Пряча голову в песок...

~~~ Рейтинг: PG-13 за описание проявлений привязанности. Классификация: S, H, MSR Краткое содержание: Иногда телефонные звонки лучше не игнорировать. ~~~ Где-то трезвонил телефон. Тихо простонав, Малдер перекатился на бок и скосил глаза на будильник. Половина шестого? Кто, черт побери, станет звонить в такую рань? Он вздохнул и снова уронил голову на подушку. Пусть себе надрывается. Он точно знал, кто не звонил, и ему этого было вполне достаточно. Автоответчик сработал на четвертом звонке, и до Малдера донесся его собственный бесплотный голос, воспроизводивший записанный на пленку текст: Фокс Малдер, бла-бла-бла… Он вслепую пошарил рукой по кровати и наткнулся на теплое тело, завернутое в кокон из простыней и надежно укрытое одеялом. А, вот она где. Он придвинулся ближе и обвил ее рукой. - Нет, ‘ще рано, (2)- сонно запротестовала она. Он вздохнул и плотнее прижался к ее спине. - Засыпай, - прошептал он, опустив голову на подушку рядом с ее головой. Она тоже вздохнула и, как ему показалось, при этом произнесла его имя. Из гостиной донесся щелчок автоответчика и наступила тишина. Почти сразу же телефон заверещал снова. Недовольно бормоча про себя, Малдер перекатился на спину и потянулся к параллельной трубке на ночном столике, но Скалли остановила его, положив руку ему на бедро. - Пусть звонит, - удивительно отчетливым голосом произнесла она. Убеждать его не пришлось. Он развернулся обратно и, хмыкнув, уткнулся лицом ей в волосы. М-м, она пахла замечательно. Боже, секс с напарницей был нирваной сам по себе, но спать бок о бок с ней, как он делал почти каждую ночь на протяжении последнего месяца, оказалось почти столь же приятно. М-м, в кои-то веки он наконец почувствовал себя счастливым человеком. Автоответчик снова замолк, погружая квартиру в тишину. Чертов телефон – теперь он уже не уснет. Она дернулась во сне, и он услышал отчетливый стук ее зубов. Она часто так делала по утрам, побуждая его задаться вопросом, вызвано ли это рефлекторное движение ее челюсти тем, что она голодна, и ей снится, как она ест? Он наклонился еще ближе, проводя носом по ее волосам. Несколько стратегически верных движений, и этот ее «голодный» сон превратится в нечто несколько более чувственное. Неплохой способ разбудить свою напарницу, не так ли, занявшись с ней любовью? Тем более что и так уже почти пришло время вставать… Она застонала, когда он осторожно сжал ее грудь сквозь тонкий материал. - Малдер, ты псих. Он оставил влажный поцелуй на ее шее. - Ты имеешь в виду чокнутый? – прошептал он, скользнув рукой под ее рубашку, - ну, вообще-то, его рубашку – и провел большим пальцем по соску. – Ну же, пора вставать. По крайней мере, через десять минут уже точно надо будет. И того меньше, если этот гребаный телефон не заткнется. Ощутив губами, как кожа ее щеки собралась складками, он понял, что она улыбается. - Я чувствую, что лично ты уже «встал». Он переместил руку на другую ее грудь. - М-м, ну что тут скажешь. Твой маленький друг – ранняя пташка. И тебе остается винить в этом только себя, знаешь ли – это ты лежишь тут и пахнешь подобным образом. – Он снова поцеловал ее. Она чуть вздернула подбородок, позволяя ему добраться до чувствительного местечка под изгибом челюстной кости. - И как же я пахну? – пробормотала она, медленно перекатываясь на спину. В процессе она задела рукой его стремительно твердеющий член, отчего ее улыбка стала еще шире. Он дернулся от ее прикосновения. - Утренний секс, напарник, - выдохнул он ей на ухо и, положив палец под ее подбородок, развернул лицом к себе, – стоит того, чтобы не обращать внимания на несвежее дыхание. Так что поцелуй меня побыстрее и покончим с этим. Она подчинилась и затем отодвинулась с гримасой на лице. - Фу, тебе повезло, что ты мне нравишься, парень: я не пошла бы на это ради кого попало. Он хмыкнул и принялся быстро расстегивать пуговицы своей рубашки – не та ли это рубашка, которую он надевал на работу вчера? И что так привлекает женщин в этих