Пряча голову в песок...

~~~ Спойлеры: Closure, Goldberg Variation, Orison, немного Avatar Рейтинг: PG-13 за используемые выражения. Классификация: S, H, MSR Ключевое слово: Скиннер Краткое содержание: Размышления смущенного помощника директора. ~~~ Черт побери. Он не чувствовал под собой ног, как не чувствовал прохладного утреннего воздуха в подъезде и леденящего металла входной двери, когда толкнул ее и выскочил на улицу. Черт побери. Он заставил себя медленно приблизиться к машине. Когда он вытаскивал нужный ключ и отпирал дверь, его пальцы слегка дрожали. Проклятье, он забыл отключить гребаную сигнализацию, и она тут же начала издавать оглушительный вой, полностью разрушивший тишину раннего утра. Он стиснул челюсти, неловко перебирая пальцами в попытке нажать на нужную кнопку. Гребаный кусок дерьма, а не машина – перебудила всю округу, сделав и без того мучительную ситуацию только хуже. Благодарный за внезапно наступившее молчание, он сел за руль, спокойно захлопнул дверь и потянулся за ремнем безопасности. Господи Иисусе. «Ты этого не сделаешь, - твердо сказал он себе. - Ты не станешь прятать лицо в ладонях и молиться, чтобы этого на самом деле не произошло. Будь выше этого. Взгляни правде в глаза». «Боже, как же я рад, что я не на их месте». Он вспомнил только что представший перед ним вид и, несмотря на прилагаемые усилия, не смог сдержать слабую улыбку, что тронула уголки его губ. Господи, выражение их лиц… этот образ будет запечатлен в его памяти до конца его дней. Разумеется, он в течение многих лет слышал слухи, циркулировавшие вокруг этих двоих, но игнорировал их. И дело было не столько в том, что он предпочел распространить на них презумпцию невиновности; он решил, что они были профессионалами, а потому не позволили бы физическим отношениям встать на пути… «Ой, да брось ты, - с горечью укорил он себя. – Ты всегда восхищался их партнерством и поражался тому, что они могли проводить столько времени вместе. Ты не хотел верить, что они занимались чем-нибудь… ну, просто чем-нибудь… потому что они тебе нравятся. Тебе нравится она. Неважно, что это ни к чему не приведет, даже если бы подобные чувства нашли у нее отклик. Она твоя подчиненная, она тебе нравится, и ты не хочешь, чтобы вся эта история оказалась хотя бы отдаленно возможна. Было куда проще, не так ли, полагать, что они просто друзья?..» Внезапно ему пришло на ум, что он и понятия не имеет, как долго это уже длится. Он воскресил в памяти прошлую неделю, затем месяц, ища и не находя в их недавнем поведении какие-нибудь подсказки, которые могли бы их выдать. Ничего. Ничего, рассматривать ли их поодиночке или вместе. Ничего, кроме необъяснимого ощущения единства, которое было между ними почти с самого начала. Определенно со времени ее похищения… Эта мысль заставила его с трудом сглотнуть. С самого начала… черт, возможно ли это? Нет, он не настолько глуп, не настолько слеп. Подобный вид отношений почти наверняка оставляет определенные следы. Может, на делах, над которыми они работали в последнее время? Он быстро прокрутил их в памяти. То расследование в Калифорнии, во время которого его мать покончила с собой. Вот оно было весьма эмоционально тяжелым. Скиннер совершенно отчетливо вспомнил выражение лица Скалли, когда она стояла в дверном проеме, словно бы заслоняя своего напарника от него. Да, неохотно признал он. В то время он не рассматривал такую возможность, но сейчас… То дело в Чикаго. В нем не было ничего примечательного. Или было? Как насчет сбежавшего убийцы, столкновение с которым так дорого обошлось Скалли? Скиннер задумчиво пожевал нижнюю губу. Черт, это дело вполне могло стать катализатором. Из всех случаев, когда они чуть было не потеряли друг друга, пусть даже в исключительно профессиональном смысле, этот оказался самым пугающим. Каждый агент в своей работе сталкивается со стрессом, даже если занимает должность судебного бухгалтера, тогда как