Я смотрю вперёд, не видя пред собой того, на что смотрю. Машинально пью кофе, обжигая горло горячей жидкостью, а язык горечью, но не чувствую нелюбимый вкус, потому что на душе горько и пусто.
Слышу, как вокруг меня кипит жизнь, но едва ли принимаю в этом участие, я вписываюсь в неё только как неподвижный монумент своей дурости.
— Мисс, не подскажите, сколько времени? — я не сразу понимаю, что обращаются ко мне.
Вздрогнув, поднимаю взгляд, чтобы увидеть двух подростков, которые выжидающе смотрят на меня.
— Простите. Что? — тупо переспрашиваю я, краем глаза отмечая, что они держатся за руки, причём парень ласково проводит большим пальцем по ладони девушки с красивой улыбкой и большими карими глазами.
— Время. Мы хотим знать время. Скажите, пожалуйста, — чуть медленно выговаривает девушка с французским акцентом.
— А, да, конечно, — поспешно говорю я. — Час двадцать девять, — оповещаю я, посмотрев на наручные часы.
— Благодарю, — кивает мне парень, и оба выскакивают из кафе, явно спеша куда-то.
Я проводила их взглядом, а потом принялась помешивать сахар в кофе, высыпав пакетик в кружку, чтобы разбавить горечь, но выходит ещё отвратительнее, чем было. Я морщусь и иду к кассе, чтобы купить горячий шоколад, который бы залил мою попытку понять, за что так любят кофе.
Прохожу мимо пустых столиков, но привлекаю внимание немногочисленных посетителей своим видом: чёрное простое платье без рукавов, длинный свободный чёрный кардиган, скрадывающий мои движения, и низкие сапоги на невысоком каблуке с мощной подошвой, да и чёрные колготы. Того же чёрного цвета пальто и сумка с перчатками.
Я привлекла внимание своим видом, кажется, некоторые догадываются, что это траур.
Хотя, скорее, траур по себе самой.
Собираюсь заказать горячий шоколад, но соблазняюсь пастой, которую здесь делают превосходно, потому что мой желудок — практически пустой со вчерашнего дня — даёт о себе знать. И всё же я понимаю, что морить себя голодом не выход, и заказываю свой долгожданный для организма обед.
Выход — пойти на церемонию погребения.
Я дожидаюсь своего заказа, когда на телефон приходит сообщение.
«Пойти на похороны? Как это мило», — и фотография меня, когда я смотрю за окно, не видя пред собой ничего.
Я прикрываю глаза, глубоко вдыхая и выдыхая, чтобы не сорваться и ничего не написать. Не натворить дел, в общем.
Господи, избавь меня от него.
Но тут приносят мой заказ, и я начинаю есть, понимая, что на самом деле голодна, даже не собираясь думать, что Мориарти никогда меня не отпустит, прежде чем не сведёт в могилу, своеобразная у него «любовь», да.
Я прожила без единого намёка на Мориарти почти целый день, но вот он напоминает о себе, и это я уже в не себе. Это бесит ещё больше. Неужели так трудно оставить меня в покое, что ему стоит найти себе новую куклу для экспериментов?
Снова бросаю взгляд на улицу: я ведь даже не знаю, где будут проходить похороны, но принимаюсь за пасту, отмечая в голове, что за такой вкуснотищей я буду приходить сюда ещё, а может, во всём виноват голод, от которого я сейчас поедаю порцию с невероятной быстротой.
Я положила приборы, когда на телефон пришло сообщение с адресом и знаменитой подписью: «ШХ». Машинально улыбаюсь, но улыбка резко сходит, когда я понимаю, что убила друга Джона, а Шерлок - лучший друг Джона Ватсона.
Я не хочу себя накручивать, сдерживая свои мысли и надеясь, что дамбу не прорвёт, поэтому быстро собираюсь, бросаю деньги на стол и выхожу из кафе в пальто нараспашку, рискуя заболеть; но мне важно увидеть всё и понять, насколько Джон ненавидит меня. Я не думаю, что Шерлок скрыл от него, кто именно убил его друга. Я надеюсь, что Шерлок рассказал всю ситуацию, проще говоря, я надеюсь, что он хоть чуточку обелил меня. А в том, что Шерлок Холмс знает, что произошло, я не сомневаюсь.
