Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтоб оно объясняло нам наше настоящее и намекнуло о будущем.
— Почему нам пришлось так долго ждать тебя? Слова герцога Стюарта отражались от сводчатого потолка тронного зала и градом сыпались на голову Элисии, но она стояла, держа спину прямо и сохраняя учтиво-спокойное выражение на лице. И лишь ногти впивались в ладони всё сильнее. Элисия спрятала кисти рук в рукавах, чтобы этого никто не видел. Кай бросил на Элисию короткий сочувствующий взгляд, и она чуть улыбнулась. Кажется, юный король не знал, что ему стоит делать в подобной ситуации, и поэтому, словно иллюстрируя речь герцога, пытался гневаться. Получалось у него не очень. — Ты считаешь, что можешь опаздывать, когда тебя призывает сам король? Элисия ничего не считала. Она нормально не спала почти всю прошлую неделю. Эльфийский лес не затих даже после окончания конклава, и все члены гильдии прикладывали максимум усилий, чтобы сохранять хоть какой-то контроль над ситуацией. Сейчас она с трудом могла вспомнить, когда в последний раз нормально отдыхала или ела. Почтовая птичка, с распоряжением срочно явится во дворец, застала Элисию утром, после ночи проведённой в обследовании леса, когда она только собиралась прилечь хотя бы на пару часов. Так что она с трудом заставляла себя не закрывать глаза, а уж иметь хоть сколь-нибудь внятное мнение в таком состоянии — задача совсем непосильная. — По-моему, ты не понимаешь, какую большую честь тебе оказывает Его Величество. Судя по виду, Его Величество тоже не очень это понимало, зато очень старалось сделать вид. Элисия тоже старалась сделать вид, что внимательно слушает герцога, а на самом деле просто ждала, когда же всё это закончится, и они перейдут к делу. — Участие в событиях, произошедших в Ану Аренделе, ещё не даёт тебе права… — Защита Ану Аренделя от адептов дракона даёт право на многое, — затянувшийся монолог герцога Стюарта как ножом обрубила резкая фраза, сказанная Гензаи. Глава гильдии Фрихет стоял около королевского трона, прислонившись спиной к одной из колон и со спокойной холодностью смотрел на герцога. — Я лишь хотел заметить, что Элисия, добираясь из Ану Аренделя по срочному вызову, отняла своим опозданием не больше пяти минут, а ваш выговор длится уже не меньше десяти. Конечно, пятиминутное опоздание вещь непростительная, но, может, перейдём к основной теме собрания? Герцог одарил Гензаи взглядом, выражающую вежливую и сдержанную ненависть, но всё же начал собрание, хотя и тон, и вид его выражали крайнюю оскорблённость. — В последнем отчёте говорилось, что некто неизвестный в маске адепта дракона проник к Монолиту, — Элисия вновь ощутила на себе въедливый взгляд герцога, но сделала вид, что не замечает этого. — Как твоя гильдия могла это допустить? Вам было доверено помогать эльфам, а вы так легко допустили кого-то к Монолиту! — Из-за наплыва монстров, вызванного ослаблением Королевы, мы не могли полностью контролировать ситуацию, — начала Элисия, завидуя, что не может говорить так же чётко и спокойно, как Гензаи. — Все наши силы были направлены на защиту Древа Жизни… — А должны были быть направлены на защиту Монолита! Элисия ещё сильнее впилась ногтями в ладонь. Когда их гильдию отправляли в эльфийский лес, они и знать не знали, что должны защищать Монолит. До всех этих событий о Монолите Элисия разве что читала и то давно и вскользь, а теперь оказалось, что они должны были защищать его с самого начала. Положение с каждой секундой становилось всё более шатким, и Элисии казалось, что скоро мраморный пол под ней начнёт трескаться, словно весенний лёд. — Хочу заметить, что в составе Ордена ветров всего десять человек, а территория эльфийского леса в десятки раз больше, чем территория вокруг Небесной гавани, которую защищает целое войско. Взгляд Элисии мгновенно переместился на Гензаи, он всё так же сохранял полную невозмутимость и стоял в расслабленной позе, словно не присутствовал на важном собрании собрании, а вёл обычный диалог. — Не слишком ли много вы требуете от небольшой гильдии, когда даже королевская гвардия то и дело находит бреши в своей обороне? Глаза герцога зло сощурились, пальцы сжались в кулаки, и даже лицо начало медленно, но верно краснеть. — Не хочешь ли ты сказать, что командование гвардией плохо выполняет свою работу? — эти слова герцог практически шипел, явно кое-как сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. — Я хочу сказать лишь то, что прежде чем поучать кого-то, следует обратить внимание на себя. Герцог закипал от злости словно чайник, и когда он открыл рот, Элисии показалось, что из него вместе со словами должны вырваться клубы пара, но ещё не начавшийся монолог прервали. Кай сделал очень грозное лицо и серьёзно посмотрел на герцога, заставив того замолчать, после чего произнёс: — Хватит бессмысленных ссор. Если Монолит падёт, то мир никогда уже не будет прежним, поэтому, мы, Его Высочество король Кай, приняли решение объединится с эльфами и оказать посильную помощь Ордену ветров в защите Монолита. Всю эту речь Кай произнёс практически на одном дыхании, а после взглянул на Элисию с наивной детской гордостью, как бы спрашивая «ну как, хорошо у меня получилось?» Элисия тепло улыбнулась в ответ на этот взгляд, чувствуя странную почти сестринскую гордость. И лишь одно омрачало её мысли — тяжесть миссии по защите Монолита теперь официально переложили на плечи её гильдии.***