то, с чем имели дело эти двое, было гораздо страшнее. Неужели притягивающие их друг к другу силы стали непреодолимыми? Скиннер поднял взгляд на ряд окон на четвертом этаже и поморщился. С этого места окна малдеровской квартиры даже не были видны, но ему все равно казалось, что они наблюдают за ним. Шепчутся о нем. На мгновение он пожелал просто уехать оттуда, отправившись в какое-нибудь место, куда это не сможет последовать за ним, где эта проблема не будет существовать. Черт, он сделал столько звонков – по меньшей мере восемь… и Малдер не отвечал, потому что он… ну, они… Он тут же представил, как они, возможно, выглядели под тем одеялом: их конечности переплетены, вспотевшие лица искажены от прилагаемых усилий… Представил то, что они делали друг с другом, говорили друг другу, друг о друге, о чертовом телефоне и его непрерывном названивании… Ему с величайшим трудом удалось подавить рвущийся наружу стон. Он провел рукой по лицу, затем поднял очки на лоб и сжал переносицу. О боже! Это походило на тот случай в колледже, когда он наткнулся на своего соседа по комнате Пола Бартона и его подружку. Почему он не обратил внимания на этот… утренний запах? Не настолько же много для него прошло времени? Некая маленькая иррациональная часть его мозга вцепилась в эту мысль мертвой хваткой. Может, между ними ничего и не было. Может, она просто уснула на его кушетке. В конце концов, аромат кофе был не настолько сильным – недостаточно, чтобы заглушить безошибочный запах секса… «Ты обманываешь сам себя, Уолтер. Ты видел выражение его лица. Видел, как оно сменилось с “Черт побери, этого не может быть” на “Ты бы лучше перестал пялиться на мою девушку, приятель”. А на ее лице отразился… неподдельный ужас. Ни намека на отрицание. Она даже не пыталась придумать скоропалительное оправдание, да и зачем? Потому что она знала, что ты знаешь. Она знала, что нет никакого смысла лгать». «Мне следует наконец взять себя в руки». Он услышал шаги в отдалении и на мгновение покорно закрыл глаза. Боже, а вот и они. Сборы не заняли у них много времени, не так ли? По-прежнему не поднимая взгляда, он изучал их боковым зрением. Малдер открыл входную дверь в здание и придержал ее для Скалли. Даже на своих трехдюймовых каблуках ей почти не пришлось нагибаться, чтобы избежать столкновения с его рукой. Оба агента были одеты в плащи. Он нес чемодан, она – дорожную сумку. Они и словом не обмолвились, приблизившись к машине, однако на пересечении ведущей к дому дорожки и тротуара он подхватил ее сумку и направился к машине, тогда как она развернулась и пошла в противоположную сторону. Какого черта?.. О, ее собственная машина была припаркована неподалеку – он ее даже не заметил. Сигнализация пискнула, когда она отключила ее – «черт, она, должно быть, слышала, как я сражался тут со своей» - и затем открыла багажник, из которого вытащила уже свой собственный чемодан. Она высоко держала голову, направляясь к его машине, на ее лице не отражалось практически никаких эмоций. Боже, а она симпатичная. На мгновение он ощутил укол зависти. Удачливый гребаный ублюдок… Он вовремя оборвал самого себя. Это Малдер-то удачливый? Подвергнутый остракизму в Бюро за свою нестандартность – это ли делало его удачливым? Его отца убила какая-то чертова теневая фракция, чьи намерения он не в силах был ни объяснить, ни постичь; его мать умерла от своей собственной руки, сестра была похищена и содержалась бог знает где; все его детство пошло под откос, так что сам его рассудок оказался под угрозой – его ставили под сомнение при каждом удобном случае… что у него вообще было, кроме этой женщины? Скиннер быстро отвел глаза, стоило ему встретиться с ней взглядом через ветровое стекло. Нет, ему не в чем было упрекнуть своего агента. Малдер и Скалли работали вместе. Они не просто делали свою работу – их отношения работали. Как и их с Шэрон когда-то давным-давно. Может, даже лучше. Она прошла мимо, не