Я ловлю такси, чтобы успеть вовремя. Хотя я не думаю, что я приеду к началу церемонии, но я хотя бы там появлюсь. Сейчас мне крайне важно это сделать, я просто хочу, чтобы Джон и Шерлок знали, что я не прячусь, что я готова услышать, что для них больше никто. Нет, на самом деле не готова, но я всё ещё могу прийти и выслушать всё в лицо.
Такси тормозит там, где я попросила, и я вышла на известном кладбище Лондона, щурясь, сетуя, что не взяла чёрные очки.
Погода решила всех удивить, и после обеда вышло солнце, ветер разогнал тучи, проявив голубое небо без облачка, что для Лондона очень редко, а солнце светило ярко и тепло. Кто бы подумал, что скоро Рождество.
Я ступила на территорию кладбища, и меня окружили армии мёртвых. Тут и там видятся призраки прошлого, которых люди не желают отпустить, но, наверное, букеты цветов, стремящиеся переплюнуть друг друга, это всего лишь желание показать свой статус и «любовь» к дорогому родственничку, но, я думаю, что есть и те, кто действительно горюет по семейной утрате, а может, и нет, а просто отдаёт дань памяти. Меня окружают статуи ангелов, надгробия, простые могилы с витиеватыми надписями не всегда на английском и меня окружают тонны эмоций, которые зависли среди могил, возможно, поэтому кладбище — странное, а по ночам страшное место?
Я иду на звуки голосов и музыки.
Мёртвому отдают воинскую честь выстрелами. Я замедляю шаг. Мне страшно. Но… я должна. Я должна перебороть себя и идти дальше. В конце концов, да, я убила человека, но теперь я должна ответить за это. Тюрьма не маячила в этом списке, и кому захочется туда? Кто сказал, что тюрьма — выход для преступника? Я, например, терзаюсь морально и без всякой тюрьмы. Не думаю, что она меня бы не изменила. И думается мне, что бабушка не дала бы единственной внучке попасть за решётку.
А Мориарти?
Не вспоминай его!
Я иду дальше, шагая через силу, потому что велико желание повернуться назад и убежать, пока не заметили, но я упрямо шагаю, хоть и медленнее.
Наконец, достигаю процессии, чтобы застыть.
Я вижу Мориарти, который преспокойно разговаривает с Шерлоком, Джон неподалёку, но я сразу понимаю, что тот хочет наброситься на первого с кулаками, Шерлок стоит так, что выполняет роль живого разграничения между доктором и криминальным гением. Я смотрю туда и не верю своим глазам: что он, чёрт возьми, там делает?!
— Решила поучаствовать в этой мыльной опере? — я подпрыгиваю от неожиданного раздавшегося голоса.
Резко оборачиваюсь и вижу Алекса.
— А ты что здесь делаешь?! — несколько громче, чем хотелось спрашиваю я.
Алекс берёт меня за руку и отводит в другую сторону, чтобы перед глазами не стояла троица, но теперь я вижу, видимо, семью погибшего солдата, погибшего от моих рук.
— Я не могу прийти на похороны своего сослуживца? Мы, конечно, в разных организациях работаем, но всё же, стоит отдать честь, — в своей обычной полусерьёзной манере говорит Линеровский, останавливаясь, и я вместе с ним.
— Что он здесь делает? — задаю я интересующий меня вопрос, кивая в сторону Мориарти.
— Видишь ли, Холмс посвятил меня в детали событий… — начинает говорить он.
Я зажмуриваюсь, сжимая пальцами руку Линеровского, и удивлённо распахиваю глаза, когда чувствую ответное тепло руки Алекса.
— Я не считаю тебя виноватой, Тесса. Я разговаривал с теми людьми, которых Мориарти смял словно пустую банку из-под колы и выбросил на свалку жизни, они, как и ты, виноваты, но не в той мере, в какой думаешь ты. Я же знаю тебя, де Вер, — Алекс разворачивает меня к себе и берёт рукой за подбородок, принуждая смотреть ему в глаза, — твоя броня всего лишь трескается под напором Мориарти, ты ведь в глубине души маленькая девочка со сломанной жизнью.
— Тебе в пору оратором становиться, — сипло говорю я, улыбаясь, сквозь мокрые глаза. — Спасибо, — и легонько сжимаю его руку, согревая свою ледяную ладонь о его тёплую.
