The secret pilot of yours

Молли и Рик неспешно шли сквозь лес Обана, который причудливо сочетал в себе все четыре времени года: часть листвы светло-розовыми нераспустившимися бусинками украшали вековые деревья, часть же, словно в бардовой запёкшейся крови, уносились с ветром ввысь и вбок. Было непривычно темно, как будто бы утро и вечер поменялись местами, но это скорее успокаивало, чем угнетало Еву, которая время от времени поглядывала на своего тренера с любопытством. Впервые за долгое время он улыбался не саркастично, глядя на мир вокруг, что не могло её не радовать. Но всё же молчание ей порядком поднадоело, поэтому она резко остановилась и спросила его: – Куда мы идём вот уже сорок минут без единого звука? Это ужасно мило, но я полагаю, что у тебя было время насладиться тишиной вчера, когда... – О Боже, Ева, не превращай мою прогулку с красивой девушкой в прогулку с Доном Веем. Даже голос стал похож между прочим, – резко прервал её Зандерболт. Ева немного смутилась из-за брошенного вскользь комплимента, однако упрямо заявила: – Либо ты рассказываешь всё сейчас, либо я буду ещё зануднее, чем он, и не заткнусь ни на секунду нашего пути, и тебе всё равно придётся всё выложить как есть. – Она демонстративно сложила руки перед собой. – Осталось идти всего минуты три, так что я выдержу. Вариант "не сдвинусь с места" больше не практикуешь? – шутливо поинтересовался Рик. Девушка лишь чуть слышно фыркнула и, отодвинув лёгкую веточку очередного дерева, двинулась дальше. Когда они наконец дошли и Рик наигранно-галантно пропустил её вперёд, девушка обомлела. Перед ней была река с пронзительно-синим цветом воды, которая заглушала своим живым шумом собственную красоту. Ни одного животного не было видно, но гонщица, у которой была хорошо развита интуиция, всё равно вглядывалась в тёмно-карминовую тень этого уединённого рая в центре Вселенной. Пока она озиралась по сторонам, Рик быстро расстелил какое-то подобие пледа (который по совместительству являлся укрывным материалом для перевоза мелких машин Стена и Кодзи). Зандерболту не была интересна природа, так что он со скучающим видом смотрел на свою мышку, которая радостно подошла к воде. – Сможешь заметить, почему это место особенное? – нетерпеливо спросил он. – Хм... Какой-нибудь особенно не подходящий для пробежек ландшафт? – иронично поинтересовалась она. – Я же не изверг, а просто тренер. Тут течение не совсем... правильное. Посмотри внимательнее. Действительно, река как будто текла вверх по скале, издавая подобие ворчание каждый раз, когда вода натыкалась на камень, преграждающий ей дорогу. Этим можно было объяснить и совершенное отсутствие рыб или, вернее, их обанских собратьев: они просто не пережили бы такой подъём по течению, устремлённому к звёздам. Молли вздохнула, подумав о том, что она всё чаще чувствовала себя именно так: рыбой, которая не может ни покинуть реку, ни плыть по ней в своё удовольствие, только сопротивляться течению, которое несло её прямо на булыжники, торчащие острыми клыками неведомого чудовища из воды. Погрустневшая, она присела рядом со своим тренером. Он осторожно приобнял её. – Сначала я хотел проверить твои способности к плаванью. Но, глядя на твоё лицо, мне не захотелось топить твоё настроение ещё больше, – разумно заключил Рик. – Да, спасибо, – безучастно промолвила Ева, чуть ближе подсев к Зандерболту. – Тем не менее мы должны поговорить. Я, в отличие от некоторых... да что уж там, в отличие от двух третьих этой команды, уже взрослый человек. Что бы я сам на этот счёт не думал. – Он ухмыльнулся, но быстро вернул своему лицу серьёзность и продолжил: – Сейчас Дон постоянно намекает мне, чтобы я уговорил тебя не участвовать в слишком опасных этапах. Похоже, старик догадывается. Ты в чём-то нахальнее меня, в чём-то умнее, но будь я на твоём месте... – он сделал паузу, заметив интерес в глазах девушки, – я бы на твоём месте не отступился. – Почему? – удивлённо спросила гонщица, которая ожидала уговоров насчёт соизмерения уровня опасности и цены собственной жизни. – Потому что я практически чувствую, как в твоих мыслях словосочетание "Почётный приз"превращается в "Последний шанс". Ты будешь бунтовать, вылетать на гонку без разрешения, а учитывая авантюризм механиков и... кхм... Джордана, палки в колёса или в нашем случае в двигатели тебе никто вставлять не будет. Да и что ты будешь говорить себе каждую ночь перед сном? "О да, Ева, безопасность превыше всего!"