1250 год от Разделения. Королевство Восточных Лесов
Людская масса походила на кипучую реку: она заполонила все пространство и порывалась выплеснуться на крыши низеньких домов. И будто подхваченные речными водами, в толпе мелькали бревна, ветки, снопы соломы. Сами люди, подобно волнам, метались по размытым дорогам, сбивали друг друга, падали, и вновь вскакивали, измазанные грязью. Деревня шумно к чему-то готовилась. Волшебники наблюдали за всеобщей беготней из-за бревенчатой стены, но людское волнение добралось и до них. Оно рождало в голове Сида пустые догадки и будто предостерегало от грядущего мрака. Сид же упорно отгонял волнение, силясь найти причину здешней суеты. — Что-то здесь будет… — прошептал мальчик. — Будет, — сдавленно ответила волшебница. — Беда будет. Ты же, Сид, помнишь, что там баалчане с нами делают? Сид отрешенно кивнул. Душу его охватил непонятный страх, будто мальчик сам попался в руки праведников. Он посмотрел на учителя: вся ее фигура напряглась, а лицо сделалось серьезным, и словно морщины проступили на нем. Заметив взгляд Сида, Кори взъерошила его волосы и улыбнулась — невесело. — Да-а-а, не вовремя мы, — тихо продолжила она. — Вся деревня праведниками этими кишит. Теперь-то понятно, почему в сторожке никого. Дальше они стражей своих выставят по всему частоколу. Проблема… Как же нам с тобой быть, а, Сид? Сид растерянно пожал плечами. — Вот и я не знаю, не знаю, — напевала Кори, осторожно высовываясь из-за бревенчатой стены. — Главное нам бы обогреться, а то дождь этот. А-ай! Сид дернул ее за рукав так, что Кори упала обратно за дом и спиной наткнулась на что-то. Она вскочила и... Перед волшебниками стоял человек с покрытой головой. Лицо его, осунувшееся и обросшее щетиной, не было ни лицом старика, ни лицом юноши, а глаза тускло, но приветственно взирали на чужаков. — Да ты чего ж это творишь-то? — Кори с облегчением вздохнула. — Ты нас до смерти испугать решил? Человек улыбнулся и обнял волшебницу. — Эх ты, пташка Кар! — смеясь, проговорила Кори и похлопала человека по плечу. — Сколько же мы не виделись? Сид недоумевал. Тот, кого он принял за праведника, так по-приятельски обошелся с учителем. Отстранившись, Кори обратилась к мальчику: — Вот у него-то, Сид, мы и обогреемся. Это Карм, смотритель деревушки и с самого детства мой друг. — Смотритель — это главный? — недоуменно спросил Сид, разглядывая нового знакомого. Возраста его мальчик понять не мог, но решил, что Карм скорее юноша, чем старик. — Нет-нет. Я ответственный за… за нас. К тому же, я только прислужник, — хрипловато произнес Карм, протягивая Сиду ладонь. Сид ответил на рукопожатие. Ладонь прислужника обдала холодом, словно неживая. — Даже поверить не могу, — продолжал Карм, — я видел тебя таким маленьким, а ты уже скоро сравняешься с нами. Время так быстро проходит… Только вот госпожа Кори не меняется. Скоро четвертый десяток, а вы будто и двух не жили. Сид хотел поинтересоваться, когда Карм видел его, но промолчал. — Да уж, — подтвердила волшебница. — От жизни всякого ждать надо. Кстати, от смерти, Сид, тоже. Не просто же так их зеркальными называют. Кори заговорщически подмигнула ученику, и тот понял значение ее слов. Сид знал, что магия жизни не позволяла волшебнице стареть, но, что с ним может случиться то же самое, он и не представлял. — А ты вот, Карм, сдал. Я сперва даже не узнала. — Это все работа, — смеясь, ответил юноша. — Ну а вас, госпожа, трудно не узнать: глаза-то Зимних Гор. Я вас, к слову, замучился искать в этой суматохе. У нас же сегодня, ну, понимаете, что будет. Вам, наверно, надо передохнуть с дороги. — Да, а то мы под ливень по-па-ли-и-и, — прохныкала Кори. — Тогда прошу ко мне. Но нам придется быть на церемонии баалчан. Поговаривают, праведники по домам ходить будут. Сид вопросительно