предметах мужского гардероба? И что такого привлекательного в ее грудях? Он не уставал наслаждаться ими. Черт, да он не мог насладиться ими в достаточной мере. Не то чтобы он не видел их всего… он бросил быстрый взгляд на часы… чуть меньше шести часов назад. Он находил эти мягкие податливые штуки удивительно притягательными. Всего за месяц он пристрастился к ним, словно наркоман. О черт, да это произошло уже в первую ночь. Теперь же, если он не мог окинуть их взглядом, а еще лучше - долго пробовать на вкус первым делом после пробуждения, все утро шло насмарку. Выражение его лица заставило ее тихонько рассмеяться. - Господи, Малдер, дыши. – Она провела пальцами сквозь его волосы, оставляя огненные дорожки на коже головы и притягивая его еще ближе к себе. Когда его губы накрыли ее, она судорожно втянула воздух. «Аналогично, не так ли? – пронеслось у него в голове, пока он наслаждался поцелуем. – Никак не приедается. М-м, что ты со мной делаешь». Стоило ему придвинуться вплотную и осторожно устроиться сверху, как она открыла глаза и посмотрела на него – они закрылись при первом прикосновении его губ к ее соску – и от ее взгляда у него перехватило дыхание. «Возможно ли, чтобы она любила меня так же сильно, как я ее?» Она удерживала зрительный контакт и на мгновение чуть приподняла подбородок, словно бы отвечая на не заданный вслух вопрос. Этого оказалось достаточно, чтобы по его телу прошла легкая дрожь. «И вправду безумно. Интересная пища для размышлений, не так ли? Но на потом». Она взяла его лицо в ладони, отвлекая его внимание от своих грудей. - Не хочу показаться неблагодарной, - прошептала она, - но сейчас почти шесть. Давай уже перейдем к делу, как считаешь? Он проказливо надул губы. - О-о, женщина, мое сердце принадлежит тебе. Она приподняла бедра, избавляясь от своего скудного нижнего белья. - Ну, и оно тоже. Застонав, он вошел в нее. И почему только первобытная часть его мозга в подобные моменты не могла придумать что-то более красноречивое, чем «о чееееерт»? Справедливости ради надо признать, что первобытные люди были не особо разговорчивы, но он и вправду хотел, чтобы она знала: он любил ее не только за определенные части тела. Он действительно любил ее. По-настоящему. Просто не в состоянии был сказать это, когда… о… делал… это… с… ней… Он уперся локтями в матрас по обеим сторонам от ее головы, обрамляя ее лицо предплечьями. Она не отрываясь смотрела ему в глаза, но ее взгляд быстро стал несфокусированным, почти остекленевшим. Хрипло дыша, она обнимала его руками за плечи, впиваясь в них пальцами и царапая ногтями – иными словами, делая то, что писатели низкопробной любовной литературы находили столь привлекательным. Первобытная женщина в ней тоже, похоже, не готова была в тот момент цитировать Диккенса. Хм. Диккенс. Еще больше пищи для размышлений. (1) С этих полных губ определенно срывались отнюдь не цитаты из английской литературы. Она приоткрывала рот в судорожном вздохе, когда он толкал в нее, и быстро облизывала нижнюю губу языком. Некая затуманенная часть его мозга желала втянуть этот язык в рот, наплевав на несвежее дыхание. Где-то снова зазвонил телефон. Он зарычал, удваивая усилия, вращая бедрами в определенной манере, которая всегда помогала привлечь ее внимание… И снова Призрак Малдер преуспел. Она вздернула подбородок, выгибая спину, и с ее губ сорвался тихий, исполненный удовольствия стон. От постоянного трения о волоски на его груди ее соски стали твердыми, как маленькие камушки. Ее дыхание участилось, глаза закатились и затем закрылись, и вот уже поток одиночных слогов вперемешку с его именем начал срываться с этих очаровательных губ. - Да, да, да, Боже, Малдер, да. Да. Да! О боже, это стало его погибелью. Он хотел продлить ее удовольствие, правда хотел, но назад пути уже не было. Он выгнул спину, прикусывая губу в попытке удержаться от крика, и позволил себе эту разрядку. Казалось, это продолжалось вечно – он толкал в нее, отдавая все свое семя до последней капли, и она принимала