По-другому

От лица Миры

— Красная или синяя? — вернувшись к Паше, который, наверное, уже задолбался меня ждать, снова спросила я. Ну а что, до сеанса в кино всё равно ещё около часа, а так я хотя бы рубашку себе куплю. В последнее время стало слишком сложно совмещать учёбу, работу и личную жизнь. Вот именно поэтому Паша сейчас со мной в магазине, и хотя ему это нахрен не надо, он не подаёт вида. Я бы меня уже давно бросила. — Синяя, — невозмутимо отвечает он. Всё действительно стало прекрасно, и к счастью, не только у меня. За две недели Настина мама наконец набралась смелости и выгнала этого ублюдка, из-за которого Настя и жила со мной. Она снова живёт дома. После этого случая с аптекой мы с Пашей наконец нормально поговорили, узнав много подробностей этих долбаных двух лет. Да, мы всё ещё не встречаемся, но постоянно проводим время вместе. И все относятся к этому странно. Кроме нас, наверно. Я затаскиваю его в бутики, он затаскивает меня в кинотеатры. Мало что изменилось. — Почему? — ненавижу, когда классная вещь имеется в нескольких цветах. Мне всегда сложно выбрать. Именно поэтому я не хожу по магазинам одна, но роль Вершинина всегда заменяла Самойлова, или же, реже, Настя. С Самойловой я не общаюсь, только изредка пересекаясь в университете, даже не здороваюсь. Она теперь не играет роли в моей жизни, и, надеюсь, больше туда не вернётся. — Потому что красную ты у меня отобрала, — усмехаясь, говорит он, а я улыбаюсь. — Странно, что ты ещё не привык, — усмехнувшись, я ухожу в примерочную, забирая вещи и отправляясь на кассу. Забрав покупку, иду к выходу, где уже ждёт Вершинин. — Успокоилась? — усмехается он, складывая пакет в чёрный рюкзак по моей просьбе и легко приобняв меня за талию. — Успокоилась, — улыбаюсь я, направляясь к кинотеатру и засматриваясь на новогодние украшения, которые блестели в ярком свете. Холл торгово-развлекательного центра украшала высоченная ёлка, снизу доверху украшенная гирляндами и шарами в красно-жёлтом цвете. И это безумно красиво. Мы проходим мимо неё, направляясь в отсек с кинотеатром. Возвращаясь в Москву, я и не думала, что уже через три месяца я буду идти рядом с Пашей, постоянно смеясь над чем-нибудь. В жизни постоянно происходит то, чего ты ну никак не ожидаешь, и как бы кто не отнекивался, это безумно круто.       Весьма довольные новым ужастиком, мы вышли на первый этаж, направляясь за продуктами. Вот, собственно, коротко об идеальном вечере — сначала сжимать руку Паши от ужаса, а потом вместе возвращаться к обыденным делам. И никто не мог заменить мне его, как я не убеждала себя в обратном. Улыбаюсь, вслушиваюсь в слова песни, играющей в наушниках.       Это снова вошло в привычку — носить одни наушники на двоих. Улыбаюсь оттого, что до знакомства с тобой я рок и не слушала никогда, да и относилась к нему довольно скептически. Ключевая фраза — до знакомства с тобой. Теперь я знаю наизусть все тексты твоих любимых групп. И моих, по совместительству, тоже.       До знакомства с тобой я не любила ужасы — теперь не пропускаю ни одного. За два года без тебя я много от чего отвыкла. Но не от рока и не от фильмов-ужастиков. Родители с сожалением говорили тогда, что я изменилась. Я же безумно рада, что благодаря тебе я та, которой являюсь.       Проходя мимо полки с сигаретами ты больше не останавливаешься. В тот же вечер ты сказал мне, что бросаешь. В тот же вечер я поняла, что ты не изменился.       Ещё две недели назад я и представить не могла, что сегодня буду мирно и по собственной воле готовить ужин вместе с тобой на кухне. Не знаю, как там для тебя, а для меня это странно. А ещё странно, что эти три месяца одновременно безумно долго тянулись, добивая меня, но теперь я понимаю, что они пролетели слишком уж быстро. Меньше месяца до Нового года.       