1250 год от Разделения. Королевство Восточных Гор (Южная часть)
Он несется, не разбирая дороги. Ветви, кусты, колючки, паутина — не важно. Главное — как можно быстрее. Он задыхается, судорожно глотает холодный воздух, обжигая горло. Еще немного. Еще чуть-чуть и опушка. А пока — не оборачиваться, потому что позади оно. Уже виден черный отсвет пламени. Уже слышно, как щелкает пасть — все ближе и ближе. Он спотыкается об очередной корень и падает в кусты, царапая руки и лицо. Колючие ветви крепко держат его лохмотья — не вырваться. Не спастись. Оно уже подкрадывается к кустам, облизывается и учащенно щелкает пастью. От ужаса перехватывает дыхание. Это конец. Он так и не встретит Шээгх и не исполнит ее просьбу. Зря она доверилась ему. Готовясь встретить жуткую боль, он зажмуривается. Мгновенье... но боль не приходит. Вместо нее — свет. Свет неровно дрожит, но слепит даже закрытые глаза. Сквозь биение испуганного сердца слышится треск, а за ним — тяжелый удар о землю. И запах гнили волной накрывает пространство. Наконец, свет гаснет — можно открыть глаза. Кругом разгромленный лес, щепки, хвоя и… и человеческое тело. Кто-то убил преследователя. Не в силах выпутаться из цепких ветвей, он освобождается из плена лохмотьев и направляется к мертвецу, но вдруг застывает: знакомый голос. Оглянувшись, он замечает девушку. Она сидит на груде деревьев и тихо разговаривает — с собой или с мертвецом так и остается загадкой, потому что девушка обращается к нему: — Кто ты? Голос ее звучит приглушенно и ровно, будто она не сражалась с чудовищем мгновенье назад. Сине-зеленые глаза смотрят требовательно и спокойно. «Верно она не здешняя», — проносится в голове. — Сначала назовись сама, — отвечает он и удивляется, что голос звучит без всякой эмоции, подобно голосу собеседницы. Девушка кивает, и из-за ее уха спадает белесая прядь — чуждая черным волосам. — Я волшебник льда и жизни. Он улыбается в ответ. Образ собеседницы не дает покоя, будто она нечто большее, нежели простой волшебник. По крайней мере, для него. Он пристально смотрит на девушку и вдруг понимает, что она и есть тот человек, которого просила найти Шээгх. А возможно... Возможно, это она и есть. — Я оракул, твой хранитель. Девушка усмехается и неотрывно смотрит в его глаза. — Чего же ты, хранитель, себя не уберег? — Я хранитель души — не плоти. — Вот как… — привычно растягивает девушка. Гордый взгляд ее, много старше девичьего тела, словно вдавливает в землю. Теперь он уверен: перед ним тот, кого он так долго искал. — Сестрица... Т-ты здесь… — О! Смотрите-ка, ему опять что-то снится, — шепнул молодой воин в парадных латах, указывая на ком темных лохмотьев. Раздобревший старичок, устроившийся напротив, фыркнул и отозвался: — Вы совершенно правы, Тоос. Наш всевидящий оракул вновь изволит нести полнейший вздор. В ответ на эти слова уголек в светильнике, висевшем над столом, затрещал и осыпал собравшихся гаснущими искрами. Высокая продолговатая зала, где собрались мужчины, будто опиралась на боковую стену и от того походила на пещеру. Она и была пещерой — искусно отделанной и богато украшенной. Дневной свет никогда не заглядывал в ее нутро, поскольку парадная зала находилась в глубине Скального замка, как и многие другие его залы и покои. Однако его обитатели не страдали от темноты: причудливые светильники освещали каждый уголок. — Я думаю, — вступил третий, чье лицо украшала бледная сетка ожогов, — что скоро мальчишка надоест почтенному Садрону. А мы, наконец, сможем отдохнуть от этого… безумца. Одобрительные возгласы наполнили залу, но Тоос насупился: если оракула считали мальчишкой, то за кого принимали его, самого молодого в подчинении Садрона? — Да, Создатель. Я оракул, призванный хранить твою душу. Девушка все так же прямо смотрит в его глаза и, тяжело вздохнув, отвечает: — Ты ошиб... Двери распахнулись, и в залу вбежал невысокий парнишка. — Прошу приветствовать почтенного старца Садрона! — объявил он и спрятался за дверью. Присутствующие поднялись, но ком темных лохмотьев не