его в себя, все еще переживая пик своего оргазма, извиваясь, тяжело дыша и умоляя о большем… По его телу прошла финальная дрожь, и он рухнул на нее, поморщившись, когда она обвила его руками и не дала перекатиться на бок. Черт, она всегда держала его в стальном захвате. Неужели она не понимала? Он не хотел причинить ей боль – не может быть, чтобы он не давил на нее своим весом… - Ты не давишь, - прошептала она, по-прежнему дыша тяжело и прерывисто. – Ты не можешь… причинить мне боль… таким образом… уже говорила… мне это нравится… мне это нужно… Он вздохнул и позволил себе расслабиться. Его тело растекалось по ее собственному, как шоколад по мороженому. Да, подумал он, усмехаясь про себя. По примерно пяти футам ванили… Пронзительная трель телефона мгновенно изгнала эти приятные мысли из его головы, и он со стоном приподнялся, опираясь на локоть. Она перехватила его руку, когда он потянулся за разрывающейся от звонков беспроводной трубкой на ночном столике. - Нет, - низким голосом произнесла она, обнимая его рукой за шею и притягивая ближе к себе. На этот раз в их поцелуе, казалось, длившемся вечно, не было никакого колебания. Где-то в гостиной автоответчик снова завел знакомую пластинку. Оборвав поцелуй, она шутливо прикусила его за подбородок и окинула веселым взглядом. – Ты же помнишь наш уговор: когда срабатывает будильник, мне надо вставать и отправляться домой, чтобы принять душ, одеться – в общем, заняться всей этой рутиной специального агента. А до той поры ты принадлежишь мне. Он уступил, игнорируя телефон, который снова начал звонить, как только выключился автоответчик. М-м, он принадлежал ей, с этим не поспоришь. Он тихо простонал, когда она провела ладонями вдоль его спины к заднице, по-прежнему покоившейся в колыбели ее ног, и очень медленно погладила ее. «Если не остановишься, - подумал он, - то маленький Призрак снова проснется, и тогда мы точно опоздаем на работу. Черт, может, ты именно на это и рассчитываешь». Целуя ее, он почувствовал, как ее губы растянулись в улыбке. - Малдер, ты ненасытен. Как, черт побери, ты это делаешь? – С этими словами она нежно укусила его за шею. – Тот, кто сказал, что человек не может жить только на семечках и кофе, очевидно, никогда тебя не встречал. – Он заставил ее замолчать очередным поцелуем. Наконец будильник издал тихий щелчок и начал раздражающе жужжать. Они одновременно простонали, и, перекатившись на бок, Малдер вслепую взмахнул рукой, чтобы нажать на кнопку отложенного звонка. Жужжание прекратилось. Она начала было вставать с постели, но он схватил ее за руку. - У меня тут есть душ, Скалли. Ну же, протестируй его. Она отмахнулась от него и поплотнее запахнула рубашку. - Мы каждое утро обсуждаем одно и то же. Мы же договорились, фэбээровец – оставаться на ночь можно, но не более того. Если я начну носить на работу твои грязные рубашки, люди начнут что-то подозревать. Он сел и снова сжал ее руку. - Пожалуйста, - умоляюще протянул он, касаясь губами ее открытой ладони. К его радости, она заколебалась. Увидев этот признак слабины, он удвоил усилия, придав своему лицу самое жалостливое и просящее выражение. – Ну же, Скалли. У меня там много горячей воды, по крайней мере одно чистое полотенце и немного того шампуня, который ты так любишь прибрать к рукам, когда мы выезжаем на расследования… Я не буду тебе досаждать. И у меня еще осталось немного кофе по-французски из Старбакса. – При этих словах она блаженно закрыла глаза и слегка опустила плечи. «Успех! Не показывай этого, идиот! Никаких торжествующих танцев, пока она не скроется в ванной!» Он с надеждой приподнял брови. – Договорились? Я даже позволю тебе носить дома свою любимую рубашку. Она перевела взгляд на упомянутый им предмет одежды. - Это твоя любимая? С каких пор? Он насмешливо приподнял уголок губ. - С тех пор, как ты надела ее прошлой ночью. Она запрокинула голову назад и рассмеялась. - Ладно, так и быть. Я останусь, чтобы принять душ. Но я хочу получить свой кофе, когда выйду из ванной. И