***
Одеяние адептов дракона — это определённо худшее, что придумало человечество. Балахон объёмный и мешковатый, из плотной ткани, не пропускающей воздух. В нём невозможно жарко, а движения становятся скованными и неловкими. На полы этой проклятой рясы постоянно наступаешь и не падаешь только каким-то чудом. Но хуже всего маска. Маска адептов — это тупость, граничащая с извращением. Она громоздкая, за всё норовит цепляться рогами, и пару раз он всерьёз рисковал потерять её по дороге. Как нормально видеть через эти прорези для глаз, тоже оставалось большим вопросом. Маска сужала угол обзора почти в половину, а если учесть то, что поворачивать голову в ней было неудобно, можно было окончательно уверится в том, что придумавший такой дизайн для костюмов адептов — полный идиот. Идиот, совершенно не подумавший о минусах такой вот одежды. По пути из лагеря адептов до места засады нужно было думать о плане, тактике боя и прочей стратегической ерунде. Но выходило думать лишь о том, как приятно будет скинуть проклятую маску. Хорошо хоть в лесу тени высоких деревьев загораживали солнце, выползшее к полудню из-за пелены облаков и тумана. Если бы пришлось идти по открытой местности, солнечные лучи изжарили бы его в этой ужасной одежде. — Лайт, — окликнули его сзади. Он отреагировал не сразу, но, опомнившись, всё же коротко обернулся, показывая, что слушает. — Почему мы пошли этой тропой, разве не должны были идти соседней? — спросил его какой-то особо умный и, видимо, не в меру смелый адепт. — Потому что эта тропа короче, — холодно ответил он. — Но судя по карте… — Хочешь со мной поспорить? — маска исказила голос так, что он стал больше похож на приглушённый рык. — Н-нет! — адепт даже вздрогнул от испуга, попятившись назад, и затерявшись где-то между другими такими же. А жаль, он уже планировал убить этого выскочку первым. До поляны, на которой их ждала засада, оставались считанные десятки метров, но хотелось остановиться прямо здесь и сейчас. Да он бы расправился со всеми этими адептами в одиночку, лишь бы избавиться от маски и рясы. Но нельзя же было лишать других удовольствия. Когда показалась поляна, он почти испустил вздох облегчения, но вовремя вспомнил, что должен доиграть роль до конца. — Почему мы остановились? — спросил знакомый голос из толпы, когда отряд вышел на середину широкой поляны. Да, он точно убьёт этого выскочу первым. В тенях деревьев коротко сверкнул фиолетовый огонёк. Знак от Элисии. Значит, они уже готовы. — Потому что засада именно здесь, — усмехнулся он. Одеяние адептов дракона — это определённо худшее, что придумало человечество. Но были в нём и свои плюсы, например, под маской не видно твоего лица, а голос искажается. А под рясой легко можно спрятать оружие. Маска упала на землю, а стальная перчатка, в мгновение ока надетая на руку, разодрала ненавистную красную ткань. Острая улыбка заиграла на губах Элриона, при виде того, как адепты сбились в кучу, испуганно озираясь при виде врагов, неожиданно появившихся из леса. Ради этого стоило притворяться Лайтом. Ради этого и ещё ради того, чтобы первому всадить стальные когти в тело ближайшего адепта.***
Куруми сорвалась с места одним лёгким, плавным движением, будто оттолкнулась вовсе не от земли, а от воздуха, и в один прыжок оказалась над толпой противников, обрушив вниз мощный удар. Сразу же после этого, Элисия телепортировалась на поляну, подхватив противников сменой гравитации и с силой ударив о землю. А затем телепортировалась назад, точно в тот момент, когда Куруми подхватила их вихрем ударов. После этого многие из адептов уже не поднялись. Теми же, кто выдержал или успел отскочить, занялись другие члены отряда. Волшебницы, клирики, стражники и эльфы сражались так слаженно, словно тренировались до этого годами. И даже если кто-то случайно задевал своего, это тут же забывалось, как на время забылась многолетняя вражда. Элисия сделала быстрый вдох. Трое противников приближались к ней, держась рядом. Это было их ошибкой. Яд, брошенный под ноги, заставил их затормозить и закашляться. Чёрная сфера сбила с ног. Гравитация прижала к земле, выжимая воздух из лёгких. После кометы никто уже не поднялся. Это была одна из многих, заученных до автоматизма цепочек. Комбинаций, гарантированно лишавших противника сил или убивавших. Увернувшись от удара, Элисия с помощью остановки времени заморозила своего врага. А после сменой гравитации приложила его и ещё парочку