Смерть золотого цвета

      — Точно не хотите составить доклад здесь? — шепотом спросил Карм, проверяя сбрую на кальё. В вечерних сумерках он делал это больше на ощупь. — Мы бы обсудили все детали, чтобы получилось правдивее.       Кори не ответила. Набрав во флягу воды, она подошла к Карму и так же тихо поговорила:       — Ты знаешь, что кое-кто в курсе нашей связи, и у него обязательно возникнут подозрения, если я останусь здесь. Да и надо хорошенько обдумать, что написать, а времени на это здесь не будет. — Кори вздохнула и потерла лоб. Она по-дружески приобняла Карма за плечи и на самое ухо прошептала: — Ты главное ничего лишнего не пиши, без подробностей. И про Сида — только то, что он был здесь как мое прикрытие. Ни слова про магию, Карм. Был, помогал делать вид, что я Брис, втираться в доверие. Ну, может, что я знакомила его со своей работой… Хотя нет. Про работу не надо. Если будут докапываться, вали все на меня. Хорошо?       Карм недовольно нахмурился. Кори поняла, что обошлась с ним, как с несмышленым мальчишкой, и быстро добавила:       — Да ты и сам знаешь, как лучше.       Карм отстранился и строго посмотрел волшебнице в глаза.       — Да, я знаю. Но не думаю, что валить все на вас — хороший ход.       — Мне все равно прилетит, что я мальчишку взяла с собой без разрешения. Одним тумаком больше, одним меньше — пустяк. К тому же, если ты ничего дельного им не скажешь, мне будет легче выпутаться.       Карм отвернулся, сделав вид, что занят приготовлениями к отъезду. Он явно не хотел перекладывать всю ответственность на подругу, хотя Кори понимала, что так было бы справедливо. Он не виноват в ее ошибках, но Карм, видимо, считал иначе. Кори ушла в дом собрать вещи, давая приятелю время на размышления, а когда вернулась, уставилась на Карма. Тот почувствовал, что от ответа не уйти.       — Ладно, — выдавил Карм. — Возможно, ты права.       Кори молча осмотрела кальё. Животное попалось хорошее: спокойное и послушное. Она не слишком любила домашний скот, относясь к нему как к средству, поэтому предпочитала животных без строптивого норова. К тому же Сида придется везти грузом.       — Поможешь с мальчишкой?       Карм кивнул и ушел в избу, а Кори подвела кальё ближе к двери. К рассвету они должны добраться до городка, в котором останавливались на пути в деревню. Кори поежилась, представляя ночную дорогу, а для одинокого путника с больным ребенком — вдвойне опасную. Кори присела на покосившуюся скамью у стены. Зря она отпустила Вукера. Ну да ладно. Теперь есть хотя бы кальё: староста не предложил проводника, даже телегу пожалел. Впрочем, оно и понятно. Кто станет отдавать первому встречному свое добро и раскидываться лишней парой рабочих рук? Хотя попутчик бы пригодился. Если придется драться, Сида будет не с кем оставить. Леса не славились грабежами и убийствами, но дорога есть дорога: по ней не ходят городские стражники.       Послышался скрип половиц, и на улицу вышел Карм, взваливший на плечи Сида. На мгновенье мир будто застыл. Перед ней стоял совершенно другой Карм. Дело было не в том, что он наконец-то отпустил горе, которое червем точило его душу. Мальчишка за его спиной. Сложись жизнь иначе, он мог бы быть сыном Карма. И ее сыном. Кори тряхнула головой, и все вернулось на места. Перед ней оказалось недовольное лицо друга, который пытался не уронить ее ученика. Кори едва не рассмеялась, увидев эту картину в новом свете. Ее любимые мальчишки. Вечно проблемные и непоседливые.       Карм усадил Сида на скамейку рядом с Кори и присел перевести дух.       — Думаю, к утру ему полегчает, — проговорил Карм, перехватывая мальчика, который начал сползать к земле. — Ну и тяжелый он у тебя!       — Так это все мышцы, — отшутилась Кори, вставая, чтобы положить Сида. — Он же боец. Ну-ка давай попробуем кое-что.       Они кое-как усадили мальчишку за спину Кори, а чтобы он не упал с кальё, связали руки так, что выходило, будто Сид обнимает своего учителя. Карм набросил на мальчишку и Кори плащ.       — Смотрите, чтобы нос об плечо не разбил. И не волнуйтесь так сильно. Он обязательно проснется. Просто сейчас он весь в себе, но он побеждает, и скоро ему просто незачем будет там оставаться.       — Спасибо, Карм, — волшебница тепло улыбнулась другу, и повисла неловкая тишина.       Настал момент прощания. Кори не находила, что сказать. Она хотела пригласить Карма в гости, но понимала, что в ближайшее время им лучше не встречаться. По правде, она даже не знала, увидит ли друга вновь. С каждым днем скрывать магию Сида будет сложнее, и в какой-то момент они не утаят ее, — значит, придет расплата. Вопрос лишь в том, как скоро.       Вдруг Карм опять встал на скамью и, приблизившись к подруге, на самое ухо зашептал:       — Помнишь, как мы провожали Тидоса перед Вольным Бунтом? Мы долго стояли у дороги, когда ждали его арекату, и молчали. В тот раз он будто чувствовал... Будто уже все знал. Помнишь, когда за ним приехали, он что-то сказал каждому?       Кори кивнула. Разве она могла забыть прощание с учителем? Волшебница думала, что Карм продолжит, но он переминался с ноги на ногу, а потом и вовсе опустил взгляд. Кори ждала. Она знала: он хочет обменяться с ней секретом тех прощальных слов.       — Он просил меня всегда быть сильным, потому что во мне многие нуждаются. Особенно ты. — Карм облизнул губы и сдавленно вздохнул. — Что он сказал тебе?       Кори долго вглядывалась в лицо Карма. Он будто помолодел. Разгладились мелкие морщинки вокруг глаз и на лбу, на щеках появился едва заметный румянец, и неопрятная щетина больше не портила его молодость. Он определенно не притронется к порошку забвения, потому что ему больше не зачем забывать прошлое. И теперь он хотел сломать последнюю стену, которая отделяла его от подруги. И от новой жизни. Секрет тех слов хранило взаимное доверие между двумя учениками Тидоса, но теперь Карм отрыл эту тайну, предлагая большее доверие — без тайн. А еще Кори подумала, что Карм словно исповедуется. Он признал, что предал Тидоса и Кори, открыл свое горе, а теперь делиться самым сокровенным. Но чего он ждет?       