никаких искусственных порошковых сливок – только настоящие или ничего. Понял? Он отсалютовал. - Да, сэр. Спасибо, сэр. Улыбка не сходила с ее губ, пока она не исчезла за дверью ванной. Посмеиваясь про себя, он натянул сброшенные прошлой ночью боксеры и поднялся на ноги. Первая победа, размышлял он, прошлепав на кухню. Теперь надо поставить вариться кофе, тем более что у него как будто бы невзначай имелась ее любимая марка. Как будто бы это совпадение, что он ходил накануне за покупками и купил кварту сливок. Да, как и то, что пинта ее любимого мороженого стояла у него в холодильнике вместе с пивом, ставшим его непременным атрибутом после того, как она однажды одобрительно отозвалась об этом сорте. Он усмехнулся, включая кофеварку. Эта семейная рутина была довольно приятной – он мог бы без труда привыкнуть к ней. Телефон вновь заверещал, когда он как раз копался в буфете в поисках чистых чашек. Какого…? Ее сумочка по-прежнему лежала на столе, куда она ее бросила накануне, и звон доносился именно оттуда. Поколебавшись мгновение, он порылся в ее содержимом и достал надоедливое устройство. Нет, она была бы не против. Подбадривая себя этой мыслью, он нажал на кнопку ответа. - Алло? - Алло, кто это? При звуке этого глубокого резонирующего голоса сквозь все его тело словно бы прошел электрический разряд. О черт! Скиннер! На миг ему пришло в голову сбросить звонок, но он тут же отказался от этой идеи. «Думай быстрее, придурок». - Сэр? Извините, это я, Малдер. Скиннер на секунду растерялся. - Малдер? Какого черта вы отвечаете на телефон Скалли? И какого черта вы не отвечали на собственный? Вы что, не дома? «Думай! Думай! Думай!» - Э-э, да, сэр, дома. Извините, должно быть, я случайно перепутал наши с агентом Скалли сотовые прошлым вечером. Мы, э-э, работали допоздна. Да, я дома – только что вернулся с пробежки. Извините, не подумал проверить автоответчик. – Хоть что-нибудь из этого прозвучало правдоподобно? Не пытался ли начальник позвонить на сотовый самого Малдера? Где он, кстати? Он быстро огляделся по сторонам. Вот он, на кофейном столике – Малдер демонстративно выключил его накануне. Эй, в тот момент это казалось разумной идеей. Он без труда расслышал раздражение в голосе Скиннера. Черт, даже вздохи начальника, казалось, излучали нетерпение. - Возникла непредвиденная ситуация. Мне нужны все доступные агенты, не занятые сейчас на расследованиях, чтобы помочь с делом об исчезновении человека в Нью-Йорке, который, так уж вышло, является родственником весьма известного конгрессмена. По прибытии мы встречаемся с главой нью-йоркского отделения. Я сейчас на пути к вам. Как скоро вы будете готовы? Камень размером с полутонный пикап, казалось, со всего размаха врезался в живот Малдера, а потому он далеко не сразу нашел, что на это ответить. Черт, Скиннер ехал сюда? К его квартире с обнаженной Скалли в душе? Может, это просто дурной сон, некий наиболее жуткий сценарий развития событий, которым он по какой-то причине мучает себя? Он поморщился. - Сюда? Где вы сейчас? Возникла пауза, во время которой был отчетливо слышен гудок машины. За этот краткий промежуток времени Малдер успел умереть тысячью смертей, причем каждая последующая оказывалась много страшнее предыдущей. «О ради всего святого, отвечай! Скажи, что застрял в пробке. Скажи, что заехал в сервис. Скажи, что ты не в шаге от того, чтобы разрушить мою гребаную жизнь, когда она только-только начала подавать надежды!» Скиннер выругался про себя. - И тебе того же, приятель, - пробормотал он. – Извините, Малдер. Я на Мемориал, в шести кварталах от вас. Знаю, что оставляю вам мало времени, но вы были бы предупреждены заранее, если бы только ответили на телефон сразу же. О, а у вас нет каких-нибудь соображений по поводу того, где может быть агент Скалли? У меня не получилось дозвониться и до нее. Малдера мгновенно прошиб холодный пот. - Э-э, боже, сэр, не знаю. Возможно, она тоже на пробежке? Мы обычно не контролируем передвижения друг друга до того, как