Разговор практически ни о чём прерывает звонок моего телефона, который из-за смеха мы не сразу слышим. — Паш, посмотри, кто там, — продолжая крошить овощи, оборачиваюсь я, улыбнувшись. Паша уходит в комнату, пытаясь найти телефон в своём же рюкзаке. Там вообще моих вещей больше, чем его — мне надоело таскать сумку, а ему нет. — Мама, — Паша протягивает мне смартфон, и, забирая его, я ложу на столешницу. — Случилось что-то? — с искренней заботой спрашивает он, пытаясь найти в холодильнике что-нибудь из зелени. — Нет. Просто сейчас начнутся лекции о том, что было бы неплохо вернуться в Питер, что мне эта Москва и так далее, — я недовольно поморщилась, а телефон продолжал разрываться. — И всё это минимум на полчаса… Перезвоню потом, — знаю, что не очень хорошо, но правда, мне приятнее провести вечер с Пашей, тем более, раз мы уже тут. Не так часто выдаётся свободный день у него, ещё реже — у меня. Я серьёзно подумываю уволиться. Причин уходить из дома при любой возможности больше нет. — Я не отпущу тебя ни в какой Питер, — улыбаешься ты, и я улыбаюсь в ответ, обернувшись на тебя. Я правда счастлива слышать от тебя такие вещи.       Через несколько минут мы возвращаемся к так и недоделанному салату, который решили сделать абсолютно случайно, ведь вначале планировали пойти в кафе, которые изрядно поднадоели. На телефон приходит оповещение из Гугл Маркета, как раз в перерыве между песнями, отчего я вздрагиваю, неглубоко порезав палец ножом. — Блин, — скорее от неожиданности, чем от боли говорю я, подходя к шкафу и доставая пластырь, обклеив им палец, когда ты подходишь сзади, тесно прижимаясь ко мне и обнимая за талию, заставив замешкаться. — Ты что делаешь? — тихо и с довольно дебильной улыбкой спрашиваю я, повернувшись к нему лицом, на что парень только усмехается, резко хватая меня за бёдра, чем вынуждает закинуть ноги ему на торс. Легко усадив меня на столешницу, он не даёт возразить, самозабвенно и немного грубовато целуя. Судя по всему, ты ожидаешь, что я оттолкну тебя. Зря надеешься. Прижавшись ближе, я обнимаю тебя за шею, сложив руки на сильных плечах, прикрытых чёрной футболкой. Заметив, что я отвечаю на поцелуй, инициативу он, конечно, мне не отдаёт, но прикосновения становятся нежными и не принуждающими, хотя в любом случае я слишком давно этого хотела. Он как может издевается, сначала прикусывая губы до лёгкой боли, тут же лаская, проводя по спине ладонью, заставляя выгнуться и сделать глоток воздуха, тут же вернувшись к любимым губам и сжав его плечи ещё сильнее, когда он стал стягивать с меня широкую белую футболку с крупной цифрой тринадцать, оставляя в одном кружевном бюстгальтере нежного мятного цвета и старых джинсовых шортах. Он целует меня в шею, и с моих губ слетает тихий стон, но он его замечает.       Звонок в дверь заставляет остановиться нас обоих, когда футболка Вершинина падает рядом с моей, а воздух отчётливо пропитался запахом свежезаваренного кофе. — Не будем открывать, — шепчу я, целуя его, но в дверь по-прежнему звонят. После начинает звонить и мой мобильный, и я беру его с тумбы, не переставая обнимать тебя. Мне так долго этого не хватало.       Я, конечно, знала о суперспособности Горелова всё портить, но не настолько. Легко сняв меня, Вершинин поднял наши вещи, отдавая мне футболку, натягивая которую я уничтожила и без того растрепавшийся пучок. Ещё раз мимолётно поцеловав Пашу, я пошла открывать дверь, пока он разливал начавший остывать кофе по кружкам. — Опа, так вы тут вдвоём, — ржёт, как идиот, Лёша, вваливаясь на порог вместе с Настей. Я сначала подумала, что он напился — а нет, если Настя с ним. — Вы чё тут делали, что так долго не открывали? — отдавая мне торт-мороженное, — только Лёша мог купить зимой мороженное, — Горелов и Макарова снимают верхнюю одежду, а я прохожу на кухню, одновременно с Пашей усмехнувшись, и соприкасаясь пальцами, когда друзья с радостными подробностями того, что они сдали зачёты и рефераты, вошли на кухню. Мы только ещё раз улыбнулись друг другу. Я точно знала, что этот вечер будет одним из лучших в моей жизни.