Encore

Спустя месяц Тяжелый кулак обрушился на сырую от вечных туманов Фолкрита древесину. – Кого там Дагон принес? Дверь скрипнула, отворяясь. – Ну, чего надо? – на пороге, скрестив руки на груди, застыла рослая редгардка. – Позови хозяйку, – хрипло потребовал названный гость, закутанный с ног до головы в темный плащ. – Шли бы вы, господин хороший, куда подальше. Хозяйки нет дома. Женщина попыталась закрыть дверь, но незнакомец, проявив недюжую силу и ловкость, не дал ей этого сделать. Отпихнув редгардку в сторону, да так, что та впечалатась в стену и сползла на пол, мужчина стремительно пересек холл поместья и оказался в главном зале. – Где она? – Ах, ты, выкормыш Обливиона! – воительница уже была на ногах, выхватывая скимитар из ножен. – Да я тебя на куски порежу! – Райя, стой! – окликнул редгардку властный женский голос. Мужчина развернулся на звук шагов к лестнице. От резкого движения капюшон сполз с головы, обнажая длинные рыжие волосы и застаревший, глубокий шрам на левой щеке. – Приятная встреча, детка. По ступеням, держась одной рукой за перила, а другой придерживая подол свободного, на имперский манер, темно-бордового платья, осторожно спускалась молодая нордка. Тяжелая копна каштановых локонов вольно струилась по спине, взгляд янтарных, странных для ее расы, глаз неотрывно следил за каждым движением названного гостя. – Тан, я... – Все в порядке, Райя. Это... – нордка на мгновение замешкалась, после чего продолжила с кривой усмешкой, – друг. Принеси нам вина и чего-нибудь поесть, будь добра. – Как прикажете, тан, – поклонилась редгардка и удалилась в сторону кухни, бросив последний уничижительный взгляд на рыжего. – Тан... надо же, – насмешливо протянул мужчина, скинув плащ и, не глядя, швырнув его на стул. – Быстро идешь в гору, детка. – Это не так уж и сложно, особенно, если хорошо знаешь слабости ярла и умеешь ими воспользоваться, – девушка кивком предложила гостю занять кресло у камина. – А у Сиддгейра их предостаточно. – Ты слишком много общаешься с семьей Черный Вереск. – Не вижу в этом ничего плохого, – пожала плечами нордка. – Помяни мое слово: не за горами тот день, когда Рифтен принесет вассальную присягу Мавен. В комнату вернулась Райа, неся на подносе бутылку дорого вина, пару изысканных серебряных кубков, более уместных на пиру у верховного короля, и тарелки с тонко нарезанной копченой олениной. Поставив поднос на низкий столик между креслами, редгардка обратилась к хозяйке дома: – Что-нибудь еще, госпожа? – Спасибо, Райа, это все, можешь идти. Хускарл коротко поклонилась и вышла. Рыжий, не спрашивая разрешения, откупорил оплетенную лозой бутыль. Пока он возился с сургучной печатью и разливал рубиновую жидкость, хозяйка дома неотрывно следила за движением его рук, словно боясь взглянуть гостю в глаза. Он протянул ей кубок, и она приняла его, постаравшись, однако, не коснуться пальцев мужчины. Дождавшись, пока гость займет свое место напротив, она, наконец, встретилась с ним взглядом и без лишних экивоков спросила: – Зачем ты явился, Бриньольф? Прежде чем ответить, рыжий Соловей пригубил вина, внимательно осматривая хозяйку дома из-под полуопущенных век. От норда не укрылась ни ее нервозность, ни неестественная бледность, ни странный, лихорадочный огонек в глубине янтарных глаз. – Сразу к делу, да? Узнаю свою малышку! – вор криво усмехнулся. – Что ж, отвечу: тебя не хватает в Гильдии, детка. Нордка насмешливо фыркнула. – Брось, Брин. Всем известно, что благодаря тебе, Векс и Меллори гильдия вполне способна обходиться без своего безалаберного гильдмастера. К тому же, Карлия справится с обязанностями главы Гильдии куда лучше меня. – Значит, ты все решила? – от его голоса явно веяло холодом. – И даже не поинтересовавшись нашим мнением? Она обхватила кубок ладонями, словно пытаясь найти в нем ответ на заданный с явным упреком вопрос. – О каком «нашем мнении» ты говоришь, Бриньольф? Все в гильдии знали о моем решении, и не