Из королевского дворца Элисия вышла в гордом одиночестве. Она надеялась на компанию Гензаи, но он остался, чтобы обсудить с Каем ещё что-то. Элисия бы тоже осталась, но она просто валилась с ног, и сама прекрасно понимала, что пользы от неё в таком состоянии не будет никакой. Она шла, смотря вниз и отсчитывая ступеньки. Казалось, что этих ступеней тут не меньше сотни тысяч, и, когда они вдруг закончились, Элисия даже не сразу поверила своему счастью. — Как прошло? — после речей герцога, вонзающихся в голову точно иголки, от одного лишь звучания голоса Аллена на душе у Элисии мгновенно потеплело. Вместо ответа она подняла на него усталый взгляд и ободряюще улыбнулась. — Не очень, да? — Аллен подставил Элисии локоть, за который она тут же схватилась. — Нам дадут подкрепление, — уклончиво ответила Элисия, отчаянно цепляясь за руку Аллена, словно боялась упасть от усталости. — Значит, защиту Монолита всё же взвалили на нас? — Больше не на кого, — Элисия смотрела прямо перед собой, чтобы не видеть, как дома по бокам качаются в такт её шагам и расплываются в туманной дымке. — Но нам помогут, мы справимся и… Нечто, следующее после этого «и» Элисия не успела ни договорить, ни додумать. Туман сузился, резко закрывая весь обзор, а земля ушла из-под ног. Последнее, что Элисия запомнила голос Аллена и ощущение его рук на своих плечах.***
Пустынный ветер сухой и острый, царапающий кожу тысячами пещинок. На многие километры вокруг только золотой песок и руины, забытые и безжизненные, словно скелеты огромных животных. На этом фоне Иона — такой белоснежный, пахнущий снегом и льдом — кажется чем-то чужеродным. При одном взгляде на него у Элисии неприятный холодок пробегает по телу. Ей отчего-то очень страшно, но она боится на не Иону, а за него. Он выглядит как тот, кто что-то важное для себя решил. Его взгляд точь-в-точь как у тех, кто, зная, что идёт на смерть, всё же вступает в бой. Элисия хорошо знает этот взгляд. Элисия ужасно его боится. — Мы могли бы встретится в эльфийском лесу. Знаешь, это более приятное место для встреч, — говорит Элисия так, словно не о чём не догадывается. — Не хочу лишний раз попадаться эльфам на глаза, — отвечает Иона, а в огромных глазах читается такое искреннее и детское «прости». Элисия садится на то, что было когда-то красивой оградой, и приглашает Иону сесть рядом. И стоит только дракону последовать приглашению, как Элисия заключает его в объятья, треплет по белоснежным волосам и полу-шутливым тоном говорит: — Ну-ка, расскажи старшей сестричке Элис, что тебя беспокоит. — Вообще-то, я намного старше тебя, — Иона хмурится так же, как все дети, и Элисия даже ненадолго забывает, что он на самом деле дракон. — Это сейчас совершенно не важно, — голос Элисии смеётся, но глаза остаются серьёзными. Ей мучительно нужно знать. Иона молчит, размышляя и смотря куда-то за горизонт, а Элисия прикрывает глаза. От Ионы веет приятным холодом, и она ловит себя на мысли, что очень хотела бы показать ему Колдрок. И когда она успела так привязаться к дракону хаоса? — Я часто думаю о судьбе, — наконец начинает Иона. — И чем больше думаю, тем сильнее понимаю, что моя судьба какая-то неправильная. Голос Ионы затухает, а глаза начинают влажно блестеть, и Элисия обнимает его чуть крепче. У неё никогда не было младшего брата, но ей хочется, чтобы Иона стал им. — И почему же она неправильная? — Ну, если бы я встретил вас всех раньше, — шепчет Иона совсем тихо, — то я бы смог помочь Геранту. А ещё раньше, когда я был драконом хаоса, если бы я не напал на Хранителя, всё бы сложилось иначе. Понимаешь, я встретил много хороших смертных, и все они делали всё, чтобы защитить Монолит, хоть их силы ничтожны по сравнению с моими. Мне так хотелось защитить вас всех, но… Элисия грустно усмехается. Ей тоже очень хотелось защитить всех. Ей было это необходимо. — Знаешь, — говорит она почти так же тихо, — если бы я была сильнее, я бы многих смогла спасти. Я могла бы снять с чьих-то плеч тяжёлых груз. Я могла бы нести свой в одиночку. Я могла бы… Но прошлого не исправить ни драконам, ни людям, ни эльфам. А вот судьбу ещё можно изменить, пока она лишь будущее, стоит хотя бы попытаться. — Я хочу, я так хочу, но… — Иона крепко стискивает руки Элисии, его ладони холодные и совсем маленькие. — В прошлый раз я ничего не смог изменить. Что если в следующий раз моим противником окажешься ты? Элисия полной грудью вдыхает запах снега с тяжёлой примесью пустынного песка и на выдохе шепчет Ионе почти в самое ухо: — Тогда я спасу тебя от тебя самого. — Ты не сможешь, — возражает Иона с обречённой серьёзностью. — У тебя не хватит сил. — Я всё смогу, — говорит Элисия так легко, будто обещает всего лишь залезть на высокое дерево и сорвать с него