Всего лишь подростки. Часть первая.

       «Мне его не жаль». За последний час Стайлз слишком много раз повторил это. Они с сестрой сидели на приёме у школьного психолога, куда решили сходить. После инцидента в полицейском участке прошло уже больше недели, но ребята всё ещё чувствовали, как смерть дышала им прямо в спину, будто ещё ничего не закончилось, будто они всё ещё в заложниках у Мэтта, будто они всё ещё на грани смерти. Психолог назвала это гипербдительностью — постоянным чувством опасности. Хотя это не так уж и плохо, учитывая, что город населён оборотнями. Нужно постоянно быть начеку.        «Мне его совсем не жаль». Стайлз продолжал убеждать в этом школьного психолога Марин Моррелл — темнокожую канадку французского происхождения. Её карие глаза были направлены на Стайлза; она молча слушала, как он повторял уже въевшуюся ему в подкорку фразу. «Мне его не жаль».        А почему ему должно быть жаль Мэтта? У парня были явные проблемы с головой, он прибил кучу народа! Если бы не встреча с канимой, всё затянулось бы, но крыша уже давно потекла, так что был лишь вопрос времени — когда Дэхлер начнёт расправляться «со своими убийцами».        Но ведь Мэтт так же был и жертвой. Не тот Мэтт, который держал в заложниках подростков, нет. Но тот девятилетний Мэтти, который утонул в бассейне, — разве он не был жертвой?        Стайлз отвёл взгляд. Это сложно. Это всегда очень сложно. Подобного рода «вечные вопросы», на которые нельзя однозначно ответить, последние месяцы особенно часто появлялись в жизни Стилински. Можно ли называть Мэтта убийцей, или он всё же жертва? Имел ли право Питер убивать тех людей полгода назад? Правильно ли поступил Стайлз, решив помочь убить Хейла? Вопросов стало слишком много. Они роились в голове Стилински, и от них, казалось, уже совсем невозможно было избавиться, поэтому Стайлз до скрипа зубов ненавидел их. Ему никогда не нравились вопросы, на которые он не знал ответ.        — Никому не должно быть его жаль, — снова повторил Стайлз, косясь на поникшую сестру.        Его злило, что она скорбела. Да, ей тоже было абсолютно наплевать на Мэтта, который чуть не убил её и брата, но она оплакивала маленького Мэтью, которого никто не спас. Стайлз чертовски злился. Она не должна была, не могла оправдывать поступки этого ублюдка, но продолжать ненавидеть Дерека Хейла, который всего лишь убежал после смерти семьи, ничего никому не сказав! Это лицемерно. Это глупо, неправильно, отвратительно…        Но Стайлз знал, каково было его сестре, когда Дерека не стало. Он всё ещё помнил эти заплаканные глаза десятилетней девочки, у которой словно рухнул мир второй раз. Первый был после смерти мамы. И он так же знал, что сам не без греха. Стайлз завидовал. Завидовал другу, сестре, тем трём беднягам, которых обратил Дерек, даже идиоту Джексону! Они могли гораздо больше, чем он. Стайлз всё сильнее и сильнее с каждым днём чувствовал свою беспомощность. Он обуза, он никчёмный, выродок.        Всё началось после смерти мамы. Он знал, точно знал, что стал причиной её смерти. Чувствовал это! Если бы роды не были такими тяжёлыми из-за неправильного расположения тельца Стайлза, всё было бы хорошо. Он чёртов убийца. Он убил свою маму. В таком случае, между ним и Мэттом нет разницы.        «Мне не жаль себя», — вдруг пролетело в голове Стайлза, и он с трудом удержал слова, чтобы они не слетели с его языка. Это только всё усугубило бы. Он не мог признаться, что слаб, что нуждается в помощи, иначе от него просто избавились бы, как от ненужного багажа. Как от ноши. Стайлз провёл рукой по клюшке для лакросса, которую перешнуровывал уже в третий раз. Прочно. Но она всё равно не понадобится ему, ведь он не выйдет на поле. Даже тренер Финсток знал, что Стайлз обуза…        Энди заёрзала в кресле и громко прочистила горло.        — Вы знаете, как это бывает? — неуверенно ухмыльнулась она, обращаясь к психологу. — Мы рассказываем друг другу всё. И я знаю, что только Стайлз понимает меня, — она прикусила нижнюю губу, вспомнив, что рассказывала всё и Питеру. — Он единственный, кто полностью может понять.        Энди запнулась, посмотрев в отстранённые глаза брата. Она провела рукой по волосам и быстро отвернулась, словно даже не смотрела. Мисс Моррелл покачала головой, попросив продолжать.        — Я просто хочу сказать, что это было нашим общим решением — прийти сюда. Мы очень близки, поэтому… — Энди вдруг осеклась, поняв, что потеряла мысль, и снова опустила голову к ногам, которые жутко дрожали от напряжения. Через минуту она тихо прошептала в свои колени: — Мы похожи, но только не в этом случае. И мы не можем прийти к единому мнению или хотя бы компромиссу.        Марин окинула внимательным взглядом сначала Энди, затем Стайлза и наклонилась вперёд, ставя руки со скрещёнными пальцами на стол.        — Но нужно ли вам искать компромисс? — она приподняла бровь.        Стайлз оторвался от разглядывания клюшки и перевёл непонимающий взгляд сначала на сестру, которая явно тоже пребывала в недоумении, а затем на психолога. Мисс Моррелл улыбнулась уголками губ, радуясь, что смогла привлечь к себе внимание.        — Вы думаете, что являетесь одним целым, когда на самом деле вы — две разные личности, — она выставила перед собой руки, в одну из которых взяла ручку, а в другую — маленький блокнот, и потрясла предметами по очереди, как бы ассоциируя с ними ребят. — Вы не две части одного и того же, вы два абсолютно разных человека. — Энди и Стайлз переглянулись и синхронно пододвинулись ближе к столу. — Может, если вы перестанете искать один ответ на двоих и просто примете мнение другого, то сможете лучше друг друга понимать? — улыбнувшись, спросила Марин.        Стайлз тихо выдохнул. В два раза больше ответов — значит, в два раза больше противоречий по каждому вопросу. Энди начала сминать край кофты, прочитав в глазах брата открытое недоверие к словам психолога.        — Вы говорите, что рассказываете друг другу буквально всё. Но вы не думаете, что решать загадку можно несколькими способами? Если у вас один ответ на двоих, то в чём смысл? Вы срастаетесь, становясь сиамскими близнецами, но вы не сиамские близнецы. Вы не должны быть одинаковы во всём. Может, стоит чуть больше говорить с самим собой?        Повисло молчание. Ребята пытались понять, каково это — не делиться абсолютно всем. Смогли бы они так? В заключение мисс Моррелл предложила обоим подросткам некоторое время вести что-то вроде личного дневника, куда бы они записывали то, чем не хотят делиться с другими и не могут поделиться друг с другом из-за разногласий. Стайлз отложил уже ненавистную им палку для лакросса и подумал, что это станет только пустой тратой времени, а Энди глубоко вздохнула, прикидывая, сколько примерно листов ей понадобится для дневника.

***

       В доме Стилински царила тишина. Единственными его жителями были Стайлз и Энди — от отца не было пока никаких новостей по поводу состояния его друзей, а Мелисса заходила всего раз в день перед ужином, чтобы обеспечить подростков едой. Из-за того, что миссис МакКолл узнала о своём сыне, она старалась практически не попадаться на глаза ни Скотту, ни его друзьям. Она всё ещё была не готова. Её нельзя было винить. Немногие вот так сразу смогли бы принять наличие сверхъестественного у них под боком.       Стайлз пытался заговорить с ней пару раз, но Мелисса быстро заканчивала беседу и покидала дом. Стилински анализировал поведение матери друга и пытался предугадать реакцию своего отца, когда тот узнает правду о дочери. Стайлзу приходило в голову рассказать всё ещё после того, как было покончено с Кейт и Питером, но он останавливал себя, говоря, что ещё слишком рано. Стайлз решил, что отец пока не готов к этой информации. Когда он будет готов — решал тоже Стайлз. Он много чего решал. За отца, за сестру, за Скотта. За многих. Он принял на себя эту ответственность, оттого ему было тяжелее, чем Скотту или даже Энди — он скрывал от других слишком много.        А в доме Арджентов принятием решений теперь занималась Эллисон. Её мама умерла, пока она сама находилась под галлюцинациями на вечеринке Лидии. Она умерла в полнолуние, убив себя кухонным ножом. Того требовал кодекс. В ночь андеграунд шоу, когда Стайлз и Энди поняли, что не дождутся ни Дерека, ни Скотта, и постарались уехать как можно дальше от места преступления, Хейл отправился спасать МакКолла из лап Виктории Арджент — женщины, которая намеревалась убить бедного оборотня за то, что тот встречался с её дочерью. Тогда, отбивая Скотта, Дерек укусил охотницу, оставив её на растерзание кодексу.        «Кодекс требует!», — в один голос заявили Джерард и Виктория, но Крис не желал слушать их. Ему было плевать на кодекс, в тот момент он просто хотел, чтобы его жена осталась жива, а в каком обличии — человека или оборотня — было уже неважно. Но Виктория стояла на своём. Она приняла тяжёлое решение, передав бразды правления всем кланом своей почти совершеннолетней дочери.        Эллисон никак не могла прийти в себя. Она сблизилась с дедом, разрабатывая план поимки Дерека и его стаи. Она была в ту ночь в злосчастном полицейском участке, но не смогла вовремя найти Дерека, зато канима смогла найти её.        Обездвиженная, она наконец-то почувствовала всю свою беспомощность в том, что касалось оборотней. После инцидента Арджент твёрдо решила, что больше никогда не будет беспомощна, и начала усиленно готовиться к поимке бет Дерека. Под чутким руководством Джерарда, конечно.        Ну, а в доме Стилински царила тишина, но только не покой. Энди почти перестала как-то реагировать на реальность. Стайлз думал, это из-за случившегося с ними в участке. Но, казалось бы, Мэтт мёртв, канима пропала, даже охотники не проявляли никакую активность, словно залегли на дно, — жизнь начинала возвращаться в привычное русло. А Энди почему-то всё равно практически замкнулась в себе. Стайлз не понимал, почему.       Он не знал, что той ночью Энди была напугана до смерти одной только перспективой смерти её родных. А после использования сил, которые, кстати говоря, снова были исчерпаны, Максвелл боялась, что они больше не вернутся в нужный момент, и всё будет не так хорошо, как когда она поймала Мэтта вместе со Стайлзом. Он также не знал и того, что к ним домой в один из вечеров, что он задержался на тренировке по лакроссу, приходили гости.        Энди делала уроки в своей комнате, когда в дверь неожиданно постучали. Максвелл удивлённо подняла голову от тетради. Никто не должен был прийти. У Мелиссы и Стайлза были ключи, а Скотт знал, где лежала запасная связка. Энди быстро спустилась по лестнице и открыла дверь. На пороге стояла Эрика Рейес. Её светлые волосы волнами сбегали по спине, но были слегка влажными из-за моросящего дождя. Она улыбнулась подруге и попросила разрешения войти в дом. Энди, удивлённо глядя на Рейес, пригласила её пройти в гостиную, а сама выглянула на улицу, убеждаясь, что девушка не привела с собой больше никого. Эрика потрясла волосами, чтобы хоть немного их высушить, и сняла мокрую куртку, положив на спинку кресла. Энди молча наблюдала за действиями беты, пытаясь понять, зачем она пришла. Причём одна.        — Я уезжаю, — холодно, как показалось Максвелл, произнесла Эрика. — В свете происходящего, быть в этой стае слишком опасно. Быть в этом городе слишком опасно. Мы нашли новую стаю и уходим от Дерека. Все. Как ты и хотела.        Энди много, чего хотела. Ей стало невероятно легко после слов о том, что Дерек останется без своих бет. Это то, чего Энди хотела, чего она добивалась с момента обращения Айзека. Ей будет проще растоптать его, стереть в порошок. Когда Дерек увидит, что его беты бегут от него в испуге, он перестанет обращать невинных детей. Он останется один, как Энди и хотела. И вроде бы теперь она должна была радоваться, но сердце ныло, осознавая предстоящую разлуку с подругой.        — Я… — Максвелл не знала, что сказать. Она прочистила горло и еле слышно спросила: — Мы же ещё увидимся, да?        Эрика тяжело вздохнула. Она была бы рада убраться из города ко всем чертям, ведь она совсем не такую жизнь себе представляла. Она думала, что укус изменит её, сделает лучше, но теперь она лишь стала приманкой для охотников. Рейес совсем не хотела быть пешкой в игре Дерека. Она признавала, что некоторые правильные вещи о Хейле Энди всё-таки сказала. Хотя Эрика и не считала, что подруга ненавидит его только по причине того, что он обращает подростков без разбора. Но это был уже отдельный повод для размышлений.        — Я не знаю, — призналась Рейес, сложив руки на груди. — А ты хочешь этого? После всего случившегося?        — Ты моя подруга, даже если мы находимся по разные стороны баррикад. Возможно, сейчас… — Энди отвела раздражённый взгляд, вспоминая Лидию и Эллисон, — моя единственная подруга.        