? В твоём возрасте я плевал на безопасность. А трусость перед дверьми с золотыми буквами "Мечта" себе не прощают. – Это было скорее похоже на размышления вслух, однако Молли с благодарностью смотрела на единственного человека на всей этой огромной планете, который мог понять её до конца. – Не радуйся, самая... занудная тема только впереди. Я могу загонять тебя до смерти, заставить оттачивать старые приёмы земной школы до ночи, но здесь всё слишком непредсказуемо, чтобы это продолжало иметь слишком уж большой смысл. Иногда главным становится умение выжить, которое определяется удивительной способностью применять странные стратегии, требующие почти полного разрушения Визинг Эрроу. Что у тебя и получается с блеском, – улыбнулся Рик, растрепав её волосы так же, как он часто делал это на Алуасе. – Не надейся, что тренировки отменяются, но ты молодец, – похвалил её Рик, задумчиво вглядываясь куда-то вдаль.  – Это и есть занудство? – хихикнула Молли. – Дай собраться с мыслями! – шутливо разозлился Рик, но было трудно не заметить его осторожность. Он начал, аккуратно подбирая слова: – Этот нейтралитет, который мы с тобой упрямо пытаемся сохранить... Он, как мне кажется, стал бесполезным. – Молли, поняв о чём он пытается сказать, хотела его перебить, но он остановил её жестом. – Я ни в коем случае не буду сейчас бегать за тобой по этой поляне, заставляя выходить за меня замуж, не нужно этого ужаса в глазах, – хмыкнул тренер. – Просто недавно я заметил косые взгляды Джордана на меня, когда я рядом с тобой, и какие-то попытки Стена в этот момент состроить понимающую мину... И чувствовать себя ни влюблённым подростком, ни стариком, боящимся сделать первый шаг, я просто физически не могу, прости уж мне мою неспособность вписаться в волшебный мир Обана. – Зандерболт удивился, когда увидел улыбку на лице Молли, но ухмыльнулся в ответ: – Если ты представляешь меня в роли какого-нибудь романтика вроде Айкки, то тебе действительно придётся побегать по этой поляне. Только не от меня, а за мной. И я буду не на байке, как на Алуасе, а на Эрроу, – пригрозил экс-пилот. – Я тоже люблю тебя. – Девушка продолжала улыбаться, но после этих слов ещё и сильно покраснела. И засияла – глубоко внутри. Рик Зандерболт напротив неё, в своих обычных чёрных очках, хмурился, но затем кивнул и резко поднял её, положив на плечо, так что девушка закричала и, пытаясь высвободиться, начала несильно колотить его по спине: – Теперь-то что не так? Куда ты меня тащишь?! – вопила Молли на весь лес. – У нас день занудных бесед от Рика Зандерболта. Пора наконец покончить с этими хождениями по кругу. Да и вы с отцом не виделись столько лет: мы просто обязаны дать папаше спустить ухажёра его дочери с лестницы. – Но, почувствовав, что Ева начала сопротивляться ещё яростнее, хотя и толку от этого было мало, прибавил: – Обязаны дать хотя бы шанс. – И они вместе начали этот путь назад из сердца осени Обана к бесконечно стремительному миру гонок.

***

При лёгком прикосновении Рика к порталу врата засияли голубым сияниям, открывая путь обратно на модуль. На случай, если с утра кто-то из команды Земли вдруг окажется поблизости от портала-копии на летающем храме, Рик, наконец, отпустил Молли. Гонщица тут же демонстративно сложила руки на груди и почти с настоящей злобой в глазах хмуро глянула на того, кто всего минут сорок назад удостоился её первого в жизни, полной боли и одиночества, признания в любви. Зандерболт лишь невозмутимо пожал плечами, схватил её за руку, и вот они уже вместе стоят в летающем храме, где за это время, по-видимому, ничего не произошло. Время лениво перетекало из одной минуты в другую под пение птиц и шум, источник которого находился недалеко от Эрроу: Стен и Кодзи вовсю работали над тем, чтобы треск ломающейся техники и звуки взрывов двигателей не испортили этот день. Они просто не догадывались, что лучше было бы проверить на сканерах сердце Дона Вея, к которому приближались молодые люди, задумавшие устроить в его вялотекущей жизни вот уж точно настоящий взрыв. Глухой стук о камень потревожил командира, и он удивлённо вскинул голову, чуть нервно оглядываясь: непривычный шум вывел его из тишины собственных мыслей. Когда в дверном проёме показалась Молли, Дон чересчур быстро встал, выпярмившись и сложив руки за спину, но