удостоив его повторным взглядом, и Скиннер ощутил, как машина слегка накренилась, когда Малдер запихнул ее чемодан рядом с остальными. Он задержал дыхание, прислушиваясь к их возможному разговору, но ничего не услышал. Крышка багажника была все еще поднята, скрывая их из виду. Целовались ли они? Вероятно, нет. Он представил, как Малдер касается ее руки. Они обмениваются взглядом – тем самым, когда все в мире перестает существовать, кроме них двоих. Боже, это было по-настоящему пугающе. Он позволил себе сухо улыбнуться при этой мысли. Пугающий. Это слово как нельзя лучше описывало его агента. Крышка багажника наконец захлопнулась, и оба агента подошли к пассажирской стороне машины. Скалли не колеблясь открыла переднюю дверь и устроилась на сиденье рядом со Скиннером, заметившим, что ее влажные волосы уже начинали подсыхать и слегка виться. Она на удивление спокойно пристегнула ремень безопасности. Малдер плюхнулся на заднее сиденье и захлопнул за собой дверь. Когда стало очевидно, что он не намерен пристегиваться, Скалли развернулась и наградила его суровым взглядом. Раздраженно вздохнув, он схватил ремень безопасности и вставил его в защелку. Поездка обещала стать просто невыносимой. В течение по меньшей мере десяти минут – Скиннер посматривал на часы на приборной панели – они сидели в полной тишине, прерываемой лишь звуком их дыхания. Он сумел сохранить нейтральное выражение лица, но внутри корчился в агонии. Его агенты привыкли находиться в компании друг друга. Было ли это абсолютное молчание нормальным для них, или же они чувствовали себя столь же неуютно, как и он? В конце концов Скалли прочистила горло, деликатно кашлянув. - В чем суть дела? – прямо спросила она. Скиннер еле сдержал порыв облегченно вздохнуть. Господи, наконец-то они вернулись к чему-то наподобие нормальности! Он бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел, что Малдер очень настороженно и внимательно наблюдает за ним. Скиннер чуть приподнял подбородок в знак примирения. «Ладно, теперь я знаю о вас с ней. Я видел твою женщину и то, что она предпочитает носить в качестве нижнего белья. Давай просто забудем об этом». - Конгрессмен О’Брайан из Нью-Йорка инициировал это расследование, - начал он, отвлекаясь от дороги для того, чтобы отыскать папку с делом и передать ее Скалли. – Его сын учится в Колумбийском университете. Ему девятнадцать. Хорошая успеваемость, никаких дисциплинарных взысканий. Исчез два дня назад. В его комнате в общежитии обнаружены следы крови и признаки борьбы. Скалли полистала дело, время от времени зачитывая выдержки из него вслух. Малдер наклонился вперед, через ее плечо изучая представленные в папке отчеты, и, пользуясь случаем, Скиннер окинул их быстрым взглядом. Нет, на вид они никак не отличались от любой другой пары агентов под его началом. Малдер не проявлял никакого предосудительного интереса к напарнице. Фактически, если бы не эта отметина у нее на шее… Он присмотрелся повнимательнее. О черт. На ее шее сбоку отчетливо проступал след от укуса, и теперь он заметил, что кожа вокруг ее рта казалась неестественно покрасневшей, словно бы у нее была сыпь. Контакт с небритым лицом вызывал подобный эффект. Он вспомнил, как когда-то видел нечто подобное у Шэрон после их занятий любовью. Скиннер стиснул зубы и поспешно отвернулся. Это стало последним ударом по его хрупкой надежде, что, может, на самом деле между ними ничего не было. Не замечая его пристального разглядывания, Скалли продолжила изучать содержимое папки. В какой-то момент она нахмурилась и развернулась, чтобы поделиться своей находкой с напарником. - Посмотри, Малдер. Вот показания уборщика. Что думаешь? Он взял документы и опять откинулся на сиденье. Скиннер присмотрелся к нему в зеркало заднего вида. Малдер покусывал губу, читая определенный отчет, на который ему указала Скалли, а затем быстро пролистал дело, очевидно перепроверяя какую-то деталь, замеченную