Пряча голову в песок...

~~~ Спойлеров нет Рейтинг: R за наличие сцен сексуального характера Классификация: S, A, MSR Краткое содержание: Чем заняться после тяжелого трудового дня? Когда ее ассистент накрыл бледный труп простыней, Скалли бросила взгляд на настенные часы. Почти четыре. У нее еще оставалось время для чашки кофе перед проверкой ПЦР (1) по делу, с которым ее попросил помочь Макмастерс. Странно, что за целый день Малдер ни разу не напомнил о себе. Похоже, он чем-то занят. Он опоздал на работу, разумеется, так как вынужден был заехать к себе, чтобы переодеться. Скиннера так разозлило его опоздание, что он придумал ему какое-то наказание? Маловероятно, но полностью исключать этого нельзя. Скиннер мог быть довольно вспыльчивым. С другой стороны, она не держала телефон поблизости, когда по локти увязала во внутренностях очередного трупа. Может, он и пытался, но не сумел дозвониться. Когда она уже направилась к лифту, ее внезапно окликнули: - Дана, у тебя есть минутка? Проклятье, это был Карл Лоуренс. Она сделала над собой усилие, чтобы не поморщиться, поворачиваясь к нему лицом. Он был достаточно приятным в деловом общении, но при этом совершенно посредственным. Типичный ремесленник со скальпелем. Она поспешно натянула на лицо вежливую улыбку. - Конечно, Карл. В чем дело? Он пожал плечами, словно бы извиняясь за беспокойство, и кивнул в сторону одного из боксов у нее за спиной. - У меня сейчас напряженка – работы больше, чем я могу сделать за сегодня, а мне бы не хотелось нарушать обещание. Я услышал, что ты еще здесь, и надеялся уговорить тебя… Тихий писк не дал ему договорить. Ее сотовый, который молчал весь день, к счастью, выбрал именно этот момент, чтобы привлечь к себе внимание. Она слегка улыбнулась, когда доставала его из нагрудного кармана. - Да, Скалли. - Что на тебе надето? О, ее щеки мгновенно вспыхнули при этих словах. Она кое-как сумела взять себя в руки и удержаться от того, чтобы начать улыбаться, словно идиотка. - Малдер, в чем дело? - Вопрос был: что на тебе надето? Сексуальная медицинская униформа, могу спорить. Волосы собраны в хвостик у тебя на затылке, а на голове, вероятно, бумажная шапочка. Кто-нибудь заметил синяк у тебя под ухом? Я правда сожалею об этом. С колледжа не делал никому засоса. Она закрыла глаза. Сдержанность. Нужно держать себя в руках, особенно учитывая, что Профессор стоял поблизости и слышал все, что она говорила. - Да, Малдер, я сейчас занята. Что тебе нужно? О, неудачный выбор слов. Он принялся перечислять ей весь список своих желаний, незамедлительно ставший весьма эротическим. Она поспешно отступила в сторону и окинула Лоуренса быстрым взглядом, опасаясь, что голос Малдера донесется до него с расстояния в несколько шагов. - Погоди минутку. Ты где? Пожалуйста, только не говори, что в офисе. Он издал тихий мурлыкающий стон. - А где я, по-твоему? В своей мрачной одинокой квартире. Я взял отгул до конца дня. Сказал боссу, что направляюсь домой, чтобы приложить лед к своей бедной маленькой ноге. Да, и у меня тут возникла довольно серьезная припухлость, так что я в некотором роде интересуюсь, не могла бы ты заехать и проверить меня? Судя по размеру опухоли, что-то грозит взорваться. Причем скоро. Она прижала ладонь ко лбу, не в силах избавиться от нарисованного им образа. - Да, я поняла. Мне, м-м, мне нужно еще пару минут, чтобы все здесь закончить. Оставайся на месте - я буду, как только смогу. – Он попробовал было что-то добавить, но она оборвала его бесцеремонным нажатием кнопки питания, после чего развернулась к Лоуренсу с сокрушенной улыбкой на губах. - Извини, Карл. Напарнику требуется моя помощь по делу. Он внимательно всмотрелся в ее лицо, однако небрежно взмахнул рукой, показывая, что понимает. - Не извиняйся. Дана, ты в порядке? У тебя щеки горят. Надеюсь, ты не