The secret pilot of yours

– Разлом увеличивается, разрастается пропасть, поглощающая материю, разрывая её зубами беспощадного зверя – равновесия. Любовь способна нарушать постулаты, созданные задолго до того, как первое полюбившее существо появилось на какой-то жалкой окраине Вселенной. Но как могли пешки самого игрока в мироздание поставить в тупик?.. Это больше не часть моей задумки, шедевр хитросплетений судеб людей, нуразийцев, крогов уничтожает сам себя царапиной на своём сердце, которая гнойной кровоточащей раной угрожает даже жизни Обана. Что теперь, Сатис? Будешь любить своих беззащитных существ и дальше? Всего один человек, который не должен был появляться, заставит тебя наконец усомниться – белыми или чёрными ты играешь эту партию длиной в тысячу лет. Пленник здесь, в этой клетке, которая сдерживает меня... Перья то появлялись из осколков тумана, то сгорали, лишь касаясь руки Каналетто. Перед ним были сцены из прошлого, настоящего, будущего, которые накладывались друг на друга толстыми слоями блёклых красок времени. Краска трескалась, внутренний слой показался смутными очертаниями уже виденного, но ещё не пережитого. И так бесконечное количество раз, насколько бы древнюю магию ни использовал Каналетто. Ярость, злость кроваво-красными бликами отражались в тёмных звериных глазах чудовища. Он снова взглянул на картины жизни перед ним и отвернулся: два накладывающихся друг на друга эпизода длинной истории предстали перед своим творцом. Вот Рик Зандерболт задумчиво глядит в тёмное ночное небо матери-планеты из своего жилого модуля, сжимая одной рукой другую, которой овладела лёгкая дрожь. Экс-гонщик глубоко дышит, пытаясь понять причину своего беспокойства, но смутный внутренний страх лишь сжимает его сердце сильнее, заставляя встать и беспокойно ходить по комнате. На другом, более затуманенном отражении реальности, Рик подходит к двери, ведущей к операционной земной больницы, стараясь унять беспокойство. Медсестра, провожающая его к столу, говорит что-то о новейших разработках этого самого врача Брауна в области нейрохирургии, которые сделали прорыв десять лет назад, но он, почти не слушая, просто ложится на операционный стол. Если всё получится, то уже через месяц он уже сможет летать. Рик улыбался, живо представляя себе будущие гонки. Но если нет, то эта холодная комната – последнее, что он видит в своей жизни. Он в последний раз ощущает дрожь в пристёгнутых руках. В последний раз... – Как можно знать, какая реальность победит в этой схватке и что останется после Обана в её результате? Боюсь, только пепелище, над которым пустотой витает прах всех гонщиков, их кораблей и побед. Эти события происходят одновременно, танцуя свой танец. Хочешь ли ты, Сатис, чтобы это был танец на наших могилах? Хочешь ли ты убедиться, насколько полное уничтожение, хаос и власть изящнее грубой жизни, которую ты защищаешь, которой так поклоняешься? – Скрипящий смех отражался в пустоте и в одиночестве Каналетто.

***

Молли почувствовала лёгкое дуновение ветра на своём запястье, а через минуту неприятное пощипывание чуть выше. Она, лениво потянувшись, села в гамаке, увидев напротив себя маленькую синюю птичку и лежащий на полу свёрток. Видимо, пернатое дожидалось только того, чтобы девушка заметила её послание, так что тотчас она вспорхнула и улетела прочь. Сетуя на глупость птицы, которая не нашла лучшего способа разбудить, чем довольно больно клюнуть, она взяла в руки посылку, осторожно рассматривая. Подобие свитка было аккуратно зафиксировано голубой атласной лентой, на которой виднелся герб с большим числом уже знакомых Молли завитушек. "Айкка... Решил поговорить всё-таки!" - с улыбкой подумала девушка, нетерпеливо развязывая ленту. Но её улыбка поблёкла почти сразу же после начала прочтения письма. Дорогая Молли, Я пытался сказать тебе одно и то же много раз до этого, но ты не хочешь услышать меня. Надеюсь, ты хоть прочитаешь это ради нашей... прошлой дружбы. Прошлой, Молли. Гонки обманули наши с тобой ожидания: это жестокая борьба, где главный твой противник - это сила твоих же внутренних моральных убеждений. Я честен перед тобой сейчас. Кроги... Они стоят за моими действиями на гонках. Я выстрелил по их приказу (можешь теперь показать это