Смерть золотого цвета

1250 год от Разделения. Королевство Бескрайних Лесов

    Новый день обещал быть солнечным и жарким, но вместо прогулки на речку Сиду предстояло сидеть в старой пыльной библиотеке, слушая учителя. На самом деле, мальчику не терпелось начать нормальное обучение, но раз Кори решила, что сначала нужно рассказать о магии, то стоило ее послушать. Все же Сид давно мечтал о том, чтобы учитель разъяснила, что к чему. И ради этого стоило пожертвовать летним деньком. К тому же, он мало знал об опасностях, которым подвержен волшебник. Раас и Кори едва сумели убедить его, что раз уж он не обрекся, когда сила пробудилась, то новая угроза появится, только когда он начнет магичить. Поэтому Сид хотел узнать, чего еще ожидать от своей силы. И как с этим жить.     Домашняя библиотека находилась в выступающей полукруглой зале, занимавшей оба этажа. Сюда не приникали слепящие солнечные лучи, потому как купол из толстого янтарного стекла увивал бесплодный виноград, и не было ни одного темного угла. Мягкий золотистый свет наполнял залу теплом, скользил по книжным стеллажам, пылинками кружил над массивным столом из древесины Красного Леса и тихо падал на старенькие скамьи, обитые бархатными шкурками юрзий*. Свет струился и из высокого, во всю стену, окна с цветным витражом вверху. Но самым волшебным местом библиотеки Сиду с детства казался внутренний балкончик, куда клетка виноградных стеблей пускала гораздо больше солнца, отчего балкончик будто светился.     Взяв с полки толстую книгу под названием «Все о целительных травах», Кори раскрыла ее, и между пожелтевших страниц мелькнула маленькая рукописная книжечка. Облокотившись на стеллаж, волшебница принялась листать тетрадь. Сид в очередной раз задался вопросом, почему Кори не хотела раньше рассказать ему о магии. Даже тетрадку спрятала. Но поразмыслив, он успокоил себя мыслью, что учитель, как и должно, скрывала любое упоминание о магии. Ведь кто знает, что может случиться? Вдруг к ним в гости заявится обычный человек или еще хуже — их найдут праведники? А эта тетрадка могла бы выдать, что обитатели дома — волшебники.     Кори пристально посмотрела на Сида, сидевшего за столом напротив.     — В общем, если непонятно что будет, спросишь потом. Историю людей и магов мы пропустим, чего уж на россказни время тратить? Сам и прочитаешь потом. Про Совет я тебе и так рассказать могу… А вот! — Волшебница легонько ударила по нужной странице. — «Магия и волшебник».     — Учитель, не то чтобы я придирался… — Сид с недоверием посмотрел на тетрадь в руках Кори. — Читать я все-таки умею. Может быть, вы мне что-нибудь интересненькое расскажите?     — «Может быть» я буду рассказывать тебе то, что нужно. А вот «интересненькое» ты почитаешь сам, благо предыдущий хозяин нам много чего такого оставил, — Кори развела рукам, показывая на стеллажи, доверху заставленные книгами.     Мальчик раздраженно выдохнул и подпер голову обеими руками. Мягко говоря, он ожидал от уроков другого.     — Хорошо, давайте уже начнем.     Кори положила перед собой раскрытую тетрадь и начала рассказ, изредка поглядывая на текст:     — В общем, слушай. Магия — это наш, волшебников, дар, и передается он от родителей к ребенку. До Разделения вполне нормально существовали и смешанные семьи, в которых один из родителей был магом. И честно скажу, никто так и не понял, как магия в таких семьях распределялась между детьми. Ну, это все лирика. Главное вот что: магия управляется внутренней силой волшебника.     — Типа силой духа, — устало подытожил мальчик. Этот он уже хорошо усвоил.     Кори вздохнула и покосилась на Сида.     — Ну да. Но перебивать меня не надо. Думаешь, так просто рассказывать о том, о чем почти и не рассказывают? — Видя, что Сид вновь открыл рот, Кори пригрозила ему пальцем и продолжила: — Так во-о-от. Магия напрямую зависит от состояния мага. Если он, эм, теряет над собой контроль, — например, от горя у него случилось помутнение рассудка или он прям сильно-сильно-сильно обрадовался, — то магия может перестать его слушаться. То есть волшебник становиться обреченным… Я помню, как обрекся один служитель при Совете, когда узнал, что его дочь нашли живой под завалом. Их дом обрушился во время пожара, а девочку не успели вытащить.     