Эрика сощурила взгляд и внимательно оглядела Максвелл с головы до ног. Она многое хотела бы спросить сейчас. Что произошло у Энди с Айзеком такого, из-за чего кудрявый парнишка ходит целыми днями с поникшей головой? Почему Энди перестала общаться с Лидией и Эллисон, хотя раньше называла их своими подругами? Почему её подушка в комнате пахнет каким-то неизвестным Эрике оборотнем и ещё о многом другом. Она хотела бы спросить и спросила бы, если бы Энди внезапно не обняла её, крепко прижавшись всем телом. Рейес опешила и напрочь забыла обо всём, так же сильно прижимаясь к подруге. Единственной подруге. Лучшей.        — Когда вы собираетесь уходить? — еле проговорила Энди.        — В субботу во время матча.        — Ты только обязательно позвони мне, когда освоишься там, ладно? — Максвелл обдала горячим дыханием шею и волосы Рейес.        В качестве ответа Энди приняла уверенный кивок, но не спешила отпускать подругу. Она хотела как можно лучше запомнить её запах, внешность и голос. Через некоторое время Максвелл отстранилась от Эрики, улыбнувшись ей, и быстро убежала по лестнице на второй этаж. Рейес немного смутилась, не понимая, что случилось, но всего через несколько мгновений послышался топот босых ног, и Энди вновь спустилась.        — Я знаю, прошёл уже почти месяц, но… — Максвелл неуверенно протянула подруге маленький белый пакетик, не переставая улыбаться. — Просто всё так завертелось, что я даже не успела сказать тебе. С днём рождения.        Эрика улыбнулась в ответ, поблагодарив за подарок, и достала из пакета коробочку. Открыв её, Рейес увидела цепочку с подвеской в виде красного яблока. Она надела его и снова прильнула к подруге. Они стояли ещё некоторое время, молча прощаясь друг с другом. А затем Эрика покинула дом Стилински.

***

       Суббота. Вечер. Полчаса до матча. К этому времени Энди узнала слишком много, чтобы спокойно сидеть на трибунах, дожидаясь игры, поэтому слонялась по пустым коридорам школы в надежде привести мысли в порядок.        Пожалуй, самое безобидное из всего, что она узнала, было то, что, по приказу директора, Скотта отстранили от игры за плохую успеваемость. Но, учитывая, что директором всё ещё являлся Джерард, не было сомнений, что он отправил МакКолла на скамью запасных, чтобы тот не мешал исполнению коварных планов.        Кстати, о Джерарде и коварных планах… Накануне вечером он заглянул к МакКоллу домой. И не просто чтобы поздороваться, нет, он пришёл в компании канимы и угрожал Мелиссе, если оборотень не выманит стаю Дерека. Скотт передал друзьям, что Джерард прибыл в город, не только чтобы похоронить дочь, но и чтобы отомстить за неё. Дереку, разумеется. И всей его стае.        И Энди была бы не против, если бы дело касалось только Хейла, а не трёх невинных подростков, которых в полиции признали беглецами и которые ещё только собирались уйти из стаи. Эрика сказала: «в субботу во время матча», но что если они не успеют покинуть город, и охотники придут за бетами раньше? Максвелл отметала эту мысль как можно дальше от себя.        Скотт всё никак не мог придумать дельного плана, по которому бы все остались живы. Он просил Энди и Стайлза держаться подальше от поля, но они сказали, что ни за что не бросят друга.        Команда уже отправилась на поле. Она прошла мимо Энди быстрой и шумной волной — каждый что-то скандировал, но в потоке голосов сложно было различить, что именно. Все были так увлечены, погружены в предстоящую игру, но, тем не менее, выглядели собранными и сосредоточенными. Впрочем, все, кроме Стайлза и Скотта, которые были слишком озабочены тем, что может провернуть Джерард руками Джексона.        Когда до матча оставались считаные минуты, Энди всё-таки смогла уговорить себя игнорировать страх и отправиться на трибуны следить за игрой. В коридоре, поворачивая за угол, Максвелл врезалась в какого-то игрока, наступив ему на ногу. Бормоча извинения, она старалась не поднимать взгляд на юношу, но, посмотрев на его футболку с номером четырнадцать, замерла и подняла голову. На неё смотрел Айзек, потирая затылок и застенчиво улыбаясь. Энди сделала шаг назад, чтобы расстояние перестало смущать её.        — Что ты… разве ты не уходишь вместе с остальными? — Энди не могла оторвать взгляд от глаз Лейхи.        — Ну, Скотту вроде как нужна помощь здесь, поэтому я решил остаться, — невнятно пробормотал оборотень и отвёл взгляд.        — Рада это слышать, — улыбнулась Максвелл. — Я бы хотела поговорить о том, что было… между нами.        — Только не говори, что это было ошибкой, — умоляюще прошептал Айзек. — Пожалуйста.        — Эй, вообще-то это ты поцеловал меня. Может, я не хотела? — усмехнулась Энди, приподняв бровь.        Айзек изменился в лице — в глазах промелькнул огонёк, а губы осветила самоуверенная ухмылка. Он подошёл к Энди почти вплотную и, обдавая шею горячим дыханием, прошептал ей на ухо: «Не хотела, правда? А мне так не показалось». Максвелл удивлённо распахнула глаза и начала тихонько пятиться, пытаясь отстраниться от Лейхи как можно сильнее. Оборотень снова начал наступать, но Энди упёрлась руками в его грудь, пытаясь остановить.        — Полегче, Шамуа. Это запрещённый приём, — давясь словами, прокряхтела Максвелл.        Невинное прежнее лицо Лейхи вернулось, и он виновато отвёл взгляд, отойдя на несколько шагов от собеседницы. Повисла неловкая пауза.        — Просто, чем меньше расстояние между нами, тем сильнее я волнуюсь, — поспешила объясниться Энди и нервно усмехнулась, почесав затылок. — Наверное, тебе уже пора на поле. Игра вот-вот начнётся.        — А разговор? — опешил Айзек, успев испугаться, что своими резкими действиями отпугнул девушку.        — Поговорим после матча, если в победите, — Энди поднялась на цыпочки, положив ладони на плечи Лейхи, и практически невесомо поцеловала его в щёку. — Удачи.        Айзек едва не поперхнулся воздухом, выронив из рук клюшку, но ноги быстро унесли его на поле, пока он опять не ляпнул чего-нибудь глупого. Энди проводила обладателя четырнадцатого номера взглядом, а затем облегчённо вздохнула.        Но смелость, предназначенная для выхода на трибуны, была полностью потрачена на разговор и поцелуй с Айзеком, поэтому Энди застыла прямо перед громадными дверями школы, ведущими на улицу.       Максвелл слышала шум. Среди него она могла различить разговоры и крики болельщиков, свист судей и звук отлетающей от земли травы из-за резких толчков ног игроков. Всё это смешивалось и пробивалось сквозь закрытые металлические створки. Но внезапно Энди услышала что-то постороннее. Шипение и звуки выстрелов. Отшатнувшись от дверей, Максвелл поняла, что эти звуки идут вовсе не с поля, а из прошлого, из полицейского участка, из моментов, когда она уже была готова попрощаться с жизнью.        Внезапный приступ паники накрыл Энди, перекрыв доступ к кислороду и заставив беспомощно открывать и закрывать рот в попытке вдохнуть. Но чем больше она отдалялась от дверей, тем громче слышала шипение. Оно будто исходило от всего вокруг. Забежав в женскую раздевалку, которая была всего в дюжине ярдов от Максвелл, она прислонила обе ладони к холодной бетонной стене. Глаза в испуге бегали по комнате, не задерживаясь ни на чём; со лба струился пот, а само лицо исказила гримаса ужаса. Энди вцепилась руками в раковину, смотря себе в глаза через зеркало, и пыталась мысленно успокоиться, но шипение не прекращалось, а потом ещё и выстрелы послышались из ниоткуда. Энди машинально пригнулась, но воздуха совсем не осталось. Голову словно сдавливали поршни, горло горело. Максвелл упала на пол, сотрясаясь от страха. Глаза продолжали бегать туда-сюда, когда она практически задохнулась.        И в этот момент перед глазами Энди возникло безжизненное тело Кейт Арджент. Разодранное горло, пустые стеклянные глаза. Она грузом упала на деревянный пол, заливая его кровью. Над ней возвышался Питер, победно ухмыляясь. «Мы все отомщены», — произнёс он, а потом картинка поменялась, и действие перенеслось в полицейский участок. Из-за тусклого света практически ничего не было видно, лишь силуэты, но и этого стало достаточно, чтобы разглядеть Энди, возвышающуюся над Мэттом Дэхлером. Парень лежал на спине, прижимая руку к груди, а рядом валялся пистолет. Энди ухмыльнулась и произнесла: «Ты побеждён».        