адептов об землю. Битва близилась к концу. Нужно было как можно скорее закончить здесь и возвращаться к Древу Жизни. Пока всё шло по плану, но нехорошее предчувствие скреблось в душе. «А могла бы прикончить всех одним ударом» — раздался в голове ненавистный голос. «А ты могла бы молчать, когда тебя не зовут» — огрызнулась в ответ Элисия. «Повежливее, смертная! Это пока ты дерзишь, а скоро сама будешь просить меня о помощи» — прошипела Повелительница кошмара с таким маниакальным удовольствием, что Элисии стало не по себе. «Что ты имеешь в виду? Эй! Объяснись!» — но ответом ей была звенящая тишина. — Элис? — Куруми аккуратно тронула её за плечо, заглядывая в глаза. — С тобой всё в порядке? Ты не ранена? Элисия, вздрогнув, опомнилась и отрицательно замотала головой. Она и не заметила, как, прислонившись к стволу дерева, сползла по нему до самой земли. И если учесть, что руки её до этого сжимали голову, то выглядела она, должно быть, очень странно. Пора завязывать болтать с демоном, а то можно и за безумную сойти. — С мной всё хорошо, — сказала Элисия на всякий случай, чтобы окончательно убедить Куруми. — Мы здесь уже со всеми закончили? Куруми коротко кивнула и замерла, напряжённо вглядываясь куда-то вдаль, и прислушиваясь к шелесту листьев. — Давай скорее вернёмся к Древу. У меня плохое предчувствие, — сказала она, протягивая Элисии руку, чтобы помочь встать.***
Резкий рывок вперёд и одновременно с ним взмах кинжала и трое шаманов упали на землю, роняя капли тёмной крови из ран на шее. Они вряд ли даже успели понять, что их убило. Вернее, кто. Ещё двое судорожно попытались из последних сил что-то наколдовать, но сумерки прикончили их раньше. Сбоку золотым вспыхнули лазеры Соранико, за вспышками последовали короткие вскрики. Ещё через пару мгновений ветер донёс мерзкий запах горелой плоти. До одного из шаманов всё же дошло, что соваться в подозрительный серый туман — не самая лучшая идея, и он попробовал атаковать издалека. Гензаи флегматично пронаблюдал за тем, как вспышка слабенького заклятья летит в его сторону, развеиваясь, так и не достигнув цели. Пущенный в ответ кунай, насквозь пробил шаману грудь, упав где-то за его спиной. — Бросок у тебя всё же чудовищный, — раздался сзади звенящий голос. Гензаи обернулся как раз в тот момент, когда Антейку сильным махом копья сшибла несколько шаманов и адептов. Тех, что после этого рискнули подняться, настигли лазеры Соранико. — В вышибалы я бы с тобой играть точно не стала, — улыбнулась лансия, оглядывая поляну. — Во что? — переспросил Гензаи, мимоходом вгоняя кинжал в грудь шамана, хотевшего незаметно подкрасться со спины. — Игра такая, — пояснила Антейку и, оттолкнувшись, ударом сверху рассекла адепту грудь. А после, развернувшись к Гензаи, удивлённо посмотрела на него, — неужели никогда не играл? Гензаи отрицательно помотал головой и, коротко обернувшись, метнул кунай в голову одному из адептов, подошедшему достаточно близко. — Ну знаешь, это примерно то же самое, что ты с ножиками своими делаешь, только с мячом и не насмерть, — рассмеялась Антейку, воткнув копьё в землю и опершись на него. — Здесь всё — крикнула Соранико чуть издали. — А та белая тварь куда делась? — спросил Гензаи, когда Соранико телепортировалась к нему. — С ней Анд разобрался, — хмыкнула ведьма и кивком указала куда-то за спину Гензаи. Он обернулся и действительно увидел огромную зверюгу — кажется, шаманы звали его «Вожак стаи Аркс» — лежащую на спине с задранными вверх лапами. Рядом со зверюгой обнаружился и Анд. Судя по выражению морды зверя и по тому, как дёргались его лапы, он сейчас был где-то на седьмом небе от восторга. Анд же чесал ему шею, зарывшись руками в длинный белый мех и, судя по безмятежной улыбке, тоже был полностью доволен происходящим. Даже не хотелось разрушать эту идиллическую картину, но время поджимало. Хоть пока они и справлялись со всеми врагами в логове Хранителя достаточно быстро, но расслабляться было нельзя. — Анд, хорош обжиматься с этим чудищем! Там ещё парочка ждут, чтобы ты их приласкал! — прокричала Антейку. Её золотые кудряшки растрепались во время битвы, но даже сейчас она выглядела как принцесса, по какому-то недоразумению оказавшаяся не в бальном зале, а на поле боя. Правда вот манеры у неё были отнюдь не царские. Эльф обернулся на звук её голоса, посмотрев очень осуждающе. — Аркс не чудовище, его просто заколдовали, — ему и кричать было не нужно, ветер и