яблоко. — Всё потому, что я не одна. И ты не один. И никогда больше один не будешь. Элисия обещает это не только Ионе, но и самой себе. — Ты очень добрая, Элис, — Иона почти смеётся, и на душе Элисии становится легко, но лёгкость эта пропадает, стоит ему продолжить, — я кое-что для себя решил. Мне так страшно, я не знаю, правильно ли поступаю, но… Но я так хочу защитить хоть кого-то. Я решил разделить свою силу и отдать её тем, кто будет защищать Монолит. Всю свою силу. Элисия хочет крикнуть «Не надо. Не нужно. Не нужно защищать кого-то ценой своей жизни». Она хотела бы крикнуть это Геранту и Аллену, но теперь даже Ионе не может этого сказать. — Только не отговаривай меня, я уже всё решил, — Иона вновь серьёзен, и Элисия почти с болью вспоминает, что он всё же дракон, а не обычный ребёнок. — Не грусти, Элис. Я ещё смогу возродится. В Хафлинге. Когда всё закончится, давай встретимся там? Элисия кивает и шепчет «конечно», чувствуя, как горло словно сдавливает, а под кожу начинает пробираться приятный, чуть покалывающий холодок. Тело Ионы становится всё прозрачнее, распадаясь белёсыми, словно льдинки, искрами. Ей всё ещё хочется кричать. И плакать. И чтобы Иона остался. И… — Расскажи мне что-нибудь, — просит Иона совсем тихо, так что шёпот его почти неотличим от шелеста ветра. — Когда всё закончится, я обязательно отвезу тебя в Колдрок, — начинает Элисия, удивляясь тому, что её голос почти не дрожит. — Зимой там так красиво. Всё белое-белое, будто нет ни земли, ни неба, есть только снег бесконечный и бескрайний. Тебе там понравится. Там огромные ели, и если неловко качнуть еловую лапу, тебе на голову свалится целый сугроб. Там холодно так, что при каждом выдохе изо рта вырывается облако пара. Знаешь, я там выросла, и иногда так скучаю… Слёзы накатывают новой волной, а у Элисии совсем перехватывает дыхание. Она обхватывает себя руками, зажмуривается и на выдохе шепчет: — И по тебе я тоже буду очень скучать. А потом открывает глаза.***
Стоило только Элисии открыть глаза, как взгляд её уткнулся в досчатый потолок. На щеках чувствовался неприятный холодок, и не разобравшись до конца что вообще происходит, и как она здесь оказалась, Элисия начала старательно вытирать ещё не высохшие дорожки от слёз. Она едва успела закончить, как дверь комнаты распахнулась, и на пороге показался Аллен. Очень встревоженный и какой-то совсем бледный. — Уже проснулась, — вздохнул он. — Могла бы и подольше отдохнуть. Пока он говорил, Элисия успела обвести взглядом комнату и сделать одно важное открытие — она находится в каком-то совершенно незнакомом помещении. У стены напротив кровати уютно горел камин, а в окнах почти таким же красным полыхало закатное небо, заливая всю комнату мягким светом. — Как себя чувствуешь? — Аллен присел рядом с Элисией на край кровати и потрогал её лоб, поверяя нет ли температуры. Руки у клирика были приятно холодными. — Нормально, — неуверенно ответила Элисия. — Но что вообще случилось? Где мы? — Ты упала в обморок посреди улицы, — тон Аллена вдруг стал очень виноватым, будто он был причиной этому происшествию. — Ну я и отнёс тебя в самый ближайший известный мне дом. Это дом брата, его самого сейчас нет. Элисии потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, о ком вообще идёт речь. Ей казалось, что она впервые слышит, как Аллен называет Лайта не по имени, а просто братом, но вышло это так естественно, без нажима, словно он всегда звал его только так. — А сам Лайт, он сейчас?.. — В эльфийском лесу. И не спрашивай. Даже я не знаю, на чьей стороне он сейчас играет, — Аллен попытался улыбнуться, но вышло у него совсем неубедительно. Элисия чуть подалась вперёд и положила голову на плечо Аллена, почему-то ей вдруг очень захотелось это сделать. Почему-то ей, как в детстве, захотелось поплакать у Аллена на плече, не боясь показаться слабой, вообще ничего не боясь. Но она сдержала подкатывающие слёзы. — Мне страшно, — эти слова вырвались против воли. — Я так не хочу ещё кого-то терять. Ты ведь никуда не уйдёшь? Ты ведь всегда будешь рядом? — Конечно.***
Куруми спрятала руки за спину, чтобы не видно было, как они дрожат. Её руки почти никогда не дрожали. Её руки не дрожали тогда, когда она целилась в живую мишень, когда сражалась с Элрионом на турнире, и тогда, когда перетягивала бинтами его раны. Куруми не позволяла своим рукам дрожать. Но сейчас, когда она видела перед собой того, чью жизнь, как ей казалось, сломала, пальцы выламывало мучительной судорогой. Ювенисэль, прикованный к трону лозами, был лишь тенью себя прошлого. Он был эльфийским королём, и Куруми до сих пор казалось, что на его месте должна была быть она. Но в душе её теплился маленький огонёк радости оттого, что не она сейчас сидит на троне, не она сейчас привязана к лесу лозами, что крепче любых верёвок. Не она… И за эту радость Куруми себя почти ненавидела. Она стояла перед Ювенисэлем и не знала, что ему сказать. В голове крутилось лишь «прости меня, прости, прости, прости…», но это было совсем не то, что нужно сейчас сказать. А что нужно говорить Куруми не знала, она даже