Джордану, он окончательно будет счастлив). Но ты должна знать, почему я не воспротивлюсь. Думаешь, я трус, боящийся смерти? Нет. Лучше бы я умер, чем смотрел на отчаяние и обиду в твоих глазах тогда. Они около нашей столицы, прямо у дворца, где каждый день под направленными на них орудиями крогов просыпаются и засыпают мои родители. Мой мир... рушится, Молли. И моё предательство даёт им хоть какой-то шанс. Даёт время другим участникам гонок обогнать крогов. Как я хочу, чтобы это была именно ты! Тогда я хотя бы смягчил твоё падение, а то, что этот выстрел помог вам - настоящее чудо, которого заслуживаем мы оба. Ты добра, честна, чиста и сильна, получи этот почётный приз, молю тебя! И забудь про меня. Сейчас я буду ужасным другом, которого с легкостью заменят твои друзья из вашей команды. Я видел всех вас, пытаясь спасти тебя, я говорил с Кодзи. Скажи, все вы люди обладаете такими прекрасными сердцами? Я влюбился в твой народ. Но ты всё равно останешься его принцессой для меня...Я уже вижу, как ты пытаешься помочь. Не надо, я справлюсь с этим сам. Могу ли я надеяться, что поговорю с тобой, когда весь этот кошмар закончится? Нет, но я надеюсь. Прости меня, Молли... P.S. Грядёт... что-то. Г'дар не спит вторую ночь, вслушиваясь и беспокоясь. Я видел необычные видения во время медитации, а небо Обана... ты не заметила? Оно другое. Тебе кажется это странным, но... это всё, чем я могу уберечь тебя сейчас. Понаблюдай за окружающим на досуге: люди не сильны в концентрации, но ты справишься. Еще раз береги себя, принцесса с Земли. Если в начале письма она злилась на Айкку, то в конце ею овладело странное беспокойство, опустошение раскрытой тайны. Она всё еще считала его другом, несмотря на все предупреждения, несмотря на прямую просьбу. Она отложила письмо и посмотрела в окно. Даже тёмное небо казалось зловещим теперь, оно ухмылялось глупости девушки звёздами, которые складывались всегда в разный рисунок. Молли знала, что каждый день они будто прилетали в чужой и незнакомый мир, и поэтому фраза Айкки про "другое небо" казалась очевидной. Естественно, небо было другим, как и вся природа вокруг, но как ей могло это помочь? Прищуриваясь, она смотрела, но эта загадка не поддавалась ей, и она лишь тихонько зарычала от бессилия. В голове шумели усталость и остатки сна, голод также не способствовал мыслительному процессу. Из-за этого она накинула на себя плед и поплелась на кухню. В коридорах было темно, ветер трепал волосы, одиноко выл в проходах модуля, обтачивая и стачивая неуклюжую сонную реальность. Однако на кухне горел свет, что было едва ли не единственным источником жизни на всём модуле: эхо мерного храпа отражалось от стен, распространяясь по территории. Молли зашла в просторное помещение и застыла от удивления и смущения, увидев там Рика, пьющего кофе. – Мышка, едим по ночам, оказывается? Учти, что Стен и Кодзи не смогут бесконечно увеличивать тягу корабля, – хмыкнул Рик, нарушая неловкое молчание. Смущение девушки быстро сменилось возмущением, и она, приняв воинственную позу, огрызнулась: – Ты тоже что-то не спишь. Сейчас пять утра уже, а я всё равно... спать не хочу, – уклончиво закончила Молли, садясь рядом с Зандерболтом. – Что-то случилось, – вздохнул Рик. – Можешь сразу рассказать, всё равно же узнаю. – Пришло послание от Айкки. Кроги угрожают ему и его семье, он был вынужден нас предавать. Извиняется, желает победы. В конце вообще сказал, что грядёт что-то страшное и посоветовал мне почаще смотреть по сторонам, – устало закончила Молли. – Не дай себя запугать. Цена вашей дружбы действительно слишком высока, чтобы обвинять его, но помни, что я всегда здесь, чтобы защитить тебя. – Увидев на щеках девушки лёгкий румянец, он поспешно добавил: – Мы все здесь всегда сможем защитить тебя, мышка. Именно поэтому ты можешь не бояться своей тени. – Рик ободряюще улыбнулся. – Я знаю, но... Айкка не сказал даже, с чем эта опасность связана. Ясно, что не с крогами, но с чем тогда? Такое ощущение, что дело даже не в гонках... – Молли осеклась, увидев, насколько переменилось лицо Рика. – Теперь перепроверку корабля я буду контролировать лично. Не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь вроде взрыва на Алуасе. Мне хватило взрывов на этих