— Да, что не говори, а язык подвешен, — усмехается Алекс.
— Откуда ты знаешь, что случилось? — задаю ещё один интересный мне вопрос.
Шерлок, конечно, гений, но не ясновидец ведь.
Мимо проходят люди, церемония закончилась, осталось только закопать гроб. Оставалось не много людей. Среди них и трое вышеупомянутых.
Оглядываясь, я заприметила и Себастьяна, курившего у капота внушительного чёрного внедорожника.
Скоро и меня заметят.
— Мориарти сам всё рассказал Шерлоку.
— Что? — ошарашено выдохнула я, переведя взгляд с Себастьяна на Алекса.
— Та же реакция была, — усмехнулся Алекс. — Я зашёл к Шерлоку, чтобы передать имеющуюся у меня информацию, через минут десять явился Мориарти, Джон кстати выглянул в окно и сказал нам. И рассказал, что случилось.
— Как он выглядел? — я посмотрела на Мориарти в идеальном костюме и пальто, они с Шерлоком смотрелись очень гармонично.
— Как обычный человек, это самое интересное, впервые таким его увидел.
Я сама себе кивнула, значит, он отправился к Шерлоку после моего «побега».
— И что он сказал? — уточнила я, наступило время десерта.
— Попросил включить новости, а там вот это. Сказал, что ты убила его, они перебросились с Шерлоком несколькими фразами, но, знаешь, думаю, поняли их только они.
— Он вызвал репортёров, — подвела итог я, пристально смотря на Мориарти.
— И я так думаю. И, Тесса, не думай, что мы не понимаем, что это он тебя заставил сделать.
— Но ты не понимаешь! У меня был выбор!
— Какой? — Алекс усмехается. — Умереть самой? — зрит прямо в корень.
Я ничего не отвечаю, вновь отворачиваясь от него, лишь говорю:
— Кстати, теперь Мориарти ничего не сделает тебе, — вот в это я верю.
Алекс разворачивает меня к себе.
Несильный ветер треплет полы расстегнутого пальто, но я не чувствую холода.
— Что ты сделала? — требовательно спрашивает он.
Я качаю головой.
— Тесса.
С минуту он молча смотрит на меня, а затем говорит:
— Пойдём.
Теперь я уже сама беру его под руку и мы неумолимо идём на троицу, привлекая их внимание.
Я намеренно не смотрю на Мориарти, избегая его взгляда. Он рассыпал по ветру пеплом мои чаянья насчёт него, он практически убил мощный заросток чувств к нему, оставив нечто вялое и полумёртвое.
— Виновница торжества! — победоносно выкрикивает Мориарти и хлопает в ладоши.
Я почти задыхаюсь от ненависти.
Замечаю, что Джон награждает его убийственным взглядом, а Шерлок даже ухом не поворотил, устремив взгляд на нас с Алексом.
Наконец, я встречаюсь взглядом с Джоном, пустым взглядом. В его глазах горечь, разочарование и пустота. Нет той пресловутой ненависти, злости, от этого ещё горше, лучше бы были эти взрывоопасные чувства, чем укоренившиеся другие, способные отворотить. В данном случае от меня.
Джон смотрит. И отворачивается, шагая к оставшейся семьей убитого мною.
— Какая сильная боль! — цокает Мориарти.
Я вцепляюсь в рукав Алекса, дабы не сорваться и не натворить дел. Алекс понимающе держит меня в ответ, также молча наблюдая за представлением, которое разыгрывает Джеймс Мориарти.
— Полно, Джеймс, — нарушает нахлынувшее молчание Шерлок.
— Ох, Шерло-ок, уговорил. Ладно. Пока, ребята, — он дурашливо машет нам рукой. — Передайте моё прощание Джону, — он елейно улыбается. — И тебе пока, любовь моя, — он сыплет мне воздушный поцелуй, а меня передёргивает от некоторого отвращения.
Он разворачивается и удаляется, стремительным шагом преодолевая разделяющее его расстояние с машиной и Себастьяном, что-то сосредоточенно выговаривает Морану, а затем садится, и машина трогается с места, когда за рулём оказывается Моран.
— С пользой поговорили? — спрашивает с сарказмом Алекс.
— Да, — односложно отвечает Шерлок.
