«На двоих одна судьба»

***

      После ужина, мы расходимся по своим комнатам, оставляя Салли и Перси на кухне. Я радуюсь тому, что из нашего окна есть выход на пожарную лестницу, потому что чувствовала я себя крайне паршиво. Пайпер какое-то время лежит у меня на кровати, и я утешаю ее, поглаживая по распущенным волосам, пока не засыпает. А уже после этого выбираюсь на свежий воздух, плотнее закутавшись в кофту. Я сижу здесь, печально всматриваясь в огни ночного города, до тех пор, пока из окна не выглядывает Салли.       — Аннабет, милая, я заварила вкусный чай. Пошли, погреешься немного. Да и Пол пришел, хочет увидеть тебя.       Я, встречая ее искренне озабоченный взгляд, снова чувствую ком в горле. Покорно пролезая обратно в комнату, встаю рядом с ней и мы с улыбкой смотрим на спящих Рейчел и Пайпер. Девчонки устали, выдался не простой путь, и каждая из них была напряжена не меньше меня в пути.       Салли, приобняв меня за плечи, выводит меня на кухню, где сидят остальные. Нико удивляет меня тем, что внимательно слушает Пола, рассказывающего ему какой-то исторический аспект Древней Греции. Парень сидит прямо напротив него и ловит каждое его слово. Перси же устало всматривается в окно, не сразу замечая нас.       — Пол, это Аннабет Чейз, познакомься.       Пол понравился мне сразу. Ему шел уже четвертый десяток, и его волосы имели небольшую седину, которая странным образом, очень шла ему. Мужчина сразу встает со стула и протягивает мне руку, которую я осторожно пожимаю.       — Ох, мы наслышаны о тебе, Аннабет. Очень рад наконец-то увидеть тебя.       От меня не укрывается, как вздыхает Перси, потирая свой лоб. Очевидно, что парень смущен. Но я наоборот заинтригована. Перси рассказывал им обо мне?       — Присаживайся.       Я послушно сажусь рядом с ним, таким образом, оказываясь рядом с Перси и напротив Салли. Нико посылает мне редкую улыбку, которая в данный момент должна приободрить меня.       Салли дает мне чай, и когда я обхватываю чашку руками чтобы согреть их, Перси касается моей ноги под столом, из-за чего я поворачиваю голову к нему, взглядом спрашивая, что он творит.       — Ты холодная. Была на лестнице? — шепотом спрашивает Перси, наклонившись ко мне. Парень будто не понимает, как действует на меня его близость. Мне приходится взять себя в руки, чтобы в эту же секунду не уткнуться лбом в его шею.       — Мне нужно было остудить голову. Слишком много мыслей, — так же тихо отвечаю я, и Перси понимающе кивает, убирая руку с моих джинс. Однако уже через пару секунд пододвинулся ближе ко мне, так чтобы соприкасаться со мной плечами. Понятное дело, я стыдливо опускала глаза всякий раз как встречала взгляд Салли. Женщина не скрывала любопытства и заинтересованности, глупо улыбаясь.       Пол довольно быстро разговорил меня, и теперь не только Нико внимал ему, но и я. Пол был очень интересным собеседником и вежливым мужчиной. От него и от Салли шла очень уютная, домашняя, теплая энергетика. Они хорошие люди и Перси повезло, что они есть в его жизни.       Время шло очень быстро, я даже не заметила, как прошли те два часа, которые мы провели на кухне, обсуждая что-то из детства Перси, что-то из работы Пола, а что-то из их обычной повседневной жизни. Мы с Нико, самые сложные и замкнутые из ребят, чувствовали себя комфортно в их присутствии. Ни ему, ни мне, больше не хотелось сбежать и скрыться в комнате, стараясь избежать общения с новыми людьми и возможности коснуться больных тем. И это было удивительно.       Салли была очень чуткой. И то, как тепло она обращалась к Нико и как ухаживала за ним, тронуло меня. Нико перестал хмуриться, черты его лица стали мягче, добродушней. Он стал выглядеть моложе. Не таким угрюмым и погруженным в себя. И он улыбался им. Салли в особенности. И это так тронуло меня, что я едва сдерживалась от уже раздражающих меня слез.       