Encore

Кованые набойки сапожек уверенно процокотали по деревянному настилу. Остановившись у дверей «Рифтвельда», укутанная в черный плащ фигура воровато оглянулась. Убедившись, что никто из посторонних не наблюдает за ней, она подняла руку и постучала в условном ритме. Вскоре дверь распахнулась, и пожилая бретонка с поклоном отступила в сторону, пропуская ее в холл поместья. Ночная гостья нервным движением сорвала капюшон с головы. В тусклом свете единственной свечи блеснули лиловые глаза. – Как давно он вернулся? – резко спросила Карлия у служанки. – Вечером сандаса, госпожа, – тихо прошелестело в ответ. – Куда-нибудь выходил с тех пор? – Нет, госпожа. – Хорошо, можешь быть свободна. Я запру за собой. Бретонка вновь поклонилась и тенью исчезла из комнаты. Карлия сбросила плащ на ближайший стул и направилась к лестнице на второй этаж. Нужная дверь предсказуемо оказалась запертой. – Бриньольф, скамп тебя раздери! – данмерка, что есть сил, грохнула кулаком по древесине. – Немедленно открывай! Но нынешний хозяин дома вовсе не стремился к встрече с поздней гостьей. За дверью стояла гробовая тишина. – Ты хоть понимаешь, что натворил, птенец желторотый? – продолжала бушевать старшая из Соловьев. – Весь Айварстед гудит так, что даже Седобородые услышат! Тебя ищут по всему Рифту, того и гляди, нагрянут в город! Но ей все так же не отвечали. Карлия привалилась спиной к двери, и устало сползла на пол. – Какие даэдра тебя цапнули, мальчишка? – продолжила она уже гораздо тише, зная, что ее услышат. – Мы с Меллори попробуем все уладить, но… Тишина. Лишь едва слышный звук тяжелого дыхания пробивается сквозь дубовые двери. Немного помолчав, данмерка предприняла еще одну попытку дозваться до запершегося вора: – Во имя Неревара, поговори со мной, Брин! С тех пор как ушла Кайя ты сам не свой. Что такого произошло между вами, что ты готов отгородиться от всего Нирна? Молчание. С тихим вздохом Карлия поднялась на ноги. – Я ухожу, Брин. Мне еще расхлебывать кашу, что ты заварил. Когда перестанешь дуться на весь мир, найди меня. Звук шагов Карлии давно затих, а он все так же сидел сгорбившись на полу у камина. Рядом валялась недопитая бутылка эля, выпавшая из ослабевших пальцев. Взгляд зеленых, мутных от выпитого, глаз неотрывно следил за пляской огня на прогоревших поленьях. А мысли вора блуждали за много лиг и дней от Рифтена, у занесенного снегом входа в пещеру Бронзовая вода. Вода прибывает слишком быстро. Новая волна накрывает с головой, и он едва успевает сделать вдох. Броня, враз отяжелев, тянет ко дну. Мутный поток крутит отчаянно сопротивляющуюся фигуру как тряпичную куклу, сбивает с толку, и уже непонятно, где верх, где низ. Чувствуя, как легкие начинают гореть от нехватки кислорода, он делает мощный гребок к мутному пятну над головой, и вновь оказывается на поверхности. Чуть в стороне барахтается Карлия. Но Кайи нигде не видно. Помянув всех даэдра разом, он снова глубоко вдыхает и ныряет. Перед лицом мельтешат сотни пузырьков воздуха, ухудшая и без того плохую видимость. Сквозь мутную пелену он, наконец, замечает Кайю. Легкие вновь пылают огнем. В несколько гребков он оказывается рядом с ней. Обхватив воровку поперек груди, он тянет ее на поверхность. Кайя не помогает, но, к счастью, и не сопротивляется, как это часто бывает с тонущими. В янтарных глазах плещется паника. Вынырнув, он с трудом отплевывается от воды. – Какого скампа это было, детка? – собственный голос кажется карканьем простуженной вороны. – Я не умею плавать, – жалобно хрипит воровка, отчаянно цепляясь за удерживающую ее на поверхности руку. К счастью, на выручку поспевает Карлия. Вдвоем они, хоть и с большим трудом, но вытаскивают нордку на берег… Окоченевшее тело поддается с трудом, будто чужое. Намокшая броня оттягивает плечи, неприятно холодит кожу. Но он находит в себе силы встать и осмотреться. Карлия, видимо, вконец обессилив, сидит с закрытыми глазами, привалившись спиной к замшелому валуну. Ее дыхание прерывисто, а пальцы нервно впиваются в землю, словно разум не осознал еще