когда и Рик показался за девушкой, Вей ещё и нахмурился, переводя взгляд усталых глаз с одного на другого, пытаясь предугадать, что могло бы заставить упрямую девушку прийти к нему самой. – Доброе утро. Что-то случилось на утренней тренировке? – учтиво поинтересовался Дон Вей. – Не сказать, чтобы что-то совсем из ряда вон выходящее, – спокойно ответил Рик. – Но ты из этого точно сделаешь катастрофу. – Рик небрежно положил перед Доном лист бумаги, на котором аккуратно была проставлена метка отдела по обеспечению межпланетных коммуникаций посольства Земной коалиции. Могло показаться, что Дон, недавно проснувшись, просто медленно и безучастно  вчитывается в информацию, не представляющую для него никакой ценности. Но Молли почувствовала перемену: правая рука командира, в которую он взял факс, дрожала; на лбу проступили капли пота; тёмные, почти чёрные, глаза заблестели чуть сильнее. Лихорадка забытого прошлого. Перед Доном был профайл Евы Вей из интерната Стерна с фотографией, где девушка, по-бунтарски глядя в камеру, улыбается. Ева за год до того, как стать Молли, с полностью чёрными, но всё такими же непослушными волосами ухмылялась недогадливости Дона Вея, который теперь ясно видел в девчонке схожесть и с собой, и с Майей, чьё имя, как и его, было указано в графе "Родители". Небольшие рекомендации, записи о прогулах и выходках, которые мужчина быстро пробежал глазами, в конце его собственная подпись, скопированная с заявления, которое он заполнил обессиленной рукой десять лет назад. И ярко-красная огромная пометка в конце: "ПРОПАЛА 5 МАЯ 2082 ГОДА. ПОИСКИ НЕ ДАЛИ РЕЗУЛЬТАТОВ". Дон Вей, с болью и виной во взгляде посмотрел на свою найденную дочь, которую когда-то, растворяясь в собственном горе, предпочел оставить в прошлом, чтобы выжить. Ева уже поняла, что сделал Рик, и сейчас выглядела особенно потеряно. Её мечта сбылась, уничтожив саму себя. Дон Вей был для неё предметом гордости, трудолюбия, мужества и силы долгие-долгие годы, однако он был слаб достаточно, чтобы предпочесть забыть всю свою жизнь, а не сохранить её. Было ли это разочарованием? Разрушением иллюзий точно. И девушка, сжав руки в кулаки, выбежала из комнаты мимо Рика, который и так уже давно чувствовал себя неловко. Дон Вей последовал следом. – Что ж, видимо, разговор об отношениях его дочери с неблагонадёжным гонщиком стоит оставить на потом... – вслух сказал Рик, пытаясь заглушить внутреннюю тревогу: душевное состояние Евы вызывало обеспокоенность. Гонки, предательства, Рик Зандерболт, заговоры, потусторонние силы... Теперь ещё и это столкновение с прошлым лицом к лицу. Слишком много для пятнадцатилетней девочки, которая хотела только воссоединения своей семьи.  Рик присел на стул, дав дочери и отцу время на самый тяжёлый разговор в их жизни. Он небрежно взял в руки листок, с улыбкой посмотрев на четырнадцатилетнюю Молли. В графе "Академические успехи" сухо отзывались о способностях к механике, но зато в красках расписывали постоянные неуды по мировой художественной культуре и прогулы космической политологии. В "Личных качествах" настолько лаконично выглядело "невероятное упрямство и неумение подчиняться правилам", что Рик засмеялся бы, не будь день настолько ужасно серьёзным. "Особые достижения" были посередине поделены, и вторая часть отводилась под "Ущербы ОУ", что, по мнению Рика, отличало профайл гонщицы от любого другого. Ничего примечательного больше не было, и Зандерболт разочарованно отложил документ. "Старик, ты действительно думал узнать что-то о ней из школьных рекомендаций? Если бы к мышке попали твои, то она бы подумала, что от колонии для несовершеннолетних ты ускользнул либо благодаря чуду, либо благодаря новому виду реактивного топлива, которое как раз изобрели в 2072." Экс-гонщик всё время прислушивался, стараясь понять, не превратится ли его обеспокоенность для Молли сейчас в невероятную способность совать нос не в своё дело. Но через четыре минуты он всё же вышел из комнаты Дона, направляясь к Визинг Эрроу 3. Девушка могла побежать только туда. Максимально бесшумно преодолевая каменный холодный короткий коридор, Рик услышал отчаянный крик Евы: – ...