заболела? Она позволила себе осторожно улыбнуться. - Нет, все нормально. Извини, что не могу помочь. Удачи. – Она резко развернулась и с силой надавила на кнопку вызова лифта, отчаянно прикусывая губу. Очевидно, пришла пора установить некоторые основные правила. Но сначала ему придется воплотить в жизнь все то, что он только что упомянул. Дорога до Александрии заняла целую вечность. Ехать было не слишком далеко, но транспортный поток в пятницу вечером двигался с черепашьей скоростью, а осознание того, что ждало ее впереди, заставляло время ползти еще медленнее. Так что ей ничего не оставалось, как приспособиться. При мысли о том, как он сидит в своей темной квартире, развалившись на кушетке, и лелеет ту упомянутую им «припухлость», ее желудок сделал сальто. «Нужно как-то отвлечься, иначе я сойду с ума. Включить радио? Бла-бла-бла. Переключу на другую станцию. Какой-то парень завывает о том, что не может больше без тебя. Другая станция. Кантри? Ни за что. Надо не забыть взять несколько CD дисков!» Снова тишина. Ее разум – и тело – просто кричали. Три недели спустя, или так ей по крайней мере показалось, она остановилась рядом со зданием на Хегал. Когда она закрывала дверцу машины, ее пальцы дрожали. Черт, как часто за последние семь лет она бывала здесь, но именно сейчас ощущала себя нервничающим подростком. Разве любовь не чудесна? Любовь и обещание отличного секса. Еще три недели прошли в ожидании лифта и последующей поездке до четвертого этажа. При виде его квартиры она ощутила, как у нее подгибаются колени. «Возьми себя в руки, Дана», - велела она себе. Это просто смешно - так реагировать на мысли о нем. Забавно, но у нее не хватило воздуха на то, чтобы дышать, не говоря уж о смехе. К дверной ручке была прикреплена записка со всего двумя словами, написанными небрежным почерком Малдера: воспользуйся ключом. Она покопалась в сумочке в поисках ключа, и вот уже замок открылся с характерным щелчком. Она легонько толкнула дверь и не без колебания ступила внутрь. В квартире было довольно темно – единственный свет исходил от уже тусклого вечернего солнца – и, очевидно, пусто. Откуда-то доносились мягкие звуки джазовой композиции – отдаленные и рассеянные, так что она не была даже уверена, что они исходили из его стереосистемы. Она нахмурилась и огляделась по сторонам. - Малдер? Дверь позади нее захлопнулась словно бы сама по себе. Чья-то рука обхватила ее запястье, длинные пальцы стиснули его в стальном захвате. Она подозревала, что любая попытка вырваться из него была бы бесполезной. Как будто она собиралась предпринять такую попытку. - Не двигайся, - его шепот всколыхнул ее волосы и коснулся лица. Она стояла, замерев на месте, будучи не в силах даже вздохнуть. Его рука переместилась с запястья на воротник, снимая с нее пиджак и аккуратно вешая его на вешалку. Затем он обнял ее за талию и принялся прокладывать дорожку из теплых поцелуев вдоль шеи. Кто-то издал тихий стон – она и сама толком не знала, кто именно. - Добро пожаловать домой, - прошептал он, обжигая ее кожу своим дыханием. Она закрыла глаза, когда его язык пришел на смену губам, проводя теплую влажную линию от ее уха к ключице. – М-м, соленая. Тяжелый трудовой день? Она безвольно опустила голову ему на плечо и завела руки назад, чтобы также иметь возможность прикоснуться к нему. Ее пальцы нащупали что-то шелковое. Его собственные руки тем временем скользнули вверх и начали неторопливо расстегивать пуговицы ее пуловера. Это была совсем не сложная задача – тем более для такого мастера, как он. Она пробормотала его имя, когда он дотронулся до обнаженной кожи ее живота. Они начали очень медленно раскачиваться под музыку, определенно доносившуюся из его стереосистемы. Его прикосновения потихоньку сводили ее с ума. Она попыталась развернуться в его объятиях, отчаянно желая