мать узнала, что беременна, она не переставала курить и бухать. Ей было начхать на тебя, — продолжал брюнет, накручивая на свои руки веревку.Отпуская взгляд в землю, она молчала, прижимая к себе игрушку с милыми глазками, которые устремлялись куда-то вдаль. — Думаешь, что ты кому-то нужна? Глупо. После того, как ты вырастишь, они отправят тебя на улицу, и ты станешь бомжом, который умрет от голода, холода, или же от рук другого человека. А теперь, Эмми Эйдриан, почему я не должен тебя убивать? — на полном серьезе спрашивал юноша.
Русоволосая испугалась. Она слышала о том, что после смерти душа несчастна, и не может обрести покой.
— Я… — начинала она, но, не зная что говорить, обратно замолчала. Дети еще не очень то и понимают такие речи, которые говорят взрослые. Что такое бомж? Эмми даже не представляла, что такое шоколадка, но в тот день, когда она познакомилась с Шу, у нее был день рождения, и ей впервые подарили что-то подобное, и очень вкусное. Тогда, в тот день, она поделилась ей с кем-то, тем самым заводя новую дружбу.
— Хах. Не знаешь, что сказать? — одним рывком, брюнет выхватил из рук девочки зайца.
— Это мое! — слегка писклявым голоском, возразила она, но разве вампиры слушают людей?
Положив ладонь на макушку Тоши, а второй взявшись за его ноги, одним движением, Сакамаки порвал игрушку.
Наверное, каждый представлял, что они оживают ночью, и проживают свою жизнь. А теперь… Его нет. Подарок от дорогого человека легко и запросто порвали.
По пухленьким щечкам побежали слезы, обжигая разгоряченную кожу. Смотря на остатки зайца, Эмми заревела. Малышка редко показывала кому-то слезы. Обычно, она всегда улыбчивая и веселая.
Отбрасывая Тоши в сторону, парень хватает девчушку за русые волосы и сильно тянет вверх, тем самым заставляя смотреть на него.
— Однажды, я уже разбил брата морально. Да так, что он на протяжении нескольких веков не может собраться, но, из-за тебя… — наматывая волосы на кулак, брюнет продолжал, не скрывая своей злости. — Маленькая тварь, он сумел собраться снова. Интересно, если я убью тебя, то он сможет жить дальше? Или окончательно погрязнет в своей лени? — самодовольно ухмыльнувшись, Сакамаки достал из-за пазухи нож.
Но тут в сердце девочки что-то кольнуло, и она поняла. Он убил лучшего друга Шу. Вот почему дядя долго горевал. Он привязался к нему…
— Я не позволю, чтобы дядя Шу снова горевал…
— Интересно, как ты это сделаешь? — натягивая русые волосы вверх, спрашивал брюнет. Издевка. Он просто издевался над малышкой. Сакамаки специально нашел информацию об знакомой Шу. Воздух, вокруг них, был пропитан этой издевкой. Самое главное одно — сломать, убить, уничтожить ее, тем самым, выбить двух зайцев.
С девичьих уст сорвался глухой стон боли. Еще чуть-чуть, и юноша выдерет ее волосы.
— Какая красота — твое личико, искаженное болью. Ту самую, которую ты сейчас испытываешь. Из твоих глаз бегут слезы. Больно? — брюнет сходил с ума. Тело его немного тряслось от предвкушения кровавой резни. Глаза, как у младшего брата, с безумием смотрят на нее. Сумасшедшая улыбка на его губах. Вся интеллигентность пропала. Вместо привычного Рейджи появился монстр — настоящая сущность вампиров.
— Хоть как… Но дядя не заслуживает такого отношения… Он хороший… — сквозь всхлипы произносит Эмми, смотря в упор на парня. Ее маленькое тело тряслось в судорогах. Карие глазки были пропитаны решительностью, но страх тоже отражался в них. Она не хочет, чтобы дяденька снова замкнулся в себе. Она хочет лишь одного — чтобы он был счастлив и чаще улыбался. А единственный подарок от него порвали.
Звонкий смех Сакамаки отдавался эхом по пустой поляне. Устремляя взгляд в небо, он смеялся, непонятно над кем или чем.
— Графиня… — успокаивавшись, юноша наклонился к ушку девчушки, после чего прошептал, — Веришь в Бога? — и опять легкая усмешка.
Эмми, устремляя взгляд в небо, задумывается.
— Знаете… Я неверующая. Если бы он существовал, то тогда бы друг дяди не погиб. Если бы он существовал, то все мои друзья давно бы проживали жизнь в счастливых семьях. Собачка… — русоволосая на мгновенье замолкала, вспоминая тот день, когда узрела жестокую картину. — Собачка ни в чем не была виновата. Люди… Они издевались над ней. Избивали палками. Отрезали уши. Ломали лапы… Что? — сейчас, в этот момент, между ними был контакт. Сакамаки, с полной внимательностью, наблюдал за ней. — Что она им сделала? — шептали ее губки. — Она не виновата, что родилась на улице… Наша няня, — ослабив хватку на волосах, брюнет посадил Эмми на землю, а она продолжала, — Ее убили. А из-за чего? Из-за каких-то денег… Хотя она получала крошечную зарплату, но она была рада работать с нами. Мне было приятно видеть ее улыбку. Ее глаза, пропитанные любовью… Почему Он так беспощаден к более слабым? Это несправедливо. Собачка. Няня. Они были живыми существами. А их жизни были дороже всего на свете.Их тела терпели боль в тот момент… — на этом речь маленькой девочки закончилась. На щечках виднелись дорожки от слез.
Ничего не говорив, Сакамаки сел рядом с девочкой, устремляя взгляд на небо.
— Не думал, что человеческие дети умеют здраво мыслить, — его вид стал обычным — строг и холоден. Можно сказать, что девчонка вразумила его.
— Но дядя… Он и вправду хороший. Зачем вы хотите причинить ему боль? — поджимая руки к груди, Эмми не осмеливалась смотреть на парня. С легкой усмешкой на устах, он отвечал:
— Мать никогда не уделяла мне времени. Ее волновал лишь старшенький. Его избаловали до такой степени, что ему стало на все пофиг. Меня раздирало от ярости к нему, и тогда… — вспоминая прошлое, Сакамаки, полушепотом, произнес, — Я убил Эдгара и мать. Знаешь, я даже не жалею об этом.
Эмми молчала. Она не знала, что говорить ему. Ей было жалко дядю Шу и его. Между ними повисла тишина. Сквозь листву пробирались лучики солнца. Солнечные зайчики играли с волосами русой. Птицы напевали свои мелодии, а ежики запасались едой, ведь скоро зима.
— Точно, — с некой радостью вскрикивает малышка, доставая из кармана сосательную конфетку. — Держите, — брюнет в недоумении смотрит на нее. Недавно он ее чуть не убил, а она, просто так, отдает ему конфетку. — Поверьте, она вкусная. С арбузиком, — улыбаясь, произносила малышка.
На щеках брюнета вспыхнул легкий румянец. Малышка и вправду была мила. Наверное, в данный момент, она растопит еще одно сердце.