почему?! Этот вопрос, который себе она задавала много-много раз, сейчас эхом отразился от стен, проникая горячей и свинцовой болью даже в сердце Рика, не говоря уже о Доне, который непривычно тихим и севшим голосом говорил ей что-то. Но как можно найти оправдание на одиночество, с которым вместе взрослела Ева Вей? Зандерболт наблюдал за её отцом несколько лет подряд: его искусственно созданный холод и приглушённые эмоции часто раздражали, он казался жестоким и бессердечным типом, и многие уходили из команды только по причине характера командира. Казалось, что он забыл слова "семья", "дом", требуя и от других полной отдачи работе. Даже Рик ушёл после очередной ругани Дона насчёт единственного выходного гонщика от тренировок в неделю, обозвав его "сварливым хрычом". "Самоё время признать, что присказка родителей "не оценивай историю по её концу" имеет под собой какую-то основу", – задумчиво заключил Рик. – Для тебя я была мертва, я не существовала! – услышал он голос Евы, в котором теперь преобладали нотки ярости. Затем послышался звонкий звук шагов и тот блестящий шёпот сияния портала, который вечно нельзя передать словами. "Но всё же это не касается разговоров. Похоже, мышка очень круто обошлась с отцом". Прокашлявшись, Рик нарушил эту тишину, в котором чувство вины Дона стало почти осязаемым: – Можешь уделить мне только пять минут? К счастью, я не твоя дочь, и обвинять мне тебя не в чем, но если уж открывать все карты, то в один миг. Может быть, даже лучше, что она ушла. По сути, этот разговор больше касается нас двоих. – Повернув голову в направление резкого шума инструментов, он аккуратно предложил: – И я бы предпочёл разговаривать у тебя. Во-первых, я бы не хотел, чтобы конфиденциальность хоть немного нарушалась. А во-вторых, это будет стратегически безопаснее для меня: всё-таки свидетели и пути к отступлению... – Рик улыбнулся, но Дон Вей в ответ лишь уныло начал спускаться с Эрроу. Правда может здорово придавить человека к земле, не так ли? Когда они вернулись в комнату командира, Рик и Дон ещё некоторое время молчали, не зная, по-видимому, стоит ли начинать новый разговор. Казалось, что эхо от крика Евы всё ещё отражается от этих стен, от него стало холодно, и Дон Вей как будто чувствовал тот дождь, который шёл при смерти Майи, который продолжался при их расставании с Евой. Он всё ещё не перестал идти, и все прошедшие десять лет жизни представлялись Дону серыми, как небо перед ливнем. И вот он одиноко прозябал снова. Дон поднял голову и посмотрел Рику в глаза: – И давно ты узнал? – Вопрос был ожидаемым, и Рик, вздохнув, ответил: – Ещё на Алуасе. – Почему ты мне ничего не сказал?.. – боль в голосе была огромной. Рик ошарашенно посмотрел на Дона сквозь очки: тот же одинокий старик, каким он его встретил. Совсем один посреди незнакомого мира на Обане. – Давай так, Дон Вей. Поверил бы ты? Я сомневаюсь. Тем более, что это не моё дело. Вы должны были пережить это вдвоём. Я и так жалею, что влез. Но это... вещественные доказательства, что ли... Да и ты уже догадался, не так ли? – Дон слабо кивнул, опустив голову. – Не вини себя. Столько лет прошло, она слишком изменилась. По сути, она повзрослела без тебя. – Как сирота, – резко перебил его Дон. – Она абсолютно права, Рик. Нет ни единого оправдания. Как я мог забыть про неё? Это горе... я позволил себе слишком много жалости к себе. На глазах у девочки погибла мать, и всё, что сумел сделать я – это оставить её в интернате... – По щеке командира скатилась слеза: его отбросило на десять лет назад. – Я ужасный отец. – Она даст тебе шанс, – попытался ободрить его Зандерболт. – Мышка до ужаса темперамента, но остывает она быстро, да и она очень сильно любит тебя. В конце концов, она здесь. Целая жизнь ещё впереди. – Улыбнувшись, Рик добавил: – Да и посмотри, Дон, мои родители пытались изо всех сил быть самыми хорошими на свете, но я не был так добр и честен в пятнадцать лет. И мало кто даже традиционными методами воспитания добивается таких результатов. Единственный её минус – это способность находить себе приключения, которые все, как на подбор, опасны для жизни. Не удивлюсь, если она и сейчас где-то этим занимается, – хмыкнул Рик. Дон Вей лишь покачал головой и закрыл лицо ладонями. Через некоторое время он с усилием выдавил: – О чём ты ещё хотел со мной поговорить?.. – Так... Дон. Твоя дочь уже достаточно выросла для того, чтобы участвовать в самых крупных во Вселенной гонках. К сожалению, это значит, что она уже достаточно взрослая и для всех остальных глупостей, которые предлагает ей её юный возраст, вроде межпланетной дружбы, ночных кошмаров или отношений, – последнее слово Рик сказал особенно осторожно, с опаской наблюдая за знакомой до мельчайших деталей фигурой Дона Вея. Плечи командира напряглись, он неестественно прямо сел на своём стуле, пристально посмотрев на Зандерболта. – Что это ты имеешь в виду? – ледяные нотки в голосе указывали как раз на то, что он прекрасно понимал, о чём идёт речь. – Я о романтических отношениях. Ну, знаешь, вечера под луной, поцелуи и прочая ерунда наподобие... – ...