Орден ветров

В небо смотреть нужно с вызовом, Может быть, кто-то ответит на вызов.

«Ну что ж, начнём? Я уже начал… Начал мстить… Ведь месть — единственное, что мне нужно» Низкий рокочущий голос ударил по ушам Силико. Что-то в этом голосе напомнило ей раскаты грома, возможно, некое предвестие грядущей бури. Тому, что голос прозвучал то ли где-то совсем рядом, то ли вообще в самой её голове, Силико даже не удивилась. Когда так долго блуждаешь бесплотной тенью по чьему-то прошлому, перестаёшь удивляться тому, что тебя всё время окружают голоса. Но всё же, развернувшись, Силико чуть не вздрогнула от удивления. Тяжёлый внимательный взгляд короля Питера смотрел прямо на неё. Вернее, сквозь неё. — Значит, это и есть Монолит… То самое место, где погибли Древние… — он осмотрелся по сторонам, тем взглядом, которым обычно феодал окидывает свои владения. Возможно, со временем у королей развивается привычка смотреть подобным образом вообще на всё. — Самая величайшая раса в Альтере пожертвовала жизнью, чтобы спасти мир… Какое величественное безумие! А мы ведь идём той же тропой, что и они… Питер говорил сам с собой, адресуя слова пустоте. Если бы Силико не знала, кто стоит перед ней, если бы этот человек не говорил так уверенно и чётко, она бы решила, что видит безумца. Хотя… много ли она знала о безумцах? Арно был умнейшим из древних, но и его разум был сломлен. Могло ли то же самое произойти и с Питером? — Вы оставили меня, ленивые, равнодушные боги! Я тоже отвернусь от вас! — эти слова вырвали Силико из размышлений, громыхнув с новой силой и отдавшись эхом среди скал. — Я отброшу всё, что вы навязываете нам! Доброту, сострадание… Как вы можете требовать этого от нас, когда сами ведёте себя совсем по-другому! Вы заплатите за то, что покинули нас! Клянусь, я отомщу вам! Великий король прошлого, герой Альтеры, настоящая легенда сейчас стоял перед Силико, выкрикивая проклятья в пустое небо. Даже будучи всего лишь воспоминанием он источал такие волны ненависти и бесконтрольной злобы, что начинало перехватывать дыхание. — Я не стану жертвовать собой, как это сделали Древние… Нет, я заставлю платить по счетам вас! Я не позволю вам уничтожить этот мир! Бросить вызов самим богам мог либо величайший воин, либо безумец. Силико подумала, что Питер был и тем, и другим в равной мере.