подойти ближе боялась, стояла у входа и пыталась унять дрожь. Рука Элриона коснулась её сцепленных в замок за спиной пальцев всего на мгновение. Он будто бы просто подтолкнул её вперёд, но выламывающая мышцы дрожь вдруг отступила, и Куруми, повинуясь заданному импульсу, сделала шаг вперёд, а за ним ещё один и ещё. — Здравствуй, я рад, что ты здесь. Как видишь, с момента нашей встречи я немного… изменился, — Ювенисэль улыбнулся слабо и бледно, но Куруми заставила себя улыбнуться в ответ. Элрион смотрел куда-то в сторону. Куруми казалось, что он тоже нервничает, хоть и старается этого не показывать. — Не думаю, что это сейчас действительно важно, — холодный и грубый голос Аргенты словно вывел всех из оцепенения, и Куруми чуть ли не впервые была благодарна ей за грубость. — Важнее то, что у нас появились рабы, способные подойти к Монолиту. — Я не соглашался быть чьим-то рабом, — Элрион снова стал обычным собой и зло зыркнул на Аргенту. — Тебя вообще никто не спрашивал. Сам пошёл к этой эльфийке в подчинение, а раб моего раба мой раб, — видя как Элрион давится воздухом от возмущения, Аргента растянула губы в насмешливой улыбке. — А будешь много выступать, отправлю тебя в те подземелья, из которых ты вылез. Элрион скрестил руки на груди и демонстративно закатил глаза, всем своим видом показывая, что выше всего этого. Но Куруми видела, что он кое-как контролирует гнев. — В письме от Элисии говорилось, что люди согласны оказать нам помощь в защите Монолита, — вставила Куруми, надеясь хоть как-то разрядить обстановку. Хотя по правде письмо пришло не от Элисии, а от Аллена, но Куруми посчитала, что его имя лучше не упоминать. — Неужели люди наконец поняли, что проблема Монолита — это и их проблема тоже?! Невероятно, — Аргента изобразила на своём лице крайнюю степень удивления. — За это стоит поблагодарить Элисию и всю гильдию, — заметил Советник, до этого тихо стоявший в стороне. — Эта девчонка до сих пор пытается играть в героя? — Аргента вдруг нахмурилась. — А люди верят и идут за ней… От грустной усмешки Аргенты Куруми стало не по себе, но Аргента не была бы собой, если бы быстро не вернула своему лицу привычное холодное и чуть надменное выражение. — Я устала от всех этих разговоров, — она решительно развернулась и направилась к выходу из зала, но перед самым порталом остановилась. — Пусть заглянет ко мне, когда вернётся. Куруми только хотела спросить, что же Аргенте понадобилось от Элисии, но та уже исчезла в портале. — Мы тогда тоже пойдём, — пробормотала Куруми, оборачиваясь к Элриону. — Ты иди, а я… — Элрион замялся, по его лицу было слишком хорошо видно, как сложно ему подобрать слова. — Мне нужно ещё кое-что обсудить с Королём. Куруми бросило в холод от неясного дурного предчувствия, но в глазах Элриона читалась мольба «не спрашивай». И она, так ничего и не спросив, шагнула в портал.***
Когда Элисия и Аллен вернулись в эльфийский лес, закат уже почти угас. Небо из ярко-красного превратилось в синевато-серое, и уже угадывались очертания звёзд. Аллен настаивал на том, чтобы Элисия пошла и ещё отдохнула, но она сама была уверена в том, что не может позволить себе подобной роскоши. И, не взирая на все возражения Аллена, Элисия, только выйдя из портала, сразу направилась в сторону Древа Жизни. Но пройти далеко ей не удалось. К ней, преграждая дорогу, метнулась красная вспышка. Уже через секунду Элисию с силой встряхнули за плечи, а голос Аргенты строго сказал: — Не знаю, что с тобой происходит, девочка, но от тебя пахнет тьмой почти так же, как и от него, — взгляд Аргенты переместился с Элисии на Аллена и обратно. — Не стоит вытаскивать из омута того, кто при этом топит тебя самого. Элисия вздрогнула. Прямой изучающий взгляд Аргенты выносить оказалось очень трудно. — Но я не это хотела сказать. Слушай внимательно, — Аргента сильнее вписать пальцами в плечи Элисии, и даже взгляд её стал будто более цепким. — Не слушай никого ни короля людей, ни короля эльфов, ни их советников. Слушай только меня. Если ты не будешь делать только то, что я говорю, я отправлю тебя и твою гильдию обратно в ваши болота квакать вместе с жабами. И мне не важно какие вы там герои-спасители. У Монолита всё это вам не поможет. Поняла? Элисия коротко кивнула. Аргента говорила быстро, да и вся её фигура натянулась как струна. Такой Аргенту Элисия ещё ни разу не видела. — Иногда я вообще не понимаю, что я здесь делаю, — фыркнул за её спиной Герант. — Герант, перестань ворчать, как старый дед, — шикнула на него Аргента и вновь обернулась к Элисии, зачем-то опять встряхнув её за плечи. — Слушай внимательно, я не буду повторять. Путь к Монолиту можно условно разделить на две области — внешнюю и внутреннюю. Во внутреннюю вам пока соваться не стоит. Чем ближе к Монолиту, тем меньше шансов оттуда выбраться. Щит Монолита находится в Пылающих недрах. В этом Щите находится почти вся моя сила. Он закрывает Монолит… По крайней мере, снаружи. Но при этом он — составная часть Монолита. Элисия было открыла рот, чтобы задать вопрос, но Аргента её перебила. — Я знаю, что ты спросишь. Я и