совместных гонок? – едко поинтересовался Дон Вей. От грусти в мгновение не осталось и следа. – Неужели этот... стрелок всё-таки так важен для неё, что она попросила тебя поговорить со мной?! – ударение на слове "тебя" было особенно неприятно для Рика: в нём была та дистанция между ним и Евой, как между ребёнком и его уже выросшим старшим братом. Он, сделав усилие, продолжил, стараясь подавить ревность, которая сейчас кольнула его сердце: – Они просто друзья. И потрясающие напарники, давно я не видел такого взаимопонимания. Возможно, отчасти ты и прав, конечно, Джордан влюблён в Молли, но... она просто этого не замечает или не хочет замечать, чтобы не обидеть его. Она слишком долго была одна, чтобы открыто отпихивать от себя людей. – Дон Вей, даже не заметив скрытого укора Рика, выдохнул с облегчением: – Единственная хорошая новость на сегодня... – Могу подкинуть ещё одну: мы с твоей дочерью любим друг друга. – Рик специально отбросил "вроде как", которым хотел смягчить всю тяжеловесность этой фразы. Для самого Зандерболта эта фраза была сродни топору: неуклюжая, в миг обращающая все переживания, сомнения, недомолвки и раздумья в грубую, общепринятую форму. И если утреннюю фразу из уст Евы "Я тоже люблю тебя" он запомнил навсегда, и ему было приятно вспоминать тот момент, поскольку он чувствовал то же самое, то это "мы любим друг друга" было сырой констатацией факта. Но ничего не поделаешь. Рик Зандерболт взглянул на Дона, обнаружив неприятную деталь: Вей смотрел на него не моргая, с такой яростью, которую командир еле-еле сдерживал. – Рик... ТЫ С УМА СОШЁЛ?! – этот крик был намного громче того крика Молли, который разделил жизнь Дона на две части. И если бы Рик знал, что Стен, Кодзи и Джордан, услышав его, поспешили убраться к себе в комнаты, он был бы доволен, потому что не хотел, чтобы разговор стал достоянием команды. – По-моему, нет. – Ей пятнадцать лет! – Я клянусь тебе, что эти отношения дальше поцелуя и бега на тренировках не зашли и не зайдут в ближайшие два-три года! – прошипел сквозь зубы Рик, стараясь не сорваться на старого друга, которому и так сегодня досталось. Да и дрожь в руках была не к месту. – Тебе двадцать семь! – Ты так поочередно будешь возраст всех членов команды выкрикивать?! Семнадцатилетние придурки могут ранить её намного вероятнее, чем человек, прошедший через тысячу взлётов и падений в гоночной карьере, потерявший дело всей своей жизни. Человек, который ценит Еву и готов поддержать её, когда в её жизни будет твориться что-то похожее. Мне не нужны уже отношения ради отношений или самоутверждения: я не говорю, что я замечательный, но уж можешь поверить, я больше всех здесь забочусь о том, чтобы она снова не чувствовала себя навсегда оставленным ребёнком! – Рик всё-таки сорвался на крик, о чём уже жалел, глядя на серое лицо отца Вея. – И чего ты хочешь добиться от меня этим разговором? – тихо, медленно выговаривая каждое слово, спросил Дон. – Благословения? Или это просто попытка поставить меня перед фактом? – более ядовито проговорил он. – Просто не хочу что-то делать за твоей спиной: в ваших отношениях с Евой должно наконец наступить затишье без всяких недомолвок. – Рик пожал плечами. – Наш разговор, вижу, зашёл в тупик. Можем продолжить его в другой раз. – Зандерболт резко развернулся и зашагал по направлению из комнаты Дона. – Рик! – окликнул его Вей уже более спокойным голосом. Экс-гонщик удивленно обернулся. – Спасибо, что сказал. Я подумаю над всем этим... И скажу тебе что-то более конкретное. Возвращение в мою жизнь Евы, ты и она – это всё слишком, мне уже не пятнадцать и даже не двадцать семь. В голове не укладывается. – Взгляд командира команды Земля и правда был каким-то потерянным, и Рик с пониманием кивнул: – Пойду верну сюда героиню дня. Надеюсь, она ещё не вляпалась в неприятности. – И он пошёл к порталу, оставив Дона наедине со своими мыслями.