до конца чудесное спасение. Кайя, стоя на коленях у кромки подземного озера, пытается откашлять воду. Тело нордки сотрясает крупная дрожь, а из глаз все не уходит ужас. Он одним движением преодолевает разделяющее их расстояние. Ладони сжимают плечи воровки и с силой встряхивают безвольно повисшее на руках тело. – Почему, даэдра тебя забери, ты не сказала сразу! – голос помимо воли срывается на крик, выплескивая собственный страх за ее жизнь. – Да ты хоть понимаешь, что, не заметь я твоего отсутствия, ты бы утонула! – Бриньольф! – восклицает Карлия. Но в ее предостережении нет нужды. Он и сам слышит сдавленный всхлип, видит, что капли на ее лице не вода вовсе, а слезы. Спустя мгновение Кайя уже рыдает, прижавшись к его груди, а он баюкает ее в объятиях, неосознанно шепча: – Все хорошо, малышка. Теперь все будет хорошо…

****

– Вы только поглядите, какие люди к нам пожаловали, – пророкотал Тринн, привлекая всеобщее внимание к фигуре в соловьином доспехе, появившейся у входа в «Цистерну». Кайя, отвечая улыбкой на приветствия собратьев по тени, искала в толпе, собравшейся в зале, одну единственную воровку. Наконец, столкнувшись с взглядом лиловых глаз, нордка кивком головы указала на вход в тренировочную комнату. Карлия понятливо кивнула и тенью проскочила за спинами воровской братии. Кайе потребовалось несколько минут, чтобы перекинуться хоть парой слов с каждым из подчиненных, жаждущих внимания блудного гильдмастера. Ребята еще не знали, что скоро их ждут крупные изменения в командном составе, и спешили отчитаться перед главой Гильдии о проделанной работе. Наконец, клятвенно пообещав присоединиться вечером к гулянке в «Буйной фляге», нордка проскочила в тренировочную комнату, и, заперев дверь, тяжело привалилась к ней спиной. Карлия, сидя на одном из сундуков, наблюдала за ней с улыбкой на тонких губах: – Что, тяжела участь всеобщей мамочки? – Скоро сама испытаешь на собственной шкуре, – мрачно огрызнулась Кайя. – Как грубо! – фыркнула данмерка. – В последнее время у членов Гильдии воров сплошные проблемы с настроением. Впрочем, я все равно рада тебе. Подойди-ка ближе, дай старухе разглядеть тебя как следует. – И это говорит мне та, что бьет кролика стрелой в глаз с расстояния в сто шагов? – насмешливо заметила нордка, впрочем, отойдя от стены и усевшись на соседний сундук. – А раньше могла попасть с двухсот. Но ничто не вечно под лунами, – меланхолично ответила старшая из Соловьев, и было не понятно, шутит она или говорит всерьез. – Кстати, о кроликах… Ты заглянула в Айварстед? Кайя мгновенно помрачнела. – Да. Тот… инцидент улажен, – воровка раздраженно передернула плечами. – Понять не могу, что за бес вселился в Брина. Я знала этого парня, Бассиана, раньше. Он был весьма недурен собой. А сейчас – в гроб и то краше кладут. – Насколько я поняла, он сам полез на рожон, – осторожно заметила данмерка. – Но это еще не повод избивать человека до полусмерти! – Кайя, словно не в силах усидеть на месте от переполнявшего ее негодования, вскочила и принялась мерить комнату нервными шагами. – Я пообщалась с Вилхельмом, владельцем местной таверны: если бы стражники не оттащили Бриньольфа от парня, он бы убил бы его! Пока его пытались скрутить, он расквасил лица еще двоим! А потом он как ни в чем ни бывало вскрыл замок на решетке камеры и исчез в неведомом направлении, подняв на уши всю стражу Рифта. И это в то время, когда Гильдия только начала выползать из норы и обретать свой прежний вес… – А скажи-ка мне, подруга, – перебила ее Карлия. – Ты действительно тревожишься о благе Гильдии? Или тебя больше беспокоит судьба одного, конкретного, вора? Кайя так и замерла с приоткрытым от удивления ртом. Лишь спустя пару мгновений нордка совладала с собой. Скрестив руки на груди, она состроила презрительную гримасу: – Конечно, я тревожусь о благе Гильдии. Бриньольф – взрослый мальчик и вполне способен самостоятельно позаботиться о себе! – И именно поэтому ты вернулась в Айварстед, как только узнала о случившемся, хотя почти добралась до Рифтена? Можешь не