сама не до конца понимаю, как он работает. Довольна? — Элисия кивнула, а Аргента продолжила: — Я не знаю, чего добиваются адепты дракона, но из-за них этот щит в плачевном состоянии. Наша задача — вновь привести Щит в норму, ну и убить Красного дракона, конечно же. Иначе мы так и будем ходить по кругу: Питер расшатывает Щит, мы его чиним, Питер снова его расшатывает… Но Красный дракон — это наша с Герантом проблема, ваша задача — очистить подступы к Монолиту от чудовищ и собрать осколки Щита. — Вам не понадобится наша помощь в битве с Красным драконом? — удивлённо спросила Элисия. Аргента рассмеялась, но Элисии показалось, что смех её вышел нервным и натужным. — Думаешь, нам нужна помощь смертных? Да вас просто убьют, и кто тогда будет выполнять мои поручения? — в голосе Аргенты слышались раздражение, злая насмешка и ещё что-то, чего Элисия от неё никогда не слышала, что-то похожее на волнение. — К тому же, после твоей смерти Питер сможет получить ту силу, что отдал Иона. Так что тебе ни в коем случае нельзя вступать в бой. Если Питер тебя убьёт, я тебя откопаю и прикончу второй раз. Так что засунь свой синдром героя подальше и делай ни больше, чем от тебя требуется. Уж с этим-то ты можешь справиться? Элисия несколько раз удивлённо моргнула. Из-за того большого потока информации, под которым невозможно было не утонуть, она не сразу поняла, что от неё ждут ответа. А когда поняла, единственное, что смогла сделать — уже в который раз кивнуть. — Что-то ты не разговорчивая сегодня, — хмыкнула Аргента и, внимательно оглядев Элисию, наконец выпустила её. — Теперь прочь с глаз моих, иди и выспись, а то я уже не могу видеть твоё бледное лицо. Выглядишь так, будто тебя уже убили. И на этот раз Элисии пришлось подчиниться.***
Элрион остался с Ювенисэлем один на один. Пустота зала давила на плечи, а яркий свет резал глаза тому, кто привык жить в полумраке, и Элрион не знал, что со всем этим делать. Ровно как не знал, что делать с чувством, что отвратительно медленно вымораживало его изнутри. За долгие годы Элрион почти успел забыть то ощущение, когда это чувство медленно завладевает тобой, но теперь он отлично помнил. Всего за неделю в эльфийском лесу он вспомнил о том, о чём не вспоминал многие годы. О страхе. О страхе кого-то потерять. Ювенисэль смотрел на Элриона изучающе-внимательно, словно ждал, сколько он ещё сможет выдерживать леденящую неизвестность. И Элрион не выдержал. — Ладно. Чего ты хочешь? — почему-то Элриону думалось, что слова должны отразиться гулким эхом, но эха не было, наоборот, собственный голос показался ему глухим и сдавленным. — Хочешь, чтобы я ушёл из эльфийского леса и никогда к нему не приближался? Чтобы я никогда не виделся с Куруми? Или, может, хочешь, чтобы меня не стало вовсе? Почему-то два последних предложения показались Элриону равносильно ужасными, но он быстро отогнал эту мысль. — Тёмные эльфы ведь не очень честны в исполнении клятв? — спросил Ювенисэль вместо ответа. — Мы исполняем только те клятвы, которые считаем нужным исполнить, — Элрион неприязненно сморщился, понимая, что Ювенисэль не клонит ни к чему хорошему. — Если я сказал, что сдержу слово, значит я его сдержу. — Ну что ж, — на губах Ювенисэля заиграла почти довольная улыбка. — Тогда запомни, дитя, если предлагаешь врагу выбор, никогда не предлагай того, что не выгодно тебе. Усвоил? Элрион кивнул, из-за напряжения это вышло даже слишком поспешно. А из-за непонимания, куда клонит Ювенисэль, Элрион даже забыл разозлиться на то, что с ним посмели говорить, как с ребёнком. — Всё, что я сделал, я сделал добровольно, — продолжил Ювенисэль. — Ты не причина тому, и не тебе отвечать за последствия. Но меня радует твоя готовность исполнить долг. Ещё несколько секунд Элрион стоял тупо глядя прямо перед собой и осмысляя услышанное. А потом у него будто гора свалилась с плеч. Это было очень противоречиво чувство: одновременно захотелось смеяться, как дурак, и придушить Ювенисэля прямо на его троне. — Ну-ну, не стоит так нервничать, — голос Ювенисэля был слишком счастливым для того, кого несколько минут назад трудно было отличить от тени. — Никогда не видел, чтобы тёмные эльфы краснели от злости. Элрион тоже такого никогда не видел, сейчас он это только чувствовал. Не желая больше терпеть насмешки, он круто развернулся и быстрым шагом направился прочь. — Надеюсь, ты и дальше продолжишь исполнять свой долг, — эта фраза настигла его уже у самого портала. Обернувшись, Элрион встретился взглядом с глазами Ювенисэля, в которых несмотря на усталость, всё ещё сверкали искорки веселья. — Какой долг? — просил Элрион, хотя и сам уже догадался об ответе. — Долг хранителя, конечно же, — озвучил Ювенисэль его мысли.***