раствориться в его тепле, но он остановил ее, укоризненно пробормотав: - Ш-ш, не надо торопиться. – Когда он нежно провел носом по ее уху, она повернула голову, обхватила его ладонью за шею и потянула вниз. Их первый поцелуй был медлительным и приятным. Он дразнил ее языком, то поигрывая им с ее губами, то вновь убирая его. Она протестующе застонала. - Я хочу чувствовать тебя, - прошептала она прерывистым голосом. Он растянул губы в улыбке, касаясь ими ее щеки. - Я прямо тут. Она подняла руки и обвила ими пустое пространство перед собой. - Я хочу тебя здесь. Эти благословенные губы продолжали творить свою магию у основания ее шеи, постепенно перемещаясь к другому уху. - Ты же знаешь, как говорил Спок, - тихо заметил он, подкрепляя свои слова нежными влажными поцелуями. – Обладание далеко не столь приятно, как ожидание. По ее телу прошла волна дрожи. При всем желании она не смогла бы сейчас открыть глаза. - Спок был тем еще треплом. Я предпочитала Маккоя (2). Он тихонько фыркнул. - Ну еще бы. Он добрался до отметины под ее ухом, что соответствовала по размерам его рту, и поцеловал ее. - Боже, ты пахнешь просто замечательно. Настала пора ей фыркнуть. - Моргом? - М-м, вовсе нет. Ты обладаешь своим собственным запахом, и все химикаты и ментоловые мази в городе не могут его изменить. Поначалу он замешан на твоем парфюме, шампуне и чем ты там еще пользуешься, но в течение дня к нему для полного букета добавляется немного пота. Боже, с этим ничто не сравнится. – Он погладил ее по бокам, попутно стягивая с нее пуловер, после чего взял ее руки в свои и развел их в стороны. Она задрожала, ее руки и грудь покрылись мурашками. Он пробормотал что-то в знак одобрения. – О, шрифт Брайля. Спасибо за помощь. – С этими словами он принялся поглаживать ее руки вверх и вниз, ласкающими движениями касаясь нежной кожи с внутренней стороны ее локтей, запястий, предплечий. Ощущения были поистине опьяняющими; ее как будто одурманили. Внезапно его ладони изменили курс, обвив ее талию и наконец разворачивая ее лицом к нему. Довольно бормоча, она потянулась было к нему, но вновь не получила желаемого, потому что он медленно опустился перед ней на колени, обхватив ее руками и привлекая к себе. Он прижался лицом к впадине между ее грудей и едва слышно простонал. Она погладила его по волосам, взъерошив и снова пригладив их. Стоило ей чуть наклониться, и она смогла коснуться его лба в поцелуе. Как долго они простояли в такой позе - застыв, словно ледяные статуи, хотя создаваемого ими жара хватило бы, чтобы растопить воск на его деревянном полу? Он зацепил бретельку на ее плече и потянул вниз. Она знала, что за этим последует, и приготовилась, как могла, но слишком поздно; ощущения его губ на ее соске оказалось почти достаточно, чтобы у нее подогнулись колени. Она покачнулась и безуспешно попыталась сдержать хриплый стон. - Господи Боже, Малдер. Он поднял на нее взгляд, и она без труда заметила смешинки в его затуманенных глазах. - Это так их зовут? Какое из имен принадлежит вот этому? Ей стоило невероятных усилий не ткнуть его носом обратно в свою грудь. - Называй их как пожелаешь, только не останавливайся. Он снова фыркнул и переключил внимание на доселе обделенную им вторую грудь, после чего осторожно потянул за сосок зубами и отпустил. Внезапно он остановился. Она посмотрела вниз как раз вовремя, чтобы увидеть, как он на мгновение прищурил глаза, когда заметил шрам в том месте, куда попала пуля того кретина из Нью-Йорка. Он находился высоко, чуть правее середины груди и прямо под ребрами. Ей не понравился его расстроенный взгляд, мгновенно пришедший на смену дразнящему выражению. Она уверенно взяла его за подбородок и потянула вверх, побуждая его переключиться со шрама на ее лицо. - Нет, - тихо произнесла она. – Не смей воскрешать дурные воспоминания прошлого. Это