так доносил его слова. — А теперь он может идти обратно к своей стае. От одной мысли о том, что где-то бродит стая таких же, как Аркс, Гензаи делалось не по себе. А вот Анда это совсем не смущало. Его вообще мало что в этой жизни могло вывести из равновесия. Может, поэтому в его присутствии даже чудища становились ласковыми точно котята? Жаль только на драконов эта магия не действовала. Последний раз проведя по белой шерсти, Анд что-то шепнул на ухо Арксу и сделал несколько шагов назад. Аркс поднялся, отряхнулся и, одарив Анда на прощанье очень грустным взглядом, побрёл прочь. — Правда он лапочка? — беззаботно спросил эльф, подойдя ближе. О том, что эта «лапочка» пару раз чуть не отхватила ему голову в начале битвы, Гензаи решил не напоминать.***
Пламя внутри пело и ликовало. Ему дали вырваться на свободу, позволили устроить на воле свою дикую пляску, прожигая и землю, и воздух, и плоть врагов. Тёмный огонь внутри горел ярко, чисто и яростно. Клинок, поддаваясь этой ярости, звенел от жажды вражеской крови. И всё эти чудовищные чувства нужно было контролировать. А когда ты сам почти что совсем чудовище, контролировать что-либо становится крайне сложно. Но Ноэ с этим справлялся. Пока что. Двое адептов исчезли за огненным волнами. Ноэ бы, наверно, потерял контроль, услышав их крики, но в его ушах стоял лишь успокаивающий шелест пламени и треск от пролетающих рядом молний. Несколько из них настигли группу адептов, заставив всех четверых упасть на землю. А потом ещё двоих. Троих. Пятерых. Семерых. Иногда Ноэ даже пугало то, как Аллен бывает нечеловечески точен в своих ударах. Если подумать, он идеальный союзник — не мешает твоим атакам, прикрывает спину, почти никогда не промахивается. В своих атаках он методичен и холоден, будто у него и вовсе нет никаких чувств. Когда дело доходит до битв, он вовсе не тот Аллен, которого знают в Ордене ветров. Он не тот, кто вечно улыбается чуть смущённой улыбкой. Не тот, кто мягко гладит Элисию по голове, глядя на неё так, будто она его величайшее сокровище. Ноэ знает абсолютно иную его сторону, но никогда об этом не расскажет. Возможно, потому, что ему страшно, что кто-то узнает, как меняется он сам. — Здесь всё, — выдохнул Ноэ, тяжело опираясь на воткнутый в землю меч. Пламя тьмы в его груди зло шипело. Ему было мало, мало звона стали, мало крови, мало битвы. Мало тех, почти двух десятков тел, что лежали сейчас без движения. Аллен молча кивнул. Ноэ показалось, что он бледный. То есть бледнее, чем обычно, если такое было возможно чисто физически. Но только он хотел спросить, всё ли с ним в порядке, его прервал раздавшийся из-за деревьев крик: — Вон они! Кричала, конечно, Акира. Даже в эту короткую фразу она ухитрилась вложить толику высокомерного презрения. Это как минимум талант. Вскоре на поляну высыпало человек пятнадцать, ещё часть так и осталась стоять меж деревьев. И из всех них он знал только Акиру, Фукуду, Лени и Эдем. Все остальные незнакомцы, хоть и старались делать это украдкой, скользили по ним с Алленом любопытными взглядами. Эти взгляды кололи кожу, как сотни иголок, но такова уж, видно, участь чудовища. Под этими взглядами Аллен побледнел ещё больше, так что теперь и только что выпавший снег показался бы серым в сравнении с его кожей. — Мы опоздали, — пробормотал Лени с виноватой улыбкой. — Мы заметили, — мрачно отозвался Ноэ. — Нарвались на ещё один отряд адептов, — пояснил Фукуда, словно бы оправдываясь. Хотя Ноэ вовсе на них не злился, огонь в его душе наоборот был только рад. По виду же Аллена вообще было сложно сказать что-либо кроме того, что он где-то на грани обморока. — Нужно возвращаться обратно к Древу Жизни, общий сбор там! — громко объявил Лени. И Ноэ было понадеялся, что все сейчас последуют этому приказу и уйдут, перестав тыкать его острым взглядами. Но никто не двинулся с места. Все так и стояли, продолжая смотреть. Оценивать. Словно решали, чего же в нём больше — человеческого или драконьего, и никак не могли решить. Чьи-то руки опустились на его и мягко разжали пальцы, до этого крепко державшие рукоять меча. Эдем всегда умела подходить беззвучно и незаметно. — У тебя руки дрожат, — тихо сказала она, сжимая ладонь Ноэ. Ему захотелось отдёрнуть руку. Собственная кожа казалась настолько горячей, что он побоялся обжечь Эдем. Но она, казалось, этого даже не заметила. Не отпуская его ладони, она потянула Ноэ за собой привычным движением, в котором не было ни страха, ни даже тени опасения. — Мне не нравится, как шумит лес, — говорила она тихо, ведя Ноэ между деревьев, — слишком беспокойно. Нужно скорее вернуться. Ноэ не ощущал лесного беспокойства, наоборот, в его душе плавно разливалось чувство покоя. И казалось, что в этом лесу никого кроме них с Эдем не существует. Но, затухая, пламя тьмы, зло прошипело, что это ещё не конец.***