Небо угасло, став бархатным мрачным и глубоким, как бездонное озеро. Несмотря на то, что она проспала почти весь день, Элисию снова тянуло в сон. Организм с невиданной жадностью пытался наверстать упущенное, а может, хотел отоспаться прозапас. Но, когда Элисия и Аллен уже почти подошли к дому, выделенному гильдии для временного проживания, их путь вновь прервали. Дверь резко распахнулась и на пороге показалась Акира. Глаза её нехорошо сверкнули, и она, сказав только «нужно поговорить», схватила Элисию за руку и потащила прочь от дома. Всего на секунду Акира обернулась, чтобы угрожающе зыркнуть на Аллена и почти прошипеть: — Не ходи за нами. И он так и остался стоять перед распахнутой дверью и удивлённо смотреть в сторону удаляющимся волшебницам. Элисию удивило то, с какой прытью Акира потащила её от дома. Нога колдуньи уже почти зажила, но она до сих пор ещё немного хромала. Тем не менее, если она могла так быстро ходить, значит, всё не так уж и плохо. Когда Акира резко затормозила, отойдя на несколько метров от дома, Элисия чуть не врезалась в её спину, но колдунья этого даже не заметила. Она резко развернулась и посмотрела на Элисию с такой обречённой решительностью в глазах, что ей стало даже немного страшно. — Я хочу спросить… — начала Акира, но вся решимость из её вида вдруг куда-то улетучилась. Она замялась и потупила взгляд. — А выглядит так будто не хочешь, — усмехнулась Элисия, за что получила неодобрительный взгляд. — Я должна спросить, — исправилась Акира и, собравшись с духом, продолжила: — Тебе не попало за… ну, за то, что я грубо разговаривала с Терамаем? Щёки Акиры немного покраснели, а глаза всё так же были смущённо отведены куда-то в сторону. Всё это выглядело так мило и странно одновременно, что Элисия не знала плакать ей или смеяться. За все годы, что она была знакома с Акирой такой она её видела, кажется, впервые. — Мне попало за опоздание, твоя грубость по отношению к Терамаю на фоне этого — мелочь, — Элисия улыбнулась, кое-как сдерживая смех. Если она рассмеётся сейчас, Акира будет дуться на неё всю жизнь. — Но я рада, что ты сожалеешь. — Я не!.. — Акира издала какой-то нечленораздельный вздох и подняла глаза к небу. Щёки ещё сильнее покраснели. — Тогда я просто разозлилась. Очень. На самом деле я не виню Терамая. И не ненавижу клириков. И… и как мне извиниться перед Фукудой, я не знаю. А я должна… я хочу… — она ещё раз недовольно фыркнула и резко сцепила пальцы в замок. — В общем, мне надо перед ним извиниться. — Так извинись, — не смеяться Элисии становилось сложнее. — Фукуда отходчивый парень, думаю, он тебя просит. — О, значит, ты думаешь? — ядовито переспросила Акира и, развернувшись, пошла обратно в сторону дома. — Всё. Можешь смеяться, я сделаю вид, что не слышу. И Элисия расхохоталась в голос.***
Небо угасло, и это очень удивило Элриона. Ему-то казалось, что он пробыл внутри Древа Жизни не больше получаса, но, видимо, прошло намного больше времени. После слепящего синего света ночной мрак казался родным и уютным. Привычным. Элрион ведь действительно привык жить во мраке. Раньше ему не очень хотелось выходить на свет. Теперь же, как бы ему ни было неприятно это осознавать, он не мог нормально жить без света. Элриону хотелось стать тенью. Её тенью. А тень не может существовать без света. Одной проблемой стало меньше — теперь он не должен будет уходить из-за желания Ювенисэля. Одной проблемой стало больше — теперь ему нужно придумать предлог, чтобы остаться. Конечно, он мог бы просто поставить всех перед фактом — я остаюсь. Он всегда приходил, когда захочет, и, когда захочет, уходил. Так почему он должен менять что-то теперь? В конце концов Куруми сама во всём виновата. Незачем было помогать ему, незачем было просить помощи в ответ. Конечно, можно было бы просто поставить её перед фактом, что он теперь будет рядом. Конечно, нет. — Я думала, ты там навеки застрял. От звука знакомого голоса Элрион чуть не вздрогнул. Надо же было, настолько задуматься, чтобы ничего не услышать. Куруми стояла перед ним, кажется, улыбаясь, может быть, даже весело. Из-за полумрака сложно было что-то сказать наверняка, а за время общения с людьми и эльфами Элрион хорошо понял, что улыбаться можно с сотнями разных интонаций. — О чём вы говорили? — спросила Куруми, будто действительно надеясь, что ей ответят. — Подрастёшь — узнаешь, — ответил Элрион первое, что пришло ему в голову. Давно, ещё ребёнком, так он отвечал всем, кто был младше него, сейчас тоже почему-то всплыло из памяти. — Вообще-то, я старше тебя, — Куруми нахмурилась, или Элриону это только показалось. — Если даже долгих лет жизни тебе не хватило, чтобы набраться ума — этим не стоит гордиться. Теперь Куруми точно нахмурилась, Элрион увидел это отчётливо, ведь его глаза привыкли к темноте. А ещё он увидел, что, когда Куруми хмурится, она выглядит очень забавно и даже мило. Но эти мысли показались Элриону слишком глупыми, и он отогнал их. — На сама деле я ждала тебя, чтобы кое-что спросить, — Куруми зябко поёжилась, и Элрион пожалел, что у него нет чего-то тёплого, что можно было бы на неё накинуть. Эта мысль тоже показалась ему глупой. — Ты уже спросила. — Да не это! — Куруми всплеснула руками. Злить её было забавно. — Не перебивай, пожалуйста. Просто Конклав закончился… — Правда что ли? — Элрион усмехнулся, сам не зная чему. — Я же просила не перебивать! — Куруми глубоко вздохнула, укоризненно посмотрела на него и продолжила: — Я хотела