препятствовали. И лишь у тебя никогда не было времени, чтобы поговорить со мной. Признаться, я поражена, что ты, наконец, нашел возможность выкроить время между своими важными делами, – последние два слова она произнесла с особой, горькой, иронией. В комнате повисла тяжелая, наполненная взаимными упреками тишина. Спустя некоторое время ее нарушил хриплый голос норда: – Ты – лучшее, что случилось с Гильдией за последние годы. Ты та, кто смог вытащить нас из ямы, восстановить наше влияние. Без тебя Гильдия снова скатится в пропасть. К тому же, Императрица теней не потерпит твоего отступничества. Она горько усмехнулась: – Ты прекрасно знаешь, что теперь, когда Мерсер мертв, Гильдия и сама прекрасно справится. Нашим братьям и сестрам не хватало лишь толики воровской удачи, которую мы вернули с лихвой. А Дочери сумрака вполне достаточно и моего посмертия. Впрочем, я не перестану быть Соловьем, даже отказавшись от поста гильдмастера. Ты не хуже моего знаешь – с пути Вора не свернуть. Но я не вернусь в Рифтен. – Что ж, я даже в чем-то понимаю тебя, детка, – протянул вор, окидывая выразительным взглядом богатое убранство зала. – Признаюсь, на твоем месте, я бы тоже с радостью сменил апартаменты в Буйной Фляге на столь уютный домик. Только, боюсь, мне бы не хватило твоего таланта красноречия. – О чем ты? – ее глаза угрожающе сузились. – Видишь ли, я в Фолкрите уже пару дней, и успел навести кое-какие справки. Признаться, я впечатлен. Примерная дочь богатой и уважаемой семьи, самый молодой тан, защитница сирых и убогих, смиренная слуга Империи и восьми божеств. Но, в тоже время, самый скрытный и загадочный человек во всем холде, с подозрительной привычкой исчезать в неведомом направлении на недели, а то и месяцы. Говорят, в последний раз тебя не было чуть больше двух лет. Интересно, догадываются ли горожане, где пропадала их госпожа все это время? Она ничего не сказала в ответ, лишь крепче стиснула кубок. Казалось, еще немного, и побелевшие от напряжения пальцы оставят на полированной серебряной поверхности глубокие вмятины. – Что будет, если им откроют иное лицо их тана, а? – Грязные методы не в твоем стиле, Брин, – покачала головой женщина. – Да и не сработает. Фолкрит – маленький городок. Здесь скорей поверят той, что считают странной, но своей, чем чужаку, как бы убедителен он не был. Вор, одним плавным движением выскользнув из кресла, обогнул стол и замер, опираясь рукой о каминную полку за спиной нордки. Отблески пламени играли с тенями на его лице, снимая маску вечной беззаботности, делая его старше и усталей. – Я запутался, Кайя, – голос мужчины звучал приглушенно, но она вздрогнула, словно он прокричал ее имя. – Кто ты? Соловей, последовательница Ноктюрнал и лучшая воровка Гильдии? Или знатная авантюристка, решившая поиграть в опасные игры, а устав от них – вернуться под теплое крылышко ярла. В его голосе проскользнула явная ревность. Кайя мысленно поморщилась. Казалось, слухи об ее якобы связи с Сиддгейром, бродившие среди народа, когда она только стала таном, давно умерли, но рыжий Соловей умудрился раскопать даже их. Интересно, что еще ему удалось выяснить? – Ты ошибаешься, Брин, – не смотря на внутреннее напряжение, голос звучал на удивление ровно. – Время, проведенное в Гильдии, не было для меня игрой. – Тогда почему ты ни разу не обмолвилась о том, кто ты на самом деле? – Ты ни разу не спросил. – Туше! – хмыкнул вор. Кайя почувствовала движение за спиной. Спустя мгновение на обнаженное платьем плечо легла теплая мужская ладонь, а уха коснулся мягкий шепот. – Кто бы ты ни была, чем бы для тебя не были эти два года, ты нужна… – он на мгновение запнулся, – нам. Возвращайся со мной. Нордка, поставив кубок на стол, резко встала, скидывая ладонь вора с плеча. Развернувшись к мужчине лицом, она на миг прикрыла глаза, словно собираясь с мыслями. Глубоко вздохнув, Кайя произнесла всего одно слово. – Нет. Вор отшатнулся, словно от пощечины. – Я всегда помогу