То, как Нико теперь смотрел на Салли, говорило о многом. Он видел в ней свою мать. Которая трагически погибла. Нико видел ее в Салли. В том, как она искренне интересовалась им, как внимательно его слушала, как ухаживала за ним, как был тактична, и какой доброй была по отношению к нам.       Ком в горле стал отчетливей, когда взгляд Нико стал печальным. Но это была теплая грусть. Не пожирающая его изнутри, а по новому согревающая его. Я не отрывалась от него, поэтому видела, как его взгляд тяжелел, и в тот момент, когда Нико, вежливо извинившись, встал, чтобы отойти в туалет, а я прекрасно понимала, что ему просто нужно побыть одному, чтобы задушить воспоминания, я закрыла лицо руками сразу, как он ушел. Пытаясь быстро задавить слезы.       Я ненавидела себя за то, что перестала держать свои чувства под контролем. Нико был моим другом, он был мне дорог, и все его переживания не могли не затронуть мое сердце.       — Ох, милая …       Я выдавливаю улыбку, стараясь снова смахнуть слезы. Перси опускает руку, чтобы приобнять меня за талию, и утирает второй рукой мои мокрые щеки.       — Это из-за Нико…? — спрашивает он. Негромко, но достаточно для того, чтобы Салли и Пол тоже услышали.       Я просто киваю, зная, что не могу пока открыть рот, не разрыдавшись в голос.       Салли сочувственно протягивает ко мне руку и накрывает ее своей.       — Перси рассказывал нам про Нико.       Я снова задаюсь вопросом, как много они о нас знают. Перси не был болтлив, но вероятно с Салли говорил обо всем. И что важно, передавал ту суть, которую многие бы отбросили как шелуху.       — Бедный мальчик, — грустно вздыхает Салли, а Пол кладет руку ей на плечо, — ему пришлось пройти через очень тяжелые испытания, насколько я знаю. Нико повезло, что у него есть такой друг как ты, который чувствует его и понимает.       Конечно, это трогает.       — Спасибо, Салли. — я снова утираю слезу, и уже смущаюсь того, что Перси обнимает меня у них на глазах. — Просто нервы уже ни к черту, извините, что расклеилась.       Теперь ко мне тянется Пол.       — Не чувствуй вину за свои эмоции, Аннабет. Мы все понимаем. Ты сильная девочка с большим добрым сердцем. Все хорошо.       Я искренне улыбаюсь ему, пожав в ответ руку Салли. Перси все еще приобнимает меня, словно совсем не стесняюсь того, что перед нами его родители.       Нико возвращается через долгих десять минут, и садится рядом со мной. Словно чувствуя сменившуюся обстановку, он бросает на меня внимательный взгляд, не смотря на то, что я упрямо разглядываю чай перед собой, и тяжело вздыхает.       — Боже, ты иногда прям душка. Даже Бьянка не такая впечатлительная как ты.       Нико тянется ко мне и запускает руку в мои волосы, в шутливой форме взъерошивая их. И он не раздражен, в его голосе чувствуется теплота. Со мной он почти всегда был мягким. Не отгораживался от меня, как делал это с остальными. Мы были разные, с этим не поспоришь. Но что-то внутри было у нас общим. Понимание происходящего, восприятие мира, погруженность в свой внутренний мир и свои чувства. У нас была с ним своя связь, которая накрепко соединила нас между собой. Я знала, что всегда буду защищать его и поддерживать. Я не отвернусь от него. И он всегда будет рядом, даже если расстояние между нами будет больше тысячи километров.       Поэтому я послушно утыкаюсь лбом в его плечо и позволяю ему потрепать меня по голове как Бьянку.       Перси отстраняется и это снова выбивает меня из колеи. Поэтому, наплевав на гордость и его родителей, я нахожу под столом его руку и крепко сжимаю ее. Чувствую на себе его удивленный и неуверенный взгляд, но отвечаю ему скромной улыбкой. И через пару секунд он уже снова сидит вплотную ко мне.       Он рядом.       