гонках. Или непредсказуемых катастроф. – Посмотрев девушке в глаза и взяв её за руку, он продолжил: – Молли, у нас всегда есть мы. И мы оба... – В этот момент желудок девушки предательски заурчал. – О, кто-то сыт по горло этими взрослыми разговорами и зверски голоден? Сиди, сейчас приготовлю тебе завтрак. – Да ладно, ты умеешь готовить? – Молли удивлённо посмотрела на него. – Мышка, я не безнадёжен. Яичница подойдёт? Или взрывов действительно недостаточно и мне поэкспериментировать? – Рик уже привычно улыбнулся, хотя теперь за привычным насмешливым равнодушием, которое скрывало почти все эмоции, была ощутима забота. – Пожалуй, с меня достаточно и глазуньи. – Она согласно кивнула. Молли сонно разглядывала Рика, который возился с её завтраком. В голове мелькнула мысль, что это одна из тех вещей, на которые можно смотреть вечно. Слаженные движения, некоторая сосредоточенность, а главное, немыслимое блаженство от того, что возишься с этим нудным процессом не ты. Гонщица не умела готовить из-за жизни в интернате, где обычно не слишком привлекательное месиво уже было разлито по старым растресканным тарелкам к моменту её появления в столовой. Молли расслабленно положила голову на руки, сложенные на столе. Тусклый свет лампы, казалось, смягчал остроту углов действительности и лился, как масло на сковородку. Неповторимый запах спокойного утра обволакивал комнату. Однако постепенно Молли стала испытывать тяжесть, тянущую, мешающую, похожую на дымку. Фигура Рика начала терять свои очертания, она расплывалась, как и все остальные предметы. Всё перемешивалось. Слух, осязание, зрение... Как будто три человека говорили ей что-то одновременно, перекрикивая друг друга. Вот Рик Зандерболт всё еще стоит на кухне модуля, тут же Молли видела, что он берёт на руки какой-то небольшой свёрток: из глаз тренера катятся слёзы. Девушка хотела что-то сказать ему, но она смогла лишь слабо вскрикнуть, увидев ужасное зрелище. Рик стоял спиной к ней, словно и не подозревал о её присутствии. Его трясло, тремор усиливался всё больше, гонщик медленно сгинался под тяжестью болезни, пока не упал совсем. Звук падения его тела заглушал здравый смысл, оставляя только страх, она хотела кинуться ему на помощь, но даже моргать было трудно. Оставалось только смотреть, как грудная клетка её друга поднялась и опустилась в последний раз. – Эй, Молли, всё в порядке? – Зандерболт – настоящий Зандерболт – тряс её за плечо, обеспокоенно глядя на её побледневшее лицо. – Я... Кажется я заснула ненадолго. И мне приснился... кошмар. – Дыхание сбивалось, но Молли постаралась улыбнуться Рику, чтобы не вызвать подозрений или, что хуже, расспросов. Ей не хотелось вспоминать последнюю сцену. Мурашки невольно покрывали тело при этом воспоминании: звук удара мощного молодого тела о пол, от насмешливого безразличия бархатного голоса остались только хрипы и тяжелый прощальный вздох, который потрясал больше, чем всякий вопль, и глаза, помертвевшие и уже навсегда спокойные... "Это не Рик, успокойся, Ева. Просто перемешанные впечатления и эмоции, принявшие этот облик. Успокойся..." – мысленно говорила себе девушка. – Вот и твой завтрак. Наслаждайся. – Рик поставил перед ней тарелку и стакан сока, положил вилку с ножом и хлеб. – Спасибо, – с улыбкой поблагодарила она его, жадно принявшись за еду. Рик молчаливо наблюдал за ней, задумавшись о чём-то. Солнце алыми лучами испепеляло ночь с головы до хвоста, птицы кричали всё так же, но утро наступало всё медленнее. Новое утро Великих Гонок. Модуль Земли постепенно просыпался: Молли не так бодро, как обычно, из-за ночных похождений потянулась и направилась в ванную, Джордан ещё сладко похрапывал, свалившись на пол, Стен и Кодзи возились с Эрроу, Дон только проснулся, не замечая, как и всегда, течение дней, которые для него были продолжением друг друга, где он испытывал силу упрямства и ответственности на прочность. Только в комнате Рика была тишина. Непривычная тишина. Молли вышла из ванной комнаты и хотела уже пойти обратно к себе, как её чуть не сбил Джордан. – Молли, быстрее, собрание участников! – прокричал он, промчавшись мимо неё. – Но... стой! Когда об этом сообщили?! – Молли побежала вслед за напарником, оставляя позади все свои тревожные мысли.