острым глазом его напарницы. Скалли наблюдала за ним, не отрываясь, и без сомнения задавалась вопросом, а действительно ли она обнаружила связь или та существовала лишь в ее воображении? В конце концов Малдер тихонько хмыкнул. Скиннер глянул в зеркало как раз вовремя, чтобы увидеть, как он кивнул. - Отлично подмечено, Скалли, - пробормотал он. - Вы уже что-то нашли? - спросил Скиннер, не сумев избавиться от нетерпения в голосе. Малдер кивнул, постукивая длинным пальцем по странице. - Уборщик, - тихо отозвался он. – Он член MUFON (1). Мы с агентом Скалли однажды опрашивали его. Скиннер поморщился. - Агент Малдер, вас привлекли к этому расследованию не потому, что оно относится к «секретным материалам». Вы здесь, потому что вы один из… - Я понимаю, сэр, - добавил Малдер, ненавязчиво обрывая начальника. – Я не пытаюсь предположить что-нибудь, относящееся к сфере паранормального - по крайней мере, применительно к самому делу. Но уборщик был замешан в деле, похожем на это, пять лет назад – в другом штате, другом колледже, но развивавшемся по схожему сценарию, почти что вплоть до расположения общежития. Он не был даже формально обвинен в чем-либо, потому что жертва нашлась и представила объяснение, не связанное с самим уборщиком. Она утверждала, что причиной ее исчезновения стала ссора с ее тогдашним бойфрендом. Скиннер посмотрел на свое отражение в зеркале. - Вы хотите сказать, что уборщик связан и с этим делом? Малдер пожал одним плечом и развернулся лицом к окну. - Прямо сейчас все, что у нас есть, - это схожий набор обстоятельств. Может статься, что этому человеку просто ужасно не повезло оказаться замешанным в двух поразительно схожих делах. И все же, полагаю, вы в состоянии догадаться, как я отношусь к совпадениям. При последних словах напарника Скалли тихонько фыркнула. Скиннер размышлял над этими новыми возможностями по мере того, как вел машину. - Будь что будет, - в конце концов заметил он, подъезжая к парковочным местам у Национального аэропорта или как там, черт побери, республиканцы хотели его называть. - Мы станем следовать всем установленным процедурам расследования по прибытии в Нью-Йорк. К этому времени всех студентов в общежитии уже опросили. Скалли, я бы предпочел, чтобы вы работали совместно с криминалистами. Малдер, вы можете раскручивать эту нить расследования, если считаете, что оно того стоит, но я настаиваю, чтобы вы делали это не слишком явно. Конгрессмен О’Брайан не из тех, кто верит в инопланетян. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то пытался отыскать связь там, где ее нет. Малдер прищурился. - Сэр, я уже сказал, что это не… - Мне ведь не послышалось слово MUFON, верно? Если оно не связано напрямую с расследованием, то я не желаю, чтобы этому направлению уделялось слишком много времени, вот и все. - Сэр, - внезапно встряла Скалли, пригвоздив его к месту тяжелым взглядом. – Сэр, я не эксперт-криминалист. Во мне не будет нужды, если только или до тех пор, пока не найдут тело. Мое наблюдение за их работой может быть расценено, как нечто… - Что вы пытаетесь сказать, агент? – потребовал он, оборвав ее на полуслове. - Позвольте нам с агентом Малдером заняться этим вполне обоснованным направлением расследования. То, что случилось утром, не влияло и не повлияет на нашу работу. Черт, она догадалась о его неуклюжей попытке разделить их. Скиннер стиснул зубы и посмотрел на нее; она стойко удерживала его взгляд, сжав губы так, что они превратились в тонкую напряженную линию. Едва высказав свое предложение, он уже знал, что оно не сработает, но могла ли она упрекнуть его за предпринятую попытку? Они оказались в неловкой ситуации – все они. А чего они ожидали - что он будет спокойно сидеть и снисходительно кивать на очевидное нарушение еще одного безоговорочного правила Бюро? Ему вовсе не нравилось вмешиваться в личную жизнь своих подчиненных, но на своей должности в ФБР он определенно