пошевелился. — Вот же... оракул! — едва не выругался Тоос. — Возомнил себя невесть кем... Да вставай же ты! Он сильно пихнул ком, но тот не упал, а зашелестел лохмотьями, заворчал и отпрянул от стола. В парадную залу чинно вошел седовласый старец, за ним — рослый смуглолицый мужчина и совсем юная девушка. Она тенью юркнула к высокому, похожему на трон стулу, наполнив величественную тишину хрустальным перезвоном колокольчиков. Старец последовал за ней. Они — старец и девчушка — весьма походили друг на друга, как если бы были в одном роду. Тем временем ком шевелился и расползался. Тоос пихнул его еще раз, опасаясь, что старец увидит это безобразие. Так оно и вышло. Приветствуя собравшихся, почтенный Садрон вдруг обнаружил, что из темных лохмотьев показалась бледная человеческая рука. Рука сделала непонятный жест, будто в этот момент ее владелец вздумал сладко потянуться. Старец сердито повел густой бровью и громогласно окликнул ком: — Локо! Изволь явить себя! Лохмотья возмущенно заметались, и из их недр показались совершенно белые всклокоченные волосы, затем бледное лицо — заспанное и недовольное. — Тоос, какого... Дядя? — Хозяин кома изумленно уставился на старца. — Приветствую вас. Я... Простите меня за это тряпье. Тоос просто сгорал от стыда. Как только Локо повернулся язык так обратиться к старцу? «Дядя» снова повел бровью и невозмутимо продолжил: — Приветствую и тебя, Локо. Говорят, ты пробрался в отряд Тооса и своевольно отправился в Безбрежные леса. Тоос хотел взять вину на себя, потому что Локо и без того не ладил со старцем, но тот опередил его. На этот раз оракул исправился: — Да, почтенный Садрон, я хотел помочь. Я видел, что там появиться кто-то нужный нам. И он появился. Лицо старца потемнело. Он нахмурился и грозно спросил: — Уж не тот ли волшебник из подчинения, с которым ты повстречался? — Да, это был волшебник льда и жизни. Девчушка, сидевшая позади «трона» вздрогнула — тишину разорвал нервный перезвон. Старец молча оглядел присутствующих. Мужчины, в том числе и Тоос, не смели взглянуть на него. Несмотря на возраст, старец обладал невероятной мощью и потому вызывал трепет и почтение. Лишь оракул нагло таращился на своего «дядю». Наконец, смуглолицый помощник старца, стоявший по правую руку, шепнул: — Верно, это Беловласка, почтенный Садрон. — Беловласка? — протянул старец в недоумении. — О ней ходит недобрая слава. — Н-но она сильна, — вступился оракул. — Я в-видел ее, с-сам видел. Она сп-пасла меня. Я в-видел во сне... — твердил юноша, и алые глаза его наполнялись безумием. Мужчины устало смотрели на Локо, изредка перешептываясь. Пророчества не являлись оракулу во сне, они уже жили в его сознании — это знал каждый. — Довольно, Локо! — гневно воскликнул старец. — Беловласка всего лишь девчонка из Совета, в ней нет ничего великого. — Н-но она м-могла бы нам... В бок ощутимо ударили парадные латы. «Не пререкайся ты с ним. Твой же промах», — шепнул Тоос оракулу, и тот тихо и зло произнес: — Простите, п-почтенный Садрон. Старец одобрительно кивнул, а Тоос вздохнул с облегчением. — Мы запомним твое пророчество, Локо, но встретились мы здесь для иного. Прошу, Грал. Мужчина, чье лицо украшала бледная сетка ожогов, поднявшись, обратился к остальным: — Мы усердствуем, почтенный Садрон, но, боюсь, завершить Сотворение, кхм... Нам не хватает магии смерти. Старец нетерпеливо забарабанил пальцами по ручке стула. — Она ведь слишком редкая, — опасливо добавил Грал, оседая на скамью. — Мои люди найдут любого. — Простите, почтенный Садрон, но магов смерти уже нет, — угрюмо продолжил Тоос. Его раздражало, что некоторые попросту боялись старца. — Мы с вашими подданными искали его — как раз, когда к нам пробрался оракул. Маг этот должен был обреченным стать, но мы только его тело нашли. Видно, его кто-то до нас... того. Морщинистое лицо побагровело. Старец взглянул на оракула и спокойно, но страшно произнес: — Говоришь, поможет она нам, так, Локо? — Оракул собирался что-то сказать в оправдание, но Тоос вовремя его