прибудем в офис… Скиннер хмыкнул. - Ну ладно. Нам придется заехать в Джорджтаун по пути в аэропорт. Я как раз паркуюсь снаружи. «Не бормочи! Успокойся. Все будет в порядке. Только, ради бога, не давай ему зайти в квартиру!» - Э-э, ладно, подождите меня там, буду через пять минут. - Если бы я мог, Малдер. Я названивал людям с трех ночи, так что телефон уже садится. Мне надо воспользоваться вашим, чтобы снова позвонить Скалли. Не ждите меня, просто оставьте дверь открытой, а сами собирайтесь. И, агент, нельзя терять ни минуты. «Да что ты говоришь». Малдер с трудом проглотил застрявший в горле ком. – Э-э, да, сэр. Я буду через… э-э… угощайтесь кофе. Постараюсь как можно быстрее. – Он не стал слушать ответ, просто сбросил звонок и сорвался с места. «Погоди! Вернись обратно и отопри дверь, как сказал Скиннер, а потом со всех ног в спальню…» - Скалли! – Он пару раз ударил в дверь ванной, проносясь мимо. Черт, одежда валялась везде. Ее обувь лежала в гостиной - он помнил, что видел ее под кофейным столиком. Он спешно накинул покрывало на кровать в попытке скрыть все следы их совместной активности, после чего постарался спрятать всю ее одежду, которую только смог найти: блузку, брюки, колготки, бюстгальтер, эти маленькие узенькие стринги (он до недавнего времени и не подозревал, что она их носит). Словно оглушенный, он обнаружил, что стоит замерев и прислушивается к звукам бегущей воды, одновременно пялясь на невозможно маленький V-образный предмет ее нижнего белья. Его хоть вообще можно назвать предметом одежды? Как же пело его сердце, когда он увидел ее в одном из… Черт, чем он занят? Он снова постучал по двери в ванную и повернул ручку. - Скалли, ты там утонуть собралась? Я захожу! Она мгновенно преисполнилась возмущением. - Эй, ты сказал… - Заткнись, Скалли, и слушай! Скиннер пытался нам дозвониться, и сейчас он на пути сюда, чтобы забрать меня… нас…меня…черт! Просто смой пену и выходи уже оттуда. Ее гнев испарился с поразительной скоростью. - Что ты имеешь в виду, на пути сюда? – потребовала она не на шутку встревоженным голосом. – На шоссе? В этом квартале? Где он? Его охватил такой сильный приступ паники, что Малдер всерьез опасался, что его стошнит. - В лифте! Ты закончила? Я собрал твои вещи – одевайся и, бога ради, из спальни ни ногой. Я приму душ и уйду. Скиннер пытался дозвониться и тебе. Подожди, пока он не уйдет, а затем отправляйся в аэропорт. Позвони мне на мобильный, когда выедешь. Я сказал ему, что ты, вероятно, отправилась на пробежку. У тебя же есть дорожная сумка в багажнике, да? Дверь ванной распахнулась, ударившись о стену с резонирующим звуком. Схватив с вешалки полотенце, Скалли окинула напарника взглядом. - Да, конечно. Это он звонил все это время? Черт! Ладно, все будет нормально. Сделай глубокий вдох, Малдер. Погоди, не надо – теперь ты выглядишь так, словно вот-вот потеряешь сознание от переизбытка кислорода. – Она обернулась в полотенце и нетерпеливым жестом потребовала у него одежду. – Давай сюда и не путайся под ногами. Где мои туфли? – Они неловко повозились с клубком одежды, в панике уронив пару вещей. – Боже, это просто смешно. Ну же, Малдер, не путайся под ногами! – Он открыл дверь в ванную и попятился обратно в спальню. Она вытащила из кучи одежды нижнее белье и, встряхнув его, последовала за ним. – Иди, иди! Возьми мои туфли и принеси их сюда… Она замерла на месте, когда на пороге спальни возникла фигура, буквально заполнившая собой весь дверной проем и закрывшая проникавший из гостиной свет. - Малдер, я не могу найти ваш телефон. Этого кретина из офиса генерального прокурора удар хватит, если мы не… - Он застыл. Моргнул. Снова моргнул, словно пытаясь примириться с тем, что, или, вернее, кого видел перед собой: Скалли в одном лишь полотенце, державшую свою одежду в одной руке и то, что походило на резинку для волос – в другой. Боже, тишина была поистине оглушающей. Малдер не мог отвести взгляд и не мог не спрашивать себя, что за мысли проносились в этой голове, не отражаясь