Настроение в отряде царило приподнятое. Все смеялись, шумно обсуждали лёгкую победу, шли излишне медленно, так что Элисии приходилось их подгонять. Сама она общего оптимизма не разделяла, как и все эльфы. Они напряжённо вслушивались в лесную тишину, ловили каждый звук, каждое дуновение ветра, но ничего конкретного сказать не могли. И поэтому Элисия торопила отряд. Отряд торопиться не хотел, он был уверен в том, что уже выиграл. Весёлые голоса стихли только когда отряд подошёл к Древу Жизни. Причём стихли они резко, словно кто-то наложил заклятье немоты. Уже на подходе к Древу Элисия поняла, что что-то пошло не так, но только ступив на белокаменную площадь, поняла что именно. Вместо приветственных возгласов их встретили тела эльфиек-стражниц, лежащие без движения, некоторые и без дыхания. Хотелось броситься помогать им, но на это не было времени. Уже вообще ни на что не было времени. Навязчивый и злорадный голос в голове Элисии шепнул ей о том, что они проиграли. Питер шёл твёрдой походкой триумфатора, так будто он уже победил, так, будто эта земля уже принадлежит ему и никому более. У Элисии потемнело в глазах. Она, замерев, смотрела на того, кого не должно было здесь быть и не понимала, почему всё пошло не по плану. Или всё шло по плану, но не по тому, который знала она? — Лайт предатель, — голос тихий, рычащий и полный чистейшей ненависти. Элисия даже не сразу поняла, кому он принадлежит, она прежде и не предполагала, что Куруми может так говорить и так ненавидеть. Пока весь отряд прибывал в оцепенении, Питер подошёл к кому-то, лежащему на земле, и поднял его, держа за горло. Только тогда Элисия смогла разглядеть, что это был Советник. Она не поняла, кто из них быстрее сорвался с места — она или Куруми. Кто из них быстрее достиг зоны поражения и нанёс первый удар. В Питера прилетело сразу три атаки — кто выпустил третью Элисия не поняла — но это даже не заставило его отпустить Советника. Он отмахнулся от ударов, как от назойливых мух. И один взмах его руки породил силовую волну такой силы, что она отбросила всех стоящих назад. Элисия пробороздила каблуками землю и только каким-то чудом удержалась на ногах. Сделав вдох, загнав страх поглубже, она рванулась вперёд, на бегу создавая портал. Приближаться к Питеру было безумием. Но безумные решение — единственное, что сейчас могло сработать. Она оказалась у цели в мгновение ока и выпустила чёрную сферу с расстояния вытянутой руки. Но Питер заметил её даже раньше, чем сработало заклятье. Чёрная сфера под его рукой лопнула словно мыльный пузырь, но Элисия ожидала этого. Она ловко поднырнула под его руку. Питер хотел перехватить её, но помешала стрела, пущенная Куруми. Воспользовавшись этой паузой, Элисия ударила лазером прямо Питеру в руку. Лазеры — не её стихия, но другие атаки могли сильно задеть Советника. Ещё несколько стрел от эльфиек и чьё-то заклятье сзади достигли цели. Питер выпустил Советника, и тот безвольно упал на землю. Элисия только успела подхватить его, как их вместе отбросило силовой волной, болезненно протащив по земле. У Элисии звенело в ушах, а всё перед глазами плыло. Падая, она хорошо ударилась головой, и теперь в ней поселилась тупая боль. Несмотря на это, Элисия отодрала себя от земли и даже помогла Советнику не встать, но хотя бы сесть, кажется, у него была ранена нога. — Мы защищались как могли, — слова слетали с его бледных губ с явным трудом, — но нас слишком мало, а он слишком силён. Элисия лишь кивнула, на ответ у неё не было сил. Она отлично понимала, что стоит только потому, что опирается на посох, но ещё лучше она понимала то, что если они сейчас проиграют, то случится что-то ужасное. «А вы точно проиграете, — пропел в голове неуместно счастливый голос демона, — конечно, если ты не примешь мою… помощь.» Губы сами собой растянулись в болезненной ухмылке. Перспектива победить чудовище, превратившись в чудовище показалась Элисии достаточно комичной. Её соратники сражались отважно, но их было слишком мало. Откуда-то из леса подоспел ещё один отряд адептов, так что