Кори вдруг замолчала, и Сид остался наедине со своими мыслями. Неужели это и значит «быть волшебником»? Погибнуть от того, что и контролировать толком-то не можешь. От любой неосторожной радости. Сид, конечно, читал книжки про обреченных, но там не говорилось о такой опасности. Лишь о том, что у волшебника перед обречением случается помутнение рассудка. Сид почувствовал, что ему снова будто не хватает воздуха. Незаметно сделав пару глубоких вдохов, он немного успокоился и решил сосредоточиться на рассказе, чтобы не подпускать лишних мыслей.     — Сейчас все больше волшебников, которых зовут «нечувствительными». Они стараются сохранять равнодушие в любой ситуации. Почти все эти маги нюхают или пьют специальные травы и ходят себе, как статуи, улыбаются иногда для виду. — Кори брезгливо поморщилась.— Не люблю я их.     Сид удивленно уставился на учителя. Конечно, это перебор — ничего не чувствовать, но хоть как-то защищает от обречения. Ведь не каждый в силах совладать со своими эмоциями.  — Почему вы их не любите? Они же… Они просто бояться. Может, они не уверены в своих силах, вот и…     Кори возмущенно глянула на Сида и, повысив голос, прервала его:     — Из-за таких, как они, мы и обрекаемся. Из-за того, что «не уверены в своих силах». Так почему если ты боишься, то ты должен убегать от этого страха, нюхая незнамо что? Почему бы не закалять свою волю вместо того, чтобы уподобляться обреченным? Если волшебник лишается своих чувств, разве это не убивает его? Разве это не делает его обреченным? — Кори отдышалась и уже спокойнее спросила: — Сид… ты только таким не становись, ладно? Я понимаю, что ты напуган, — поверь, я напугана не меньше, — но лишать себя того, что делает тебя человеком… Это не решение проблемы. Ты должен быть сильнее всего этого де… дела.     Сид потрясенно смотрел на учителя. Она никогда не ругалась в его присутствии, а сейчас едва не сорвалась. Видимо, ей глубоко противны люди, которые пытаются спастись подобным методом. Ну что же, в какой-то степени она права, обвиняя их в трусости. И Кори, и Раас живут со страхом обречения, бросают вызов судьбе, а ведь в их жизнях было ничуть не меньше трудностей. Тут только Сид заметил, что Кори пристально на него смотрит в ожидании ответа.     — Вы правы учитель, — тихо проговорил Сид. Ему не хотелось так же сурово относится к испуганным магам, но он действительно признавал слова Кори. — Не буду.     Кори облегченно вдохнула и даже улыбнулась — немного рвано.     — Славно. Знаешь, на самом деле не все волшебники подвержены обречению. Есть такие, которым оно вообще не грозит. Кто-то такой с рождения, а кто-то едва не обрекся, но ухитрился справиться с собой, но так бывает ой как не всегда. Таких людей немного, но…     — Понимаю, к чему вы клоните, — Сид улыбнулся учителю, чтобы та наконец расслабилась. Он не слишком-то верил в возможность получить невосприимчивость к обречению. — Есть вообще какой-то способ узнать, могу ли я обречься?     Кори потерла лоб, как будто устала думать.     — Есть, да. Раас скоро раздобудет кое-что, и мы тебя проверим.     Сид удивленно покачал головой. Чего только не придумали в Совете! Впрочем, мальчик даже не сомневался, что склонен к обречению. Он посмотрел на Кори, которая задумалась над чем-то своим. Учитель вела себя вполне вольно и не слишком-то сдерживала эмоции. Неужели она из тех, кто невосприимчив? Не стоило задавать такой вопрос, но Сид не устоял:     — Учитель, а вы узнавали про себя?     Кори перевела на него отрешенный взгляд. Но когда она поняла, чем интересовался Сид, лицо ее помрачнело.     — Узнавала, — сдержанно, но твердо проговорила Кори. Мальчик понял, что совершил глупость и рассердил волшебницу. — Сид, не вздумай спросить об этом постороннего.     Сид опустил взгляд и кивнул. Он не боялся учителя, но ему показалось, что своим вопросом он задел Кори. Видимо, о таких вещах действительно не принято спрашивать.     — Вернемся к теме, — невозмутимо продолжила Кори. — После рождения волшебника магия как бы развивается вместе с ним. Какой-то период она «спит», а потом, когда ребенок достигает определенного возраста, пробуждается.     — Определенного — это какого?     Кори устало вздохнула и снова потерла лоб.     — Определенный — это для каждого свой. Обычно в то время, когда ребенка начинают учить читать, писать, когда он сознательно начинает узнавать мир. Но все равно — у каждого по-своему.     — Но не в двенадцать же лет! — не выдержал Сид. Кори повернула голову в сторону. Было видно, что она раздражена и смущена. Но Сид был в полной растерянности. Почему его сила пробудилась так поздно? Ведь сама Кори говорит, что многие вещи, которые она рассказывает, другие маги знаю и без того. Неужели из-за этого он не сможет нормально использовать магию? Или еще хуже будет в пол шаге от обречения?     — А какая теперь разница? — спокойно спросила Кори. — У тебя есть эта сила, значит ты волшебник. Вскоре магический потенциал станет частью твоего существа, а использовать силу будет для тебя так же необходимо, как есть или даже дышать. И так же естественно. Это всякая «высокая магия» требует огромного труда, а «магичить» может каждый. Короче, запомни одну простую вещь: волшебник жить без магии не может. Если он ее не использует, то начитает как бы чахнуть и долго уж точно не протянет. Так что не вздумай отказываться от своей магии только из-за страха обречься.     — Учитель!     Кори вздрогнула и повернулась на окрик. Сид чувствовал, как начинает краснеть от возмущения и обиды.     — Я не буду «нечувствительным», не буду отрицать свою силу, я не буду делать ничего такого, лишь бы избежать обречения. Я не трус! Мне страшно, но я готов с этим жить. Потому что я хочу использовать свою силу, хочу стать настоящим волшебником! Не нужно во мне сомневаться. И не нужно мне всякий раз так говорить: «Не вздумай то, не вздумай это». Я не буду так поступать — просто поверьте мне.     Удивление на лицо учителя сменилось удовольствием. Кори усмехнулась и одобрительно кивнула.     — Поверю. Прости за это. Давай продолжим? Только не перебивай меня после каждого слова. — Сид пожал плечами, в знак того, что ничего не обещает. Что же, теперь Кори хотя бы не будет относиться, будто к неразумному трусливому мальчишке. — В общем, магия и волшебник в тесной связи, но, тем не менее, магический потенциал можно передать другому магу. Правда передавать можно потенциал не выше второй ступени, и врожденный потенциал волшебника, которому передают, должен быть не ниже того, который передают. И после передачи тот, кто отдал потенциал, умирает. Честно говоря, с этой передачей куча проблем и не сильно-то ее практикуют. Поэтому и не известно до конца, как там чего. Так у меня, кстати, появилась магия льда. Ее отдал дед нашей Раас. Во-о-от. Про ступени я тебе потом объясню подробнее. Ну и что мы имеем? Что волшебник в силах обладать сразу несколькими магическими потенциалами, хотя в наши дни это стало достаточно редким явлением. Ну, понимаешь из-за чего. И у тебя, Сид, тоже два потенциала: свет и смерть. — Сид от удивления не мог сказать ни слова, а Кори все говорила и говорила, не давая ему опомниться. — Кажется они оба врожденные, но я ума не приложу, как так случилось. Быть может, поэтому твоя сила не хотела долго пробуждаться?..     Сид перевел дыхание.     — Два потенциала. Это же в два раза больше риска? И в два раза больше возможностей.     — Надо же! Ты научился правильно мыслить, — ехидно заметила Кори. — Сначала риски, потом возможности. Так глядишь и не обречешься.     — Учитель, это жестокая шутка, — проворчал мальчик. — Но я же прав?     Кори пожала плечами.     — Ты прав в том, что тебе придется в два раза труднее. Давай-ка прервемся. Тебе и так на сегодня хватило. Есть, над чем поразмыслить?     Сид усмехнулся и кивнул. Да уж, пищи для размышлении появилось предостаточно.     Во время поедания ягодного пирога, то есть перерыва, обнаружилось, что для Кори снова пришло письмо с заданием от Совета. Поэтому волшебница отправила ученика в сад «размять косточки». Благодаря Кори Сид вполне сносно научился драться, но волшебница следила за тем, чтобы этот навык не притуплялся, и по возможности каждый день заставляла Сида тренироваться, время от времени составляя ему компанию.     В этот раз Сид упражнялся один, пока Кори собиралась в дорогу. Обычно волшебница даже не раскрывала походный мешок по приезде домой, но теперь ее засылали довольно далеко, в Восточные Леса. Пока она ждала Раас, успела уложить в мешок часть вещей и разостлать на постели «рабочую» одежду. Одежда эта могла бы принадлежать любому страннику, но главной гордостью волшебницы были видавшие виды охотничьи сапоги и подшитые холщевые парны с множеством потаенных карманов — подарки покойного учителя. Осталось только заполнить кармашки.     — Взгляни-ка, Раас. Чудное какое-то задание.     Кори выхватила из рук вошедшей служанки сосуды и мешочки, сунула ей письмо и стала внимательно изучать попавшие к ней вещи. Раас немного опешила, но все же прочитала письмо. Закончив, она невольно улыбнулась.     — Как удачно! Вы же встретитесь с Кармом. Но и странно, если быть честной. Неужели в тех краях нет других исполнителей?     — Не знаю… — проговорила Кори, распихивая сосуды и мешочки по карманам одежды. — Кстати, что это за… желтый? — Волшебница раскрыла холщевый мешочек и показала Раас содержимое.     В ответ Раас поджала губы и недовольно покачала головой.     — Песок змеекорня, чтобы кровь остановить.     — А-а-а! Мой старый приятель, — невесело улыбнулась Кори, убирая мешочек. — Как его забыть? Вы же с Сидом тогда чуть без кормилицы не остались.         «Тогда» Кори едва не погибла из-за разорванных кровотоков: Совет не отправил с ней лекаря-прислужника. Пришлось долго отлеживаться, новые задания не приходили, а жить было не на что — спасибо Раас и ее саду, что к этим проблемам не добавился голод. «Тогда» всем пришлось туго. После этого случая Кори всерьез задумалась научиться врачевать магией, но ей никак не давалось. Даже Раас в какой-то момент признала, что в силе ее госпожи просто нет тех качеств, которые нужны лекарю. А про врачевание травами не могло быть и речи — Кори постоянно путала их свойства и забывала важные моменты. И все же Раас заставила ее выучить самые необходимые рецепты, которыми пользовались люди.     Раас усмехнулась, но тут же посерьезнела.     — Надеюсь, вы еще помните, как им пользоваться. Кори, вы слишком несерьезно относитесь к своему здоровью. То, что вам не дается низшая магия, еще не значит, что ей можно пренебрегать. И не забывайте про обычные травы: они спасли не одного человека.     — Да-да-да… — проворчала волшебница, укладывая в мешок одежду. Неприятно, когда тебя отчитывают, будто ребенка. Поэтому она тут же перевела разговор на другую тему: — Не забудь найти ту штуку для проверки на обрекаемость.     — Не забуду. А для вас?.. — Раас оборвала фразу, когда Кори глянула на нее. Кори знала, что Раас хотела помочь, но и также прекрасно знала, что очередная проверка ничего не изменит. Раас закусила губу и исправилась: — Для вас напечь лепешки?     — Да, поедим с вареньем, если можно.     Кори устало села рядом с мешком и оглядела свою комнату. Полупустая, просторная, такая родная. У стены старый громоздкий сундук, еще один сундук, меньший размером, рядом с первым, а на нем — угольный светильник и резной ларчик. В центре постель, которая так часто перемещалась по комнате, — большая и ужасно удобная, как казалось по возвращении домой. Пара окон на северной стороне и пара на западной, на окнах — тяжелые занавеси, собранные, чтобы видеть сад и лес. На подоконниках, оказывается, стояли цветы в горшках. «Столько лет я здесь живу, — подумала волшебница, — а ничего почти и не нажила. Даром что ль на Совет работаю? Хотя… если бы не Сид, у нас бы и этого не было». Кори откинулась назад и словно слилась с домом. Почему-то в этот раз совсем не хотелось уходить.     Тишину прервала Раас.     — А все же почему они посылают именно вас? — спросила она, присаживаясь рядом. — Обычно такое поручают группам, а тут…     — Ох, не знаю. Но сердце прям щемит, будто случится что нехорошее. Да и Сиду надо побыстрее все разъяснить, а то проблемы появятся. — Резким движением Кори села и обернулась к Раас. — Может отказаться, а?     Девушка покачала головой.     — Не стоит торопиться. Что-то мне подсказывает, что все это неспроста.      — Очень может быть, — ответила Кори, прикрыв глаза. Она уже погрузилась в размышления. — Может…     Раас вдруг встрепенулась и случайно перебила волшебницу:     — Может, они хотят, как бы это… хотят проверить, что с Сидом происходит? Тогда, если вы откажитесь, заподозрят неладное. Совету ведь и так не нравится, что Сид здесь живет. Да и заговорщики тоже время не теряют. Да еще… как же это… вспышка магии вчерашняя. Я слышала, что по таким вспышкам можно запросто найти носителя. Ох, надеюсь, что барьер нас хоть как-то обезопасил.     