спросить, что ты будешь делать… ну… дальше? Элрион бы тоже хотел это у себя спросить. Более того, он хотел бы сам себе на это ответить. Если быть честным (а Элрион иногда бывал честным по крайней мере с самим собой), то он до сих пор думал, что ему здесь не место. А ещё он думал, что соваться к Монолиту очень опасно, и всё это вообще не проблема тёмных эльфов — им своих хватает. Он думал, что должен играть на другой стороне или не играть вовсе. Он думал, что сможет всё это ей сказать. Он вообще много чего думал. — А если я скажу, что останусь? — Элрион сказал это с вызовом, как и всё, что боялся говорить. Зажёгся свет. На ветвях деревьев десятки маленьких фонариков вдруг решили вспыхнуть и залить всё вокруг мягким медовым сиянием. Элрион, не ожидая такого, сощурился, после темноты свет больно резанул по глазам. Но уже через мгновение он ощутил, что света больше нет, точнее он есть, но уже не такой яркий. Открыв глаза Элрион увидел, что Куруми, встав напротив ближайшего фонаря, пытается его заслонить. Попытка была жалкая. Но на душе отчего-то стало до странного приятно. — Если ты останешься, я буду очень рада, — теперь Элрион отлично видел, что Куруми действительно улыбается, светло и радостно. И Элрион подумал, что ему ещё никто так не улыбался. Это была глупая мысль, но он не стал её отгонять.***
Солнце ещё не успело высоко подняться над линией горизонта и своими яркими лучами било прямо в глаза. Элисия сощурилась и потянулась, громко зевнув. Утро было далеко не самым любимым временем суток, но с ранним подъёмом пришлось просто смириться. По-мнению Элисии, было слишком рано, чтобы выползать из постели, а тем более слишком рано для того, чтобы кого-то встречать и что-то важное с ним обсуждать, но её мнения никто не спрашивал. Казалось, что даже эльфийский лес ещё спал. Вокруг стояла необычная даже для этого места тишина и некое оцепенение. Элисии казалось, что она, Куруми и Аллен — единственные не спящие существа, но это, конечно же, было не так. При их приближении эльфийки-стражницы встрепенулись, сделав свои стойки ещё прямее, словно они сами были не живыми, а каменными изваяниями — частью местной архитектуры. Но вскоре площадка около портала грозила стать куда более оживлённой. Элисия напряжённо всматривалась вглубь портала, словно боялась проглядеть появление из него целой делегации. Аллен и Куруми о чём-то тихо переговаривались, но Элисия их не слушала, не могла сосредоточится на их речи. — Ты выглядишь, как зомби-баскербуль, — Куруми потянула Элисию за рукав, чтобы та точно услышала. — А?.. Да, хорошо, — отмахнулась Элисия, так и не уловив суть сказанного. — Элис, тебе правда стоило отдохнуть, мы бы и сами справились, — продолжил Аллен. Элисия кивнула. — Ты ведь меня не слушаешь? — сокрушённо спросил он. Элисия снова кивнула, не отрывая взгляда от портала. Где-то рядом с её плечом тяжело вздохнули, но она так и не поняла почему. А потом портал пошёл рябью, заискрился, выпуская из себя их — гильдию Фрихет во главе с лидером. Гензаи чуть улыбнулся, в знак приветствия махнув рукой, но сразу подходить не стал. Он остановился около портала, наблюдая за тем, как его люди выходят на площадь. Элисия силилась посчитать сколько же их, но всё время сбивалась, теряя концентрацию. Через какое-то время из портала показалась ещё и Соранико, за ней, видимо, шёл её отряд, состоящий преимущественно из волшебниц. Когда все наконец вышли, белокаменная площадь оказалась почти переполненной. При виде всех этих людей в душе Элисии зарождалось приятное чувство облегчения — её гильдии теперь не придётся нести весь груз ответственности в одиночку. Гензаи и Соранико возникли перед Элисией неожиданно, хотя, скорее всего, она просто не успела заметить, когда они подошли. — Мне удалось выторговать у дворца, — Элисия знала, когда Гензаи говорит «дворец» он имеет в виду всех королевских советников, — чуть меньше, чем хотелось бы. — Но тем не менее, мы пришли помочь, — добавила Соранико, сдержанно, но тепло улыбнувшись. Элисия обвела взглядом присутствующих, пытаясь прикинуть сколько же всё-таки человек выделили для защит Монолита, но взгляд её остановился на Аллене. Он почему-то вдруг стал задумчив и погрустнел, хоть и пытался это скрыть. Это заметила не она одна. — Его с нами нет, — обронил Гензаи как бы между прочим. — Я и не рассчитывал, — улыбнулся Аллен. Но улыбка эта была совсем не весёлой. Сначала Элисия не поняла, о ком они, но потом в памяти возник вчерашний разговор с Алленом. И она поняла, что они говорят о Лайте, и что если он сейчас не с ними, то он…***