В голове завертелась мысль. «Я пережила встречу с Кейт и Мэттом, я не могу вот так умереть от простой панической атаки!». Энди предприняла ещё одну попытку вдохнуть, и в этот раз воздух осторожно начал просачиваться в её горло, распространяясь по лёгким. Максвелл сделала ещё несколько коротких вдохов, пытаясь прийти в себя. Опираясь на раковину, она медленно поднялась, но уже не заглядывала в зеркало, чтобы понять, как она. Она чувствовала, что теперь всё вокруг неё нормализовалось и она сама пришла в норму. Стала спокойнее. Больше не слышалось никакое шипение или выстрелы, лишь тихие возгласы, доносящиеся с поля. Энди села на лавочку.        Она решила остаться в школе, чтобы больше не рисковать, пытаясь отправиться следить за игрой. В любом случае, если что-то произойдёт, вряд ли она сможет помочь. Зато там есть Скотт и Айзек. Даже Стайлз справится лучше. Энди встала со скамейки и вышла из раздевалки, идя по коридору и всё сильнее отдаляясь от дверей, ведущих на поле. В школе царил полумрак, но он почему-то не пугал Максвелл, хотя она всё ещё помнила, как в ужасе пряталась в кабинете химии от Питера — человека, по которому всё ещё скорбела.        Энди успела неспешно обойти всю школу несколько раз, вернувшись в раздевалку, когда часы пробили пятьдесят минут десятого — это означало, что до конца четвёртого тайма оставалось десять минут. Массивные двери распахнулись, и Энди услышала громкие шаги и скрип ножек коляски или чего-то подобного. Она подошла к выходу из раздевалки и увидела, как мимо неё двое санитаров везут кушетку на колёсах, на которой неподвижно лежит один из игроков. Максвелл попыталась присмотреться, но лицо игрока было скрыто за шлемом. Тогда она обратила внимание на его порядковый номер — четырнадцать. Да это же Айзек! Но ведь оборотни должны быстро исцеляться. Внезапно мысли зацепились за слово «неподвижно». Вероятно, Джексон отравил его. Неужели угрозы Джерарда начали реализовываться?        Энди продолжала стоять в дверях, обдумывая увиденное, когда со стороны мужской раздевалки — куда увезли Айзека — послышались звуки борьбы, но они быстро прекратились, и тогда Максвелл услышала голос Джерарда:        — Хорошая попытка, Айзек, правда. Но было бы гораздо поэтичнее, если бы это случилось после первого тайма.        Недолго думая, а точнее не думая вообще, Энди вбежала в мужскую раздевалку. Двое охотников обступили лежащего на полу Айзека, который пытался уползти от них. Джерард медленно приближался, хищно скалясь. Загнав Лейхи в угол, он остановился и вытащил из ножен меч. «Старый маразматик», — подумала Энди, увидев сверкающее лезвие.        Айзек с трудом поднялся, прислонившись к стене, и повернулся к охотнику лицом. Увидев за спиной Арджента Энди, он отрицательно помотал головой, нахмурив брови. Джерард, кажется, вовсе не заметил этого. Максвелл посмотрела в глаза Лейхи и вдруг осознала, что ничего не сможет сделать против трёх охотников. Внезапно появившаяся уверенность в собственной силе испарилась в один миг, стоило лишь увидеть грустные, готовые к смерти глаза оборотня.        — Скотт, ты нужен мне. Мы в раздевалке, Скотт, мы в раздевалке… — проговорила Энди достаточно громко, чтобы охотники тут же заметили её.        — А, мисс Максвелл! — обрадовался Джерард, развернувшись. Меч поблёскивал в свете прожекторов, светящих с поля прямо в окна раздевалки. — А я всё думал, где же Вы.        — Не притворяйтесь удивлённым, — огрызнулась Энди, сжимая кулаки. — Зачем Вы делаете это? Он никому не причинил вреда. — Она ненадолго задержала взгляд на Айзеке. — А как же кодекс?        — Кодекс! — грозно повторил Джерард, сделав шаг вперёд. — Думаешь, сейчас он имеет значение? Важна только месть, Энди, и больше ничего. — Арджент подошёл к Максвелл, грозно нависая над ней. — У тебя глаза Элоизы. Лучше им не видеть того, что сейчас произойдёт.        Джерард вновь развернулся к Айзеку и замахнулся мечом, но Энди подбежала к охотнику, схватив за плечо и развернув к себе. Ужас мгновенно распространился по телу Максвелл, она уже сто раз пожалела, что вообще оказалась в раздевалке, вместо того чтобы ждать помощи в безопасном месте. Но она была слишком возбуждена упоминанием имени близкого ей человека и не могла остановиться.        — Откуда Вы знаете мою бабушку? — прошипела она. — Только не надо снова о том, что вы раньше общались. У такого психопата, как Вы, не может быть ничего общего с моей семьёй!        