посмотрел на учителя, но она отмахнулась. Волшебники в обход жилых улиц двинулись к дому Карма. По правую сторону от них тянулись посевные земли, а с лева пестрили избы. Обычная деревня: низкие дома, ухоженные дворики, навесы с дровами — однако ни изгородей, ни собственного скота или посевов. — Тут все общее, — на ходу объяснял Карм, — не то, что в городе. Дом, конечно, твой и все, что в нем есть, твое, а остальное общее. Народ все дни здесь проводит, — прислужники махнул рукой вправо. — Захочешь корешка — сходи и возьми, но потом отработаешь на посеве. Захочешь дичи — сходи к охотникам и отблагодари их. Вот как заведено. Народ тут и птиц разных растит, и зверей — все это общее. Дел хватает. Сид с любопытством рассматривал деревню и слушал Карма. «Верно, люди здесь очень уважают труд», — подумал мальчик, глядя на ровные, чисто выполотые рядки зелени. Однако оживленный интерес не мог заглушить нарастающую тревогу. Хотя люди в спешке не замечали магов, Сиду казалось, что всюду за ними следят сотни хищных глаз — и душа боязливо сжималась. Дом Карма — кособокая старуха-изба — стоял поодаль от жилых улиц, и до частокола от него тянулись поросли кустарника. По указаниям Совета Карму часто приходилось переезжать, но последние годы он безвылазно провел в этой деревне, потому, как поселился в заброшенной избе, так и жил. О новом доме Карм не помышлял, да и к чему он одинокому магу? Волшебники с опаской ступили на покосившееся крыльцо, прошли захламленные сенцы и очутились в комнате. Она приходилась и рабочей, и обеденной, и спальной и всем тем, что есть в обычном доме, но не было в доме прислужника. В комнате витала особая, живая тишина. Она билась о перекошенный потолок, путалась в узорчатой паутине и звонко чихала от пыли. Она грубо шлепала по взбухшему полу, доски которого местами проваливались в сырой погреб. Из погреба сочился затхлый воздух, потому тишина не любила туда ступать. И еще в погребе жили звуки — мелкие, шуршаще-грызущие и надоедливые. А тишина вилась дальше, по столу, по скамье и порой забиралась в печь. Наигравшись, она клубком сворачивалась на сундуке и тихонько посапывала. Тогда звуки из погреба заползали в комнату и принимались хозяйничать, а рождали их жуки-древогрызы, проедая уродливое тело старухи-избы. Кори и Сид в ступоре остановились у двери. Их дом, конечно, не отличался новизной — давно уже подтекала крыша и кое-где просел пол, — но сейчас волшебника поняли, насколько хорошо живут. — Это моя часть дома, — объяснил Карм, жестом приглашая гостей присесть на скамью. — А вон за той дверью комната для приезжих магов. Я все же смотритель, поэтому останавливаются у меня. Там правда не так просторно, зато два настила есть и окно. Да вы пока отдохните, а я печь затоплю. — Это самое оно, — опомнилась Кори, опасливо ступая по взбухшему полу. Волшебники обсушились и передохнули. Карм, разливая отвар, поведал о маге, душу которого праведники хотели очистить огнем. — Да… — вымолвил Карм. — Баалчане думают, что он призвал зломора. Это такое страшное существо, которое всякие несчастья на людей насылает. Чудики они — баалчане. — Так ведь зачем ему было зломора призывать? — удивленно спросил Сид. — Он же деревню любил, помогал всем. Он и девчушку спас. Это же не по правде! Кори привычно взъерошила волосы ученика. — В этом-то и дело. Они думают, что мы за свою силу душу отдаем… этой… — Деванте*, — подсказал Карм. — Во! Это тетка такая — красивая, но злющая. Только они и думать не хотят, что мы такие же люди, как они сами. Сид понуро опустил голову. Ему вспомнилась кипучая река людей, жуткий гогот, и хищный взгляд. А мысли так и шептали: «Еще хлеще увидишь». — А почему нам на их церемонию надо? — Праведники думают, что мы огня боимся. Огонь у них — штука священная, потому что с