пришлось разделиться. Зато Элисия наконец поняла откуда были те атаки. На противоположной от них стороне с отрядом гвардейцев стояли Кайлин и Терамай. Поняв, что Элисия на них смотрит, Кайлин что-то ей крикнула. Элисия так и не поняла что, но это почему-то придало ей сил. Она сделала шаг вперёд, потом ещё один, плавно переходя на бег, не понимая откуда в ней силы, и что она собирается делать. Выгадав время, между чужими ударами, Элисия создала портал, выбросивший её прямо за спину Питера. Созданное антигравитационное поле, заставило его лишь покачнуться, но Куруми тут же перехватила инициативу, ударив сверху. Юфи разлила под ногами Питера лужу воска. Кайлин кинула огненный шар. Элисия успела призвать ещё и комету. Но в тот момент, когда все уже подумали, что смогут хотя бы заставить Питера упасть, он, не обращая внимания на все атаки, что по нему попали, с размаху ударил в землю. Волна жара окатила Элисию с головы до ног, заставив на несколько секунд потерять сознание от боли. Очнулась она уже в полёте, закончившимся болезненным ударом о ствол Древа жизни. Спина отозвалась мучительной болью, и Элисия бы застонала от боли, но из обожжённых губ вырвался только хрип. Сквозь ажурную крону Древа просвечивало лазурно-синее небо, освещённое дневным солнцем. Его лучи, проскальзывая между листьями, касались кожи, но Элисия не чувствовала их тепла, только холод. Тьму и холод. Она не могла повернуть голову, но отчётливо слышала каждый шаг Питера, они будто отдавались в её голове. Всё ближе и ближе. И наконец они замерли совсем рядом. — И это защитники Ану Аренделя? Какое разочарование, — в этих словах действительно слышалось разочарование и презрение, почти отвращение. И Элисия бы сейчас отдала всё, что угодно, лишь бы не смотреть на него снизу вверх, почти что с земли, чтобы быть в состоянии сражаться с ним на равных. Она бы действительно отдала всё. «Так отдай» — прошептала Повелительница кошмара, и Элисия ощутила её холодное дыхание на своём ухе. Элисия видела, как Питер неспешно, будто делая до смерти надоевшую работу, заносит руку для удара, который явно станет для неё последним. Она никогда бы не подумала, что её убьют с таким вот выражением лица, будто её жизнь — лишь мелкая досадная неприятность, которую приходится устранять. «У тебя от силы пара секунд на раздумья» Рука Питера двигалась мучительно медленно, словно каждое мгновенье растянулось на часы или даже дни. Но Элисия знала, что это не продлится долго. «Ну же! Решай скорее, — в голосе Повелительницы кошмара слышалось явное нетерпение, — Времени мало. Ты согласна на мою помощь?» Слово «помощь» резануло слух, и Элисия бы выдавила болезненную ухмылку, если бы у неё хватило на это сил. Такая «помощь», пожалуй что хуже той кары, что готовит ей Питер, но если это поможет спасти других… «Я… — даже думать Элисии удавалось с трудом, — соглас…» В мгновение всё озарилось ярко-красной вспышкой, прервавшей мысль Элисии и погрузившей мир во тьму.***
Увидев впереди адептов, Гензаи даже не сбавил скорость бега. Поднырнув под полетевшее в него заклятье, он оттолкнулся от земли и пронёсся между адептов чёрной вспышкой. Трое упали на землю. Ещё несколько упали, настигнутые градом стрел. Гензаи же было не сложно лавировать между стрелами, он чувствовал, куда они упадут. Щит одного из тёмных паладинов раскололся под сильным ударом копья, ещё несколько паладинов просто отлетели в стороны. Когда Антейку махала копьём, к ней лучше было не подходить, но Гензаи уже отлично знал её темп, используя её атаки как прикрытие. Луч лазерного резака, прошедший всего в метре, кажется, снёс с десяток адептов. Ещё с несколькими разделались его тени. Скольких пронзили стрелы Анда или снесло копьё Антейку, Гензаи даже считать не брался. Но им потребовалось ни больше пяти минут, чтобы устранить весь отряд и порваться на широкую поляну. Возвышаясь над ней, на холме стоял Игнасий — их главная цель. Даже если он и удивился неожиданным гостям, то виду не подал. На его морщинистом лице растянулась злорадная улыбка. — Смотрите-ка, кто собрался мне помешать, неужели офицерский состав королевской гильдии? — он визгливо рассмеялся. — Глупые детишки не понимают, что я всегда был и буду на шаг впереди них. Игнасий махнул рукой, и на поляну ворвались сразу три отряда адептов. Один из отрядов спустился прямо с холма, так что рядом с Игнасием осталась лишь пара человек, видимо, его личная охрана. Увидев новых