не впервые сталкивался с разнополыми агентами, чье партнерство разваливалось из-за эмоциональной привязанности друг к другу. Однако на этот раз все было иначе. Эта связь между ними… новые отношения, казалось, лишь еще сильнее сплотили их. Хмыкнув, он вырулил на парковочное место, заглушил мотор и развернулся к ней лицом. Она вздернула подбородок, словно бы готовясь к предстоящему вопросу. Разумеется, он должен был рано или поздно спросить, и, конечно, она это прекрасно понимала. - Сколько, агент Скалли? – тихо спросил он. Она широко распахнула глаза, мгновенно полыхнувшие устрашающим гневом, и ему вдруг пришло на ум, что этот вопрос можно было истолковать по-разному. Сколько в нем значений - от вполне невинных до неприличных. Но, нет, по ее виду он понял: она знала, что он подразумевал. Малдер неловко поерзал на сиденье, явно подумав о том же. Скиннер предпринял определенные усилия, чтобы не показать, что ситуация его позабавила. «Нет, Фокс, я не имею в виду размер твоего хозяйства». После затянувшейся паузы Скалли наконец тряхнула головой и ответила: - Нет, сэр. Если вы не знаете, то, значит, на нашу работу это никак не влияет и, следовательно, неважно. Она удерживала его взгляд еще мгновение, прежде чем потянула за ручку и открыла тяжелую дверцу. Машина снова содрогнулась, когда она захлопнула дверь, и Скиннер даже пожалел ее – черт, а эта женщина могла быть довольно пугающей. Он ощущал на себе немигающий взгляд Малдера. Боже, он ненавидел, когда они проделывали с ним нечто подобное – объединяли усилия, умудряясь бросить ему вызов без единого произнесенного вслух слова. - Что такое, агент? – нетерпеливо рявкнул он, настолько резким движением вытаскивая ключ из зажигания, что тот чуть было не надломился. Малдер же, в свою очередь, держался совершенно невозмутимо. - Что вы намерены предпринять, сэр? – спросил он тихим, но отчетливым голосом, почти свободным от каких-либо эмоций. Почти. Скиннер перевел взгляд на Скалли. Она уже отошла на приличное расстояние от машины, но в тот момент остановилась, очевидно, ожидая, когда они ее нагонят. И вновь его поразила ее стойкость. Если кто и мог заставить работать самые сложные из всех возможных отношения, то вполне логично, что это будут эти двое. И все же доводы против были довольно весомыми. Это может сделать их уязвимыми – либо перед внутренними раздорами, либо перед внешним давлением и влияниями, и тогда их отношения будут представлять реальную угрозу для Бюро. Он вздохнул и распахнул дверь. - Я намерен заняться этим расследованием, агент Малдер. Что же до другого вопроса… я пока не решил. Малдер открыл дверь со своей стороны и поднялся на ноги. - Есть еще кое-что, что вам стоит учесть, сэр, - все так же тихо добавил он. Скиннер захлопнул дверь и, развернувшись, пронзил своего агента тяжелым взглядом, однако тот даже не вздрогнул. Что ж, неудивительно – достаточно посмотреть, с кем он работает в паре. К наводящим страх взглядам ему уж точно не привыкать. Малдер слегка наклонил голову в сторону напарницы, чьи яркие рыжие волосы были едва видны поверх разделявших их машин. – Думаю, вы помните, что случилось в прошлый раз, когда мы столкнулись с угрозой разделения. И она снова это сделает. Я понимаю, что окончательное решение принимать вам, и согласен с тем, что сейчас это не самый важный вопрос на повестке дня, но вам следует знать, что наше разделение приведет лишь к значительному снижению показателей раскрываемости нашего отдела. Скиннер удержался от резкого ответа. Порой было так трудно исполнять роль пастыря для этих двоих. Разумеется, показатели их отдела были важны, и Малдер это знал. Важны, черт возьми, - да, скорее, жизненно необходимы. Кто-то должен играть по правилам. Кто-то должен кое-что доказать, чтобы Бюро осталось довольно. Они больше ничего не сказали, лишь молча забрали свои чемоданы из багажника и направились через огромное пространство парковочной зоны к