***

Утро выдалось сырым и серым, пропитанным тревогой и холодом, словно природа Ану Ариенделя вдруг вспомнила, что скоро зима. Казалось, что роса на траве вот-вот покроется изморозью, но Куруми и Эдем в один голос твердили, что днём станет теплей. Элисия им верила. Ей решительно необходимо было верить хоть во что-то, пусть даже в такую мелочь. Она стояла у одного из окон гостиной и напряжённо смотрела на дорогу, словно надеясь разглядеть сквозь хмарь чей-то силуэт. — Ты не можешь думать об одном бойце, когда за твоей спиной десятки. Элисия вздрогнула и, резко развернувшись, хотела было выхватить посох, но его за спиной не оказалось. Ну, конечно. Она же в штабе. В безопасности. Зачем ей таскать с собой посох? — А нервы у тебя сдают, — на лице Гензаи проступила едва заметная насмешливая улыбка. Облегчённо выдохнув, Элисия оперлась рукой о подоконник. Сердце всё ещё быстро колотилось в груди, но уже потихоньку начинало замедлять темп. Надо же было так подкрасться. Вот вроде знакомы не первый день, а она всё никак не может привыкнуть к тому, что Гензаи ходит почти беззвучно, как какой-нибудь кот. — Ещё бы они не сдавали, — Элисия прислонилась головой к холодному стеклу. — Мир может рухнуть в любую минуту. Адепты вот-вот нападут. Силико так и не вернулась. А вдруг с ней что-то случилось? Около Монолита может случиться всё, что угодно. — С такими мыслями бои не выигрывают, — усмешка на лице Гензаи стала грустной. — Когда ведёшь за собой армию, нужно верить в победу. Всегда. Даже если ведёшь людей на смерть. Сейчас у нас, благо, преимущество и численное, и стратегическое. Но если ты будешь думать о Силико больше, чем о битве, враг найдёт, как этим воспользоваться. Так что сейчас тебе лучше всего поверить в то, что с ней всё хорошо, даже если это не так. Ведь в итоге твоё волнение может стоить кому-то жизни. — Ты меня успокаиваешь или запугиваешь, я не пойму? — фыркнула Элисия. Слова Гензаи определённо вызвали какие-то чувства. Не сказать, чтобы она успокоилась, но что-то явно изменилось. Понять бы ещё что. — Ни то и ни другое. Предостерегаю, скорее, — пожал плечами ассасин. — Или просто сотрясаю воздух. Эту манеру говорить абстрактными фразами я явно подхватил у Лайта, как заразу какую-то. Раньше выражался куда конкретнее и короче. Элисия удивлённо приподняла бровь, но Гензаи этого не заметил или сделал вид, что не заметил. Он очень редко говорил о Лайте, хотя их явно связывало давнее прошлое. Насколько давнее? Что могло произойти такого, что дружба обратилась во вражду? А Элисия отчего-то была уверена, что Гензаи и Лайт когда-то были друзьями. — Слушай, так что такого случилось, что Лайт ушёл из гильдии? Он же раньше был во Фрихет, да? — Элисия знала, что ей не стоило задавать этот вопрос, но любопытство было сильнее неё. Намного сильнее. По Гензаи не было видно, чтобы он хоть сколько-то удивился вопросу. Наоборот, казалось, что он обдумывал ответ ещё до того, как Элисия осмелилась спросить. Взгляд ассасина был устремлён куда-то вдаль, так словно он мог видеть сквозь стены, а, может, и сквозь время. Элисия поймала себя на мысли, что ей бы очень хотелось пролезть Гензаи в голову и понять о чём он думает, увидеть картины, предстающие его внутреннему взору. — Один человек погиб. Лайт решил, что из-за него. Более того, он решил, что и мы все так думаем. И ушёл. А я решил, что он трусливый придурок, который сбежал поджав хвост. И не остановил, — ни по тону, ни по мимике нельзя было сказать, что эта история вызывает у Гензаи хоть какие-то эмоции. — Но это было давно. — А сейчас? — совсем осмелев спросила Элисия. — А сейчас я глава Королевской гильдии, а он адепт дракона. Такая вот расстановка фигур.