***

Когда напарники уже привычно вышли из портала, они чуть было не отступили обратно в него от удивления. Складывалось впечатление, что весь мир поменялся: под ногами шуршал вместо красной высокой травы бирюзовый песок, который переливался отражениями неба на земле. При явном отсутствии какой-либо подходящей почвы повсюду росли без стеблей или листьев бледно-жёлтые бутоны. Они хоть и были закрыты, но в диаметре уже доходили до метра, поэтому представители земной коалиции поспешили присоединиться к теням, ожидавшим Аватара посреди этой бушующей природы. В центре теперь не было озера – лишь идеально ровный круг из стекла. Все участники хмуро смотрели то на него, то друг на друга. В воздухе витало общее недовольство: причины сбора, отнимающего время для подготовки к очередной гонке, не знал никто. Но вот появилась знакомая энергетическая вспышка – и Аватар предстал во всём своём величии, оглядывая участников. Через некоторое время он громогласно произнёс: – Участники Великих Гонок Обана! Конец их ещё не близок, но вы все вместе приближаете его своей невероятной волей к победе и мастерством. Чем ближе Почётный приз, тем более опасно его влияние на существ, стремящихся его получить. Я лишь хотел бы напомнить вам о непреложных правилах, которые вы обязались выполнить как сильнейшие представители своих народов. – Лорд Фёртер тихо фыркнул, но хватило лишь одного взгляда Аватара, чтобы он заискивающе спрятался за фигуру Оу. Влыдыка Вселенной говорил вполне обыкновенные вещи, но Молли заметила, что даже в этом голосе различимы необычайная осторожность и концентрация на чём-то. Какое-то время Аватар обводил глазами всех раз за разом, словно искал в участниках подвох. Потом он сконцентрировал свой тяжёлый взгляд, но Молли не успела посмотреть на чём. Внезапно раздался звук, напоминающий тихий взрыв. Девушка оглянулась, пытаясь понять, в чём дело, и тут же поняла, что произошло: все цветы одновременно распустились, выделяя какой-то светло-серый запах, который постепенно растекался по всей поляне, приближаясь к стоящим на ней гонщикам. Муйр беспокойно закричал, когда один из цветков был неожиданно срублен: Торос с отвращением глядел на бутон, который распустился несколько секунд назад рядом с ним. "Торос? Разве он был на Обане?!" – Молли удивленно вскинула голову и увидела, что большинство участников не обращают ни на газ, ни на крога никакого внимания. Только Муйр продолжал вскидывать щупальца к цветку и Аватар не отводил взгляда от нарушителя спокойствия. Молли перевела взгляд туда же и попятилась назад, увидев только сейчас, что крогов было два. Кросс щурил свой единственный глаз, вслушиваясь в послание Аватара. Торос был уже почти полностью закрыт пеленой, похожей на туман. – Удачи вам, смелые гонщики! Победа достанется сильнейшему из вас. – С этими словами Аватар исчез, оставив за собой лишь искры, которые тут же пропали. Все начали расходиться, только Молли и Муйр оглядывались по сторонам, пытаясь найти ответы на вопросы, которые невольно встали перед ними. – Молли, пошли быстрее! Чего вы застыли с этим чудовищем на пару? – весело сказал Джордан, хватая напарницу за руку. – Тебя разве это не напугало?.. Цветы, этот туман, два крога, стоящих рядом?! – Молли отшатнулась от него и ещё раз взглянула на поляну. Джордан непонимающее посмотрел на неё, но потом всё так же живо улыбнулся: – Это, видимо, какой-то гипноз, побочное действие Аватара на особо впечатлительных: бесстрашных земных девушек и инопланетных крабов. – Джордан засмеялся и, взяв задумчивую и нахмурившуюся Молли за руку, потащил её в портал. Синее сияние поглотило их, как и много раз до этого.

***

Вернувшись на модуль, они стремглав направились к Эрроу, которая уже была готова к старту. Начало гонки было уже скоро. Притихшую Молли и радостного Джордана встретили механики и Дон Вей: Рика не было, что еще больше смутило девушку. Всё было не так сегодня. – Молли, мы абсолютно ничего не знаем о трассе. Мы провели целое утро за компьютерами и сканерами... Ничего, – виновато начал Кодзи. – Но это не значит, что вы должны испугаться. Мы уже видели достаточно из того, что ни один представитель нашей расы даже вообразить не мог. Помните о том, что мы ещё можем догнать лидера. – Дон чуть сжал руки в кулаки и удалился. – Давай, напарница, чуть больше командного духа! – крикнул Джордан и пошёл к кораблю, насвистывая какую-то мелодию. Молли осталась стоять недалеко от Кодзи, проверявшего все системы корабля, Стен уже собрал инструменты и, наверное, был в комнате управления. Беспокойство и неясные чувства одиночества и непонимания душили её. Она бы хотела поговорить с Риком, но боялась нарушить временное затишье в их неясных отношениях. Собственное отчаяние разозлило её. – Р-р-р, Рик даже не вышел пожелать удачи перед гонкой! Ещё тренер... – проворчала Молли вслух. Кодзи, стоявший рядом, с грустью и пониманием посмотрел на неё и осторожно сказал: – Молли, я уверен, Рик бы пожелал тебе удачи сейчас. Всё