Роман

«Только несчастье изгнания может обеспечить глубокое понимание и обзор реалий мира». Стефан Цвейг

Тем временем в скрытом глубоко в таинственных лесах Уилтшира величественном поместье Люциус и Нарцисса Малфой, сидя на противоположных концах длинного официального стола, тоже ужинали. Такое поведение было типичным для любой аристократической чистокровной пары, только они типичными не были. Люциус трапезничал в тишине, являвшейся для него в последнее время постоянной спутницей. На противоположном конце стола сидела его супруга, с которой он прожил в браке более тридцати лет. Нарцисса оставалась такой же красавицей, как и в день их свадьбы, но взгляд больше не излучал той теплоты и нежности. Она превратилась в холодную, презирающую его личность. Совместные ужины являлись вынужденной жертвой с её стороны, чтобы соблюсти нормы приличия, правда, для кого она их соблюдала, супруг не понимал. По сути, чета Малфоев находилась в опале. Поступки Люциуса и связь с Тёмным Лордом привели к их изгнанию из общества и к потере места среди элиты. Малфой не огорчился такому положению вещей. Скорее наоборот – предпочёл одиночество. Его состояние находилось в безопасности, и хотя социально он, возможно, стал изгоем, в деловом мире его по-прежнему ценили и уважали. И это единственное, о чём Люциус позаботился в случае, если бывшая власть падёт, и правда всплывёт наружу. Нарцисса, конечно же, была другого мнения. Она являлась существом светским, а дни, когда супруги были на вершине социальной лестницы, уже давно канули в прошлое. Леди Малфой по-прежнему посещала театры и другие всевозможные публичные мероприятия, но только в том случае, если они приносили пользу их сыну. Однако, раз в год, в годовщину победы над Волдемортом, Люциус лично сопровождал супругу на праздничный бал. Это торжество всегда было неудобным. Волшебники не сводили с них взглядов и сплетничали, ожидаемо насмехались и относились с пренебрежением. Малфой собственными руками, хотя и не желая этого, разрушил свою семью. Теперь сын общался с ним только в случае необходимости, а супруга же и вовсе дала понять, что абсолютно не нуждается ни в нём, ни в его внимании. Казалось, она до конца жизни собиралась винить Люциуса в том, что они едва не потеряли Драко. И что бы он ни делал, как бы ни пытался загладить свою вину – прощения и понимания так и не находил... Нарцисса спала в отдельном крыле дома, приглашая супруга в свою постель раз в месяц, и он подозревал, что такие приглашения являлись ничем иным, как простой попыткой не дать повода завести любовницу. Не то чтобы их сексуальная жизнь прежде впечатляла, но супруги были близки друг с другом, и сейчас ему той близости не хватало. Люциус не знал, как Нарцисса проводила свои дни, ибо та никогда не рассказывала об этом. Она вообще редко разговаривала с ним, кроме тех случаев, когда нужно было оплатить её покупки или дать наличные на карманные расходы. Даже не комментировала погоду. По сути, для неё супруг больше не существовал, он являлся только спонсором её образа жизни и никем более. С Драко дела обстояли иначе. Тот разговаривал с отцом, но всегда без искренности. После того, как Гринграссы расторгли брачный договор с их младшей дочерью, он жил сам по себе в лондонской квартире и жениться пока не собирался. Сын быстро проявил себя как блестящий бизнесмен и Люциус безмерно гордился им, мечтая, чтобы Драко просто улыбнулся. Сам Малфой-старший проводил своё время взаперти, исследуя развитие тенденции в области недвижимости и собственный бизнес. Вечера коротал в библиотеке, примыкающей к личному кабинету, за спокойным чтением перед камином. Его жизнь сейчас была довольно обыденной. Размышляя о своей крайне неорганизованной библиотеке, Люциус попытался вовлечь в разговор леди Малфой. — Нарцисса, в течение ближайших нескольких месяцев в доме будет находиться один человек. Я нанял специалиста, которая наведёт порядок с книгами, — проинформировал он, используя заклинание усиления громкости, чтобы его слова достигли супруги без необходимости кричать. Её пронзительные голубые глаза встретились с его серыми, а губы поджались, будто от обиды, что Люциус посмел заговорить с ней. А ведь когда-то, давным-давно, Нарцисса сидела рядом во время приёма пищи и с обожанием в глазах улыбалась ему. — И какое отношение это имеет ко мне? — спросила она. — Я просто решил проинформировать тебя, что в доме появится посторонняя особа, на случай, если вы встретитесь, — ответил Малфой, чувствуя в её голосе безразличие, которое являлось для него острее ножа. — Почему меня должна беспокоить какая-то старая карга, решившая поиграть с твоими пыльными ветхими книгами? — усмехнулась незаинтересованная Нарцисса. — На самом деле она не старая. Я нанял Гермиону Грейнджер-Уизли. На протяжении многих лет она работала министерским библиотекарем, и всё её ссылки на литературу – блестящие, — подметил Люциус, понимая, что, вероятней всего, разговаривает сам с собой. — Грязнокровку? Ты нанял сортировать свои книги грязнокровку? Восхитительно, — супруга усмехнулась и закатила глаза. — Ожидаешь, что приняв её на работу, сможешь заработать дополнительные очки у домовиков? — Вовсе нет, я просто хотел кого-то квалифицированного, кто бы сумел справиться с моей коллекцией. Сожалею, что побеспокоил тебя этим вопросом, Нарцисса, — тихо объяснил он. — Я очень сомневаюсь, что столкнусь с ней, поскольку стараюсь избегать любой ценой как твою библиотеку, так и всевозможные исследования, — на самом деле, супруга имела в виду, что любой ценой избегает лично его. — Ещё раз прошу прощения за беспокойство, — положив салфетку слева от тарелки, Малфой поднялся. — С твоего позволения, я удалюсь. Спокойной ночи, Нарцисса. Подождав её ответа, так и не последовавшего, Люциус, смиренно вздохнув, отправился в тихое и комфортное место – в рабочий кабинет, захватив по пути своих вечерних компаньонов: виски и сигару.