***

Куруми ходила по комнате взад и перёд, не находя себе места. До битвы ещё оставалась уйма времени, а занять себя было решительно нечем. Сама мысль «убить время до глобального сражения» казалась дикой. Хотя Куруми надеялась, что в действительности битва не будет по-настоящему глобальной, и удастся обойтись малой кровью. А лучше бы вообще без крови. Сделав ещё один круг по комнате, Куруми попыталась подумать о чём-нибудь отвлечённом. Но не смогла. Снова накатило волнение за Силико, которая так и не вернулась, и за Элриона, который ушёл непонятно куда, даже ничего не сказав. Ещё один круг, видимо, был проделан не зря, потому что с очередным оборотом пришла идея, которая срочно требовала воплощения в жизнь. Так что, схватив лук и колчан со стрелами, Куруми выскочила в коридор, даже не закрыв дверь комнаты. В гостиную она буквально влетела и, кажется, сделала это очень не во время. Элисия и Гензаи никак не показали, что Куруми им помешала. В конце концов они оба слишком хорошо умели держать лицо. Но каким-то шестым чувством Куруми поняла — она не во время. В любом случае, сделанного уже было не воротить, так что она поздоровалась так, будто совсем ничего не поняла, и принялась излагать то, что ей пришло в голову: — Я знаю, как можно найти Силико! — объявила Куруми с деланной уверенностью. — Древо жизни связано и с землями около Монолита. Так что, возможно, Ювенисэль мог бы почувствовать, если Силико где-то там. И мы могли бы найти её до битвы. Элисия заметно оживилась, Гензаи лишь пожал плечами. — Я не могу ничего гарантировать, но… — Но попробовать стоит, — ободряюще улыбнулась Элисия. Других напутствий Куруми было не нужно, уже через мгновенье она выскочила в свежесть раннего утра. От непривычной прохлады Куруми поёжилась, плотнее закутываясь в лёгкую накидку. Лучи солнца, едва пробивающиеся через туманную серость, совершенно не грели, и Куруми только сейчас задумалась, что вообще-то совсем скоро должна наступить зима. Её холодное дыхание теперь ощущалось даже здесь, в царстве вечной осени. — Снова ищешь неприятностей? — с долей скепсиса поинтересовались из тумана. — Если кто их и ищет, так это ты, — Куруми постаралась ответить в том же тоне. Элрион вынырнул из тумана почти так же, как Элисия выныривала из порталов, словно секунду назад его вовсе здесь не было. Он не выглядел ни усталым, ни взволнованным, даже цель Куруми его, казалась, особо не интересовала, Элрион просто пошёл рядом, словно присоединился к прогулке. — Где ты пропадал? — не выдержала Куруми, поняв, что сам эльф ничего рассказывать не собирается. — Тебя всё утро не было. — Я тебе больше скажу, меня не было ещё и всю ночь, — Элрион сладко зевнул, прикрыв рукой рот. И Куруми успела заметить, что его пальцы время от времени мелко подрагивают. Элрион никогда этого не говорил, но Куруми замечала, что так бывает после слишком долгого использования перчатки. — Так чем, говоришь, ты занимался? — Куруми бросила на Элриона внимательный взгляд, на что тот лишь закатил глаза. Руки его были скрыты широкими рукавами, через прорези которых проглядывали туго затянутые бинты. Элрион всегда бинтовал руки, если собирался использовать перчатки, ведь иначе они могли содрать кожу до крови. Если приглядеться внимательнее, можно было заметить, что эльф время от времени ещё и прихрамывает на правую ногу. Да и весь его вид, как бы он ни старался это скрыть, был несколько потрёпанным. — Ты явно не просто луной любоваться ходил, — Куруми явно давала понять, что просто так не отстанет. — Любование луной — это для светлых эльфов вроде тебя, а я же занимался делом, подходящим для тёмного эльфа, и заодно спасал всё ваше сомнительное предприятие, — Элрион развёл руками, и, скорее всего, этим и собирался ограничиться, но непонимающий взгляд Куруми заставил его продолжить: — Шпионы. Кучка адептов пыталась подобраться к лагерю. Скорее всего, хотели узнать количество противников. Пояснять, что эти шпионы уже явно ничего никому донести не смогут, не требовалось. Куруми прекрасно додумала это сама. — Но разве Лайт не снабдил их всей достаточной информацией? — Куруми непонимающе посмотрела на Элриона. — Контроль Лайта не абсолютен, как бы он не внушал всем обратное, — задумчиво произнёс Элрион, вглядываясь в расплывчатый силуэт Древа жизни. — Кто-то может не доверять ему. Может, Игнасий что-то заподозрил или решил перестраховаться, а может… хотя нет, Питер послал бы кого-нибудь посерьёзнее. На несколько минут повисла нерушимая, гулкая тишина. Каждый думал о чём-то своём, и лишь когда до Древа оставалось от силы несколько метров, Куруми решилась озвучить свои мысли: — А не мог сам Лайт нас предать? Элрион даже с шагу сбился от этого вопроса. Замерев на месте, несколько секунд он смотрел на Куруми непонимающим взглядом, словно решал воспринимать её слова всерьёз или как шутку. Но потом всё же засмеялся, ввергнув Куруми в глубочайшее недоумение. — Я поясню, — справившись с приступом смеха выдохнул Элрион, — чтобы предать кого-то, нужно сначала быть на его стороне. А Лайт на вашей стороне никогда не был, это уж скорее вы за ним следуете. Сама подумай, ради чего ему вас «предавать»? Чтобы следовать за Игнасием? Или за Питером? Бред. Поверь, вселенское господство его не интересует. — А что же тогда интересует? — Куруми нахмурила брови и скрестила руки на груди, всем видом показывая, что тон Элриона ей не нравится, но эльф это благополучно проигнорировал. — Его цели куда более… — он задумался, подбирая слово. — точно, «мелочнее». Он просто хочет испортить кое-кому жизнь. Достойная цель, чтобы потратить на её исполнение несколько лет жизни, я считаю, — фраза была сказана с тем ненавистным Куруми выражением, когда не понятно, сарказм это или нет. — Выглядит так, будто ты просто очень доверяешь Лайту, — пробормотала Куруми, стоя перед входом в Древо. — Нет, всё гораздо серьёзнее, — заверил её Элрион, — я понимаю его мотивы.