***

Героиня дня же, как заботливо назвал её Рик, упорно ковыряла пол в каком-то очередном старом храме Обана. Выбежав в портал, она очутилась на знакомой поляне, которая с недавнего времени окрасилась в жёлто-синюю гамму. Молли присела рядом с самым огромным бутоном и горько-горько заплакала в первый раз за долгое время. С детства она приучала себя не плакать, старалась быть сильной, беря пример с Рика Зандерболта, чьё самодовольное лицо смотрело на неё с фотографии, где он стоял с Доном Веем после очередного чемпионата. Но сейчас обида на отца горько выжигала её изнутри: когда отец рассказывал ей всю их историю сначала и до конца, она будто пережила её заново, и одиночество захватило её сердце. Внутри то вскипала, то утихала невероятная злоба, чередуясь с желанием убежать куда-нибудь подальше. Оглянувшись, она увидела только один храм, который хоть как-то отличался от других – он стоял чуть поодаль и на нём был изображён символ Аватара. Решив, что нужно хоть как-то отвлечься от всех этих невзгод, она двинулась к нему, доставая на ходу фонарик. И вот уже минуты три Молли ползала по пыльному полу, обнаружив разницу в звуке стука о камень по периметру и в центре храма, что абсолютно заняло её ум. Ковыряя плоскогубцами то тот небольшой отступ, то этот и приговаривая: "Почти, почти получилось", она вдруг почувствовала, что пол под ней стал подозрительно подвижен. Начав падать в какой-то узкий ход, девушка отчаянно закричала и попыталась ухватиться за исчезающий край пола храма, но не успела и окончательно погрузилась во тьму. Приземлившись на что-то мягкое, она мысленно поблагодарила всех богов Обана, которые не наполнили эти подземные пещеры, как их окрестила девушка, сталагмитами. Оглянувшись вокруг, она спросила саму себя, прислушиваясь к собственного голоса: – Где я? – звук эха заполнял пещеру подобно волнам воды, обостряя чувство полного одиночества. Она поёживалась из-за ветра, который был настолько пронизывающим, что гонщица уже тысячу раз прокляла себя за то, что у неё не было с собой хотя бы кофты. Вдруг послышался звук шагов, и Ева проворно спряталась за стоящей неподалёку колонной, зажимая себе рот рукой и стараясь изо всех сил не издавать лишних звуков. – Вы это слышали? Тут точно кто-то есть! – послышалось неприятное шипение, принадлежащее явно Нинг или Скан – с довольно приличного расстояния Молли не могла расслышать. Она быстро побежала куда-то, чтобы скрыться от агрессивных соперниц, причём довольно быстро, постоянно спотыкаясь и не разбирая дороги. Всё вокруг было довольно однообразным: колонны, бледно-зелёная трава под ногами, чудом выросшая здесь, и потолок, покрытый какой-то тиной, так что девушка уже определённо потерялась, и обеспокоенность насчёт того, что она не сможет найти выход, уже начала появляться. Внезапно всё пространство перед ней загорелось золотом: скат, чьё сияние слепило глаза, проплыл прямо по воздуху над головой ошарашенной Молли. Забыв о возможной погоне, она в ужасе завопила и, зажмурив глаза, побежала прочь, но врезалась во что-то и упала. Это был Сатис, который явно не ожидал подобной встречи и, уже успев подняться, с укором смотрел на девушку: – Ты здорово напугала меня! Никогда больше так не делай – у меня сердце не выдержит! – рассерженно проворчал он. – Что ты здесь делаешь?! – испуганно спросила Молли. – Это замок Аватара, и я выполняю здесь свои обязанности – деловито ответил помощник владыки Вселенной. - А ты? – Выведи нас отсюда, тут есть другие гонщики и какие-то странные существа, которые могут навредить нам. – Увидев недоверие и недовольство в глазах Сатиса, она взмолилась: – Ну пожалуйста! – Ладно, твоя взяла. Это волшебное слово отроет любую дверь, дорогая. -Он спокойно постучал своим посохом по одной из колонн, и в ней открылся проход с лестницей, ведущей куда-то наверх. – Прошу! – радушно пригласил Сатис, и Молли недоверчиво начала подниматься наверх. Лестница оказалась довольно небольшой, и взору Молли открылась комнатка, в которой царила атмосфера спокойствия и уюта. Девушка догадалась, что это - покои Сатиса: мебель была по-смешному крохотной, вся заставленная какими-то баночками и маленькими вещицами и залитая оранжевым светом. Это напомнило ей то невероятное спокойствие, которое она испытывала, забираясь на колени к маме в детстве, и грусть снова начала подступать к сердцу. Встряхнув головой, она постаралась больше не вспоминать о семье. Хотя бы до возвращения в летающий храм. – Добро пожаловать, моя юная Молли! По правде сказать, у меня довольно редко бывают гости, так что прости за беспорядок. Сейчас заварю чай, надеюсь, у меня остались лягушачьи лапки и крылья летающих белок? – обеспокоенно хлопотал Сатис. – А, ну вот же они! – облегченно вздохнул он, поставив всё это на слишком низкий для Молли столик. – Присаживайся! – сказал гостеприимный хозяин, ткнув посохом в рядом стоящий стульчик. Молли неуклюже плюхнулась на него, не рассчитав всё-таки, насколько тут всё маленькое, как ни старалась. – Ты какая-то притихшая. Что-то случилось? – учтиво поинтересовался Сатис. Обычно Молли открыто раздражалась, поскольку не любила делиться своими душевными переживаниями, но Сатис был настолько мил по отношению