будет хорошо, мы перепроверили всё уйму раз... Уж поверь мне. – Он ободряюще улыбнулся ей. Но его слова пробудили в ней еще большее беспокойство. – Спасибо, Кодзи. Я, пожалуй, пойду, гонка скоро начнётся. – Молли побежала к кораблю и поспешила занять своё место. Всё то же место пилота, те же каменные глыбы, которые сначала светятся ослепительно-ярким светом, а затем начинают падение вниз, от которого захватывало дыхание. Но вот что-то не так, как обычно. Больше не захватывает. Потому что всё сознание девушки пыталось понять, что значило это "бы" в предложении Кодзи. "Что происходит?!" – продолжала она спрашивать себя, пока корабль не погрузился во тьму, заставив её отвлечься от размышлений. Поток света от Эрроу выхватывал из темноты туннеля множественные ответвления, которые сливались в одну серо-чёрную массу. Ева задрала голову, всматриваясь в тьму, где скрылась одна из пещер. Она совершенно точно видела в ней то странное существо, спасшее их когда-то с Джорданом. Внизу появился постоянно растущий клочок света. Молли прикрыла глаза, предвкушая ослепительную яркость красок, но унылое серое освещение не причинило никаких неудобств, добавив в и без того волнительное ожидание тревожную ноту. Она настороженно всмотрелась в непонятные пульсирующие нити, то и дело сверкавшие от проходящей неведомой энергии, которые тянулись наверх, к гигантскому, испускающему пугающие разряды шару. – Может, нам надо прострелить эти лианы? – Джордан на дисплее нахмурился, пытаясь понять условия гонки. – И тогда этот шарик превратится во врата. – Он положил руки на пульт управления. – Нет, подожди, – остановила его Ева. Что-то подсказывало ей, что этого ни в коем случае делать нельзя. – А если будет взрыв? Джордан нахмурился, согласившись с ней. – Это место создаёт сильные помехи, мы не можем точно определить расположение врат, – сказал Кодзи. Его экранный образ с бешеной скоростью нажимал на кнопки, напряжённо всматриваясь во что-то. – Но будут только одни. Мы попробуем проложить к ним путь. Чёрный разряд ударил в центр сборища кораблей, едва не задев Кросса, и оцепенение разбилось. Гонка началась. Друг за другом корабли нырнули в едва заметный проём под шаром. Ева быстро выровняла Эрроу, уходя от столкновения с ехидно скалящейся Нинг, почти задев нить. Вампирша открыто сбивала их с пути, направляя землян под разряды. Из её корабля вырвалась полупрозрачная бордовая сфера, целенаправленно летевшая к Эрроу, но почти сразу её уничтожила молния, растолкав противников в стороны высвободившейся энергией. – А-а! – Эрроу налетела на фрегат Фёртера, и оба корабля по инерции продолжали накреняться, опасно приблизившись серой стене, которая казалась живой из-за большого количества разнообразных ворсинок, изгибов и энергии, оживлявшей всё вокруг. Несколько пиратов не удержались за канат и с отчаянным писком вылетели за борт. Не долетев до нижней части туннеля несколько сантиметров, они полетели в сторону, натолкнувшись на появившуюся на секунду энергетическую сеть. Проскочивший чёрный разряд уничтожил несчастных, на долю секунды не успевших ухватиться за фальшборт. – Что?! – Ева не могла поверить в увиденное. Потрясение заглушало даже крики Фёртера и его помощников. Гонки и раньше были опасными, но сейчас с каждым этапом всё усложнялись, становясь на одну ступень с безумием. – Молли, немедленно разворачивайся и улетай на модуль! Эта гонка – самоубийство! Мы выбываем из неё, незачем так рисковать ради каких-то очков! – надрывался Дон Вей. – Это приказ! – Но мы и так проигрываем! Какой смысл участвовать в Гонках, если при малейшей опасности команда прячется на модуль, как загнанные зверьки?! – Молли, это необычная трасса! Шанс погибнуть слишком высок. Наша аппаратура почти не... – Конец фразы заглушили помехи. "Гонки не стоят ваших жизней", - раздался в голове голос Рика. Она помрачнела – Рик не сказал ни слова, а значит, скорее всего, он не наблюдает за гонкой. Но тогда где он? Ева упрямо покачала головой и нажала на газ на повороте. Оправившийся от шока Фёртер со всей силы врезался носом корабля в Эрроу, направляя её к пульсирующей нити. Чёрные энергетические шары опасно колебались возле неё, заставляя поверить в реальность смерти. Увернувший от одного из них, Молли описала дугу, уходя от столкновения с Ондеем, и оттолкнула реактором борт корабля. Маленькие пираты, предусмотрительно обвязавшиеся канатами, засуетились, перестраивая пушки под абордажные кошки. В одну из них попал лазер орудийной башни, уничтожив крюк, от второй Эрроу увернулась под гневные крики противника. "Они сошли с ума!" – Ева испуганно выдохнула, увидев летящие на корабль сверкающие топоры. Увеличив скорость, она увела Эрроу из зоны влияния Фёртера. Переведя дыхание, Молли вновь обратила внимание на экран связи, на котором постепенно появлялось лицо командира – Кодзи восстанавливал соединение; кабину тут же заполнил срывающийся на истеричные нотки голос командира. – Юная леди, вы понимаете значение