Кори беспомощно рухнула обратно на постель. Нужно было хорошенько все обдумать.     — Совет согласился отдать мне мальчика ровно до тех пор, пока не пробудиться его сила… А ведь сначала они хотели избавиться от него. Как думаешь, зачем им все-таки понадобился Сид?     — Я знаю только одно наверняка — у него редкая и опасная магия, — поразмыслив, ответила Раас. — И что из потенциалов высшей магии у заговорщиков не хватает жизни и смерти. Вы сами рассказывали, как в Совет тайно явились какие-то волшебники, работавшие на старца, который собирал высшие потенциалы. Кажется, он хотел с их помощью сделать что-то, чтобы прерывать обречение.     — Или он собирался воссоздать магию Сотворение. Ох Раас, это все слухи. Ну, то есть про магов — это правда, но кто знает, что на самом деле задумал этот старик? Да и кто вообще эти «благодетели»? Не понимаю, почему в Совете им поверили, но хотя бы хватило ума не поддерживать этого старика. — Кори потянулась. — Но это не то, что я хочу узнать: когда Сид был крохой, о заговоре не было и речи. Смотри, какое дело. Какая-то бабка-гадалка сказала родителям Сида, что в их ребенке переродиться «истинная Тьма» и поэтому он «принесет смерть всему живому». Те этой бабке поверили и сообщили Совету, чтобы «уничтожить источник Тьмы». И Совет просто взял и отправил туда меня. А потом, когда я сказала, что сделаю его своим учеником, Совет вдруг пошел на уступки. Вот у меня куча вопросов по этому поводу. Иногда мне кажется, что та бабка была подставной. Ну, то есть кто-то знал, что у этих людей появится ребенок, наделенной магией смерти. Я ума не приложу, откуда, но знал. И видимо, хотел избавиться от носителя этой силы.     Кори отвлеклась от изучения потолка и посмотрела на Раас. Та с интересом следила за ходом мысли госпожи и задумчиво крутила кончик косы. На самом деле, Кори провалилась в другие размышления. Магов смерти всегда было ужасно мало: один, два человека. Они с трудом сдерживали свою силу и, в конце концов, погибали. Потому эта магия считалась еда ли не противоестественной, ведь любое существо стремиться к жизни и не может носить в себе смерть. Но несмотря ни на что в каждом поколении обязательно жил хотя бы один такой маг. Вдруг все стало на свои места. В тот самый момент, когда обрекся единственный волшебник, носящий в себе потенциал смерти, магия пробудилась в Сиде. Уж не поэтому ли его сила так долго спала?.. Но для окончательных выводов не хватало подтверждений, поэтому Кори решила ничего не говорить.     — Так вот, о чем я?     Раас усмехнулась и повернулась к Кори.     — О том, что кто-то хотел избавиться от носителя магии смерти.     —Да, точно… — Кори схватила руками голову и тут же опустили руки на постель. — Я никогда не понимала, почему Совет так легко взялся за убийство ребенка. Они ведь толком ничего не выясняли. А потом вдруг мне разрешили оставить Сида. Если они и правда настолько боятся его силы, что пошли на убийство ребенка, то почему передумали потом?     — Меня больше беспокоит, что они намерены сделать, если узнают о пробуждении его силы. — Раас отвернулась и тихо спросила: — Что будет с мальчиком?     Кори и сама хотела бы это знать. Ее долг — сообщить в Совет о пробуждении магии Сида. Сердце пропустило удар. Заметил ли кто-нибудь в Совете то, что магия смерти никогда не покидает этот мир? Если заметил, то скрывать способности Сида бесполезно. Но что будет дальше?.. Кори настолько успокоила себя мыслью о том, что заморозив жизнь мальчика, она случайно лишила его магии, что даже не задавалась таким вопросом. Волшебница застонала и сжалась в комок, силясь отгородиться от своей ошибки. Они заберут Сида. Казнят? Или отдадут исследователям? Она не знала. Но знала, что спокойно жить ему не дадут.     — Я не собираюсь отдавать им Сида, — проговорила Кори. — Раас, нам надо обдумать, что делать, если они заявятся сюда. И будет лучше, если я возьму его с собой на задание. По крайней мере, там, куда мы поедем, Совету будет непросто нас достать.     Раас покачала головой.     — Вы думаете так, будто Совет уже узнал о пробуждении и начинаете паниковать. Впрочем, я согласна с вами: Сида следует взять с собой. Я сделаю для него амулет.     Раас поднялась с постели и направилась к двери, но на пороге ее застал капризный голос Кори:     — А для меня лепешек с вареньем!