На то он и лес, что в нём всегда мерцают светлячки

- Ты умеешь хранить тайны, так ведь? - игриво спросила Хотару, растянув губы в улыбке. - Тайны? - призадумался мальчик. - Да, умею, - уже более уверенно ответил он, хотя даже не понял, о чём говорила Хотару. Гин ещё столько всего не понимал в этом новом для него мире, где он - наивный ребёнок, единственная радость своих родителей. Очень важный человек, драгоценная душа. Но разве только для них? - Какой ты взрослый, - восхищенно продолжила Такэгава, а Гин гордо выпрямил спину и утвердительно кивнул, - даже тайны умеешь хранить. Давай наши встречи, прогулки и разговоры будут маленьким секретом, о котором ты никому не будешь рассказывать? - Никому не рассказывать? - Гин на секунду смутился, невнятно повторив фразу. - Хорошо, а ты тоже тогда никому не рассказывай. - Хорошо. Мальчик сжимал в руке крохотный камешек коричневатого цвета. Увлекательную его историю Гин уже поведал Хотару рано утром, о том, как он этот неодушевленный предмет подобрал по пути домой вчера, а затем всю ночь разглядывал на нём интересные рисунки под яркой лампой и, показав рано утром родителям, принес его девушке. - Это... Это подарок для Хотару-сан, - Гин застенчиво вложил камешек в руку Такэгаве, коснувшись неё. Дух на миг замерла, а спустя несколько секунд поспешила скрыться за деревом, утирая внезапно появившиеся слёзы. Они сидели у небольшого, но невероятно чистого озера, казалось, вода в нём была действительно прозрачной без всяких преувеличений. Хотару понимала, что ни это озеро, ни деревья, ни лес в целом не поменялся за то время, как менялась её жизнь. Гин опустил ножки по колено в воду так, как это сделала Такэгава. "А помнит ли он?" Легкий ветерок остужал разгоряченные улыбками лица, ножки неслышно колыхали едва ли прохладную воду, взгляд устремлен куда-то вдаль. Кажется, что ещё чуть-чуть и горы, там, за ближайшим высоченным деревом. Но на самом деле они так далеко, что тяжело представить. Почему-то Хотару чувствовала точно такое же по отношению к Гину. - Начинается осень, весной ты уже первый раз посетишь школу. Хотару сказала это с нотками грусти в голосе, но он не расслышал их, не выделил как что-то особенное из привычного потока слов. - Да! - радостно воскликнул Гин. - Мама говорила, что у меня будет своя форма, самая настоящая школьная форма! И большой рюкзак, кожаный! Я наполню его книгами. Глаза ребёнка сияли во время разговора, Хотару внимательно смотрела на Гина. "Вот бы они сияли всегда: от первых дней жизни и до последнего вздоха" До последнего вздоха. Сердце невольно сжалось. Гин умрёт раньше неё, да, это же очевидно. Но ничего нельзя изменить. Она и так сделала всё, что могла, ради него. - Хотару-сан? - заметив грусть на лице духа, Гин обратился к ней. - Всё хорошо, - улыбнулась она. Нужно было улыбаться всегда, даже если больно. - А Хотару-сан тоже ходила в школу? - Да, когда-то очень давно я тоже ходила в школу, - Такэгаве это пройденное время казалось слишком давним, забытым, как будто прошло не одно столетие, хотя в действительности не прошло и десяти лет. Почему-то время для неё в один момент изменилось: рядом с Гином оно как будто останавливалось, а без него - набирало тройную скорость. - Хотару-сан взрослая! - воскликнул Гин, а Хотару забавляло это излишне вежливое "сан". - Да-да, совсем взрослая. "Слишком взрослая, а пока ты подрастешь, так вовсе стану старушкой" - улыбнулась своим мыслям девушка. Гин, заметив это, принялся допрашивать девушку, почему она улыбается. - Это ты надо мной смеешься! - буркнул мальчик, сложив губы в такой огромной обиде, которая могла бы своей силой сдвинуть с места земной шар. - Нет, что ты, - пыталась доказать своё Хотару, но подходящих аргументов не находила. - А что тогда? - Ничего важного, просто вспомнилось кое-что. "Как будто всё поменялось местами" Хотару не могла узнать в этом жизнерадостном мальчике своего, она не побоится этого слова, прошлого Гина. Куда же делся задумчивый взгляд, куда исчезла присущая ему молчаливость, завораживающая, дарующая покой и уют, крепкая спина, за которой можно было бы себя чувствовать как за каменной стеной? Может, стоит свыкнуться с той мыслью, что его больше нет? Того Гина больше нет, скрепить плотно зубы и повторять себе это каждый раз. Теперь он совсем другой, теперь стал человеком. "Но буду ли я любить его также?"