к ней, что она решила лишь уклончиво ответить: – Напугало то светящееся чудище внизу, вот и всё. – Конечно, оно действительно напугало её, но по сравнению с тем, что сейчас происходило у неё внутри, это было мелочью. Да и она уже успела привыкнуть к столкновениям со странными тварями на Алуасе и Обане. Но её друг, видимо, не понял этого, воодушевлённо начав рассказ: – О, это настолько долгая история, что я едва ли могу надеяться на то, что вспомню её до конца... – Он задумчиво почесал затылок, но вскоре продолжил: – Но она определённо одна из моих любимых: немного грустная, очень волшебная и древняя, как раз подходящая для чаепитий с добрыми друзьями. Кстати, попробуй хоть что-нибудь! – Сатис пододвинул к ней тарелку с угощениями, но Молли настолько сильно сомневалась в их пригодности для человеческого желудка, что, неуверенно взяв что-то, решила положить это обратно, как только будет возможность. – Итак... Когда-то, много тысяч лет назад, на планете Адалу впервые появился разум настолько сильный, чтобы изменить её, непригодную для жизни. В старых легендах её называют  "Сульфуровым цветком": издалека сера, покрывающая планету, выглядела, как золото, но при приближении к планете всё живое погибало из-за смрада, представлявшего собой атмосферу планеты, – на этих словах Сатис поморщился, как будто бы в комнате и впрямь запахло чем-то неприятным. – Неизвестно, откуда прибыли эти существа: некоторые говорят, что они блуждали по холодному и неприветливо невесомому океану космоса с момента его появления, другие – что они были посланы самим Аватаром с планеты Обан, но сейчас нам известно только одно: они действительно существовали. Их имя, по-моему, очень сложное – грилвариусы, но оно им подходит: более загадочных существ трудно отыскать во всей Вселенной, уж поверь мне, – тон голоса Сатиса стал чуть горделивым. – Они прорвались сквозь облака едкого сероводорода, уничтожив его, а точнее будет сказать, поглотив. Полностью. То, что было невозможным и смертельным для многих космических путешественников разных рас, им удалось, да ещё и с лихвой. Их было так много, что они сплошным золотым ковром – а жёлтыми они стали именно из-за серы планеты Адалу – покрыли безжизненную поверхность этого чудного мира, вдохнув затем все газы, вообще существовавшие на планете, – образовался вакуум, – вот уж где было действительно не продохнуть! – а после они выдохнули чистейший озон. – Сатис был полностью увлечён рассказами, а вот Молли, абсолютно не интересовавшаяся химией и космологией, уже начинала скучать. – Вот вы какие, гонщики, всё бы вам событий подавай! – в шутку рассердился Сатис, подливая девушке чая, от которого странно клонило в сон. – Так, пропустим образование жизни и шеститысячную историю её развития, пожалуй... – Я поняла, кто это такой, Сатис. Но что он делает здесь? Ты же рассказывал про другую планету, и... – Но, увидев грусть в глазах хозяина комнаты, она поспешила добавить: – Прости, если я спросила что-то не то. Рассказывай, что хочешь. – Спасибо, милая Молли, но моё повествование и так дошло до этого момента. Ты, наверное, этого не запомнила, но Адалу – моя родная планета. – Молли удивлённо посмотрела на него, виновато улыбнувшись из-за своей невнимательности, но Сатис лишь улыбнулся ей в ответ: – Да ничего, тут с тобой столько всего происходит, что это хорошо, если ты название своей родной планеты ещё не забыла. Продолжим. Когда я вынужден был покинуть свой дом, чтобы... помогать Аватару, – заминка была слишком явной, но Молли списала это на волнение и на важность этой истории для Сатиса, – мне разрешили взять что-то из своего родного мира, чтобы мне не было уж совсем одиноко здесь. Естественно, только духовную копию. – Что такое духовная копия? – непонимающе спросила девушка. – О, ты себе даже представить не можешь, как это интересно! – Глаза Сатиса сверкнули. – Ритуал уникален: происходит своеобразное растроение мира. – Услышав смешок Молли, он терпеливо объяснил: – Не от слова "расстройство", а от слова "три". Миров становится как будто бы три. На самом деле он, конечно, один, но название всё равно подходящее: существо, необходимое для ритуала, погружается в транс. Как ни странно, для этого как раз нужна кровь грилвариусов, поэтому с ними это проходит чуть легче. Кровь двух существ незначительно смешивается, и наступает глубокий-глубокий сон, который, однако, может стать смертельным, если тело не подготовить, для чего Аватар – а эта невероятная сила, необходимая для растроения, есть только у него, – обычно использует особый вид обанских трав – авес, чай из которых я лично просто обожаю. Кстати, ты его сейчас пьёшь. – Молли удивлённо посмотрела в свою чашку, но Сатис лишь продолжил: – После наступления транса Аватар незначительно и очень-очень аккуратно разрывает связь тела и души в пяти местах: ступни, ладони и голова, что соответственно обозначает три мира. Первый искусственный мир создаётся для жертвы – в нём она так же, как и в настоящем, блуждает, не замечая разницы. Второй искусственный мир создаётся для Аватара, но не всегда. В нём находится вся предшествующая ритуалу жизнь существа. Она многократно повторяется, словно по кругу, во время чего владыка