***

Яркое светло-синее сияние Древа сильно резануло по глазам после уличной серости. Элрион сощурился и сдавленно зашипел, всё же его глаза слишком сильно привыкли к полумраку подземелий. И пока он яростно тёр глаза, Куруми успела что-то увидеть. Увидеть что-то такое, что заставило её охнуть и отступить назад. Картинка перед глазами всё ещё плыла и размывалась сине-зелёными кругами, но стальная перчатка уже была надета на руку. Рефлекторно. Сделать шаг вперёд, закрыв собой Куруми, чему та от шока даже не противилась, тоже заставили какие-то рефлексы, но уже недавно приобретённые. И только после всего этого, Элрион наконец смог распознать в тёмно-красном пятне Питера. Он стоял посреди тронного зала, беседуя с какой-то весьма странной на вид девушкой. Она была бела как снег, теряясь на сияющем светлом фоне, так что сначала её можно было и не заметить. Королевский трон за их спинами был пуст. Элрион почувствовал, как напряглась Куруми, готовясь к тому, что их вот-вот заметят и атакуют. Но Питер и белоснежная девушка были так увлечены беседой, что не обращали на них ни малейшего внимания. — Ты ведь не солгала мне, Лунария? — спросил Питер, и белоснежная девушка отрицательно покачала головой. Лунария. Элриону показалось, что когда-то он уже слышал это имя. Только вот от кого? — Если всё, что ты сказала — правда, то мы с тобой на одной стороне… Но я не могу понять, какая твоя истинная цель. Если ты — фрагмент личности богини, тебя вряд ли волнуют мелочи вроде чувств смертных. Так чего же ты добиваешься? Фрагмент личности богини? Если верить словам Елены, то и от одной богини проблем было много, а тут ещё и фрагмент её личности. Может, о Лунарии ему когда-то рассказывала именно Елена? — Я делаю то, что нужно делать, — голос Лунарии был таким же бесцветным, как и она сама, ни единого оттенка, ни намёка хоть на какую-то эмоцию. Элрион не успел даже предположить, о чём могла идти речь, как яркий свет снова резанул по глазам, на этот раз даже ещё сильнее. Зашипев от боли, Элрион заслонился рукой, но это слабо помогло. Сзади Куруми тихо ойкнула, но в этот раз не испуганно, а удивлённо. — И в честь чего это вы заявляетесь ко мне с оружием? Если решили захватить эльфийский трон, то предлагаю одуматься, пока не поздно. Не самая завидная должность, — судя по голосу Ювенисэль чувствовал себя вполне неплохо, по крайней мере, не хуже, чем обычно. Так что, выругавшись себе под нос, Элрион принялся стягивать с руки перчатку. Без проклятой магии тут явно не обошлось! — Ювенисэль… — сконфуженно пробормотала Куруми. — Тебя же секунду назад здесь не было… — О, если бы я мог покидать этот зал, когда захочу, моя жизнь стала бы куда лучше, — хоть Ювенисэль и попытался это скрыть, в его словах всё равно слышалась горечь, — А вот вы двое действительно как из воздуха появились. Телепортацию освоили? — Проклятая магия, всё дело в ней, — фыркнул Элрион. В воздухе слишком явно чувствовалось что-то, чего в нём быть не должно. Что-то невидимое, неосязаемое, но существующие раздражало и нервировало своим присутствием. Это как знать, что где-то находится потайная стена, но быть не в состоянии её найти. Нет, даже, пожалуй, хуже. И пока Куруми расспрашивала Ювенисэля про Силико, Элрион ходил по залу из стороны в сторону, словно надеясь, что это поможет ему ухватить ускользающий след магии.