Гензаи одним резким движением задёрнул полу-прозрачные занавески, сказав, что чересчур яркий свет его раздражает. Помогло не сильно, но всё же в небольшой комнате стало чуть темнее. Хоть солнце уже успело отползти от горизонта на более-менее значительное расстояние, по-мнению Элисии, до сих пор было ещё слишком рано для важных разговоров. Шестым чувством она ощущала, что другие с ней согласны, но откладывать организационные вопросы сейчас — непозволительная роскошь. — Я уговорил дворец отпустить только чуть меньше пятой части гильдии. Здесь примерно половина моего отряда и отряда Соранико, — начал Гензаи, сидящий на подлокотнике кресла. — Так что нас немного больше сотни. — Большая часть Фрихет во главе с другими тремя нашими генералами так и осталась защищать рубежи Небесной Гавани, — пояснила Соранико, расположившаяся в том самом кресле, на подлокотник которого примостился асассин. — А это ничего, что глава гильдии сейчас здесь, а не на передовой? — удивилась Элисия. — Ну это смотря что считать передовой, — хмыкнул Гензаи, — по-моему, так передовая именно здесь, а что считают во дворце меня не сильно интересует. — Тем не менее, мы всё ещё королевские гончие псы и вынуждены подчиняться приказам короля, — напомнила Соранико. — А Кай, хоть он ещё юн, понимает важность защиты Монолита куда больше, чем все его советники вместе взятые, поэтому мы и здесь. К тому же, обороняя Небесную Гавань, мы могли днями сидеть без дела. У неё и без нас хватает защитников. Элисия задумалась всего на пару мгновений, прикидывая как грамотно распределить силы, и сказала: — Теперь нам хватит людей, чтобы постоянно прочёсывать хотя бы ближайшие к Древу и Монолиту территории, при этом оставляя кто-то для защиты тыла. — Я займусь всеми расчётами, — подхватила сидевшая до этого молча Юфи. — Мы сможем наиболее эффективно распределить силы Фрихет. Но к Монолиту всё равно смогут подойти лишь Орден и драконы. — Иными словами, — Гензаи перевёл взгляд на Элисию. — Мы обеспечим вам внешнюю защиту, но, что бы ни происходило внутри, мы помочь не сможем. Так что держитесь около драконов и не играйте в героев.***
Под маской и рясой было душно и жарко. Кто вообще придумал устраивать собрания в такую рань? Разве подобные тайные встречи не должны проходить под покровом ночи при свете полной луны или месяца, острого словно серп? Если и должны, то Игнасий явно этого не знал. Под маской было душно и жарко, зато никто не увидит, как ты зеваешь во весь рот, если ты делаешь это тихо. Да даже если он будет зевать во весь голос и демонстративно потягиваться, кто посмеет ему хоть что-то сказать? Даже сам Игнасий, пожалуй, не посмеет, ведь шпионы так важны, а сам он больше не может получать информацию напрямую из дворца. Но у него есть два любимых внука: один — идеальный шпион, второй — идеальное оружие. По крайней мере сам Игнасий так думает. Лайт его в этом не разубеждает. Лайту вообще обычно не до того, чтобы кого-то разубеждать. Особенно сейчас, когда он отчаянно пытался не уснуть стоя, дожидаясь конца собрания. — Что ты расскажешь мне на этот раз, мальчик мой, — обратился к нему Игнасий, как только все разошлись. Лайта всегда чуть не выворачивало от такого обращения, но он держал себя в руках. В итоге с этого всегда начиналась его любимая игра правда-ложь. Он всегда играл в неё с Игнасием, хоть тот и не подозревал об этом. Не подозревал, поэтому всегда проигрывал. — Король отправил отряд в поддержку эльфам. Но никто из них не может приблизиться к Монолиту, — это чистейшая правда. — Отряд не слишком большой, — это была не правда и не ложь, просто субъективное мнение. — Большую часть сил они, скорее всего, отправят на обследование леса, так что тыл останется незащищённым, — опять же не ложь, а всего лишь предположение, пускай намеренно ошибочное, но всё же. — Имеет ли кто-то другой кроме драконов доступ к Монолиту? — Вряд ли, — уже почти ложь, но ещё не совсем. — Полагаешь, сейчас хорошее время для нападения? — Игнасий наморщил лоб, делая вид, что думает. На самом деле он вряд ли думал. — Пожалуй, — абсолютная правда. Лайт действительно думал, что сейчас неплохое время для нападения, особенно для такого нападения, в ходе которого нападающая сторона должна проиграть. На этом Лайт хотел было уйти, он даже почти развернулся, но Игнасий остановил его. — Последний вопрос: ты знаешь, где сейчас твой брат? Он может мне понадобиться. — Не знаю, я не слежу за ним всё время, — а вот это была уже чистой воды ложь, но Игнасий этого не понял. — Думаю, в этот раз мы отлично обойдёмся и без него. Знаешь ведь, даже наши люди побаиваются Призрака. Лайт не хотел произносить имя Аллена в присутствии Игнасия, но ещё больше не хотел, чтобы сам Игнасий называл его имени. Но он всё же это сделал. — Возможно, не в этот раз, но всё же сила Аллена в скором времени нам очень пригодится. В кои-то веки ему совсем не придётся сдерживаться. Сдерживаться пришлось самому Лайту. Чтобы не сказать чего-то лишнего, он лишь кивнул. — Всё же Мирра родила мне отличных внуков, — Игнаси произнёс это так мечтательно и довольно, что Лайту захотелось ему что-нибудь сломать. Лучше всего жизнь. Ему хотелось крикнуть: «Не смей произносить имя моей матери». Но делать этого было нельзя. Отстранённо Лайт отметил, что человеческий эмоции всё-таки очень мешают жить. И всё же он заставил себя сдержанно поклониться. Всё это была лишь одна огромная ложь, в которую пока все верят. Под маской до сих пор было душно и жарко, зато можно было не улыбаться Игнасию. Можно было смотреть на него с ненавистью. Можно было вообще на него не смотреть.