врагов, Антейку с радостным возгласом ринулась в бой, лишь на считанные секунды отставая от лазеров Соранико. Сам Гензаи послал вперёд тени и создал вокруг себя и Анда завесу сумерек. Эльфу она целиться не мешала и создавала отличное прикрытие. Тот благодарно кивнул и принял боевую стойку. Гензаи знал, что стрелы пущенные из неё, прошибают врагов насквозь. Адепты оказались даже глупее, чем он рассчитывал. Они без опаски шагали в смертельную дымку сумерек и падали уже через пару шагов. Тех, кто не падал, настигали тени, стрелы или сюрикены. Количество адептов быстро сокращалось, добраться до середины смертоносного тумана уже никто даже не пытался. И Гензаи улучил момент, чтобы глянуть на Игнасия, но взгляд его задержался не на нём. Гензаи увидел, как беззвучно падает одна из двух облачённых в красное фигур за спиной кардинала. Вторая же всё так же беззвучно сделала к нему шаг, чуть наклоняясь вниз, и по одному лишь этому движению Гензаи понял, что будет дальше. Человек в алой рясе медлил лишь пару мгновений. Судя по тому, как менялось лицо Игнасия, тот ему что-то сказал. А потом ярко блеснувшая сталь кинжала одним точным и лёгким движением пронзила спину кардинала, заливая алым белые одежды.***
Элисия знала, что влечёт за собой тьма — странное место, похожее на перекрёсток измерений, находящееся вне времени и пространства где-то в её голове или ещё Вестиниэль знает где. В этом месте всё иллюзорно. Мрак там не мрак, а лишь отсутствие света. Холод не холод, а отсутствие тепла. Элисия научилась чётко разграничивать эти понятия. А ещё там Повелительница кошмара и её бесконечные убеждения отдать душу взамен на силу, на которые в этот раз Элисия чуть не согласилась. Не согласилась же? — Элис! Из тьмы её выдернули рывком, как утопающего из воды. По крайней мере ей самой так показалось. Перед глазами до сих пор висела пелена полумрака, воздуха не хватало, и на каждый вдох рёбра отзывались болью, но не такой мучительной, как раньше. С удивлением Элисия поняла, что даже могла бы встать. — Пожалуйста, осторожнее, — её мягко затормозили, оставив в сидячем положении, — раны были слишком серьёзные, я не смог вылечить их до конца. Голос и интонацию Элисия узнала раньше, чем смогла разглядеть взволнованное лицо Аллена, сильно побледневшее, с длинной глубокой раной на скуле. — Себя бы вылечил, — пробормотала Элисия, с трудом шевеля онемевшими губами. — Царапина, — отмахнулся он и отвёл взгляд куда-то в сторону. Элисия хотела было спросить, где Питер, но проследив за взглядом Аллена, и сама всё поняла. На него разом нападали человек десять, но Питер не был бы великим королём завоевателем, если бы не справлялся с ними так же легко, как взрослый бы справлялся с детьми. Да и отряд её был в плачевном состоянии. У Куруми сломался лук, и ей приходилось полагаться только на силу и ловкость рук и ног. У Элриона осталась только одна перчатка, а загнутые шпоры на ботинках были обломаны. Роботы Юфи валялись разломанные. В посохе Акиры треснул магический кристалл, и заклятья выходили неточными и слабыми. Оружие Лени и Фукуды грозило вот-вот прийти в негодность. И даже отсюда Элисия видела, как мелко подрагивают от перенапряжения руки Эдем. Посох Аллена валялся рядом, расколотый на две половины. Видимо, последние заклятье Аллен истратил на то, чтобы исцелить её. Поняв это, Элисия отчего-то почувствовала укол стыда. На общем фоне действительно дееспособным смотрелся только Ноэ. Элисия ещё ни разу не видела его таким, и она бы соврала, сказав, что эта форма её не пугает. На голове рога, глаза пылают, как раскалённое докрасна железо, но больше всего удивляли чёрные крылья за спиной. Они помогали взмывать вверх и обрушиваться вниз на противника сокрушительным ударом. Но Питер останавливал подобные удары просто перехватывая меч рукой. При соприкосновении клинка и брони вокруг разлетались снопы алых искр. Это было бы даже красиво, если бы не выглядело столь жутко. Элисия хотела было подняться, ей казалось, что она должна хоть как-то помочь, что ещё можно что-то исправить, но Аллен удержал её. Это движение заставило его покачнуться и зашипеть от боли. Только тогда Элисия заметила, что грудь Аллена наискосок пересекает длинная алая полоса, всё сильнее расползающаяся по одежде, пропитывая её кровью. — Почему ты не вылечил сначала себя? — Элисия сделалось не по себе от того, насколько испуганно прозвучали её слова. — Ты важнее, — ещё более бледные чем обычно