***

Тяжёлый, наполненный вулканической пылью воздух, оседал налётом в лёгких. Дышать этой раскалённой дрянью было практически невозможно, но альтернативы нет. В подземных пещерах воздух на самом-то деле немногим лучше — затхлый, влажный, зато родной. А нахождение рядом с вулканом было подобно пытке. Элрион размахнулся и обрушил всю свою злость на голову какой-то крупной огненной ящерице. Стальные когти со свистом рассекли воздух. Планировалось только перерезать шею, но удар вышел слишком сильным. Голова ящерицы отлетела и покатилась по чёрным камням, заливая их тёмной кровью. Куруми поморщилась. Конечно, для светлых эльфов такое противно, надо бы быть аккуратнее. — Да не злись ты так, мы всё проверим и сразу уйдём, — ободряюще сказала Куруми. — Просто вдруг Силико действительно тут. — Ммм, — задумчиво протянул Элрион, отряхивая перчатку от стекавших по когтям капель крови. — Напомни-ка, почему мне должно быть не плевать на это? Куруми ничего не ответила, лишь демонстративно закатила глаза и, развернувшись, пошла вперёд. И в этом жесте Элрион с удивлением заметил нечто слишком свойственное для него самого. Название Пылающие недра было на удивление точно подобрано каким-то безумцем, рискнувшим однажды сюда сунуться. Потому что заходить сюда — словно прыгать в раскалённую печь. Для существа, привыкшего к сырости и прохладе — самое оно. Да даже в проклятой пустыне лучше было! А она говорит не злиться. Как можно не злиться, когда в воздухе пахнет лишь гарью, огнём и пеплом? И больше ничем. Как вообще нормально сражаться, когда не чуешь своих врагов. Да даже Куруми, идущая рядом, не ощущалась почти совсем. Как спокойно жить в таких условиях тому, кто привык полагаться на обоняние чуть ли не больше, чем на зрение? — Наверно, мне не стоило тащить тебя сюда, — Куруми посмотрела на него очень виновато и даже жалостливо, и Элриона от этого передёрнуло. — Я всегда забываю, что ты не можешь нормально переносить жар. — Забудь, — коротко бросил он, ускоряя шаг. Уж какой-то жаре он точно не проиграет. Чувство времени здесь притуплялось даже сильнее обоняния, так что Элрион и примерно не представлял как долго они бродят. Но в любом случае, нужно было возвращаться назад, иначе всё веселье пройдёт без них. И возвращаться придётся ни с чем. И на лице Куруми явно отражалась грусть, от сознания этого факта. Но только они уже окончательно решили повернуть назад, как к запаху пепла и пыли примешался ещё один. Тот же запах, что заполнил тронный зал внутри Древа жизни. От него щекотало в носу, а вдоль позвоночника пробегал холодок. Магия. Чужая опасная магия. Элрион замер, оглядываясь, пытаясь найти источник запаха. И нашёл. — Что-то не так? — осторожно спросила Куруми. Скорее всего, со стороны Элрион, замерший словно гончая, почуявшая дичь, смотрелся странно. — Да, — кивнул Элрион, смотря на белый силуэт, резко выделявшийся на чёрном фоне, — Там. Он лишь кивнул в нужную сторону, но Куруми заметила её. Что ж, они нашли. Не того, кого искали, но всё же.