Баалом, богом их, связана. Он будто из Блуждающего Небесного Огня был рожден. Жуть какая-то. Кому ж захочется видеть, как человека… сжигают, — глухо добавила Кори. Вновь ожила тишина. Она спрыгнула с сундука и заскреблась по потолку, но голос Карма ее спугнул. — Нам пора. Волшебники покинули старуху-избу, а тишина радостно забегала по горбатому потолку десятками мелких ножек. На деревню уже наползали сумерки, волной разливаясь по улицам и посевам. Особенно они потрудились над небом — раскрасили багряными лучами, будто выстлали дорожку бледной владычице, шедшей с востока. Этого Сид боялся больше всего — оказаться в бурлящей массе. Хищные глаза вновь уставились на него, но теперь они были много ближе. Теперь они терзали его сознание. Душно. Паника сжирала воздух, сдавливала горло. Сид задыхался. Он старался держаться ближе к Кори, не отставать. То и дело кто-то налетал на него и громко бранил — так громко, что заглушал буйный гогот. Сид посмотрел наверх. Там, средь рук и веток, бледнело багряное облачко. Там жил покой. Людская река стекалась на деревенскую площадь, так что наскоро сколоченный помост стал островком, средь кипучих волн. Слышалась злая брань. Селяне уже зажигали факелы, отпугивая сумерки. Жажда огня наполнила площадь, и Сид понял, что хищный взгляд, преследовавший его, — это взгляд толпы. Голодные глаза ее неотрывно следили за помостом и ждали. Карм вывел волшебников под одинокое птише у края площади. Сид повернулся к помосту и с неудовольствием заметил, что столб в центре хорошо видно. — Сейчас будет, — вздохнула Кори. Лицо ее казалось каменно-спокойным, но ладони едва дрожали. Сид крепче сжал руку учителя, чтобы унять эту дрожь. К помосту подошли праведники в светлых одеяниях. За ними стражи вывели волшебника, волочившего переломанную ногу, и привязали его к столбу. Люд возликовал. Конопатый парнишка вышел из ряда «светлых» и затянул песню. Песня лилась звоном колокольчиков, играла в струях ветра и чистой печалью наполняла площадь. Но мелодии не дали окрепнуть: в нее насильно ворвался дикий гогот толпы. Молитва умерла, и родился колючий, злобный вихрь. Так крепла жажда огня.Пять дней подряд Святой Баал Мир наш людской — Землю создавал. Но Злой Дракон В Бездне летал. Он людей не взлюбил — Погубить возжелал. Призвал Змей Деванту, Та людей извести Дала клятву. Пять дней на ор Зло все стеклось — Страшных гнусов и зломор Сотни набралось. Демон во Тьме Злых духов вал В гадких ведьм и колдунов Пересоздавал. Вышли они В мире людском. Гнева полны — Жечь их огнем!
Окончив молитву, парнишка кивнул праведникам. К нему вышел старик, державшийся как властитель — прямо и гордо. — Сегодня, — размеренно начал старик, и гогот тут же прекратился, — мы узрим не кару, а очищение человека, заблудшего в сомненьях прямиком в Бездну Мрака. Он воззвал ко злу и отдал свою чистую, праведную душу обольстительнице Деванте в обмен на страшную силу. И Деванта сгубила его душу, очернила лихим помыслом. По ее велению ваш товарищ, друг, призвал зломора, что искалечил ваших мужей и разрушил ваши дома. И сегодня мы взываем к Великому Созданию, и молим о прощении заблудшего человека и упокоении его души в Саду Забвения. Услышь же нас, о великий Баал, и даруй милость заблудшему! Огонь накинулся на сухой хворост. Огонь был хищным и голодным. Он живо расправился с деревяшками и принялся обгладывать ноги волшебника. Живая плоть понравилась огню: его багряные язычки устремились вверх, облизывая тело несчастного. Порой огонь, причмокивая, испускал зловонный черный дым, а порой, желая попробовать кусок повкуснее, случайно задевал полено. Тогда полено сползало, освобождая из пламенной клетки тысячи озорных искр. А те взлетали над головой волшебника и вились в обрядовой пляске — музыкой служили им исступленные крики