терминалу. Скиннер передал Скалли ее сумку, поравнявшись с ней, и ощутил тревожный укол разочарования от того, что она сумела взять ее, не касаясь его руки. Он прикусил губу и последовал за идущими впереди него агентами. Несмотря на существенную разницу в росте и, соответственно, в длине ног, не говоря уже об этих жутких туфлях с трехдюймовыми каблуками, Скалли без проблем поспевала за своим напарником. И что с того, что она делала три шага там, где он – лишь два? Они прибыли в аэропорт за полчаса до взлета. Скиннер извинился и отправился в туалет. Боже, ему надо выпить кофе, ведь он держался исключительно за счет адреналина с… какого времени? С двух ночи? Рано или поздно усталость возьмет свое. И если только самолет не сделает крюк через, скажем, Чикаго, ему вряд ли удастся хоть немного отдохнуть на борту: полет просто не продлится достаточно долго. И потом, ему еще нужно было изучить документы по делу. Черт, порой он по-настоящему ненавидел свою работу. Он взглянул на свое отражение в зеркале, пока мыл руки. Под глазами уже залегли тени, а лицо выглядело несколько лихорадочным. Ничего удивительного, пришло ему на ум, ведь утро началось не так гладко, как он надеялся. Он устало снял очки и умылся холодной водой. Это мало освежало, но по крайней мере помогло избавиться от липкой испарины. Он осознал, что нервничает – нервничает из-за необходимости вернуться и находиться рядом с ними. Сколько уже, спрашивал он себя, вновь водружая очки на переносицу и заправляя дужки за уши, сколько уже длится их роман? Боже, невозможность понять, когда это началось, заставляла его чувствовать себя чертовым глупцом. Тесная работа с ними над этим делом обещала стать тем еще испытанием. Хотя Малдер прав – до тех пор, пока не разрешится текущая проблема, тот вопрос не имеет значения. Он закрыл глаза и быстро выдохнул. «Не испорти все, Уолтер, - велел он себе. – Не драматизируй». Он вздернул подбородок и отвернулся от зеркала. Они стояли у окна в зале ожидания – с момента его ухода ничего не изменилось. Нет, не совсем так: на маленьком столике рядом с ними появилась картонная коробка с тремя пластиковыми стаканчиками из одной из слишком дорогих аэропортовских кофеен. Они стояли спиной к нему, их внимание явно было приковано к чему-то другому. У Скиннера слюнки потекли в предвкушении глотка кофе, но, несмотря на его потребность в кофеине, он заставил себя идти медленнее, чтобы иметь возможность наблюдать за своими агентами. Их разговор оставался для него загадкой, но дело было не в нем; внезапно Малдер наклонился и медленно и вполне умышленно поцеловал напарницу. «Черт, он ее целует». Поцелуй не был ни глубоким, ни собственническим, ни страстным, но при этом далеким от простого чмока в щечку. Их губы соприкоснулись, задержались, потом разъединились на несколько миллиметров и снова слились. Его руки были спрятаны в карманах плаща, ее собственные – сложены у нее на груди. Они не дотрагивались друг до друга, но… Скиннер ощутил странное стеснение в груди при виде этой сцены. Господи, виденное делало все таким чертовским реальным. Эти двое не просто хорошо работали вместе, они любили друг друга. Так что удивительного в том, что это больше не могло ограничиться рамками партнерства? Или же термин «партнерство» просто принял другое, новое, более глубокое значение для них обоих? Теперь это стало столь очевидным. Он и вправду был слепцом. Должно быть, они услышали его приближение – черт, а может, почувствовали его, – потому что отодвинулись друг от друга столь стремительно, что Скиннер фактически услышал тихий чмок, когда они прервали поцелуй. Скалли отвернулась с пылающим от смущения лицом и пробормотала что-то о забытых сливках. Скиннер посмотрел ей вслед, когда она поспешно оставила их. Господи, если чуть ранее она была симпатичной, то сейчас, с этим ярким румянцем на щеках она была по-настоящему прекрасна. Он вспомнил, что видел в ее руке в спальне