***

Куруми рванула к белоснежной фигуре, даже не подождав Элриона, который что-то недовольно крикнул ей вдогонку. Но она не услышала. Лунария. Она замерла посреди выжженной пустоши, рассеянно оглядываясь по сторонам, словно искала кого-то, но сама не знала кого. — Это из-за тебя здесь неспокойно? — выпалила Куруми вместо приветствия. — Ты что-то сделала с Щитом Монолита? Безразличный взгляд тёмно-синих глаз скользнул по Куруми так, будто Лунария знала о её появлении за месяцы и годы до этой встречи. — Не бойся, я его не разрушала. Мне просто хотелось на него посмотреть. Внутри него столько всего любопытного… — её голос был тягучим и плавным, но, как показалось Куруми немного печальным. — И только сейчас я смогла увидеть то, чего не видела раньше, например, его…  — Кого — его? Питера? Или ты говоришь о ком-то другом? Почему ты вообще на стороне Питера? Я не понимаю, — вопросы хлынули волной, которую сама Куруми не могла сдержать, но Лунарию это не особо заботило. — Мы оба хотим одного и того же, — пожала плечами Лунария, — так что можешь называть нас союзниками, если тебе так проще. За спиной Элрион многозначительно хмыкнул, а Куруми почувствовала некое облегчение, от сознания того, что он рядом. Всё же от Лунарии исходило чувство опасности. Если она считает Питера союзником, то Куруми для неё — враг. — И чего же вы хотите? — резко спросила Куруми, манера Лунарии ходит вокруг да около, могла кого угодно вывести из себя. — Только не говори «я не знаю», прошу тебя! — Но я и правда не знаю, точнее не до конца понимаю, — в голосе Лунарии засквозили жалобные интонации потерявшегося ребёнка. — Ведь я существую лишь для того, чтобы открыть Монолит, вот и всё. — Но если ты откроешь его, мир разрушится! — воскликнула Куруми. — Это не правда! — глаза Лунарии расширилась, а кожа побледнела ещё сильнее. — Не может быть правдой! Когда я открывала Монолит, исчезал только он. Всегда. Но не теперь, потому что дверь в этот раз буду открывать не я. Лунария отступила на несколько шагов назад, обхватив себя руками. Она словно бы пыталась защититься, то ли от Куруми, то ли от истины, которую не желала признавать. — Да кто такой этот «он»?! — не выдержав выкрикнула Куруми, сделав резкий шаг вперёд, от чего Лунария сжалась ещё сильнее. Рука Элриона легла на плечо так неожиданно, что Куруми почти вздрогнула. Выйдя чуть вперёд, он встал между Куруми и Лунарией. — Ты что делаешь? — спросила Куруми, не понимая, почему ей мешают. — Если она собирается открыть Монолит, то она враг. А от врагов принято избавляться, верно? Стальные когти так быстро рассекли воздух, что Куруми даже не заметила движения, лишь услышала свист. Замерев, она ожидала услышать вскрик Лунарии, почувствовать запах крови. Но ничего не было. Элрион раздражённо цокнул языком. — В бездну эту магию, — фыркнул он. Лунария стояла целая и невредимая так, словно когти прошли сквозь неё, не зацепив.  — Ты не сможешь причинить мне вреда. Убить меня по силам лишь тому, кто разделяет мою судьбу, — к Лунарии вновь вернулась привычная отстранённость, словно Элрион вовсе не пытался причинить ей вреда. — Зато я могу убить тебя. Лунария протянула к Элриону руку. Одним неожиданно резким для неё движением. Её пальцы почти коснулись его руки, но Куруми оказалась быстрее. Она с силой дёрнула Элриона на себя, чуть не завалившись вместе с ним назад, но уведя от опасного касания. — Это к лучшему, — едва слышно пробормотала Лунария, смотря на свою руку. — Он слишком добрый, ему бы не понравилось, если бы я кого-то ранила. «Да о ком она всё время говорит?» — подумала Куруми, наконец отпуская Элриона. Хоть от него явно ощущались волны злобы, но уж на то, чтобы не кидаться на ту, кого всё равно не сможешь ранить, сообразительности явно должно хватить. — Я знаю, кого вы ищите, — вдруг сказала Лунария, подняв глаза на Куруми, — не найдёте. Не здесь. Не сейчас. А битва вот-вот начнётся. И с этими словами она исчезла так, будто её никогда и не было. Куруми скрипнула зубами от досады и злости. Ей не хотелось бросать Силико непонятно где, но бросать вместо этого гильдию — тоже не выход.