Джерард быстро сбросил с плеча руку Энди и замахнулся, чтобы ударить её правой рукой, но попал рукояткой меча по лицу Максвелл, от чего она отлетела на несколько ярдов от охотника, упав на пол. Боль распространилась от щеки по всему лицу, казалось, что челюсть сейчас отвалится. В глазах Энди запрыгали звёзды, она была дезориентирована и могла лишь лихорадочно вдыхать воздух, схватившись за щёку.        Ничего не видя, она лишь могла слышать рычание и звуки борьбы, но недолго. Затем голос Айзека сказал, что яд почти перестал действовать, а потом Энди почувствовала, как кто-то обхватил её за плечи, поднимая с пола. Скотт, должно быть. Он всё-таки услышал, как Энди звала его, и пришёл помочь. Твёрдо встав на ноги, Максвелл смогла разглядеть взволнованное лицо друга, который всё ещё держал её за руки.        — Ты в порядке? — осведомился он.        Энди согласно кивнула и посмотрела в сторону Айзека — тот практически не прислонялся к стене и стоял ровно. По телу Максвелл разлилось тепло от осознания того, что она смогла хоть как-то помочь. Смогла отвлекать Арджента достаточно долго, чтобы Скотт успел прийти и не дать охотнику разрубить Лейхи пополам.        — Куда делся Джерард? — спросил МакКолл, переводя взгляд с Айзека на Энди.        Лейхи и Максвелл пожали плечами. Скотт чертыхнулся. Энди посмотрела на часы на стене позади Айзека — они показывали почти ровно десять. Причина волнения Скотта стала ясна. Две минуты до конца мачта. Две минуты до начала чего-то ужасного. Джерард дал Скотту время до конца игры, чтобы оборотень сдал стаю Дерека, а, поскольку он этого не сделал, после финального свистка можно было ожидать чего угодно.        Скотт, придерживая Энди за локоть, направился к полю — так быстро, как мог. Выйдя к трибунам, Энди увидела ликующих болельщиков, команду школы Бейкон Хилз и тренера. Они победили. На поле команда в красном обмундировании окружила какого-то игрока, скандируя его имя. Голосов было так много, что Энди никак не могла понять, кого так превозносят. Скотт тащил Энди за собой сквозь толпу людей, ближе к полю. На табло время подходило к нулю.        МакКолл испуганно метал взглядом, пытаясь понять, что должно вот-вот случиться. По полю, отдельно от остальных, шёл Джексон, пристально смотря прямо на Скотта. Он снял перчатки, и МакКолл увидел на руках Уиттмора когти. Он прошёл к толпе радостных игроков и растворился в ней.        Скотт посмотрел на таймер и застыл. Время вышло.        Сердце МакКолла бешено колотилось в груди, норовя выскочить в любую секунду. Но табло продолжало мигать четырьмя нулями, а ничего не происходило. Скотт оглядывался по сторонам, пытаясь понять, произошло ли что-то ужасное. Но ничего не происходило. «Ничего не случилось», — радостно успел подумать Скотт, как все прожекторы разом выключились. Кто-то закричал.        За считанные секунды поле превратилось в главный аттракцион ужаса. Скотт мог видеть своим суперзрением, как люди начали бежать в разные стороны, крича от страха. Как все сбивали друг друга с ног, как люди падали на землю. Истошные вопли вокруг оглушили оборотня. Люди пробегали мимо него, толкая с разных сторон. Он почувствовал, как сильно Энди сжала его руку, прижимаясь к нему сбоку. Он знал, что это только разминка перед чем-то ужасным. Это только начало шоу, уготовленного для него.        Не прошло и минуты как прожекторы снова осветили местность, обнажая перед всеми окружающими подлинную суть того, что было спрятано во мраке. Ужас. Бесконечный ужас, охвативший всё поле и даже его пределы. Теперь и Энди могла видеть, как люди испуганно бежали, сшибая с ног тех, кто медлил. Она видела, как они падали, и понимала, что повезло тем, кто свалился под трибуны, потому что людей на открытых участках земли просто затаптывали. Ей даже показалось, что она увидела кровь возле одного из упавших на землю. Она хотела закричать, но страх сковал горло, хотела побежать, но ужас распространился по всему телу, и Энди думала, что, отпусти она руку Скотта хотя бы на мгновение, она также будет погребена под человеческими ногами.        У Скотта в голове зазвучал его собственный голос. «Ты — причина всего этого. Люди пострадали. Это только начало. Кто-то может умереть. И ты знаешь, что это твоя вина. Ты должен был предотвратить это!».        