слов "приказ" и "здравый смысл"?! Это не лучшее место сталкиваться с противником, рвущимся разделаться с вами! Мы в любой момент можем взять управление на себя и вернуть вас назад. – Нет, не можете – это слишком опасно. Так вы скорее всего нас прикончите. – Ева уклонилась от очередного разряда. Управление мог взять только один человек, но его не было в смотровой рубке. Молли встряхнула головой, отвлекаясь от ноющего от боли и беспокойства сердца: нужно было сконцентрироваться. – Пока вы не пытаетесь вмешаться, всё хорошо. – Я бы не сказал. – Голос Кодзи звучал приглушенно из-за бесконечного писка приборов и стука клавиш. – Корабль Фёртера только что исчез с радаров. – Аппаратура неисправна, вы не можете утверждать это, – перебила Молли Дона Вея, отдающего очередной приказ. – В любом случае это не имеет значения, я ни за что не сдамся! – Она отключила связь. Этот участок трассы был пустым и даже более угнетающим, чем до этого – вампирши остались далеко позади, столкнувшись с Муйром, Ондей, когда Ева видела его в последний раз, странно застыл в воздухе, испуская электрические разряды, а Фёртер... "Ерунда, — решила она, — просто неполадки, и только. Корабль — не пираты, так легко не уничтожишь". – Наш дорогой принц решил опять доказать верность своему новому господину, – разозлённо прошипел динамик голосом стрелка. – После гонки я отберу у него эти стрелы и поломаю. А если б мы не успели увернуться?! Я завяжу его уши бантиком! – Ты о чём? – Айкки нигде не было видно. Они ещё даже не сталкивались в этой гонке, и Ева совершенно не понимала, на что опять взъелся Джордан. – Как это "о чём"? Ты решила совсем не замечать его и делать вид, что никто на нас не нападает? – Ты опять спишь за прицелом? – возмутилась Ева. – Что?! Ты совсем... – Помехи вновь прервали связь. – Да что такое? – Ева стукнула рукой по панели. Ей уже совсем не нравилось это место, запутывающее гонщиков в пугающую паутину неопределённости и риска. Индикатор замигал красным, когда дорогу заволокло чёрным туманом. "Надо... – Рука остановилась на полпути к световой кнопке. Сознание заполнила тяжёлая дымка. – Это..." Сквозь мутное восприятие Ева заметила приближающийся сбоку луч плазмы, со страшным грохотом врезавшимся в корпус Эрроу. Всё, что дальше запомнила гонщица – падение с сидения и – темнота.

***

– Очнись, Молли. Ну же, давай! – Кто-то осторожно тряс её за плечо. – Ты не можешь умереть, не сейчас, после всего случившегося! Ты не представляешь, как нужна мне... Ева резко открыла глаза, оглушённо смотря на что-то говорившего Джордана, но ничего не понимала. Она подняла руку, призывая к тишине, и заметно воодушевившийся напарник послушно замолк. Его правая нога как-то неестественно выгнулась, он сидел на левой, привалившись к бортику и склонившись над ней. – Что с тобой? – Она махнула рукой, указав на ногу. Стрелок неловко и напряжённо улыбнулся. – Ничего такого, что не случалось бы раньше. – Он коснулся её лица. – Больно? Молли дёрнулась, тихо вскрикнув. – Что случилось? – Ты ободрала лицо об руль. – Джордан достал из кармана платок и начал аккуратно вытирать её лицо – на ткани остались пятна крови. – Губы тоже разбила. – Взгляд напарника стал ещё более сочувствующим. – А до этого? Откуда взялся тот туман, эта... пустота, – Молли прошептала последнее слово. – Ну, не знаю. Может, такое испытание. – Джордан пожал плечами. – В любом случае мы его не прошли. И не только мы. – Он кивнул куда-то в сторону. Ева с трудом повернула затёкшую шею, впервые замечая, что Эрроу лежит на покорёженном реакторе. Недалеко лежал корабль Ондея, тускло мигавший лазером и согнутым генератором. Корабли покоились на полупрозрачной переливающейся сети, держащейся над землёй. – Мы столкнулись?.. – Целых два раза, – недовольно подтвердил напарник. – Первый раз когда появился туман, второй – когда отскочили от этой сетки. Она сильно пружинит. – До стен нельзя достать, – поняла Ева. Мысли лениво тянулись, не желая выстраиваться в порядок. Почему-то эта догадка показалась очень важной, но она не могла понять почему. Гонщица закрыла глаза, больно было даже смотреть, не говоря уже о том, чтобы двигаться. – Мне надо немного отдохнуть, я не могу сейчас вести Эрроу. Джордан рядом завозился. – Как ты себя чувствуешь? У тебя, скорее всего, сотрясение... Он говорил что-то ещё, но Молли не слышала его. Всё вокруг поплыло, она почувствовала, будто кто-то вытягивает её из тела, будто... – Эй, ты слышишь меня? – За лёгким толчком последовала тошнота, Ева съёжилась, обхватывая голову. – М-м-м. – Она приоткрыла глаза и увидела тревожное лицо, но не могла вспомнить чьё. – Я связался с модулем. Они удивились, но согласились взять управление и вернуть нас назад. Уже второй раз. Знаешь, это плохая тенденция. – Угу. Знаешь, Джордан, – да, конечно, Джордан, – после столкновения мне что-то снилось. Что-то страшное, аж мурашки по коже, но я не могу вспомнить, что именно. – Ева не знала, зачем это говорит. Наверно, сны в последнее