в темных непроницаемых глазах. «Убейте меня прямо сейчас, - отчаянно взмолился он. – Сердечный приступ. Удар молнии. Землетрясение тоже подойдет. Черт, возьми свое табельное оружие и пристрели меня. Только не смотри на меня так». Агонизирующий момент грозил затянуться – казалось, они стояли без движения целую вечность. Прошла ли только минута? Черт, с тем же успехом это мог быть и час. Малдер украдкой посмотрел на напарницу. При обычных обстоятельствах выражение ее лица было бы слишком комичным, чтобы описать словами: глаза неестественно округлились и чуть ли не вылезали из орбит, ноздри раздувались, рот был полуоткрыт, ведь ей так и не удалось закончить свое указание. Внезапно ее взгляд упал на зажатый в кулаке клочок материи, отчего вся оставшаяся краска схлынула с ее лица, и она в мгновение ока спрятала руку за спиной. Цвет лица Скиннера сменился на совершенно противоположный, приобретя опасный оттенок багрового. Когда его губы начали изгибаться, Малдер ощутил, что к горлу снова подкатывает волна тошноты. «О боже, если он засмеется…» Момент прошел… но так ли это? Взгляд Скиннера переместился со Скалли на Малдера и обратно. Тихо фыркнув, он отвернулся и вперился суровым взором в какую-то точку на противоположной стене. - Агент Скалли, - очень тихо произнес он. – Вижу, он вас нашел. Она не шевельнулась, даже не моргнула. - Да, сэр, - выдохнула она. Скиннер медленно перевел на Малдера чрезвычайно тяжелый взгляд. - На пробежке, агент Малдер? – На его челюсти играли желваки, ноздри раздувались. Издав протяжный вздох, он поджал губы, и Малдер вновь заметил, что уголок его рта дернулся. - Собирайтесь, агенты, я подожду в машине. С этими словами он резко развернулся на пятках. После его ухода они еще долго прислушивались к его замиравшим вдали шагам: сначала за дверью, потом вниз по коридору к лифту. Не проронив ни слова, Скалли бросила свои вещи на кровать и принялась вытирать волосы полотенцем. Ее движения были медленными и тщательно продуманными. Малдер наблюдал за ней, не в силах отвести взгляд. Выражение ее лица было нейтральным, но у него имелись кое-какие догадки по поводу проносившихся у нее в голове мыслей. «Теперь он знает. Что он сделает? Если он по-настоящему удивлен, то, возможно, вынужден будет как-то отреагировать на увиденное. Он доложит об этом своему начальству, и нас разведут по разным отделам. Другое дело, если он не удивился. Он выглядел удивленным? По крайней мере, ему хватило такта не рассмеяться». Она посмотрела на него. - Малдер, прими душ. Я приготовлю тебе чашку кофе, - натянуто, но спокойно произнесла она. Он кивнул, и, когда проходил мимо, она коснулась его руки. Все еще не вполне придя в себя после случившегося, он остановился и посмотрел на нее. Выражение ее глаз было предельно серьезным, без всякого намека на слезы, и когда она вновь заговорила, ее голос прозвучал устойчиво: - Я скорее уволюсь, чем соглашусь на перевод. Они не заберут тебя от меня. Не сейчас. Он медленно кивнул, чувствуя себя оцепенелым. В душе он даже не ощущал, холодной или горячей водой мылся. Движения казались странно механическими, когда он одевался и потом пил принесенный ею кофе. Мысли цеплялись за одно-единственное слово: перевод. «Они переназначат нас, не так ли? Если бы мы все скрывали, по крайней мере некоторое время, то могли бы доказать, что все еще в состоянии выполнять свою работу. О черт, им, вероятно, было бы все равно. Какой-нибудь упертый начальник привязался бы к формальностям, не позволяющим никаких личных отношений между напарниками. Она может тебе нравиться, ты можешь зависеть от нее, вы можете проводить вместе так много времени и проходить через такое множество испытаний, что оба перестанете различать некогда четко очерченные границы и уже не будете уверены, какая часть вас – все еще вы, а какая - уже ваш напарник, однако тебе не позволено любить ее и уж точно не позволено заниматься с ней любовью. Как, черт побери, мы в это ввязались? И как, черт побери, нам из этого выпутаться?»