Вселенной может рассмотреть все детали, необходимые для него. В случае с грилвариусом этого не потребовалось. И третий мир – настоящий, но в нём Аватар как бы руководит существом частичкой своего сознания. Это может показаться сложным, но могущества владыки и на это хватает. – Почему ты взял именно грилвариуса? – спросила Молли, которая внимательно вникала в рассказ Сатиса, стараясь понять. – Я, конечно, был очень молод, Молли. Высок, статен, – Молли не смогла сдержать смешок, – у меня была семья, но даже тогда у меня хватило мудрости не выбирать их. Представляешь? Перед тобой стоит твой любимый человек, но это – лишь кукла, управляемая Аватаром. А настоящий он навсегда заснул, лишённый твоей прихотью настоящей жизни. Поэтому я выбрал грилвариуса: он напоминает мне о доме и даже через столько лет помогает вспомнить его, когда память уже начинает подводить меня. – Молли вспомнила Рика и мысленно согласилась с Сатисом. Она поступила бы точно так же. – О, посмотри! Маленький грилвариус! – Молли вертела головой то в одну сторону, то в другую, когда почувствовала резкую боль в запястье. – Что за... – попыталась вскричать Молли, увидев, как маленькое подобие ската впилось ей в руку, но не смогла: перед глазами всё потемнело, и она потеряла сознание, упав назад на подушки, заботливо подложенные туда Сатисом заранее. – Бедная девочка, – вздохнул Сатис и погладил её по волосам. – Прости меня, но у меня не было другого выхода. Каналетто зашёл слишком далеко, мир начал разваливаться на множество и множество параллельных мирков, а это может положить конец всему: и мне, и Каналетто, и даже тебе, мой юный друг... – Сатис говорил вслух, не обращая внимания на то, что Молли безмятежно спала и не слышала его. – Пора начинать. Сатис осторожно убрал грилвариуса с руки девушки, и тот плавно и изящно поплыл к потолку, скользя по воздуху, как по воде. Аватар стукнул по ботинкам Молли посохом, и они, сами по себе расшнуровавшись, отлетели в дальний уголок комнаты. Затем он коснулся им лба, ладоней и ступней девушки, и она немного поднялась над полом комнаты, зависнув в воздухе. В местах, где тела коснулся посох, появилось белое свечение, постепенно заполнившее всю комнату. Когда это прекратилось, Сатис открыл глаза и увидел чуть более прозрачные копии Молли по обе стороны от настоящей. Он довольно хлопнул в ладоши, радуясь тому,  что у него всё получается. Трудно было не заметить разницы между копиями: у той, которая лежала слева от настоящей девушки, была болезненно бледная кожа, полностью чёрные волосы и знак Каналетто на левом предплечье, увидев который Сатис недовольно поморщился. У прозрачного образа справа волосы были полностью вишнёвыми, и на правом предплечье виднелся знак Аватара. Её выражение лица постоянно менялось: она то улыбалась, то хмурилась, то плакала навзрыд. Копия Молли циклически переживала всё снова и снова, теряясь в своих воспоминаниях. Сатис сочувственно посмотрел на страдающую девушку, не желая причинять ей ещё больше боли. "Это всё во имя добра, у Молли доброе сердце, она поняла бы... Просто напугалась бы ритуала", – пытался успокоить себя старый Аватар, но получалось плохо. Наконец он подошёл к настоящей Молли и потянул её за руку: она легко поддалась, точно кукла, сделанная из ваты. Когда Сатис ударил посохом по полу, она просто встала на ноги и открыла глаза. Абсолютно пустые. "Так, нужно сосредоточиться..." – сказал себе владыка мироздания и немного прикрыл глаза. В его сознании мгновенно вспыхнуло множество образов: вот Молли, потерявшись в каком-то храме Обана, пытается найти выход. На её лбу выступила испарина, она постоянно оглядывается, вслушиваясь в шёпот ветра: ей кажется, что за ней кто-то или что-то следит, но она может только беспомощно светить фонариком в опасную темноту. Одновременно с этим он глазами Молли видит летний земной парк, где маленькая девочка Ева Вей бежит к маме, которая, улыбаясь, хочет взять её на руки. Счастье было настолько осязаемым для Сатиса, что он даже улыбнулся этим воспоминаниям Молли. Он внимательно вслушивался, всматривался и вживался в мир Евы Вей, в самые старые и самые новые её воспоминания, пока всё это полностью не поглотилось его памятью. И, наконец, он увидел себя и посмотрел на собственную сгорбившуюся фигуру снизу вверх: он получил контроль над её физической оболочкой и мог с успехом теперь имитировать присутствие в ней духа, чтобы не вызвать подозрения у землян или Каналетто. Управляя и собственным телом, и телом Молли, он сделал несколько шагов. – Всё получилось! – вскрикнул Сатис, увидев, что он остался на месте, а Молли сделала несколько шагов к порталу, ведущему на жилой модуль команды Земли. "Лишь бы так же хорошо получилось и на гонке. Как же у этих людей неудобно устроен мозг!" Сатис на миг так увлёкся ритуалом растроения, что совсем забыл про творцов. – Ну что же... Это вынужденная мера, да и неизвестно ещё, помогаю я команде Земли или нет, учитывая то, что я довольно неопытен в управлении человеческими телами. – Он улыбнулся тому, что нашел оправдание для своей задумки. – Будем надеяться, что удача сегодня на моей стороне, – произнёс голос Молли, и девушка исчезла в портале. Гонка вот-вот начнётся.