Я покидаю их, двигаясь к Джону.
— Джон, — зову я.
Ватсон извиняется перед кем-то из семьи своего друга и приближается ко мне, но останавливается в метре от меня.
— На самом деле я не знаю, что сказать… — мне трудно даются эти слова.
Джон качает головой, скривив губы в подобии улыбки.
— Лучше ничего не говори, Тесса.
— А если я скажу, как в глупом детективе, что у меня не было выбора? — пробую я.
— И что это изменит? Он у тебя был.
Он жесток со мной, слишком жесток.
— А если его не было? — бормочу я и разворачиваюсь, смаргивая подступившую в векам влагу.
Миную и Алекса, и Шерлока, идя дальше.
Я слышу окрик Алекса, но за мной никто не идёт, значит, решили оставить одну. Как, собственно, это и было всегда. Это напоминает мне многие годы назад, когда я замкнулась в себе после смерти родителей и перестала кого-либо пускать в свою жизнь. Я и на сегодняшний день так поступаю. Я единственная королева своей крепости, а Мориарти решил взорвать мою цитадель, разобрав по кирпичику жизнь. Мориарти — наглый захватчик, а я — почти сдавшийся оборонитель.
Снова миную ряд ангелов, которые напоминают мне ангелов Доктора*.
Выбивает из невесёлых мыслей звук пришедшего на телефон сообщения. Из лёгких выходит весь воздух, когда я его читаю.
«
Тесс, готова поиграть?».
Я лихорадочно оглядываюсь, мне кажется, что ангелы действительно сгрудились вокруг меня, готовясь похоронить под своими каменными телами.
Так всегда говорил только Генри.
Где вероятность, что это Мориарти, который по счастливой случайности скопировал манеру говорить как мой старший брат? Навряд ли. Таких совпадений не бывает, верно?
Я быстро пишу: «
Да».
Если это мой брат, то он не навредит мне.
Через мгновение приходит приложение, как полноценная игра.
Я вызываю такси и быстро шагаю вперёд, оставляя пустые взоры ангелов позади себя.
***
Такси довозит меня до кофейни, название которой я озвучила. Я вошла в здание пропитанное запахом кофе, не замечая ничего. Заняла свободный столик у стены, достала из сумки ультрабук и открыла приложение, предварительно заказав шоколадные маффины и сок.
Маффины я оставила нетронутыми, но сок отпила, оставляя в стакане только половину, дожидаясь, пока приложение загрузится.
Но там меня ожидали, скорее, документы, чем полноценная игра. В каждом из них я пооткрывала целую кучу несвязанных друг с другом картинок, везде были графические картинки.
Я озадаченно откинулась на спинку стула, откусывая от маффина, прожевала, а затем меня осенило.
Картинки далеко не несвязанные между собой. Они ясно рассказывают историю, ясно показывают то, что мне нужно делать. Этакий виртуальный квест.
И для начала мне стоит избавиться от присмотра со стороны человека Мориарти. Именно человека. Картинка показывает одного. А если этой мой брат, то я верю ему.
Я поспешно доедаю маффины, выпиваю сок, перекидываю сумку через плечо и, взяв в руки ультрабук, иду к чёрному выходу, который ведёт через кухню заведения.
Слышу окрики и ощущаю недовольство моим нарушением правил, но я выхожу через чёрный вход и устремляюсь по узкому переулку к выходу на перекрёсток, чтобы пойти дальше.
Я помню, что следует делать дальше, если следовать указаниям, но останавливаюсь, задумываясь. Стоит ли игра свеч? Оправдывают ли средства действия? Стоит ли это делать?
Скорее всего, это некто третий, с кем и завёл игру Мориарти, кто захотел узнать код, кто захотел узнать его от меня, а Мориарти вовремя подсуетился и получил меня.
А если рассматривать его принуждение выстрелить глубже, чем плоско, как и кажется на первый взгляд?
Я оглядываюсь по сторонам, не зная, куда мне идти. Но я определённо не собираюсь слепо следовать неким непроверенным инструкциям. Даже если это потенциально мой официально мёртвый брат, Генри Адриан де Вер.
Я достаю телефон и звоню по единственно нужному номеру в данный момент.
— Да, — голос Шерлока нейтрален, и я не могу судить, что он думает.