отвечать, – данмерка вскинула руку, останавливая готовую вспылить Кайю. – Меня не так легко обмануть, как кажется вам с Бриньольфом… Кони, привязанные у входа в пещеру, тревожно прядут ушами, чуя бродящего поблизости хищника. Зверь ходит кругами, сходя с ума от близости добычи, и в то же время не решается напасть, чувствуя чуждый ему запах дыма и стали. В глубине пещеры тихо потрескивает небольшой костерок. Она, усевшись почти у самого огня, латает при его неровном свете порвавшийся рукав рубашки, время от времени бросая осторожные взгляды на младших Соловьев, расположившихся напротив. Бриньольф опирается спиной об давешний валун. Глаза вора закрыты, а тело расслабленно. Рядом, положив голову к нему на колени, беспокойно дремлет закутанная в несколько одеял Кайя. Время от времени она что-то жалобно бормочет сквозь сон, и тогда ладонь вора ласково касается ее волос, а губы шепчут какую-то успокоительную чушь. Иногда нордка заходится тяжелым кашлем, и тогда на лице рыжего Соловья явственно проступает тревога. Вскоре Кайя затихает окончательно, видимо, перешагнув ту тонкую грань забытья, где нет места сновидениям. Но Бриньольф, сам того не осознавая, продолжает перебирать темные пряди, невесомо касаться щек, пытаться разгладить упрямую морщинку между бровей. И Карлия чувствует себя лишней здесь… – Брин, – тихо зовет она вора. Мужчина едва заметно вздрагивает, будто забыв, что кроме него и Кайи в пещере есть еще кто-то. – Кому-то нужно вернуться в Рифтен, сообщить Гильдии, чем закончилось дело с Мерсером. Бриньольф отстраненно кивает, не отрывая взгляда от умиротворенного лица нордки. Она едва заметно усмехается, читая в глазах рыжего Соловья то, что он и сам не скоро признает. – Я отправлюсь на рассвете. Припасов вам двоим должно хватить на пару дней, к тому же, в окрестностях полно дичи. Как только Кайя окрепнет, немедленно отправляйтесь в Сумеречную гробницу. Лучше не заставлять Повелительницу ночи ждать. Она укладывается спать, хотя не уверена, что вор расслышал хоть слово из сказанного ею. А на рассвете, когда она отвязывает одного из коней, оба младших Соловья еще крепко спят в объятиях друг друга. – Я не понимаю, о чем ты, – холодно ответила Кайя. – Пускай, так, – Карлия говола серьезно, но в глубине лиловых глаз прятались искры смеха. – Но, сдается мне, причина для дурного настроения у вас с Брином одна и та же. Впрочем, не будем об этом. Я так понимаю, тебе хотелось бы поскорее закончить со всеми формальностями? – Ты прямо мысли мои читаешь, – мрачно заметила нордка, нервно теребя висящий на шее амулет. – Тогда не вижу смысла в задержке. Церемонию проведем сегодня вечером, если ты не возражаешь. Но Кайя… не жди, что он придет. – Я знаю, – кивнула воровка. – Бриньольфу не нравится мой выбор. – Он никому не нравится. Но, в отличие от Брина, мы принимаем его. – И он тоже примет. Просто ему нужно гораздо больше времени, – невесело усмехнулась Кайя. – Теперь извини, мне еще нужно решить несколько вопросов до церемонии. Встретимся вечером. – Задержись еще на мгновение, будь добра. Тебе следует одеть вечером наряд посвободнее. И старайся держаться от Тониллы как можно дальше. – Могу я узнать, почему? – во взгляде нордки промелькнула тревога. – Разумеется. Ты никогда не интересовалась историей Тониллы, верно? Она была старшей среди восьми детей хаммерфеллского торговца шерстью. Когда средние только учились ходить, она уже вовсю помогала вечно беременной матери по хозяйству. Пускай наши мужчины довольно невнимательны и не заметят ничего даже в этой броне, Тонилла с легкостью раскроет твой секрет. А ты ведь знаешь, как сильно она любит посудачить с Векс за кружкой эля. Так что воспользуйся моим советом, девочка, если не хочешь, чтоб твою маленькую тайну на завтра знала вся «Фляга». – Но откуда ты… – пораженно выдохнула Кайя. – Я долго живу на этом свете, милая, – горько ответила Карлия. – И тоже видела немало. А теперь иди. Постарайся отдохнуть до вечера. Ребята запланировали грандиозную гулянку в честь твоего возвращения, так что силы тебе понадобятся.