Малдера, и его взгляд невольно опустился на ее удалявшуюся фигуру, закутанную в темный плащ. Это удивило его не на шутку. Шэрон ненавидела подобное белье. Словно ходишь с веревкой в заднице, говорила она. Тряхнув головой, он развернулся лицом к Малдеру. От увиденного у него перехватило дыхание. Малдер наблюдал за ним. Смотрел – нет, прожигал его взглядом. На какое-то мгновение он едва не поддался искушению улыбнуться. «Задел за живое, не так ли, агент Малдер?» - чуть было не спросил он. Нет, это может спровоцировать драку, которая, мало того, что будет болезненной, так еще и потребует дисциплинарного взыскания. В таком случае окажется весьма затруднительно спрятать эту проблему куда подальше, до тех пор… пока для нее не придет время позже. Так что он ограничился тем, что поджал губы и кивнул на стаканчики с кофе. - Ваша идея? – спокойным, ровным голосом поинтересовался он. Малдер покачал головой. - Нет, Скалли. – Тон его голоса был нейтральным, но глаза горели каким-то темным огнем. Мгновение спустя он вновь отвернулся к окну. Скиннер кивнул, выбрал стакан и осторожно снял с него крышку. О, крепкий и черный кофе. Он подавил удовлетворенный стон. - Напомните мне поблагодарить ее, когда она вернется. - Непременно. Он отошел в сторону, держа стакан в руке, и сел в одном из самых отдаленных от ворот ряду кресел. Скалли вскоре вернулась с множеством крошечных пластиковых контейнеров и несколькими деревянными палочками для размешивания в руках. Малдер взял их у нее, затем сел и начал снимать с них фольгу. Она примостилась на сиденье рядом с ним, добавила содержимое парочки контейнеров в их стаканы, тщательно размешала, взяла один стакан себе и сделала осторожный глоток. На ее лице отразилось отвращение, подтвердившее собственное мнение Скиннера о напитке: кофе в аэропортах был сильно переоцененным и при этом ужасным на вкус. Тряхнув головой, она заставила себя выпить еще немного, прежде чем отставила стакан в сторону и вновь открыла папку с делом. Малдер наклонился к ней, чтобы тоже заняться изучением материалов. Мгновение никто из них не шевелился. Скиннер вздохнул и попробовал еще глоток своего кофе, ни на секунду не отвлекаясь от наблюдения за парой агентов. Действительно ли они читали или просто использовали документы как предлог, чтобы находиться ближе друг к другу? Скиннер не почувствовал аромата духов, так что Малдер не мог наслаждаться ее запахом? Или мог? Что еще ему оставалось делать? Он не имел возможности снова поцеловать ее, зная, что их начальник наверняка наблюдает за ними. Малдер медленно и осторожно наклонился вперед, облизнул палец и перевернул страницу. Его губы при этом двигались. С них не слетело ни звука, по крайней мере, Скиннер ничего не расслышал, но он без труда разобрал слова. «Люблю тебя». О, вот оно что. Скиннер так крепко стиснул зубы, что заболела челюсть. Это уже слишком. Сколько секретов вечно курящий ублюдок заставлял его хранить от этих двоих за все эти годы; сколько всего он по-прежнему держал при себе не по собственной инициативе, а из опасения за их безопасность? В течение всей его карьеры его использовали, как пешку, в разных играх – Блевинс, Спендер, Крайчек и десятки других ублюдков. Был ли этот секрет другим? По крайней мере, жизни он не угрожал – никто не умрет от того, кому он скажет или не скажет об этом. Ничто не зависело от него, за исключением счастья этих двоих. Он тряхнул головой, приняв, наконец, решение. Переназначение исключено. Насколько он, Уолтер Скиннер, в состоянии судить, в этом нет необходимости. Он будет восхищаться ими и, вероятно, всегда завидовать этому болвану, но сейчас, наблюдая за тем, как они украдкой обмениваются взглядами, он осознал, что никогда не сможет разделить их. Напротив, он защитит их. Заступится за них при необходимости. Предпримет все от него зависящее, чтобы они оставались вместе. Это меньшее, что он мог сделать. Это все, что он мог сделать.