— Ещё раз привет, Шерлок. Думаю, стоит сказать, что объявилась третья сторона.
— Подробнее, — я слышу какой-то шум, а потом становится тихо.
— Мне прислали игру, квест, а что найти непонятно, искомое обозначено как сундук с сокровищем. Ты встречал такое?
Молчание.
— Нет, — решительно, значит, это не какой-то очередной криминальный герой.
— Ладно, хорошо, — торопливо говорю я и собираюсь отключиться, когда Шерлок останавливает меня.
— Тесса.
— Да?
— Мы не хотели тебя в это втягивать…
— Мы? — насторожилась я и шагнула на зелёный свет, переходя дорогу, не отвлекаясь от движения машин.
— Алекс и я.
— Что случилось? — я достигаю противоположного островка и иду дальше, достигая «большой земли».
— Кто-то развалил компанию твоей бабушки, но перед этим не произошло слияния компании Мориарти и другой небезызвестной тебе.
— Что произошло?! — рыкаю я, останавливаясь, потому что то, что сказал Шерлок, просчитать и так можно.
— Хотя, пожалуй, ничего, — резко останавливается Шерлок на полпути. — До свидания, мисс де Вер.
— Шерлок! — но Холмс уже отключился.
Я непонимающе посмотрела на погасший экран телефона и свела брови: что происходит?
Мой взгляд зацепился за прилавок с газетами, где на первой полосе одной из них значилось имя моей бабушки и сама она на первой полосе.
Я купила газету, чтобы понять, что случилось за ночь.
Как я могла это проворонить?
«Золотое общество» обнаружили и теперь помимо моей бабушки к закону призвали ещё нескольких выходцев влиятельных семей.
Газета свежая.
Я замерла, смотря в никуда.
Это сделал Мориарти, а затем его противник не дал ему объединить компании. Что такого было в обществе бабушки и желанной компании для Мориарти? Что нечто необыкновенное было в них?
Я позвонила семейному адвокату.
— Добрый день, мистер Болдуин, — сказала я, едва приняли звонок.
— Мисс де Вер, не так ли?
— Верно. Где сейчас моя бабушка?
— Она в квартире в Лондоне, под домашним арестом, — спустя молчание ответил наш адвокат, зная, что от меня не отвязаться.
— К ней можно попасть?
— Даже если бы и можно было, я не думаю, что она хочет вас видеть…
— Организуйте, что бы меня пропустили, — отрезаю я заканчивая разговор, в который раз вызывая такси.
***
Мистер Болдуин действительно за это время успел всё организовать, меня пропустили без вопросов, правда, ощупали вдоль и поперёк, кажется, это доставило удовольствие двум полицейским, но встретившись с моим взглядом, оба убрали свои руки от меня.
Я прошла в квартиру, в которой давно не была, как и моя бабушка.
Наверное, перед её «приходом» сюда всё специально вычистили и выдраили, чтобы миссис де Вер было комфортно здесь пребывать.
— Есть кто дома? — в ироничной манере проговорила я, не утруждая себя в том, что бы снять обувь.
— Могла бы и придержать свой язык, — раздаётся стальной голос моей бабушки из кресла.
Я замечаю её возле окна, сидящей среди подушек. И замечаю, что она осунулась, значит, это тяжело коснулось её, значит, ей тяжело, но кого-кого, а её жалеть я не собиралась. То, что происходило сейчас, было справедливым.
— Скажи мне одно, почему Мориарти тебя предал? — спрашиваю я, проходя вперёд и оказываясь перед бабушкой, не видя смысла задавать пустые вопросы, чтобы подобраться к главному.
Она так знакомо — как я — поджимает губы и отводит взгляд от меня, устремляя его вперёд, сквозь отодвинутую прозрачную тюль.
Руки усыпаны фамильным кольцами и новыми дизайнерскими красотами, я заворожено наблюдаю за игрой света в ярких камнях, а потом говорю, медленно переведя взгляд на бабушку:
— Не потому ли, что ты помогала своему внуку, моему брату, то есть Генри?
— Тесса, милая, он мёртв, может, тебе к врачу сходить? — участливо и жалостливо проговаривает моя бабушка.
Я склоняю голову и усмехаюсь, устраиваясь в соседнем кресле.