брату по Тени, если он попадет в неприятности в холде Фолкрита. Но не проси меня вернуться в Буйную Флягу. Новым гильдмастером станет Карлия, раз ты так страшишься этого назначения. Векс, Тонилла и Делвин согласны с моим решением. Так что прости, Брин, но от тебя уже ничего не зависит. Лицо Бриньольфа застыло холодной маской. Вор, даже не взглянув на женщину, прошел мимо нее к дверям, подхватив на ходу свой плащ. Уже взявшись за дверную ручку, он все же обернулся. – Тебе все же придется вернуться в Рифтен, детка, со мной или без меня. Пускай мы лишь отребье, не достойное твоей компании, но и у нас есть определенные традиции. Гильдия не примет Карлию гильдмастером, пока ты не отречешься от поста во всеуслышание в Буйной Фляге. Так что пакуй вещички, малышка. С этими словами рыжий соловей распахнул двери и шагнул в сгущающиеся сумерки. Когда густые сливки сумерек сменила уверенная черная кисть ночи, Райя неуверенно заглянула в большой зал. Она слышала, как покинул дом незваный гость, но не посмела потревожить госпожу, словно чувствуя, что той необходимо уединение. Но время шло, а из комнаты не раздавалось ни звука, и хускарла обуяло беспокойство. В зале не горело ни единой свечи, лишь прогоревший камин кидал слабые отблески на ссутулившуюся в кресле фигуру. – Тан, – тихо позвала редгардка. Женщина вздрогнула и отняла от лица ладони. На мгновение хускарлу почудились блеснувшие в отсвете пламени слезы. Но голос нордки звучал ровно: – Ты что-то хотела, Райа? – Может, принести свечей? – Не стоит. Хотя… – она на мгновение задумалась, – лучше зажги светильники в оружейной. Я скоро подойду… Райа, закрепив последнюю свечу в большом треногом светильнике, неодобрительно нахмурилась. Щит, висевший напротив редгардки, явно видал лучшие времена. По некогда гладкой поверхности вилась вязь мелких трещин, начинавшихся от широких борозд, судя по глубине, оставленных когтями дракона. Заслышав за спиной мягкую поступь тана, хускарл, не оборачиваясь, задумчиво спросила: – Может, отдать его Лоду? Он, конечно, не Йорлунд Серая Грива, но тоже знает, с какой стороны подойти к наковальне. Будет, как новенький. Кайя остановилась рядом с ней и склонила голову набок, внимательно осматривая щит. Простояв так пару мгновений, она протянула руку и осторожно коснулась глубоких борозд пальцами. – Не стоит, Райа, – голос тана звучал как-то глухо и отстраненно. – Это не просто щит. Это напоминание. Редгардке хотелось спросить, тот ли это щит, с которым ее госпожа вступила под небеса Совнгарда, но что-то в лице нордки заставило забыть неуместное любопытство. Резко одернув руку, Кайя отошла в глубь комнаты, где стоял массивный сундук. Сколько Райа помнила, тот всегда был открыт. Но по возвращении из двухлетней отлучки, тан что-то спрятала туда, а ключ всегда носила при себе. Не скрывая любопытства, хускарл подалась вперед. Когда нордка справилась с замком и извлекла на свет черную кирасу, редгардка не сдержала вздоха восхищения. Кому, как не ей, с детства обучавшейся искусству боя, было оценить красоту и прочность доспеха. Кто бы ни создал броню с черной птицей, распахнувшей крылья на нагруднике, он был настоящим мастером своего дела. – Что это? – благоговейным шепотом спросила Райа. Кайя, казалось, не обратив ни малейшего внимания на вопрос, откинула кирасу на соседнюю тумбу и вновь взялась за содержимое сундука. Вскоре к броне присоединились темные штаны из тончайше выделанной кожи, сапоги и перчатки, выполненные в том же стиле, что и кираса. Последними появились на свет плащ с капюшоном цвета зимних сумерек и тонкая маска из эбонита, чьим предназначением было скрывать нижнюю часть лица. Задумчиво повертев маску в руках, нордка отбросила ее к прочим вещам и, наконец, снизошла до ответа: – Это, дорогая моя Райа, соловьиный доспех, зачарованный самой Ноктюрнал. – и, бросив скептический взгляд на кирасу, с неуверенностью добавила. – Очень надеюсь, что я по-прежнему могу в него влезть.