И это все чего я хочу.       Ночью я почти не спала. Новое место, новая обстановка, эмоциональный перегруз. Все это привело меня к многочасовому разглядыванию потолка. С другой стороны я ждала и драки в комнате Перси, но на удивление, парни спали довольно мирно. В какой-то момент я все-таки начала терять ощущение реальности, и провалилась в сон.       И впервые за долгое время это был не кошмар.       Я была в лагере. На нашем поле, недалеко от тренировочной арены. Дриад и нимф здесь не было, но был тот, кого я ожидала увидеть здесь меньше всего.       — Святой Зевс! Ты не поверишь, как долго я пыталась пробиться к тебе! Неужели это свершилось?! Просто охренеть! И, о боже, Чейз, когда ты наконец-то поправишься?!       В паре шагов от меня стояла она.       Ла Ру.       Как и прежде громогласная, эмоциональная, яркая. В той же одежде, что и в последний день, когда я ее видела. Только уже без доспехов. Потертые черные штаны, армейские черные ботинки, красная кофта. Она даже сейчас излучала эту воинственность и жажду сражения. Борьбы.       Подруга наконец-то перестала метаться из стороны в сторону, поражаясь тому, что она наконец-то в моем сне. Мое молчание все-таки заставило ее остановиться прямо передо мной. Ровно минуту мы смотрели друг другу в глаза. Я не могла поверить в то, что вижу ее, понимая, что это не просто сон, а в каком-то роде перевёрнутая реальность.       — Так и будешь разглядывать меня, Чейз?! — Кларисса дерзко фыркает, выгибая бровь. — Или ожидала увидеть во сне кого-то другого? Своего полуголого парня или каких-нибудь единорогов?       Кларисса громко смеется, широко улыбаясь мне.       А я не могу оторвать от нее взгляда.       Жизнь. Она вся излучает жизнь. И всегда излучала.       Она не должна быть там у Аида. Не должна.       — Кларисса…       Девушка, услышав свое имя, перестаёт смеяться и уже мягче улыбается мне. Она понимает, что я сейчас чувствую. И, кажется, сама теперь чувствует это.       — Аннабет.       И как только с ее губ слетает мое имя, произнесенное с трепетом, усталостью и искренней теплотой, я срываюсь с места и, подбежав к ней, сжимаю ее в своих объятиях, не сдерживая подкативших рыданий.       — Кларисса! Боже мой! Как я скучаю! Как я скучаю!       Я безутешно рыдаю, обнимая ее так крепко, чтобы не упустить. Снова не потерять.       Господи, как я по ней скучала! Как сильно мне ее не хватало!       Кларисса тоже крепко обнимает меня и больше не пытается пошутить. Она молча укачивает меня в этих объятиях, пытаясь хоть немного успокоить.       Я отстраняюсь в какой-то момент, чтобы взять в руки ее лицо. И в ее глазах тоже стоят очень редкие для нее слезы.       — Так не должно было случиться … не должно …       Кларисса, вздохнув, снова обнимает меня.       — Все случилось так, как и должно было. Прекрати мучиться, Бет. Нам невыносимо смотреть на это.       Мы стоим, обнимаясь, еще ни одну минуту. В этот момент я перестаю чувствовать ту невыносимую боль, которая стала моим постоянным спутником после трагических событий в Канаде.       — Я скучаю, Чейз. Очень скучаю, — тихо говорит девушка, отстраняясь, чтобы посмотреть мне в глаза, как прежде делала я. — И Крис скучает. Мы оба переживаем за тебя.       Кларисса на пару секунд отводит взгляд в сторону леса, после чего снова возвращает его ко мне.       — Прекрати винить себя. Ни ты, ни Перси, вы не виноваты в том, что случилось.       Я виновато опускаю взгляд, но подруга перехватывает мое лицо, заставляя меня смотреть ей в глаза.       — Знаешь, что было самым сложным для меня во всем этом?       Я не отвечаю, поэтому девушка продолжает.       — Видеть, как ты и Перси страдаете. Как вините себя. Ненавидите.       Кларисса печально качает головой, не скрывая во взгляде грусти.       — Мы всегда были рядом, Бет, и видели через что вы с Перси проходите. Поверь, это оказалось самым сложным для нас с Крисом. Видеть, как наши друзья страдают. По нам. Как мучается Перси, как страдаешь ты, как страдает из-за этого Пайпер, как переживает за тебя Нико. Все это убивало нас. Поверь, это худший ад, который можно было для нас с ним придумать.       Девушка утирает рукой мои мокрые щеки, и ее лицо снова озаряет широкая улыбка.       — Хватит пускать сопли, Чейз. Я пришла не для того, чтобы тебя расстраивать.       И снова передо мной дерзкая и энергичная Кларисса. У меня нет сил сопротивляться, поэтому я стараюсь заткнуть куда подальше свою тоску по ней и предстать перед ней не такой тряпкой, какой чувствую себя в последнее время.       Кларисса ведет нас к беседке, где мы усаживаемся на расписную деревянную скамью, лицами друг к другу.       — Как вы там?       Кларисса спокойно пожимает плечами.       — Да нормально. Скучно, правда. Но Крис, вроде как, научился скрашивать наше времяпровождение.       Я непонимающе моргаю и подруга, закатив глаза, цокнула.       — Он типа признался мне в любви, когда мы оказались в этой дыре. Представляешь?       Ну, наконец-то, черт возьми!       — Но я не была бы собой, если бы не помучила парня еще несколько дней. Потом, конечно, приняла эти чувства, черт бы их побрал.       Кларисса дерзко улыбается, подмигнув мне.       — Так что во всем есть свои плюсы. Не будь этого дерьма, я бы еще долго убегала от него. А тут от безысходности пришлось признать поражение своему сердцу и принять подставленное мужское плечо. Пайпер во многом была права, когда мы с вами обсуждали твои отношения с Перси, и многое из ее слов я переложила на нас с Крисом. Наверно, и правда, глупо сопротивляться тому, что делает тебя счастливой?       Подруга снова хмыкает и закатывает глаза, я же искренне улыбаюсь ей.       — Кларисса, я так рада за вас.       — Да, я знаю. Просто ты же понимаешь, как это страшно открыться кому-то. Я до последнего сопротивлялась своим чувствам, боясь признавать очевидное. Так что в том, что касается сердечных переживаний, я тот еще трус.       На пару секунд обе замолкаем. Я радуюсь за подругу, ведь она заслужила быть любимой. Крис будет оберегать ее и защищать, и ей придется принять это. И я так же прекрасно понимаю ее. Понимаю, как ей было сложно признаться самой себе в том, что она нуждается в нем. Что любит его. В этом мы похожи. Очень похожи.       — Мы уже в Сиэтле.       Кларисса снова поворачивается ко мне.       — Уже?       Киваю.       — Вся эта история с сестрой Нико … Странно, да?       Я вздыхаю, предчувствуя, что все это будет не так легко, как хотелось бы.       — Мы все еще сомневаемся во всем этом. Поэтому, чем раньше мы найдем ее, тем быстрее разберемся с вами.       Кларисса же в ответ на это лишь машет рукой.       — Не торопись, Бет. Лучше приглядывай за Ди Анджело, мы с Крисом переживаем за него.       Прежде, чем я, шокировано выгну бровь, подруга закатывает глаза, снова повернувшись ко мне.       — Мы проводим рядом с ним большую часть своего времени. И, честно говоря, долгое время он был единственной радостью для нас. Подбешивать его и пугать было нашим излюбленным развлечением. Понимаю, что парню было хреново вот так быть связанным с нами, особенно со мной, ибо я не отличаюсь тактичностью, но поверь, несмотря на свой паршивый характер, я иногда сожалею о том, что так веду себя с ним. Так что, конечно, мы переживаем. Нико так привязан к Бьянке, а тут еще одна сестра, пусть и не родная. Что если она не нуждается в нем? Что если она пошлет его на три буквы? Он примет это?       Да. Это было сложно. Все, что касалось Нико, было зыбким материалом. Все понимали, что парню, который в свое время лишился всех родственников, заново обретать семью тяжело. Он перестраивается, ломает себя, и снова переживает худшие ночные кошмары.       — Просто действуйте в этом вопросе более щепетильно. Мы с Крисом подождем. А вот у твоего дружка не должно возникнуть психологической травмы, понимаешь?       Я молча киваю, снова испытывая тревогу за Нико. Не знаю, сколько прошло времени, час два или три, но мы все еще сидим на лавочке, болтая о том, что важно. О нас, о войне, о потерях.       О том, как каждая переживала за другую, оказавшись в плену у ситуации. И мы много говорим о Перси.       — Я простила его еще там, на войне. Поняла, что уже не могу вычеркнуть этого идиота из своего сердца и не тревожиться о нем! Чертов засранец стал мне слишком близким другом. Да, война многих сплотила. И я многое переосмыслила в тот день. Очень многое. А уж то, что я видела после …. Видеть, как он мучается от того, что не успел поговорить со мной, было невыносимо, Бет. Да и вся эта хрень со вторым пророчеством! — Кларисса раздраженно машет рукой. — Перси туп в таких вопросах, поэтому глупо было надеться на то, что он не захочет справиться с этим дерьмом в одиночку. Мне просто жаль потерянного времени.       — Ему сильно тебя не хватает. Он скучает по тебе.       Кларисса грустно вздыхает.       — Знаешь, я ведь не думала, что так важна для него. Мы с ним никогда не говорили о том, что есть между нами. Просто были рядом друг с другом. Но я не представляла, что он так будет мучатся. Так скорбить. И что врать, мне его не хватало все это время. Я тоже скучала.       Я сочувственно сжимаю ее за руку.       — Знаешь, глядя на тебя и Перси в эти паршивые месяцы я думала не только о том, что мне повезло иметь таких настоящих друзей и иметь честь воевать рядом с вами. Но меня гложила еще и другая мысль: была ли я вам хорошим другом? Я ведь подвела Перси, не была внимательна по отношению к тебе, пытаясь убедить тебя в том, что нужно вычеркнуть его из жизни. И иногда я начинала ненавидеть себя. Мне казалось, что я дерьмовый друг и не заслуживаю таких страданий с вашей стороны.       Я потрясено моргаю, не веря в то, что услышала. На мои слова о том, что она заслуживает такой преданности и прочее, Кларисса виновато качает головой.       — То, что случилось с тобой после всего этого … мне так жаль, Бет.       — Теперь я в порядке. Не переживай.        Кларисса снова качает головой.       — По сравнению с тем, что было месяц и два назад — да, ты в порядке. Но по сравнению с той Аннабет, которая была до всей этой войны …       Мы замолкаем, думая о том, как сильно мы изменились. Каждый что-то перечеркнул в себе после того, как закончилась война. Никто больше не был прежним. Ни Пайпер. Ни Перси. Ни я.       Тишину нарушает тихий голос Клариссы, обращенный куда-то вдаль.       — Чувство вины ходит по кругу от одного к другому. И это не правильно, Бет. Никто не должен чувствовать себя виноватым. Почему тогда так сложно перестать мучиться этим?       Риторический вопрос, на который нет ни у кого из нас правильного ответа. Кларисса права. Каждый винит себя в чем-то. Но правильно ли это? Правильно ли винить себя в том, что уже не исправить, и в том, что чувствуешь?       — Выдался паршивый год, — просто говорю я, вызывая у Ла Ру усмешку.       — И не говори.       И только когда пришло время просыпаться, Кларисса, обнимая меня, выслушивая мою пламенную речь о том, что мы вытащим их, лишь неодобрительно покачала головой.       — Судьбу не обманешь, Бет. Просто делайте то, что можете. Этого достаточно.       Мы обнимается долго и преданно. Я не хочу отпускать ее, она боится снова не увидеть меня. Нам отчаянно не хватало друг друга, и расставаться становилось еще сложнее.       — Передай привет Крису.       — А ты остальным.       И после этого я просыпаюсь в Сиэтле в теплой мягкой кровати с мокрыми щеками.       Ла Ру больше не было рядом.