А чего ждала бы она, узнай Тидос о том, сколько раз она предавала Совет? Кори вспомнила карие глаза учителя — добрые и хитрые. Нет, Тидос не стал бы винить ее, узнай он причину. Да и без причины тоже. Он бы напомнил, что каждый вправе решать, как поступить. Но он расстроился бы, а за ним и Кори. Она бы чувствовала себя виноватой, даже если бы ее не винили.       — Он сказал, что таким, как мы всегда приходиться тяжко, — в полголоса проговорила Кори, а потом, хитро улыбнувшись, прошептала на самое ухо: — А еще попросил, если ты напортачишь, не дуться на тебя. Потому что роднее, у меня никого нет. — Кори выпрямилась в седле и заметила, как покраснел Карм. — Поэтому я тебя прощаю, хотя все еще злюсь.       Не успела Кори опомниться, как Карм сгреб ее в объятьях. Кори ухмыльнулась, представив, как это должно выглядеть со стороны, — ведь волшебнику пришлось обнять и Сида, — но прижала друга в ответ.       — Ты плохо врешь, когда дело касается таких вещей, — Карм рвано вздохнул и добавил: — Спасибо, Кор.       Они долго молчали, не отпуская друг друга, будто старались восполнить те годы, что провели порознь. Кори подумала о том, что время немилостиво к ним. С тех пор, как Карм ушел на фронт, они виделись все реже, а встречи становились все короче и печальней. И каждый раз расставания — будто навсегда. Кори не заметила, как по щекам поползли слезы. Наверное, после того прощания с Тидосом, расставания с Кармом пугали ее. Кори не врала: Карм был и оставался ее единственной родней — братом. Но не по крови, нет. Хотя она хотела бы родиться в его семье.       Карм отстранился и посмотрел на Кори. Его глаза немного покраснели, и на миг Кори испугалась, что без порошка забвения он совсем раскиснет, но потом поняла, что у самой лицо мокрое. Она вытерла щеки и улыбнулась. Карм улыбнулся ей в ответ.       — Удачи.       — И тебе.       Кори скрыла волосы под лоскутом материи и пришпорила кальё.       У ворот пришлось остановиться. Волшебница заехала за ближайшую избу, чтобы подождать, пока кто-нибудь не вернется в деревню. Для ремесленников время позднее, но для тех, кто утром отправился в другие деревни или в город, — подходящее. Она уже задремала, когда у ворот появилась телега. Кори подвела кальё ближе. Как только одна створка ворот оказалась распахнутой, Кори пришпорила кальё и промчалась мимо ошарашенных стражей. Лишь пара проклятий понеслась вслед. Но Кори мчала, пока деревня не скрылась за поворотом, и тогда она предоставила кальё самому выбрать темп скачки.       Размеренный стук копыт и однообразный пейзаж быстро надоели, и Кори принялась размышлять. И очень зря. Она тут же вспомнила погоню за Ркиис, которая на удивление быстро рванула из подземелья. Старуха долго петляла, сбивая с толку, а потом… Кори не хотела думать о том, как это случилось. Она и не собиралась убивать изветчика, она вообще никого не собиралась убивать, но в последний момент Ркиис прыгнула прямо под удар. Ведь Кори хотела всего-то повалить дерево, чтобы отрезать Ркиис путь. Эта старуха и правда была сумасшедшей. Или нет? Одинокая, никому не нужная и всеми забытая. Ркиис отправили в ссылку, лишь бы не мешалась под ногами. Она ведь продолжала свое существование лишь потому, что боялась покончить с собой. А тут такой шанс.       Кори зарычала, сжимая в руках вожжи. И как теперь смотреть Сиду в глаза? Ему придется объяснить, почему стоит остерегаться Совета, но поверит ли он учителю, который прикончил служителя Совета? Что он вообще будет думать о ней, о Кори? Она так боялась, что мальчик когда-нибудь узнает о ее прошлом, но теперь это прошлое будто… будто догоняет.       Кори остановила кальё. Уже стемнело, и за зарослями придорожных кустов она не видела того, что творилось в лесу, но слышала. Нет, ее догоняло не прошлое, а что-то большое и яростное. Кальё тоже почувствовало что-то недоброе, забеспокоилось. Принять бой на обезумевшем от страха животном не лучшая идея, но и загнать кальё и остаться без средства передвижения — тоже. Остается только одно. Голубоватые и белые искры посыпались с пальцев волшебницы на морду кальё, и животное застыло. Смешение двух потенциалов не предвещало для Кори ничего хорошего, особенно учитывая, что камень, ускоряющий обречение, все еще валялся в ее походном мешке. Но волшебница не думала об этом — она готовилась принять бой: отвязалась от Сида и, спрыгнув с кальё, выставила защитный барьер.       Чувства обострились до предела. Казалось, она способна уловить малейшее движение воздуха. Гудение насекомых, щебет далекой птицы, шуршание лесной подстилки под лапами убегающего зверя… Кори ощущала присутствие жизни со всех сторон, и жизнь кричала, что гибель совсем близко. Волшебница осмелилась сделать вдох и снова застыла. Трое или четверо обреченных. Они подкрадывались с разных сторон. Неужели чудища бродят так близко к деревне, а Совет даже не пытается их истребить? Быть такого не может. Тот охотник, которого казнили праведники, занимался отловом обреченных, а теперь… Кто теперь этим занимается? Крог, который постоянно в крестьянской работе, или Карм, который в силах завалить разве что незначительного монстра? По спине пробежали мурашки. Казнив того охотника, люди лишили себя единственной защиты. В подземелье наверняка остались десятки чудищ, а теперь, когда исчез камень, который удерживал их рядом с собой, они разбредутся по окрестностям.       Справа что-то выпрыгнуло в надежде достать волшебников, но ударилось о барьер. Чудище поднялось на лапы-хлысты и оскалило пасть. Непростительная наглость. Кори ударила его потоком энергии, разрушив барьер, и зверь захлебнулся в яростном напоре. Сзади раздался невнятный шум и потрескивание. Обернувшись, Кори увидела, еще одного обреченного, неподвижно лежащего на земле. Его оболочка начинала потрескивать.       — Учитель, слева.       Кори повернулась как раз вовремя, чтобы оглушить нападавшего.       — Сид? Сид, как ты?       — Зачем… руки связали? — хрипловато выговорил Сид. Кори облегченно выдохнула.       — Не используй пока силу, — предупредила волшебница. Если Сид и подчинил магию, он слишком ослаб, чтобы магичить. — Просто следи за ними.       — Сзади, — прохрипел Сид. Кори, не оборачиваясь, резко нарастила барьер. — Уже нет.       — Ты чувствуешь их?       Сид помолчал, а потом задумчиво ответил:       — Я… вроде того. Они мертвы, а я чувствую смерть. Нет, даже… замечаю. Это сложно объяснить.       — Я поняла, — упокоила его Кори. — У меня также с жизнью. Есть еще?       Сид долго не отвечал, и волшебница подумала, что он опять уснул.       — Слишком далеко, чтобы угрожать нам. Я… Я так устал. Можно, я посплю?       Кори испугалась его слов. Его вновь манило сражение с собственной силой. А если настанет момент, когда он просто не сможет без постоянной борьбы и полностью уйдет в себя? Впрочем, он действительно вымотался после всех испытаний. Она наконец-то осмелилась повернуться к темноте леса спиной и принялась пробуждать кальё.       Дальнейший путь не принес никакой радости. Темнота сгущалась, а Кори терзали безутешные мысли о том, кто она есть. Казалось, что двенадцать лет назад она наконец-то смогла вырваться из той трясины, в которую ее загнал Совет, но теперь она не была уверена на этот счет. Еще ей почему-то стало страшно за Карма. Напала такая тоска, будто она навсегда простилась с другом. «Нет же, — успокаивала она себя. — Просто мы давно не виделись, а тут столько всего навалились, вот и кажется всякая чушь». Противное ощущение не отпускало до самого рассвета. В попытке убежать от гнетущих мыслей Кори гнала кальё, так что в какой-то момент поняла, что животному нужна передышка. Она съехала с дороги, не слезая с кальё, и решила хоть немного не думать ни о чем.       Ветер молчал, лишь изредка касаясь верхушек деревьев нежными пальцами. Он ждал рассвета. Темнота уже рассеялась, и на ее место пришли серые сонные сумерки. Ветер любил наблюдать за этой незаметной сменой ночи и дня. Прекраснейший ритуал. Ветер не хотел разрушать тишину, разлившуюся в воздухе, не хотел бесцеремонно разрывать искусно сотканные полотна тумана, не хотел торопить день. Он наслаждался молча. Последние мгновенья ночи так же прекрасны, как первые мгновенья дня.       Кори вздохнула и подняла голову. В сумрачных тучах появлялись проплешины. И вдруг ей вспомнился тот бродяга с алыми глазами. Она видела его уже дважды — подозрительное совпадение. В первый раз она подумала, что он свихнувшийся бездомный, который рыщет в лесу в надежде найти что-нибудь съестное. Но второй раз, во сне… Можно сослаться на усталость и больное воображение, но во сне он точно появился не просто так. Он искал кого-то и подумал, что Кори и есть тот человек. Но зачем он ее искал? Много волшебников отдали бы последние пожитки, лишь бы расквитаться с Беловлаской, но тот сумасшедший обрадовался встрече, будто увидел старого друга в толпе людей. Быть может… Внутри все похолодело. Как она могла стать такой неосторожной? Ведь этот бродяга может охотиться за Сидом. Если заговорщики выведали, что Сид ученик Беловласки, то дела — хуже не куда. Кори закрыла глаза. Она не в силах остановить их. Рано или поздно люди старца найдут Сида и, если не схватят, то попытаются переманить на свою сторону, а это самый нежелательный исход. Как объяснить мальчишке, который едва не обрекся, что заговорщики ищут не исцеление, а власть? А ведь Сид уже в том возрасте, когда никакие доводы не переменят его мнения. Кори глубоко вздохнула. Предельная осторожность — вот что ненадолго остановит людей старца. И людей Совета. Кори открыла глаза и смотрела за тем, как разрастаются просветы в тучах. Слишком шаткое равновесие.       До города они добрались, когда солнце поднялось настолько, что народ уже выбирался под его ласковые лучи. Несмотря на ранний час, улицы заполнялись людьми. Кори хотела быстрее отдать камень в местный Совет, но боялась идти туда с Сидом. Она гнала к знакомой питейной, где сдавались комнатки на несколько ночей. Пару раз она едва не сбила зазевавшихся прохожих. Хозяйка питейной любезно предоставила комнатенку, окно которой выходило в безлюдный проулок, и согласилась время от времени заглядывать к больному мальчику. Несмотря на дешевизну, в комнате было относительно чисто, стоял настил и табурет. Кори уложила мальчика и попросила принести к обеду горячей воды и миску бульона. Просыпаться Сид не торопился.       Оставляя мальчишку одного в таком состоянии, Кори горько жалела о том, что у нее нет знакомых в этом городке, и в который раз кляла себя за то, как поступила с Сидом. Тем не менее, она отправилась в отделение Совета, где толстенький мужичок, встречавший гостей, тут же занял волшебницу утомительной беготней по местным начальникам.       — Он нагонай-эт! — вопит знакомый голос.       Сид и не думает останавливаться. Он бежит по бесконечному лесу пугающе темных деревьев. Их ветви, цепкие и колючие, силятся поймать его. Шипящий голос сказал, что эти деревья — страхи. В любой другой момент Сид бы удивился, насколько их много, но сейчас он не успевает ведь то, что гонится за ним, гораздо опасней. Смерть. Его собственная магия. Она пыталась поглотить его, но шипящий голос заставил Сида бороться. И потом, когда мальчик почти что сдался, шипящий голос принял облик человека и помог. Сид не знает, кто или что прячется за этим голосом, но это друг. Это его единственный друг и единственное существо, которому он может доверять наверняка.        Главное не останавливаться. Сил не так уж много.       — Нуж-ж-жно бэйжать и бороть-с-с-са всу ж-ж-жизнь, — напоминает шипящий голос. Звучит неутешительно.       Сид задевает ногой корень темного дерева и падает. Его тут же накрывает неугомонный страх. Он видит, как проигрывает своей магии и обрекается, как в облике жуткого зверя он нападает на Кори и Раас.       