Несмотря на всё, люди достаточно быстро покинули трибуны и скрылись в тёмных закоулках улиц. Тогда как небольшая группа людей — игроков из домашней команды — скопилась в центре поля, огибая кого-то, кто лежал на земле и не шевелился. Скотт услышал голос матери, зовущей его. Он быстро пробежался глазами по трибунам и подбежал к Мелиссе, тоща за собой Энди, которая послушно побрела следом.        — Мам, ты в порядке? — Скотт оглядел Мелиссу с ног до головы, убеждаясь, что она не пострадала.        — Да, я в порядке, но там… — она сглотнула и указала на толпу игроков. — Там кто-то лежит. На поле.        Скотт бросился к толпе, чтобы увидеть, возле кого все собрались. Миссис МакКолл побежала следом за ним, схватив за вторую руку. С другого конца площадки прилетел тренер, растолкав подростков, и остановился, как вкопанный. Скотт протиснулся сквозь толпу и увидел Джексона. Его глаза были закрыты, он неподвижно лежал на земле. Будто просто уснул. Прибежала Лидия, зовя Уиттмора, а увидев его тело, резко остановилась, словно столкнувшись с невидимой стеной. Она продолжала звать его по имени, не имея сил одёрнуть себя.        — Кто-нибудь! Позовите врача. Здесь есть врач? — кричал тренер Финсток, оглядываясь по сторонам.        Мелисса слишком неожиданно упала на колени возле пострадавшего, от чего Энди передёрнуло, и она инстинктивно отшагнула назад. Сзади уже стоял Айзек. Максвелл поджала губы, продолжая смотреть на умиротворённое лицо Джексона, когда почувствовала, что Лейхи осторожно взял её за руку. Мысли спутались, и она просто сильно сжала обе руки, которые держала, мысленно надеясь, что это подарит хоть какое-то успокоение.        Тем временем Мелисса положила голову на грудь Джексона и взяла его за запястье. Отсчитав несколько секунд, она одёрнула голову и посмотрела на Финстока.        — Он не дышит, пульс отсутствует, — стальным голосом произнесла медсестра.        Тренер пошатнулся, глаза его смотрели в пустоту, они были самой пустотой. Скотт поднял голову и случайно заглянул в эту бездну. Он не успел вовремя отвести взгляд и почувствовал, как эта пустота проникает в него самого, съедая по кусочку. Почувствовал, как она разрушает его.        Мелисса приподняла футболку с номерным знаком и увидела, что серая майка была дырявой в нескольких местах и пропитана кровью. Лидия начала повторять «кровь, это кровь», прижимая ладони к губам, чтобы не закричать. Скотт стукнул Айзека по плечу и указал на руки Уиттмора. Кончики пальцев тоже были в крови.        — Он сам это с собой сделал? — ошарашенно спросил Лейхи.        Миссис МакКолл начала делать непрямой массаж сердца. Затем она подняла голову, ища кого-то взглядом, и задержалась на Лидии.        — Подойди сюда, — скомандовала она, но Мартин продолжала стоять, испуганно смотря на Джексона. Тогда Мелисса жёстко повторила: — Я сказала — подойди сюда! Наклони его голову и держи.        Лидия обессиленно упала на колени перед головой Джексона, еле сдерживая слёзы. Она осторожно взяла голову Уиттмора и повернула набок, через силу продолжая смотреть на него. Она начала громко всхлипывать, и казалось, что каждое прикосновение к Джексону отдаётся ей огромной болью — как моральной, так и физической.        Продолжая наблюдать за тем, как Мелисса снова и снова нажимает на грудную клетку Джексона в надежде завести его сердце, Энди поняла, как ей повезло держать за руки двух живых дорогих ей людей. Но внезапно она осознала, что держит руки Скотта и Айзека. Айзека, а не Стайлза. Максвелл начала лихорадочно крутить головой, вглядываясь в лицо каждого стоящего рядом игрока, ища брата, но среди собравшихся на поле людей его почему-то не было. Высвободив руки, она сделала пару шагов вперёд, продолжая крутить головой. Скотт и Айзек моментально среагировали, обратив своё внимание на Энди.        — А где… — её глаза округлились от испуга. — Где Стайлз? Г-где он?       Люди начали постепенно расходиться, перестав наблюдать за бездыханным телом на земле, но Стилински среди них не было.       — Где… где мой брат? — повторила Энди, громко вдыхая воздух и не переставая крутиться. — Стайлз, где ты?       Она крикнула это достаточно громко, чтобы все вокруг на секунду обратили на неё внимание, но Стилински среди них не было. Скотт будто перенял поведение подруги и тоже начал оглядывать поле.       — Где, чёрт возьми, мой брат?!