***

Резкий взмах посоха, и реликвия воли приземлилась чуть ли не на голову человеку, закутанному к красную рясу. Планировалось, вообще-то именно что на голову, но противник юркий попался. Второй хотел обойти сбоку, думая, что его не видят. Наивный. Кольца света, сдавили их обоих. Сдавили максимально сильно, пока воздух не вышел из лёгких, пока кости жалобно не захрустели. Эта реликвия должна лишь задерживать, не более. Но световые кольца заставляют противников корчиться от боли, тщетно пытаться выкрутиться, извиваясь как змея. И пока двое сражались за возможность сделать вдох, третий пытался атаковать. Он тоже наивен и думал, что удерживая кого-то реликвией, нельзя отвлечься ни на секунду, иначе световые кольца пропадут. Он, конечно, ошибался, но его движения были быстры и легки, словно танец. Первый удар удалось отразить посохом, второй остался длинной алой царапиной на скуле. Ещё бы чуть-чуть выше, и можно было бы прощаться с глазом. Подставиться под третий удар получилось крайне легко, противник всё же знал, что делает. Только вот не ожидал, что кто-то может оказаться настолько безумным, чтобы добровольно пропустить под удар коленом в рёбра и контратаковать в момент удара. Этому третьему повезло больше всех. Он не мучился. Его сердце просто остановилось, когда удар тока достиг его. Двум другим повезло меньше. Когда световые кольца растаяли, рука одного была вывернута под неестественным углом, второй же дышал явно с трудом. Видно, сломал пару рёбер. Но они всё равно бросились в атаку. Похвальная самоотверженность. Он бы на их месте бросился бежать, потому что это логично. Трусливо, но логично. Но что поделать, отвага часто идёт рука об руку со слабоумием. Их движения всё ещё быстры. Они могли бы сражаться даже в таком переломанном состоянии. Избавляться от таких воинов было бы просто расточительством, будь они на одной стороне. Резкий взмах посохом. Они ускорили темп, надеясь, что успеют нанести удар прежде, чем произойдёт непоправимое. Но не успели. — Гнев богини. Воздух заполнился электричеством, мир таял в белом свете тысяч молний. И огромная реликвия, возвышалась над тремя мёртвыми телами словно общее надгробие. Лайт вытер кровь с щеки рукавом рясы — как же удобно, что она тоже красная — и оглядел поле боя. Три шпиона были посланы ночью, их он упустил. Раз сейчас были посланы ещё трое, то первая группа не вернулась. Что ж, видимо, им не повезло встретиться с Элрионом. Его когти весьма неплохи в тех случаях, когда нужно заставить кого-то замолчать раз и навсегда. Посох Лайта вообще-то тоже. Быстро залечив полученные раны, Лайт отправился обратно к штабу. Подчищать за собой не было особого смысла. Они находились слишком далеко от лагеря адептов, чтобы кто-то мог наткнуться на них случайно, а потом начнётся битва, и всем уже будет глубоко плевать на три безымянных тела, валяющихся в лесу. А тратить время просто так было нельзя. Ведь не хорошо опаздывать к началу спектакля, который сам же срежиссировал! Но оставался вопрос: кто послал шпионов? Эти ребята оказались неразговорчивы, а времени применять на них те не слишком гуманные способы разговорить собеседника, которым научил Игнасий, категорически не хватало времени. Вряд ли их послал сам кардинал. Он слишком верил Лайту, считая его бесконечно преданным и себе, и идеалам культа. Тогда это мог сделать только… А вот это уже была проблема. Огромная проблема, если быть точнее. Так всё действительно может пойти не по плану. Нет. Лучше о подобном даже не думать. — Подойди-ка ко мне, Лайт. Стоило только добраться до штаба, как Лайта настиг этот по-отечески добрый голос, от которого его чуть не вывернуло. Игнасий всегда говорил так, когда ему было что-то нужно. Ему всегда от всех что-то было нужно. Складки на лице кардинала складывались в довольную улыбку. Слишком искренне довольную для человека, который мог бы что-то подозревать. Обмануть Лайта подобным он бы не смог. Как всякий искусный лжец, Лайт остро чувствовал даже малейшую чужую ложь. Значит, оставался только один вариант. Стоя за правым плечом Игнасия и делая пометки о сути тех докладов, что приходилось выслушивать, Лайт продумывал возможные варианты событий. В самых оптимистичных всё шло по плану, в самых пессимистичный — летело в бездну. И Лайта это ужасно раздражало, как и любого режиссёра, в идеальный сценарий которого кто-то самовольно внёс изменения. Но с виду этого было не понять, ведь он всё ещё слишком хорошо умел держать себя в руках. И только последний доклад заставил руку Лайта дрогнуть. Этот доклад был короток и состоял всего из одной фразы: — Король будет здесь с минуты на минуту. Внутри у Лайта что-то оборвалось и полетело в ту самую бездну, куда летел план, при самых пессимистичных сценариях. — Разве король не хотел доверить это дело лишь нам, занявшись другими делами? — взяв себя в руки, Лайт заставил свой голос не дрожать. — Хотел, но в последний момент передумал, — ответил Игнасий с неопределённой интонацией. Скорее всего, он и сам не мог решить, как относиться к прибытию Питера: как к выражению недоверия или же, наоборот, уважения. — Король будет наблюдать? — спросил Лайт почти с надеждой. — Не только, — задумчиво сказал Игнасий, — он решил взять под командование часть нашей армии, прибавив к ней несколько своих отрядов. Самые худшие сценарии начинали стремительно сбываться. Но это было не важно. В конце-концов спасение Ану Аренделя, Монолита, мира — никогда не было целью Лайта. Это лишь побочный эффект. Его собственная цель всё ещё была осуществима. А что касается войск в Ану Аренделе, Лайт бы помолился Альтее за их удачу. Если бы он действительно верил в то, что Альтее не всё равно.