Холодная ладонь хватает его руку, тянет вверх, прочь от дерева, и страх отступает. Сид вновь на ногах, и девушка-змея тащит его за собой, подальше от наступающей смерти. Спутница немного пугает Сида внешностью. У нее неестественно серая кожа, будто долго-долго не видевшая солнце, бескровные губы и серые с проседью волосы, хотя выглядит она молодо. И этот шрам во все лицо, из-за которого она слепа на один глаз… Но серая девушка-змея — его друг и спаситель, поэтому Сид гонит сомнения прочь.       — Прос-с-ст-и. Здэйсь нельз-йа говор-ить о том.       — Ох, ничего себе!.. Это ж Сид.       Сид насторожился, услышав знакомый мальчишечий голос. Нет сомнений, это Дарн. Но почему здесь слышен его голос?       — Он на-йаву. Нуж-ж-жно вэйрнуть-с-с-са. Тэйб-йа ждут, и нуж-ж-жно пойэсть.       Сид оборачивается, чтобы удостовериться, что его магия не сможет достать его ближайшее время.       — Сэйчас-с-с!       Сид с трудом открыл глаза и увидел растерянного Дарна. Тот стоял с ведром воды в руках и глупо таращился. Сид недовольно зажмурился и, укутавшись в одеяло, хотел спать дальше.       — Ну ничего себе! Это ж наш Сид! — послышался тоненький голосочек Мар, и надежды на сон растаяли, будто дымка. — Ты какими судьбами к нам опять? Вы же вроде куда-то ехали с сестрицей. Или уже обратно? Или камушков не хватило? А-а-а, поняла. Неужели вас выгнали? Ну, если выгнали, то мы вам, конечно, поможем как-нибудь. Вона у родственницы какие комнаты!       — Мар, да захлопнешься ты уже? — взревел Дарн. — Ты помнишь, что хозяйка сказала? Что здесь мальчик больной. То есть болеет Сид, понимаешь ты, дурья башка? — Мар надулась и замолчала. — Ему покой нужен, а не болтовня твоя. Ты чего, кстати, Сид, захворал?       Сид открыл глаза и вздохнул. Они от него не отстанут.       — Не знаю даже, — прохрипел он спросонья. — Простудился, говорят.       Брат и сестра задумчиво кивнули.       — Похоже на то, — заключил Дарн. — Ну да не боись, мы тебе тут воды принесли, чтоб умыться. Мар, тащи супец.       Девчонка, гордо задрав голову, вышла из комнаты. Дарн проводил ее взглядом до двери и покачал головой.       — Совсем от рук отбилась! Она, к слову, видала тебя сегодня, — начал Дарн, приготавливая воду для умывания. — Наплела, будто тебя кто-то связанного вез. Она-то толком и не разглядела ничего: сама сболтнула, что всадник тот, ну, с которым тебя видела, как сумасбродный несся. Вот Мар — сказочница нашлась!       Сид лежал, прикрыв глаза и устало наблюдал за другом. Слова Дарна казались такими незначительными и лишними. Ну и зачем ему, Сиду, знать, что там опять выдумала Мар? Чем это поможет? Сид раздраженно поморщился.       — Да ты умойся пока, а я тебе постель сменю.       Это было первое дельное предложение, — после супа, разумеется. Когда Сид залез обратно под покрывало, появилась Мар с миской жидкого, но мясного супа. И тут Сид понял, что действительно проголодался. И что борьба с собственной магией отняла слишком много сил.       Ребята еще много болтал о чем-то, и ссорились, и посмеивались, и хоть Сид понимал, что с ними стоит поболтать, чтобы отвлечься от проблем, продолжал сосредоточенно поедать похлебку и жевать черствый хлеб. Суета раздражала его. Когда пришла Кори и отослала ребят, Сид вздохнул с облегчением и отставил пустую миску.       — Я устал, — проговорил мальчик, не дожидаясь расспросов. — Я устал убегать и бороться с ней, устал бояться, что в любой момент могу обречься, что из-за меня кто-нибудь пострадает. Не хочу провести так всю жизнь. И я… я не знаю, что делать.       Кори не отвечала. Сид взглянул на нее и заметил, что она в кой-то веки накинула на плечи форменный плащ. Учитель не любила одежду Совета и почти никогда не носила ее за стенами Темного замка. Видимо, не подумала снять. Неужели так переживала за ученика? Или боялась, что он уже обрекся и разнес полгорода?       — Когда пробуждалась моя магия, она работала наоборот, — внезапно и тихо начала Кори. Она не смотрела на Сида, будто рассказывала сама себе. — Помнишь: жизнь и смерть зеркальны. Когда мне было лет пять-шесть, а от моего прикосновения увядали цветы и дохли насекомые, я думала, что я обрекаюсь. Еще я думала, что это проклятье за то, что моя мать изменила мужу, зачав меня от чужеземца. Пока мне искали учителя, который бы разобрался со всем этим, я пыталась заставить магию работать правильно. Часами держала мертвых жучков на руках, пытаясь оживить их. Тогда мне казалось, что жизнь можно вернуть так же легко, как и забрать. Ну и, яснее ясного, ничего не получалось. А потом я услышала, как дядя говорит обо мне. Он говорил, что я живу за счет чужих жизней, что я забираю чужие силы, потому что своих у меня нет. Тогда… я испугалась настолько, что обречение могло бы начаться взаправду. До сих пор не понимаю, почему обошлось. Наверное, магия была слишком слаба. Во-о-от. И я стала избегать людей, чтобы не навредить им, старалась ни с кем не общаться.        — Даже с Кармом? — сам не зная почему, спросил Сид.       — Мы познакомились потом. В общем, я потеряла надежду и ждала, когда за мной придет палач. Но жена моего дяди заметила, что со мной что-то неладное. Ох, она была чудесной женщиной! Правда. Она очень долго не могла завести детей, поэтому взяла меня на воспитание.       Кори рвано вздохнула и замолчала. Сид с трудом верил, что Кори решилась рассказать ему что-то из своей жизни, и не до конца понимал, почему учитель так себя ведет. Но он не перебивал. Ей и без того тяжело давались слова.       — Это был единственный человек из семьи, который меня любил, единственный, кто занимался мной. Она была очень доброй и поэтому многое прощала. Частенько она и сама ввязывалась в мои шалости. Короче, она не имела ни малейшего представления о воспитании детей.       Кори грустно улыбалась, а у Сида от этой улыбки щемило сердце. Судьба учителя вдруг напомнила его собственную. Кто знает, сколько еще ей довелось пережить?       — Так вот в то время, когда пробуждалась моя магия, эта женщина носила под сердцем ребенка, и вот-вот наступал срок. Она была так счастлива, что у нее наконец-то будет карапуз. И я тоже была рада. Я не думала, что мне будут уделять меньше внимания или что-то в этом духе. Нет. Я наоборот хотела помогать с мелочью, чтобы проводить больше времени с тетей. Ну вот, она заметила, что я не показываюсь ей не глаза, а если показываюсь, то быстро сваливаю. И как-то она меня поймала один на один и заставила все рассказать. Оказалось, что дядя ей ничего не объяснял, чтобы не расстраивать. Она меня выслушала. А потом сказала то, что помогло мне принять свой потенциал. Она сказала, что это не проклятье, а благая сила, которая способна на величайшее чудо — возвращение жизни. Но я еще не знала цену жизни, я была слишком мала. За жизнь платят болью, терпением, а иногда собственной жизнью. Она оказалась права. К сожалению.       Снова тишина. Видимо, эта женщина, о которой говорила учитель, умерла или что похуже.       — Да, Сид, жизнь очень-очень хрупкая вещь, а я с абсолютным непониманием дела обрушивалась всей своей силой на несчастных букашек. Конечно, они попросту дохли от такого напора. Уже потом я поняла свой второй прокол. Моя магия не способна дать жизнь засохшей мошке, потому что невозможно привязать жизнь к разрушенному телу. Все равно, что к дорожной пыли. Казалось бы, простая истина, а до меня это долго доходило.       Некоторое время Кори сидела, закусив губу, размышляла, о чем умолчать.       — Она сказала это, взяла мою ладонь и приложила к своему животу. Там была жизнь. Я почувствовала очень четко. Я слышала дыхание ребенка, ощущала, как бьется его сердце, как он улыбается.       Кори посмотрела прямо на Сида. На ее глазах застыли слезы. Сид растерянно смотрел на учителя и не знал, куда деться.       — Сид, твоя сила точно такая же. У нас разные источники, но… они продолжение друг друга. Жизнь сменяется смертью, а из праха возрождается новая жизнь. Понимаешь? Забрать жизнь легче легкого, но ты попробуй забрать чью-то смерть. Ты можешь спасать, можешь творить величайшее чудо, возвращая к жизни. Поэтому ты не должен убегать от своей силы, не должен ее бояться. Это не проклятье, Сид. Если ты примешь ее, она станет величайшим даром.       — То ес-с-сть правда, — прошипел знакомый голос.       — И знаешь… я не позволю тебе отнять чью-то жизнь. Хотя бы потому, что это нарушение свода правил.       Сид глубоко вздохнул и уставился в окно не в силах больше выносить пронзительный взгляд учителя. Она будто заглядывала в душу, будто читала его мысли и чувствовала опасения. К тому же Сид был ошеломлен и растерян. Слишком многое нужно обдумать.       — А вы?.. — начал Сид, но замолчал. Он не успевал осознавать то, что делал. Он закрыл глаза и сосредоточился на вопросе. — Вы возвращали кому-то жизнь?       — Да, — коротко ответила Кори. Вопрос об обратном действии магии Сид не осмелился задать. Скорее всего, Кори не ответит, а если ответит, то так, чтобы он не смог понять. Для учителя и без того слишком много откровений за один раз.       Они сидели молча. У Сида в мыслях творился бардак, который никак не удавалось разобрать. Он едва соображал после выматывающего сна. Одно прояснилось точно: магия пробуждается болезненно не только у него, и не всегда это притворяет обречение. Да и слова Кори и девушки-змеи немного успокоили его. Теперь он знал, что делать, осталось понять как. Но это позже. Сейчас действительно стоило отдохнуть. Хотелось напиться чая Раас и завалиться в постельку. Казалось, что дома все беды отступят.       — Когда поедем?       Кори как-то беспомощно пожала плечами.       — Я постараюсь закончить доклад к вечеру. На эту писанину уходит уйма времени. — Кори повернулась к Сиду, и в глазах ее вновь плясали привычные огоньки лукавства. — Что, соскучился по Раас?       — Ну не по вам же, — отшутился он.       Кори глубоко вздохнула, делая вид, что обиделась, и тут же набросилась на Сида, намереваясь отомстить щекоткой. Сид кое-как отбивался. Единственный ущерб, который он причинил учителю, — стянул платок, под которым она прятала белесую прядь.       Послышался стук и голос Дарна:       — Можно?       — Да! — сквозь смех крикнул Сид. — Дарн, спаси!       Кори к тому моменту сменила тактику. Она захватила голову Сида и принялась тормошить его волосы, но когда в комнату вошел мальчишка, отпустила ученика, будто ничего и не было. Сид тут же отсел от учителя подальше и попытался исправить кошмар, который устроила Кори с его волосами.       — Да не переживай. Твое гнездовье завитушек вообще не изменилось, — невозмутимо заметила Кори, расставляя на табурете, принесенные Дарном вещи, но когда посмотрела на вошедшего мальчишку, застыла. Тот с круглыми от ужаса глазами уставился на Кори, будто вот-вот забудет дышать от страха. Сид недоуменно переглянулся с учителем.       —Дарн? — позвал Сид друга. — Ты чего?       Тот сглотнул и перевел взгляд на Сида, а потом опять на Кори, будто боялся, что она вырвет его сердце, пока он не видит.       — Вот видишь Сид. Даже твой приятель поражен, насколько точно я описала недоразумение на твоей голове. — Кори подмигнула напуганному мальчишке и принялась обрывать листья с лекарственной травинки. Однако улыбка ее стала какой-то… натянутой. Видимо, она догадалась, что испугало Дарна.       — Я могу идти? — чувствовалось, мальчишка сделал немалое усилие, чтобы голос звучал ровно.       — Погоди, — Кори протянула ему несколько былок другой травы. Дарн вздрогнул и взял травинки, не касаясь пальцев девушки, но так, чтобы аккуратность, с которой избегал прикосновения, осталась незамеченной. Сиду учитель предложила остаток букетика.       — Обрываем листы с палок, палки, Дарн, выкинешь. Листики меленько рвем и в кувшин. Прости, Сид, я опять убегу писать доклад. Ты и сам понимаешь: чем быстрее я его допишу, тем быстрее ты попадешь в руки Раас, а уж она-то тебя в два счета подлатает. А пока что заботу о тебе я поручаю Дарну. Вы ж вроде подружиться успели?       — Вроде того, — ответил Сид, а Дарн кивнул.       Сид мельком глянул на друга. Он сосредоточенно смотрел на травинку, не поднимая взгляд на учителя, сидящую напротив. Руки его едва заметно дрожали, но мальчишка пытался спрятать их за табуретом, чтобы не увидела Кори. Дарн напрягся, как тетива, и Сид упорно не понимал, что так пугает его друга.       — Вот и славно. Значит, Дарн. Я сделаю завар, и как подостынет, чтоб пить можно было, нальешь Сиду. И проследи, чтоб он выпил всю кружку. Потом он отрубится. А когда проснется, еще раз заставь кружку выпить. Вот. Надеюсь, вечером я приду, и мы поедим вместе. Ах да. Если проголодается, приготовьте ему каши.       Сид поморщился, представив, что весь день его будут пичкать горьким настоем и кашей.       — Уж откуда ты, сестрица, такой мудрости понабралась? — съязвил он. — Ты ведь даже рану себе залечить не можешь.       Кори очаровательно-угрожающе улыбнулась.       — Ты, видать, уже достаточно поправился, чтоб шуточки отпускать? Тогда, может, лучше потренируешься, пока меня нет, или книжку какую почитаешь?       — Понял, — сокрушительно вздохнув, ответил Сид.       Когда Кори залила траву кипятком, она потрепала Сида на прощанье и, выходя из комнаты, сказала:       — Сид, постарайся расслабиться. А ты, Дарн, позаботься о нем. Я на тебя рассчитываю.       — Позабочусь, не волнуйтесь, — выдавил Дарн, улыбаясь через силу.       Когда дверь захлопнулась, Дарн еще несколько мгновений сидел неподвижно, прислушиваясь к стихающему скрипу половиц. Но едва замолкнув, звук начал набирать силу.       — Платок-то верни, — в дверях появилась недовольная мина учителя. — Я, конечно, понимаю, боевой трофей и все такое, но на солнце уже припекает.       — Прости,— виновато улыбаясь, Сид отдал отвоеванное в неравной битве.       И Кори ушла. А Дарн безмолвно подошел к окну и долго провожал кого-то взглядом.       Пока в комнате царило молчание, Сид еще раз прокрутил в голове встречу Кори и Дарна. Воришка уже видел учителя, но издалека, что же теперь, при личном знакомстве, испугало его? Что вообще может испугать обычного человека во внешности Кори? Разве что… Белесая прядь. О, как можно быть таким болваном! Дарн видел эту треклятую прядь, потому что он, Сид, стянул платок учителя. Воздуха вдруг стало не хватать. Сид несколько раз вдохнул полной грудью, прежде чем успокоился. Если Дарн так сильно испугался «колдовскую метку», значит, кто-то из близких ребятам людей пострадал от «ведьмы» или «чернокнижника». Тогда переубедить Дарна задача не из легких. Но нужно отвечать за свою глупость.       — Ну и? — требовательно спросил Сид. Он не сомневался, что Дарн вывалит сомнительную историю про какую-нибудь ведьму. — Чего ты ее испугался?       Дарн медленно отошел от окна и сел на пол рядом с кроватью. Мальчишка долго не отвечал, и Сид хотел уже повторить вопрос, но тут в комнату ворвалась Мар. Она захлопнула дверь и плюхнулась рядом с братом.       — Какая у тебя сестра чудная! Как только ее баалчане за ведьму не считают? — как всегда без смущения выдала девчушка. — Глазища не нашенские совсем, да и волосы меченные. Ну да вроде добрая. И уставшая. Наказала за тобой, Сид, присматривать. — Девчушка пихнула брата в бок. — А ты что думаешь, Дарн?       Дарн огромными глазами уставился на сестру. Мар растерянно глянула на Сида.       — А что я такого сказала? Ну, ты извини, Сид, что я ее с ведьмой сравнила. Ну, похожа ведь маленько. Такая… приметная что ли.       Сид неопределенно пожал плечами. Он ждал реакции Дарна на слова сестры. Судя по тому, что наговорила Мар, никаких происшествий с «ведьмами» у них не случалось. Неужели судьба сжалилась, и хоть эта проблема обойдет его стороной?       — Неужели вы ничего не слышали про Беловласку?.. — испуганно прошептал Дарн, глядя только на Мар.       Сида будто пронзило стрелой. Это прозвище… Откуда оно известно обычным людям? Или они тоже волшебники? Сид сосредоточился на своих чувствах, но не нашел ни намека на присутствие магии — необъяснимое ощущение полноты, которое незаметно витало в обществе волшебников. В этом смысле он находился будто в пустой комнате. Может, у людей так зовут какую-то ведьму, а Кори дали прозвище, потому что она похожа? Нет, это бред. Даже заклятому врагу не пожелаешь прозвище людской ведьмы. Значит… Люди просто знают о том, что учитель волшебница? Не поэтому ли она всегда скрывается?       — Что-то знакомое… Это ведьма что ль какая? — предположила Мар. — Да брось, Дарн. Уж эта явно не ведьма, хоть и похожа. Эта добрая слишком. Да и она сестра Сида. Уж не думаешь ли ты, что он тоже колдун?       Сид не знал, как реагировать на слова девчушки. Вроде бы и хорошо, что он не похож на колдуна, а вроде и обидно. Впрочем, сейчас главное, что хотя бы Мар такого мнения.       — Она не ведьма, — тихо сказал Дарн. Теперь он боялся смотреть и на Сида. — Она… Ну да, ты ж еще не родилась. Короче, Беловласка это палач Ордена Саламандры. Орден держит под присмотром оборот и добычу камушков и работает сам по себе, ну, то есть короли к нему отношения не имеют. Вот это знают все. Но никто никогда не говорит, что в Ордене есть люди, которые тайно расправляются с контрабандистами, ну, или с должниками там, — короче, с теми, кто встал на пути Ордена. И вот Беловласка такой палач. Она ужасно жестока и беспощадна. Ей плевать, кого казнить. Но самое главное! Практически всюду, где ее видели, она оставляла после себя смерть. Она будто сеет погибель… — Дарн замолчал, предавая словам больший вес. — Да, она не ведьма, хотя вот уж кем ей быть! Баалчане несколько раз проверяли ее, но она ни разу не выдала себя.       Воздух вновь закончился. Сид прикрыл глаза и представил сад рядом с домом, ветрожива, легко рассекающего воздух, и запах теплой земли. И наконец сделал вдох. Хорошо хоть ни Дарн, ни Мар не обращали на него внимания. Выходит, учителя пытали? И не раз? Он и представить боялся, что ей пришлось перенести. Впрочем, она и сама хороша. Палач… Вот и не понадобился вопрос об обратном использовании ее магии. Нет! В голове не укладывается! Разве Кори способна кого-то казнить, тем более «сеять погибель»? Она же… Сид пытался найти ей оправдание, но наткнулся на мысль, что не может. Он слишком плохо знал этого человека. Он знал ее как учителя, но совсем не знал ту Кори, которая была до его появления. Она ведь почти ничего и не раскрывала о себе, а Раас считала, что Кори расскажет, если захочет и принуждать ее не стоит. А вдруг Кори скрывала свое прошлое именно потому, что стыдилась или боялась… спугнуть ученика. Да и потом, слухи не рождаются на ровном месте, у них есть почва.       