несчастного, чавканье огня и гогот баалчан. Люди подбадривали огонь, и огонь самодовольно вгрызался в их подношение. Но кто-то извергал предательские слезы. Огонь ненавидел слезы, потому что они — вода. Слезы — враг. Огонь зло пыхнул и прищурился: плакала девчушка, совсем еще малышка. Она держала за руку деда и ревела, как безумная. «Мерзость!», — подумал огонь и со всей силы укусил волшебника. Тот не вскрикнул, даже не дернулся. «Значит, сдох», — равнодушно заметил огонь. Озорные ленточки-язычки крепче схватили обугленное тело и продолжили пир. Сид чувствовал огонь, но не мог смотреть на него. Сид не мог даже дышать. Один крик несчастного заставлял мальчика сжаться — Сид будто сам сгорал в праведном костре. Глаза щипало, а в нос бил запах паленого... человека, и проклятые мысли все твердили: «Еще хлеще увидишь». Чтобы отвлечься, Сид повернулся к Карму, стоявшему поодаль: прислужник спокойно втягивал носом зеленый порошок. Мальчик дернул Кори за рукав и тихо спросил: — А чего это Карм делает? Кори, увидев друга, нахмурилась. — «Нечувствительным» хочет стать. Вечно озорные сине-зеленые глаза померкли, лицо Кори сделалось каким-то жалостливым. Сид опустил взгляд: видеть учителя такой слишком страшно. Молодежь, стоявшая рядом с волшебниками, вдруг одобрительно заорала: два стража вывели на помост заплаканную девчушку. Огонь злобно шикнул на малышку — узнал. Вновь появился прямой и гордый старик. — Светлое дитя, — он указал на девчушку, а та затряслась от страха, — очернено было грехом, что таил в себе ваш товарищ, связавшийся с Девантой. Теперь же мы помолимся Баалу за очищение души невинного существа. Конопатый юноша, певший молитву, принес раскаленное добела клеймо. На металле еще плясали огоньки, рождаемые благоуханными маслами, но юноша задул их и передал клеймо старику. Стражи развернули девчушку спиной к толпе и задрали ее рубаху. Малышка зарыдала пуще прежнего, давясь воплями и вздрагивая всем телом. Сида трясло. В голове все расплывалось — не расплывалось только горящее клеймо. Клеймо — рогатый шлем Баала. И только. Кусочек металла. И только. Огонь ехидно щелкнул дровами, и в голове непонятно зашипело: «Ш-ш-ш! Баар — то лож-ж-жь. Бог райдом, он срэйд-и вас-с-с», — зашипело и смолкло. Читая молитву, старик подошел к девчушке. Еще миг… Сид рванулся к помосту, но Кори одернула его. Молодежь, стоявшая рядом, подозрительно покосилась на волшебников. — Братик, ты неприличен! — строго сказала Кори каким-то грубым, похожим на мужской, голосом. Баалчане переглянулись и вновь уставились на помост. — Они же… — прошептал Сид, но волшебница перебила его: — Да знаю. Но чем мы поможем-то? Если б не этот ливень, может, и успели бы… Мальчик снова рванулся и хотел уже закричать, но Кори схватила его и зажала рот. Сид яростно впился в ладонь учителя, но девушка лишь зашипела от боли. — Услышь же нас, справедливый Баал! — воскликнул старик и впечатал клеймо в тонкую детскую кожу. Девчушка завизжала. На мгновенье застыло все: и гогот, и ветер, и огонь — только мирно перемигивались звезды в далеком небе. «Им ведь до нас и дела нет», — отрешенно подумал Сид, обвисая на руках учителя. Во рту еще чувствовался резкий вкус крови. Вкус этот отрезвил Сида. Он встал твердо и прямо и… на глазах появились глупые слезы. — Я жуткий дурень, — едва слышно проговорил он. — Простите меня, учитель. Кори взъерошила волосы ученика. — Много нас таких, дурней. Шквал благодарных рукоплесканий сменил затишье. Он еще долго раздражал ночной воздух и мысли волшебников. Сид уныло шлепал лепешкой по деревянной посудине. Есть не хотелось — заснуть поскорей и, проснувшись, узнать, что все это был сон. Но сон откладывался: Карм пошел за местными волшебниками. — А почему вы с ними прямо сейчас должны встретиться? Ночь уже. Кори подошла к