произошло, и теперь это часть меня – отметина на карте моего тела. - Он молча смотрел на нее, и она увидела вину и неуверенность в его глазах. Ей явно не удалось его убедить. Тогда она еще чуть-чуть наклонилась вперед и накрыла его рот своим. Если она не в силах была полностью избавить его от демонов, то могла по крайней мере загнать их обратно в тень. Мгновение спустя она ощутила, что он отвечает на поцелуй. Так-то лучше. И теперь она, в свою очередь, могла обнимать его. Господи, возможность обвивать его руками была одной из самых приятных наград за всю ее жизнь. Она и сама не заметила, как опустилась на колени рядом с ним. Обнаженная кожа коснулась обнаженной кожи; губы сливались в поцелуе и приглашающе раздвигались навстречу друг другу. Их языки сплетались в продолжение этой ласки. Соль и сладость… Боже, его вкус… Когда он отстранился и посмотрел на нее, она поняла, что преуспела: его глаза искрились весельем. - Мы поставили друг друга на колени, - прошептал он, поднося ее руку к губам и целуя костяшки пальцев. – Не знаю насчет тебя, но я не хочу спать на полу в гостиной. Давай переместимся на более мягкое игровое поле. Чувственные звуки музыки последовали за ними в спальню, по дороге в которую они избавились как от остатков ее одежды, так и от его шелковых боксеров. Простыни были мягкими, приглашающими и хранили его запах. Он тоже обладал своим собственным запахом, которым она также не уставала наслаждаться. На этот раз они дали выход своей страсти не так, как предыдущим вечером, а медленно, с величайшей неспешностью. Они исследовали. Запоминали. Экспериментировали со всеми доступными им органами чувств. Забвение было их конечной целью, но сегодня путь к нему оказался долгим и размеренным. Однако все закончилось точно так же. Он наблюдал за ней в лучах заходящего солнца. Его бесконечно трогало ее доверие к нему и вера в его способность делать это для нее. Ощущение происходящих в ней изменений, пылкого жара ее возбуждения, этой неутомимой потребности обнимать и находиться в объятиях по сути делало ее удовольствие его собственным. Когда она почти уже достигла пика наслаждения, он перекатил ее на спину и удвоил усилия, двигаясь плавно и интенсивно, проникая в нее безо всякого сопротивления, безо всяких раздумий. Она изогнула спину в попытке быть ближе к нему, издавая звуки, явно свидетельствующие о том, насколько ей хорошо, в перерывах между резкими вздохами. Он накрыл ее рот своим, приглушая ее крики, когда она сдалась, отдаваясь на волю накатывающих на нее волн, одна приятнее другой. Он вскоре последовал за ней, утратив даже подобие связных мыслей и не ощущая ничего, кроме ошеломляющей силы своего собственного оргазма. Запрокинув голову назад, он издал крик, исходивший, казалось, из глубин его души. О том, как она освободила его. Она крепко обняла его, когда он опустился на нее безвольной массой: его кости словно внезапно растворились, а конечности ослабли настолько, что не в силах были держать его вес. Остатки мыслей покинули его разум – он вообще неспособен был думать, лишь переживать свои ощущения в тот момент. Ее руки и ноги все еще обвивали его грудь и бедра. Каким-то чудом он нашел в себе немного сил, чтобы поднять голову и поцеловать ее. Она обхватила его лицо ладонями. О, сладость прикосновения ее губ к его губам. Ему было достаточно просто находиться рядом с ней и чувствовать, как ее полные губы ласкают его висок, его закрытые глаза. Его рот. Он медленно перекатился на бок, избавляя ее от своего веса, однако она продолжала держать его в объятиях, пока им стремительно овладевала посткоитальная сонливость. Поигрывая с прядями его волос, она слушала, как его дыхание выровнялось и стало глубже. Его сердце билось прямо напротив ее собственного, и это казалось ей таким правильным. Именно так все и должно было быть.