Сид закрыл лицо руками и притянул колени, сжался в комок. Все эти мысли и проблемы… Все навалилось разом. Нужно время, чтобы все обдумать, понять, кто друг, а кто нет. Но времени нет. Вот эти ребята, которые сидят перед ним. Что он может им сказать? Как себя вести, чтоб не выдать свою сущность и помочь учителю? А стоит ли ей вообще помогать?       — С-с-стоит.       — Это, конечно, все красиво ты сказал, Дарн, — послышался насмешливый голос девчушки, — но вот откуда ты знаешь-то? Тебе кто наплел в пьяном бреду, а ты и поверил?       Сид оторвал руки от лица, чтобы посмотреть на Дарна. Ведь Мар попала в точку. Сид с удивлением подметил, что она не такая легковерная, какой кажется, и сообразительней, чем он считал.       Дарн смутился. Он начал заламывать руки, а взгляд его забегал.       — Знаю, и все тут… — пробубнил он.       — Ну, знаешь! — Мар всплеснула руками. — Наворотил чушь какую-то, у мужиков, небось, упитых наслушался, а теперь пугаешь нас! Перед Сидом тебе не стыдно, а? Он же наш друг, а ты про его сестрицу такую дрянь говоришь. А потом: «Знаю, и все». Ну, ты балбес!       — Нет! — Дарн вскочил и начал расхаживать по комнате. — Ты не… Ох, это слишком опасно. — Он недоверчиво покосился на Сида.       — Что? — возмущенно поинтересовался Сид. — Я-то чего?       Дарн ничего не ответил. Он долго смотрел на Сида, но в какой-то момент вздохнул и покачал головой.       — Прости, Сид. Ты не виноват. Ты… Тебе-то досталось как раз больше всего.       Мальчишка жестом подозвал сестру ближе, а сам подвинулся к Сиду. Дарн огляделся, будто кто-то мог прятаться в маленькой комнатенке, и полушепотом начал:       — Во-первых, пообещайте никому не говорить. Ни сестре, Сид, ни родителям, подружкам, торговкам, Мар. — Ребята послушно кивнули. Это выглядело нелепо, если бы речь не шла о безопасности Кори. — Идет. Во-вторых, не перебивайте и не шумите. — Дарн вздохнул, собираясь с мыслями. — Ну, короче. Мар, тебя еще не было, а мне было около года — ничего, конечно, я не помню. Знаю со слов отца. Так вот. У отца был друг Керн. Они были очень близки, как братья. Не знаю, что стряслось, но в нашем городе появилась Беловласка. Она тогда еще не была слухом или забытой страшилкой, как сейчас, а была настоящим кошмаром. О ней все знали и боялись. Даже имя ее произносить боялись! Видимо, Керн перешел дорогу Ордену. Беловласка пришла в его дом. Он жил один, на окраине — у городской стены. Отец рассказывал, что в доме был погром, когда он туда вошел. Побита посуда, сломаны столы, стулья, даже настил, где спал его друг. Что-то разлетелось в щепки, будто взорвалось. Где-то были проломаны стены. Полная разруха. И Крен лежал на полу. Целехонький, будто помер во сне. Это было жутко странно. Ни камушков, ни ценного ничего не взяли. Отец со своими друзьями, конечно, стал разбираться, что стряслось. И вишь ты, одна старуха-соседка сказала, будто ночью слышала шум, а потом увидела, как по улице идет деваха с белой прядью в волосах. Бабка, конечно, перепугалась, и долго в этом не сознавалась. Ну да ладно. Через несколько лет, когда мне было лет пять-шесть, наверно, очень рано утром мать отправила меня к знакомой, которая в деревне за городом жила. Не помню, за чем: толи за яйцами, толи за молоком. Ну да ладно. И вот я шел по дороге из города, и увидел девушку с белой прядью. Она была того же возраста, что и твоя сестра, Сид. И выглядела точно так. Глаза, рост, лицо — ну один в один. Я ее рассмотрел, потому что какое-то время мы шли на равных. И да, запомнил ее, очень хорошо запомнил, потому что сильно приметная — не забудешь. Ну и я рассказал об этой странной девке отцу. Он аж побелел. И рассказал про Керна. И наказал держаться от Беловласки подальше. К тому времени о ней уже забывалось. А теперь я увидел твою сестрицу, Сид, и прям щелкнуло — она.       — Да что ты мелешь? — возмутилась Мар. — Как это может быть она, если ты сказал, что та девка того же возраста была, что и тетя Кори!       Дарн утвердительно закивал головой.       — Именно! Здесь-то и есть самое интересное. Отец со своими друзьями после смерти Керна начали о Беловласке разведывать. О ней ходит уйма слухов. Никто не знает ее настоящее имя, никто не знает, кто она такая, где родилась, где живет, есть ли у нее родня. Она приходит незаметно, будто не из этого мира, и незаметно исчезает. И никто не видел ее не месте убийства. Поблизости, но не рядом с трупом. И она не стареет. Есть такой слух, будто она не ведьма, а Деванта, — но ведь не похожа совсем. Другие считают, что она демон, не из книги Баала, а более и более древний. Демон смерти, которому не страшна кара Баала, потому что тот не властен над более древними созданиями, чем он сам. Еще говорят, будто она Ваниора, или ее помощница, или одна из пяти лирл, принявшая людской облик, которая карает грешных. Но самая распространенная версия с демоном. Раньше люди верили, что Беловласка пожирает души людей и поэтому остается вечно молодой. Со временем она голодала больше и больше и не могла насытиться. Она иссыхала, пока не разлетелась в прах. Но разве может этакая древняя сущность так просто сдохнуть? Она перерождается. И когда я увидел ее в детстве, она уже возродилась.       У Сида голова шла кругом. Какой демон? Какие души? Неужели люди способны из слухов слагать такие жуткие легенды? Хотя бы то, что Дарн рассказал про друга отца, звучало правдоподобно. Этот мужчина совершил преступление, а Кори в качестве палача от Совета казнила его. Причем этот Керн сопротивлялся, потому что так странно разнести дом умудрились бы только маги, сражаясь с помощью энергии. Кори победила и забрала его жизнь. Вот оно — темное прошлое учителя. Кори казнила по указке Совета, наводила ужас на людей и волшебников. Просто не верится! Но все сходится. Не раз ее называли Беловлаской, и она всегда огрызалась или обижалась за это. Наверное, она и сама боялась Беловласки.       — Та умэйрла. Тэйпэрь она другай. Измэйн-илас-с-сь.       Да, теперь о Кори не скажешь: «Оставляла после себя смерть». Теперь она борется с обреченными, в основном, да на всякие задания ездит типа этого. Или не только?.. Что мешает ей просто не говорить о казнях?       — Нэйт, то нэ так!       Но Сид не услышал девушку-змею, потому что Мар решила высказаться:       — И ты в самом деле веришь в эту бредятину с демоном и пожиранием душ? Дарн, тебя праведники не похищали?       — Можешь не верить — дело твое. Но и я, и та старуха видели одного и того же человека, который просто и-де-аль-но подходит под описание Беловласки. К тому же отец просто так меня бы не предупреждал на ее счет.       Мар смиренно вздохнула.       — Лишь потому, что вся эта болтовня про Беловласку кажется мне отдаленно знакомой, я поверю в кое-что из твоей чуши. Но. Как ты объяснишь, что Сид ее брат? У твоего демона-на-привязи-у-Ордена вроде никого не было.       — А ты посмотри повнимательней на Сида и вспомни его сестру.       Мар уставилась на Сида, а тот не знал, куда деться. Они с Кори не похожи, но тут Дарна ждет разочарование. Трюк «от разных отцов» Сид хорошо запомнил.       — Похожи друг на друга даже меньше, чем два любых лесных жителя, — подытожил Дарн.       — Потому что мы от разных отцов, — вступился Сид. Ему понадобилось достаточно самообладания, чтобы голос звучал спокойно.       Мар указала руками на Сида и улыбнулась брату, дескать: «Вот все и прояснилось». Но Дарн не отступался.       — Так ты же сам говорил, что родителей не помнишь! Откуда тебе знать, от каких вы отцов? Это она тебе и наплела, я прав?       Сид беспомощно смотрел на чересчур оживленного Дарна и не знал, как выкрутиться. Сам себе и насолил! Ну, ничего. Главное не показывать, что «жуткая теория Дарна» произвела должное впечатление.       — Я думаю, что Орден просто-напросто готовит преемника Беловласке. И это ты, Сид. Прости, что я тебе такие жуткие вещи говорю, но зачем еще ей понадобилось с тобой возиться?       Сид молчал. Дарн ударил по больному. И ведь его слова походили на правду больше всего. Почему вообще он, Сид, попал к Кори? Пожалуй, этим вопросом и стоило задаться с самого начала. Скорее всего, что-то произошло с его родителями, и он попал в руки Кори. Но что с ними произошло? И почему-то потом учитель не передала ребенка родне его отца и матери. Она его оставила себе на воспитание. Зачем? Ей еще и двух десятков не исполнилось, когда он родился. Сид не помнил никого кроме Кори и Раас, следовательно, ему было максимум три года, когда он попал к Кори, потому что он совершенно не помнит, когда это случилось! Разве такое ужасное для ребенка потрясение как отрыв от родителей может совсем не запечатлеться? Или кто-то поработал над его памятью?.. Но суть не в этом. Зачем учителю, молодой и несерьезной, такое бремя? Это… Это неразумно. Она не похожа не человека, который из жалости позволит другому, даже если это ребенок, испортить ее жизнь, поэтому о каком-то сострадании речь не идет. Значит, ей выгодно иметь ученика.       Сид понял, что слишком долго молчит. Нужно хоть что-то ответить Дарну, чтоб он не заподозрил, насколько весомы его слова.       — Ну, ты, конечно… — пробубнил Сид и покачал головой. — Как я могу поверить в это? Я же всю жизнь… Ты просто не представляешь, что за человек моя сестра. Поэтому как ты можешь говорить о ней так? Ты видел ее. Разве она способна так зверствовать, а потом смеяться со мной? Да и про пожирание душ совсем ты перебрал. Не может же она правда не стареть? Извини, Дарн, но ты дурак, раз поверил в этот бред.       Но задал совсем не дурацкий вопрос. Так зачем он нужен Кори? Была идея, что учителю нужна магия смерти. В какой-то степени похоже на правду, хотя не совсем понятно, зачем ей это. А теперь еще появилась теория о том, что учитель готовит преемника для Совета. И это звучит более убедительно. Стало быть, ему придется стать палачом после Кори? По спине пробежали мурашки. Она ведь не раз повторила, что жизнь и смерть зеркальны, только магу смерти более естественно казнить. Но с другой стороны, она не слишком-то горела желанием приобщать ученика к миру магии. Ей выгодно, что никто не знает о ее будущем преемнике, но совсем не выгодно ничего ему не говорить до пробуждения его магии. В любом случае, он не случайно оказался у Кори, совсем не случайно. И это сулит мало хорошего.       — Что же делать?.. — вслух пробормотал Сид, сам того не заметив.       — Бежать, — без промедления посоветовала Мар. Сид удивленно посмотрел не нее, будто она появилась из воздуха. — Болтовня Дарна, конечно, бредятина редкостная, но понятно одно — она обманывает тебя. Вы действительно похожи на родных не больше, чем камень и дерево. И кто знает, зачем она тебя с собой таскает. И, Сид, по поводу Беловласки звучит не правдиво, но… Она прям точь-в-точь подходит под описание. Будь отец в нашем городе, он б наверняка подтвердил.       Бежать?.. Возможно, она права. Ничего больше не оставалось. Но бежать сейчас — самоубийство. Он слишком устал для этого.       Сид покосился на кувшин с заваренными травами. Он налил себе кружку, как и наказала Кори, и осушил ее.       — Что ты наделал?! — завопил Дарн. — Тебе нужно мотать прям ща, а ты!.. Ты же вырубишься сейчас.       Сид взглянул на мальчишку с выпученными от возмущения и страха глазами и, пожав плечами, проговорил:       — У меня совсем нет на это сил. В другой раз.       — Другой возможности может и не быть! Что ты за дурень, Сид? — не унимался Дран.       — Да заткнись ты! — прервала его сестра. — Ему покой нужен, а не вопли твои. И уж тем более не побег. Сид, когда решишься, приходи к нам жить. Мы тебе всегда рады. Идет?       Сид завернулся в покрывало и что-то согласно проворчал.