время стали гораздо более... пугающими, и ей хотелось с кем-то поделиться тревогами, раз уж Рика нет рядом. – Рик говорил с тобой, когда ты связался? – Нет. Да не волнуйся ты так, он в последнее время особенно нервный, может, вышел проветриться. Корабль дёрнулся, принимая правильное положение и отрываясь от немедленно спружинившей сетки. Сдавленно застонав, напарники перекатились на пол. Хотелось спать, но до модуля они должны были добраться довольно быстро, поэтому, чтобы не поддаться этому желанию, напарники вполголоса говорили ни о чём всю дорогу. Молли как в тумане, в том чёрном, вязком тумане, наблюдала, как Эрроу приземлился в модуле, как Стен и Кодзи, поднимаясь по трапу и спрашивая их о чём-то, удивлённо дёрнулись, увидев её пораненное лицо. Ругательства Джордана, когда ему вправляли ногу, собственное шипение при обработке ссадин, взволнованные вопросы Дона Вея – всё это затерялось где-то в глубине её сознания. Не осталось даже сил на удивление, когда она увидела на экране другую версию произошедшего, в которой Аййка выстрелил в них и гонка закончилась ничем, но другим ничем, нежели на самом деле. Воспоминание о странном разговоре с Джорданом промелькнуло в её сознании, но быстро смешалось с другими красками этого дня в памяти Евы. Всё смешалось в цвет этого чёртового тумана. И Рик. Бесконечно долгое отсутствие Рика. – Вам лучше поспать сейчас. Завтра вы должны быть в форме, гонки не дадут отсрочки. – Даже сейчас Дон Вей думает о почётном призе. Ева меланхолично кивнула, ощупав повязки на лице, и вместе с Джорданом побрела к их комнате. – Не хочется думать, что будет в следующих гонках, если в этих было такое. Даже не знаю, стоит ли этот почётный приз таких усилий, – голос стрелка за ширмой становился всё неразборчивее, пока совсем не смолк, сменившись сонным бормотанием. Ева бессмысленно уставилась в высокий потолок, мысль о странном видении после тумана и столкновении не давала покоя. Что-то изменилось, что-то, чего забывать нельзя, что-то страшное. Сон-воспоминание мягко забирал её в свои объятия, и она без сопротивления сдалась возможному спокойствию.

***

Молли невыразительно смотрела в пустоту, окружавшую её со всех сторон. Она была ничем, парящим в эфире бездны, и могла только безвольно падать вниз, подчиняясь чьей-то воле. Тьма была всюду – снизу, сверху, в ней самой, Ева дышала ею, отравляя себя чужим злом. Оно забиралось ей под кожу, в онемевшую душу, заменяла ненавистью кровь. – Чувствуешь это, Ева? Чувствуешь, что будет впереди? – Бесплотный скрипящий голос проникал в голову. – Вот, что ждёт за гранью твоего мира. У вас был шанс, но вы упустили его, поддавшись слабости. Ей было всё равно. Не осталось никаких чувств, мыслей – ничего. – Будет больно, безумно больно. Но я знаю, что надо делать. Ты – мой инструмент, а я – тот, кто действительно может менять бытие. – Жар затопил тело, расплавляя внутренности и смешивая сознание с чем-то чужеродным. Ева пустыми глазами смотрела наверх, запрокинув голову. Что-то внутри росло, заполняя собой, жёсткими тисками беря под контроль сознание. – Я всё исправлю, – прошептала Ева не своим голосом. – Никто не поймёт, что случилось. *** Лиловые облака постепенно отцветали воспоминаниями дня, уступая место ночи. Всё меньше было видно из-за надвигающейся темноты, и мир разрастался, делая фигуры четверых землян ещё более маленькими и ничтожными – совсем как их родную планету, обратившуюся из синего гиганта-кита в блестящую звёздочку, делали крошечной чужие Луны и непривычные сердцу Марсы. Стен, Кодзи, Молли и Джордан сидели на краю модуля, спокойно разговаривая друг с другом об Обане и гонках не как об опасности для жизни и техники, а как о довольно занятном приключении, что уже стало редкостью даже для Молли. Алуас же стал лишь далёким воспоминанием. Однако сейчас повисла тишина, причиной которой была вспышка на небе, которая медленно появилась и начала движение вверх по небесной лестнице прямо до Вселенной. Красота этой поднимающейся звезды превосходила падающие во много раз: это было очередное чудо, снящееся поэтам и художникам, которое сейчас отражалось в усталых глазах детей Земной Коалиции. Джордан первым нарушил тишину, осторожно спросив: – Вы поняли, что это было? – Вряд ли мы это когда-нибудь узнаем, ясно одно: Обан особая планета, – задумчиво заключил Стен, не отрываясь от странного объекта в привычно-непривычном небе. – Судя по всему, мы вообще ничего никогда не узнаем. Вот ты, Джордан, понял, что это было? И это я не про небо, а про гонку. – Как ни странно, но в голосе Молли не было раздражения, только некоторое спокойствие от того, что ответа она сегодня не услышит. – Что это было за испытание? Были ли эти сети попыткой обезопасить участников самим Аватаром, пытался ли он это сделать с утра или всё это – природа Обана? Я начинаю думать, что планета... живая сама по себе. Что-то вроде тех храмов, которые вроде бы и каменные, но, по-моему, даже Аватар не знает, не расползутся ли