губы Аллена тронула лёгкая улыбка. Он коротко обернулся через плечо, бросив взгляд на сражающихся, и на лице его отразилось что-то такое, что заставило сердце Элисии заледенеть. Она посмотрела за спину Аллена и увидела, что Питер отбросив всех противников, размахивается для нового сокрушительного удара в землю. По тому, как напрягся и потяжелел воздух, как ярко сияла алая аура вокруг руки Питера, Элисия поняла, что этот удар будет последним. Для них. Аллен прижал её к себе сильнее, заслоняя собой, и тихо, выдохнул: — Закрой глаза. Элисия увидела, как ломается земля, как зарождается алая вспышка, а потом крепко обхватив Аллена руками, зажмурила глаза, чувствуя как ударная волна накрывает их словно цунами.***
Лайт помнил похороны родителей в мельчайших подробностях. Как два гроба погружали в вырытые для них могилы, как их засыпали землёй. Он помнил, как, прислонившись к ему, глотал слёзы Аллен, трясясь всем своим маленьким телом. Ему тогда было всего десять, самому Лайту четырнадцать. И это было слишком рано, чтобы прощаться с родителями, но Игнасию было всё равно. Лайт помнил, как пришедшие на похороны говорили о том, что смерть его родителей «ужасная трагедия» и «несчастный случай», но Лайт знал, что это не так. Он подслушал, как один из адептов докладывал Игнасию о том, что подстроить несчастный случай удалось успешно. Ещё Лайт помнил, как рука Игнасия, рука убийцы его родителей опустилась на его голову, растрепала волосы покровительственным жестом, в котором было слишком мало даже притворной нежности. А потом Игнасий сказал: — Всё к лучшему, вот увидишь. На всё воля богини. Эти слова до сих пор звенели у Лайта в ушах. И теперь ему казалось, что это болезненное, почти маниакальное желание отмщения поселилось в его голове как раз в тот момент, когда он услышал их. И Лайт ждал. Каждая минута ожидания казалась ему вечностью, но он ждал почти десять лет, и сорваться в последние часы было бы глупостью. Он наблюдал за тем, как Игнасий паникует. Как с ужасом следит за тем, как его люди терпят поражение за поражением прямо на глазах у его короля. И когда Питер ушёл, не удостоив Игнасия ни словом, ни взглядом, видя, как бессильно опустились руки кардинала, как гримаса боли отразилась на его лице, Лайт готов был взвыть от удовольствия. Прямо на его глазах всё, чем так дорожил Игнасий обращалась прахом, и Лайт видел в этом высшую справедливость. Когда офицерский состав королевской гильдии появился в логове Хранителя, в глазах Игнасия вновь загорелась надежда. Он думал, что сможет загладить вину перед королём, принеся ему головы столь важных людей. И он бросил на это всё свои силы, задействовав даже личную охрану, которая обычно следовала за ним по пятам. Устранить единственного оставшегося охранника было даже слишком легко. Игнасий и не подозревал, что Лайт весь сегодняшний день был его тенью. Не подозревал до того самого момента, когда холодная сталь кинжала плавно вошла ему между рёбер. И пока Игнасий жадно хватал ртом воздух, Лайт успел чуть сдвинуть маску, чтобы тихо сказать: — Всё к лучшему, вот увидишь. На всё воля богини. Кинжал вышел из тела так же легко, позволив крови свободно вытекать из раны. С холодным безразличием Лайт наблюдал, как тело кардинала накренилось вперёд и, перевалившись через край холма, покатилось по нему вниз на поляну. Проследив за этим нелепым падением, он потерял к нему интерес. Сбросив маску и оставив её валяться на холме, Лайт спустился на поляну, прилагая серьёзные усилия, чтобы не улыбаться как настоящий маньяк. Ведь у нормальных людей, насколько он знал, не принято было радоваться, когда вонзаешь нож в спину своему кровному родственнику. Ему даже полагалось бы грустить и испытывать угрызения совести, но изображать нечто подобное Лайт не видел смысла. Все собравшиеся здесь знали, что он не нормальный человек. — И всё? — растерянно спросила Антейку, оглядывая поля боя. — Это как-то уж слишком… ну я не знаю, просто, что ли. Я думала победа над одним из апостолов будет более зрелищной. — Если хочешь зрелищности, можешь отрезать ему голову, — Лайт коротко кивнул в сторону Игнасия, — надеть на своё копьё и так торжественно прошествовать хоть до самой Небесной Гавани. Мне всё равно. Хоронить я его точно не буду. — Мерзость какая, — Антейку сморщилась, на что Лайт только усмехнулся. — Да ладно тебе, по-моему, забавно бы выглядело. Глаза Соранико, стоявшей напротив него, расширились от удивления. Уж