остановил. — Так она уже помогла. Еще как помогла! Разве не ясно тебе, олух, зачем она там оказалась? Как ты только... Старец осекся, будто его мысли неожиданно поменяли течение, и перевел взгляд на раздобревшего старичка. Тот засуетился и начал перекладывать замасленные бумаги. — Мадоб, — старичок вздрогнул и медленно поднял голову, — изволь ответить: есть ли маги смерти в западной части материка? — Не могу знать, почтенный Садрон, — учтиво ответил старичок. — Смею заметить, что моя сила также имеет пределы. Мадоб вдруг как-то притих и побелел, будто увидел бесплотного духа. Немыслимая дрожь пробрала старичка, так что он стал заикаться хуже пророчащего оракула. — Н-н-но в-вам не стоит б-б-беспокоиться. М-мне из-звестно, ч-ч-что в ск-кором в-времени появится н-н-новый м-маг смерти. — Прошу, Мадоб, разъясни. — О-он еще ребенок, м-мальчишка, поэтому, смею предположить, сила пока не пробудилась. Н-но ему не справится с такой могущественной магией. Мы опасаемся, что он тоже станет обреченным. Мужчины, удивленные новостью, зашептались. Со стороны оракула послышалось невнятное бормотание: «Еще как справится...» — но Тоос вовремя спохватился и прервал его. — Да что с тобой такое? — тихо спросил Тоос. — От путешествия своего не отошел? Или приснилось чего? Оракул помолчал, будто взвешивая, стоит ли доверять воину, но все же ответил: — Я... я встретил человека, который когда-то меня спас. Я очень долго искал его. Мне бы к нему попасть, а я тут сижу, как в темнице. — Ты давай поосторожней, за словами следи. Локо улыбнулся и полушутливо, но с благодарностью произнес: — Что бы я делал без твоей опеки? Дав своим людям время на размышления, старец внимательно оглядел Мадоба и наконец спросил: — Откуда тебе известно о мальчишке? Раздобревший старичок принялся теребить бумаги и перекладывать их с места на место, приговаривая: «Где же оно?.. Куда девалось?» Наконец, он нашел какой-то клочок. — Мой помощник перехватил письмо, отправленное Верховному Совету Волшебников от, эм... — старичок отодвинул бумажку, чтобы разобрать текст, — от господина Фисла. Из сего послания мы узнали, что этот господин присматривает за мальчиком, будущим магом смерти. К моему глубочайшему сожалению, в письме не указано, где живет мальчик, но, я уверен, ваши подданные, почтенный Садрон, непременно разыщут его. Старец сдержанно улыбнулся. — Это хорошие новости, Мадоб. Прими мою благодарность и награди своего помощника на славу. Старичок поклонился, лепеча: «Это такая честь, такая честь!» Тоос поморщился и закусил губу. Он и сам не понимал, гложет ли его зависть или отвращение, но смотреть на обрюзгшего льстивого старикашку спокойно он не находил силы. — Мы найдем его, почтенный Садрон, вот вам мое заверение, — старичка было не остановить: — Если мальчику удастся примирить силу, она будет вести себя очень непредсказуемо на первых порах. Она будет «вспыхивать»... — Эти слова нужны Тоосу, но не нам. — Воин в парадных латах тяжело посмотрел на старца. — Ваш совместный труд принесет богатые плоды, я верю. — Благодарю вас, почтенный Садрон, — вновь поклонился старичок, немного краснея. Тоос лишь кивнул. Старец удовлетворенно вздохнул и отпустил подданных. Когда они разошлись, бледные иссушенные губы расплылись в широкой улыбке. Мысли уносили старца далеко за пределы Скального замка, рисовали желанное будущее и понемногу убаюкивали. Но долго предаваться мечтам не получилось: из дальнего угла грянул заливистый, почти истеричный смех. То смеялся Красноглазый Безумец, ведавший секреты нынешних и течения грядущих дней.1250 год от Разделения. Королевство Бескрайних Лесов
Кори, морщась, раскрыла глаза и уставилась в вечернее небо. Солнце уже село, но его лучи еще горели на облачных перьях, а постройневшая луна бледно просвечивала сквозь невесомую пелену, помутившую небо. Все было в этом вечере размеренно. Однако сама девушка успокоиться не могла: что-то терзало ее ум с тех пор, как она вернулась домой. — М-да, это очень странный сон… — сказала она себе и рывком поднялась на ноги.