эти храмы, отрастив лапы от очередной песни. – Молли, да ладно тебе. Ты преувеличиваешь, Рик нервничает, Дон Вей... там даже говорить не буду, что делать мне? Я тоже видел на сканере какие-то сети, но через секунду выяснилось, что это были помехи. Как раз появились перед тем, как твой дорогой принц выстрелил в нас. Ты вон говорила о каких-то цветах с утра. Он тебе не присылал каких-нибудь необычных нуразийских угощений накануне? Я видел что-то подобное в каком-то фильме... – Джордан начал было рассказывать, но Молли прервала его взглядом, который красноречиво говорил о том, что, если он продолжит во всём обвинять нуразийца, она скинет его с края модуля. – Обан – живая планета. Похоже, она посылает в космос какое-то плотное вещество. И нельзя исключать тот факт, что в этих туннелях оно и заложено, тем более что речь идёт о сверхплотных сферах. Молли отчасти права. – Может быть, это семена? – тихо предположила девушка. Механики и стрелок удивлённо уставились на неё – Семена? То есть семена планеты? – переспросил Стен. Девушка кивнула. Тогда механик аккуратно продолжил, стараясь не обидеть Молли после выпада Джордана: – Это интересная идея, но... вряд ли. – Кодзи встал на сторону Стена, подкрепляя его весёлое "вряд ли" нудной версией теории появления Вселенной. Стрелок, стремясь хоть как-то загладить их очередную склоку насчёт принца, заметил: – Ну, не зря же даже всезнающий Аватар назвал Обан "мать-планета"? – Молли дала ему "пять", и напарники засмеялись, Кодзи неодобрительно скривился при скрытом отрицании Большого Взрыва, скептически заметив: – Будем придерживаться официальных теорий... – Хватит теорий, оставим эти две в покое. Нам бы здесь разобраться. – Стен подмигнул ему. – Верно, они заслуживают этого. – Механики удалились, оставив напарников наедине с их бесконечно разными воспоминаниями одного дня в одном корабле. Когда они уходили, Стен заметил Рика, сидящего поодаль и пишущего что-то, но не стал говорить Кодзи, боясь неучтивости напарника, который мог тут же подойти к нему, чтобы узнать, например, расписание тренировок. У Рика есть полное право на покой, а не на одиночестве в замкнутой комнате. Небо становилось всё более звёздным, но больше "планетных семян" не было видно. Тишина переливалась серебром, золотом и пурпуром космоса, где красота заштопывала своё платье доброты и спокойствия, где виднелись зияющие дыры от топлива и бластеров. Что может быть прекраснее этого неба? – Эти звёзды такие красивые. Но им так далеко до тебя, – тихо проговорил Джордан Молли, которая завороженно смотрела на небо всё это время. Когда стрелок решился посмотреть на неё, она уже вскочила, потирая плечи руками. – Любуйся ими один. Я замёрзла. – Её уходящий шаг ещё долго отдавался биением сердца в груди Джордана. И он решился. В ту секунду, когда он наткнулся на растущие неподалёку от их спален жёлтые цветы, напоминающие собой земные, когда он спускался по лестнице, где обычные двадцать две ступеньки казались единым лестничным пролётом с двадцать второго этажа, когда он, перебарывая стеснительность и запинаясь, говорил тени сидящей на гамаке девушки о своих чувствах, эта решимость была реальнее, чем сам стрелок. Но после того, как из тускло освещенного прохода, шурша занавеской – звуком секундного счастья, – вышел Дон Вей, Джордан хотел раствориться в воздухе подобно этой самой решимости. В этот же момент виновница кошмаров друга и напарника в ту ночь, улыбаясь, стояла напротив записки, которая неловко, наискосок, была прилеплена к вековому модулю. Камешек, который девушка яростно схватила всего пару мгновений назад, сейчас выпал из её рук, глухо раздражая тишину. Дрожащим почерком было написано: "Молли, если это читаешь ты, а не трясущиеся от злости Дон и Джордан или от смеха Стен и Кодзи, значит, я хорошо знаю мышонка, который помнит о цене дружбы, чести – и тем не менее пришел по-детски швыряться чем-нибудь в модуль (каменный, бесчувственный, находящийся на расстоянии в добрые 100 метров) нуразийца. Именно поэтому, Молли, ты не можешь не очаровать. Я не умею писать стихи или петь, уже не могу летать. Я ненавидел неопределённость, но теперь не вижу в ней ничего плохого с самым определённым после себя человеком. Я не могу даже говорить о своих чувствах, потому что одно неправильное слово может нарушить твой покой. Но знай, что ты – это полёт. Для меня. Сегодня я даже не смог быть твоим тренером, но лучше объяснить всё завтра лично, потому что это всё сложнее и сложнее читать. Поэтому я зайду за тобой завтра с утра. Спокойной ночи. P.S. Я всё ещё на кухне в утренние часы. " Сорвав этот клочок бумаги, Молли отправилась в комнату, где не было слышно привычного храпа Джордана. Девушка испытывала радость и облегчение из-за записки, оставленной Риком, но непривычная головная боль, вызывающая приступы раздражения, всё равно вернула утреннее беспокойство. Ева Вей провалилась в сон с надеждой на то, что снов, как и писем, ей не удастся увидеть ещё очень долго.