от неё такой реакции Лайт не ожидал, обычно она достаточно спокойно воспринимала подобные высказывания. — Да что тако… — но договорить она ему не дала, подошла и развернула за плечи, заставив посмотреть туда, где до этого лежало тело Игнасия. Оно до сих пор оставалось на том же месте, но что-то явно шло не так. Вокруг него сгущался мрак, густой и зловещий, будто вылезший из самой бездны. Но даже сквозь эту черноту можно было разглядеть, что тело кардинала увеличивается. Быстро увеличивается. — Назад, — холодно скомандовал Гензаи. — Какой «назад»?! — воскликнула Антейку, бросаясь вперёд и делая замах копьём. — Добьём его пока не очнулся! Удар сверху должен был рассечь тело Игнасия пополам, но древко копья было перехвачено. Его перехвалила не слабая морщинистая рука кардинала, а массивная лапа. Эта же лапа отбросила Антейку в сторону. А в следующую секунду из сгустка мрака на них бросился огромный огр. Лайт отскочил в сторону, увлекая за собой Соранико. Огр пронёсся мимо них никого не зацепив и, развернувшись, тут же пошёл на второй заход. Но даже этих коротких мгновений Лайту хватило, чтобы понять, что это Игнасий. Даже ставшая серо-фиолетовой кожа, выросший посреди лица рог и заострившиеся зубы не изменили общих черт этого ненавистного лица. Лайт ощутил, как губы против воли расползаются в улыбку. Игра продолжилась. Игнасий вновь помчался на них, но Соранико, схватив Лайта за руку, утянула его в портал, переместив за спину огра. Их место же заняла Антейку, встретившая Игнасия серией быстрых ударов копьём, заставивших его взвыть от боли и отступить. Сделав шаг назад, он тут же попал в зону поражения Чёрных небес, созданных Гензаи. Шары тёмной энергии обжигали, оставляя на грубой коже тёмные прожжённые пятна. Игнасий хотел было вырваться, но световые кольца реликвии воли уже сковали его ноги. Лайт и сам не понял, когда призвал её, на автомате включившись в общую комбинацию. Игнасий взревел и размахнулся посохом, но десяток стрел, вонзившихся ему в запястье, заставили руку безвольно повиснуть. Разряды электричества, свет лазеров, звон стали — всё смешалось, слилось, словно всегда и было одним целым. Если Игнасий отражал одну атаку, неминуемо попадал под другую, воя от боли и гнева. Лайт же готов был выть от восторга. Раз за разом, прожигая кожу Игнасия разрядами электричества, проводя удачную комбинацию вместе с товарищами, он чувствовал нечто, что любой нормальный человек назвал бы счастьем. И вот наконец Игнасий всем своим грузным телом бессильно упал на одно колено, уронив на грудь уродливую голову. Энергии на магические атаки у него больше не осталось, это Лайт отчётливо ощущал, да и физическая сила явно оставляла кардинала. Соранико, встав напротив него, выставила вперёд руку, держа на ладони сферу. Воздух вокруг стал стремительно нагреваться. — Чистый лист, — выдохнула она, и вокруг Инасия повисли шары золотистой энергии. Ещё секунда и из них должны были вырваться лазеры. Но Игнасий вдруг вскинул голову, глянув на Соранико с чистейшей ненавистью. И только тогда Лайт понял, кардинал не упал на одно колено, он изготовился для рывка. Лайт рванулся к Соранико настолько быстро, чтобы оттолкнуть её от удара, но не настолько, чтобы увернуться самому. Острый, словно копьё наконечник посоха Игнасия вошёл в тело так же легко, как до этого кинжал, и размашистым движением двинулся вверх, обжигая болью плечо и правую часть лица. Всё же забавные в этом мире понятия о правосудии, подумал Лайт, лёгким взмахом руки обрушивая на Игнасия огромную реликвию, пробившую его тело насквозь. Пару шагов назад от окончательно затихшего тела Игнасия удалось сделать на удивление легко. А потом силы оставили его, и Лайт повалился на землю. Боль захватила сознание не полностью, он отчётливо ощущал, как одежда становится тёплой и липкой, пропитываясь кровью, как руки Соранико прикасаются к его лицу. Она что-то говорила, но Лайт слышал лишь голос, дрожащий и обречённый, не понимая слов. Перед глазами не было видно ничего, кроме назойливой красной дымки. Любому нормальному человеку в такой момент было бы страшно или не было бы уже никак. Но Лайт до сих пор чувствовал то сводящее с ума блаженство, которое зародилось в его душе, когда он видел, как огонь жизни стремительно гаснет в глазах Игнасия. В итоге, всё вышло совсем неплохо, почти идеально, главную цель он выполнил, а мелочи вроде собственной смерти не в счёт, подумал Лайт, закрывая глаза.