ученику, отобрала у него лепешку и ответила: — Потому что здесь не как у нас. Здесь люди в саму рань или в самую темень поговорить могут. Они же работают целыми днями. — Ясно, — устало протянул мальчик. Как только Кори расправилась с лепешкой, дверь скрипнула, и на порог ступил Карм. За ним вошли всего двое. — Господин Брис, прошу познакомиться с госпожой Ркиис и господином Крог, — объявил прислужник, приглашая гостей присесть. Брис устроился против них. Госпожа Ркиис — низенькая худощавая женщина — выглядела весьма болезненно: некогда сияющие глаза покрылись осадком недугов, лицо испещрили морщины, а спина согнулась под бременем шести десятков лет. Господин Крог, напротив, оказался здоровым деревенским мужем. Улыбка играла на его грубом загорелом лице, а могучие руки покоились на заплатанных портах. — Магия? — тем же грубым, «мужским» голосом спросила Кори-Брис. Женщина вздрогнула и, заикаясь, пролепетала: — Второй ступени… железных руд. — Второй ступени, господин исполнитель, — по-приятельски ответил Крог. Брис усмехнулся. — Вольные? — Соверш… — начала Ркиис, но мужчина случайно перебил ее: — А то как же? Это вон Карм у нас прислужник, хотя уж, верно, и забыл Совет, что такой на свете живет. Смотри, Карм, так-то вольным скоро станешь! — Да он, считай, уже вольный, — подхватил Брис. — А мое имя Брис, магия второй ступени, и вы уже поняли, что я исполнитель. А мальчик — братец мой Двил. Сид, пристроившийся на сундуке, кивнул в знак приветствия. Минувшие события его слишком угнетали, порождали тяжелые мысли. Более всего мальчика пугало, что скоро он сам прочувствует жизнь волшебника, ее тяготы и горести. И чем больше он рассуждал, тем больше не понимал людскую ненависть и бездействие магов. «Однажды мы совсем исчезнем», — безнадежно заключил Сид, и прислушался к речи взрослых. — Итак, двинемся мы через день с рассветом. Вопрос тут в другом. Кто доведет нас до подземелья? — Так пущай Карм и проводит, — предложил Крог. — А что? Он парень бывалый. Брис покачал головой. — Я и сам рад взять Карма, но он у нас смотритель. Ему из деревни отлучаться не нужно. Ркиис отвернулась и сильнее закуталась в шерстяную накидку, недовольно ворча: — С каких это пор прислужников в смотрители назначают?! Как по мне, так они не маги даже. Что с их силенок взять? Брис тяжело глянул на Ркиис, та заерзала, не зная, куда деться. — Мне ка-а-ажется, — грозно произнес он, — что вы, госпожа Ркиис, смели усомниться в действиях Совета. Наши товарищи это тоже, ка-а-ажется, слышали. Ркиис промямлила что-то, похожее на оправдание. — Так нам это кажется? — настойчиво повторил исполнитель. Женщина резво закивала в ответ. — И все-таки без сопровождения нам не обойтись, — продолжил Брис. — Надо решать. — Тогда, — вступился Карм, — господин Крог вам тоже не помощник. Он человек видный, если пропадет, то слухи пойдут. Волшебники уставились на Ркиис. Она прятала глаза и теребила край накидки. — Ну… Если по-другому никак не получиться… — Вот и славно. Нам бы еще карту ходов найти, а то заплутаем. Карм, имеется тут такая? — Карта, конечно, имеется, только она… не совсем подходящая. Брис в недоумении изогнул бровь. Прислужнику помог Крог: — У старосты она храниться, да он не отдаст. У него какие-то виды на те подземелья. — Да-да, — оживленно подхватила Ркиис. — Говорят, что когда-то там случился обвал, и под тем обвалом погиб какой-то богатый человек. А у человека этого сундучок с сокровищами был и вроде бы сундучок так в подземелье и лежит. А староста наш сундучок найти собирается. Вот как все! Сид, услышав эту историю, удивился ее глупости, но промолчал. — Вы лучше скажите, как нам эту карту достать. Договориться со старостой вашим получится? В ответ Крог лишь покачал головой. — Да… без карты нам никак нельзя,— озадаченно протянул Брис.