— И давно ты знала, что он жив? — я почти не сомневаюсь, что Генри де Вер жив.
— Уверена, что не стоит посетить психиатра? Помнишь, у твоей матери наблюдались признаки шизофрении, но ведь её вылечили. Жаль, что она умерла…
А она знает, на что давить, чтобы поставить человека на место.
Я усмехаюсь, проведя пальцами по обивке кресла.
— Какая же ты всё-таки… стерва, — всё же меняю я последнее слово на более нейтральное и цензурное и встаю, собираясь уйти, мне больше ничего не надо. Если она не говорит, то я и сама могу выяснить. — Там, куда тебя отправят, кольца не дадут носить, — с удовольствием говорю я. — И да, представляешь, там ты не будешь ничем не отличаться от остальных старушек, обделённых жизнью, а потому злых, — выхожу из комнаты, не желая знать, что последует дальше. И так понятно.
Я сделаю всё, что бы Анна Мария Виктория Грахам де Вер ответила за всё то, что совершила просто потому, что считает себя выше других.
Грань между добром и злом тонка, главное, не переступить крайность.
***
Я выхожу из дома и вдыхаю холодеющий к вечеру воздух, когда мой телефон снова звонит — да я сегодня нарасхват — и я вижу, кто мне звонит.
О, это обещает быть интересным.
— Да, — отвечаю я, шагая к ближайшему входу в метро, чтобы добраться ко конченого пункта назначения.
— Ты ведь помнишь, что работаешь на меня, не так ли? — говорит Мориарти, растягивая слова в бесящей меня манере.
— Я помню, что ты заставил меня застрелить человека.
— О нет, любовь моя, ты это сделала, — рассмеялся он.
Я вошла в метро, подхвативший меня поток людей вывел к электричке, и я успела сесть.
— Чего тебе от меня надо? — не выдерживаю я и иду к пустому месту вагона. — Беспокоишься, что твоя ищейка потеряла меня? — мстительно выговариваю.
— Где ты? — тон серьёзен и не терпит шуток.
— Неужели не можешь найти меня? — наигранно изумлённо спрашиваю я. — А может, ты скажешь мне, что за игру вы развели со своим оппонентом?
— Не смей, — шипит он не хуже змеи.
— Ты мне не указ, — выплёвываю я и прерываю разговор.
Устало прислоняюсь к поручню, прикрывая глаза.
Если это не любовь, то что? Просто она больная.
***
Я выхожу на нужной станции и почти бегом поднимаюсь по ступеням, выходя на свет божий.
Неумолимо темнеет, хотя людей становится не меньше, но я ёжусь от холодного северного ветра, потому что так и не застегнула пальто, а шея и голова обнажены и не скрыты от наступающей зимы.
Я уверенно двигаюсь в сторону здания бассейна: где началось, там и закончится. Я поняла, что имел в виду по картинкам отправитель. А он рассказал мне целую историю, по правде, лживую историю, на мой взгляд. Неужели, если это мой брат, то он считает, что я так и осталась той болтливой открытой и светлой девочкой, которая не знала забот и всегда могла спросить помощи у родителей, а самые интересные игры устроить с братом?
Меня пропускают без вопросов, видимо, запомнили просьбу моей подруги пропускать меня, а значит, и она здесь. Но это второстепенное.
Я толкаю дверь в нужный мне бассейн. Сердце начинает колотиться, а в горло пересыхает от нахлынувшего волнения.
Я ступаю в полутёмное помещение, освещённое, как и тогда, — тысячу лет назад — не полностью, а лишь частями. Останавливаюсь. И вижу в полутьме двигающуюся фигуру. Кто-то высокий вытирает волосы полотенцем, а потом поднимает голову и взгляд.
Темно. Но я не могу не узнать даже спустя годы.
Я кусаю губу, не готовая поверить в то, кого вижу.
— Ну здравствуй, сестрёнка, — мелодичный, серебряный, чуть хриплый голос Генри Адриана де Вера раздаётся на всё помещение и он выступает из темноты, и я действительно вижу, что это он**.
______________________
* — отсылка на британский сериал «Доктор Кто».
** — для большего представления, кого из себя представляет Генри де Вер, возьмите Лекса Лютора, героя недавно вышедшего фильма «Бэтмен против Супермена: На заре справедливости», и его внешность не забудьте.
