8 часов назад.
Прикосновение льняной наволочки неприятно холодило щеку, но Росс продолжал всё сильнее зарываться в подушку, словно надеясь спрятаться там от своих проблем. За окном было очень темно, свинцовые тучи закрывали небосвод, принося с собой мелкий, промозглый дождь и северный ветер, задувавший в щель под окном. Очередной порыв заставил его задуматься об одеяле, но подниматься или даже двигаться ему было не под силу. В данную минуту, как впрочем и практически все послеполуденные часы, он прокручивал в голове их разговор за завтраком. Его поведение было недостойно называться джентльменским, а уж тем более товарищеским. — Утро доброе! — чуть ли не подпрыгивая от радости, в дверях появился Эндерс; лицо освещала ясная, искренняя улыбка. Улыбка, которую Росс почти никогда за ним не замечал. — Какое у нас блюдо дня? — живо поинтересовался он, оглядывая стол, хотя судя по витающему на седьмом небе настроению, его бы не расстроила и запеченная крыса. — Вареный картофель, — отозвался Полдарк, скользя по нему взглядом и снова поворачиваясь к окну. — В тебя сегодня опять вселился мистер Ворчун? — полюбопытствовал Эндерс, усаживаясь за стол и с жадностью налетая на еду. — Ага… — поддерживать радостную беседу сил не было, как не было сил и признаться самому себе, что он злился. Только вот на кого? На Эндерса, который вдруг счастливо порхает по дому и по двору, в предвкушении возвращения в будущее, а встретившись с Россом, печально отводит глаза? Или же на себя? За то, что… «Нет! Я ни в чем не виноват, это всё Эндерс. Помощничек, черт бы его побрал. Дал Джорджу повод вцепиться в него клещами, а теперь проваливает себе спокойно.» На Эндерса злиться было проще… Блондин начал беззаботно трещать, что на этот раз ему рассказал Браги. Слушая в пол уха, Полдарк вынес из этого только то, что сегодня пора было уходить. Пальцы непроизвольно сжались в кулак, что не могло не укрыться от Джонсона. Эндерс вздохнул, неохотно впуская в полное предвкушения сердце терпкие нотки вины. — Росс, может ты все-таки…? — Я же сказал нет, — глухо отозвался Полдарк. — Просто ты тут сид… — Сколько раз тебе еще повторять, что это окончательное решение?! — неожиданно резко прервал его Росс, швырнув ложку на стол. — Пруди! Убери со стола, мы поели! На втором этаже раздались торопливые шаги. Эндерс замер, не дожевав кусок — его никто и не потрудился спросить, закончил ли он. — Быстрее! Где тебя черти носят! — зло крикнул он, пронзая взглядом появившуюся на лестнице женщину и не спуская с нее яростно сверкающих глаз, пока стол не опустел. Встревоженная поведением хозяина, служанка поспешила скрыться. Всё это время Эндерс не переставал с жалостью смотреть на своего друга. Он прекрасно понимал, что творится у того на душе, прекрасно понимал, в какой беде бросает его, отдавшись воле богов. Он также догадывался, почему Росс огрызается именно на него, и что вероятно, зная его вспыльчивый, как огонь на ветру, характер, потом еще будет в этом раскаиваться. Не желая портить последний день в Корнуолле мелкими ссорами, Эндерс сделал попытку вдолбить немного здравого смысла в приятеля, пока еще было не слишком поздно. — Я вообще-то еще не доел, — осторожно начал он, прерывая звенящую тишину. — Дома позавтракаешь. — Росс, почему ты злишься? — Я не злюсь, — он закусил губу. — Ну да, конечно… Слушай, я же не виноват, что так всё сошлось в один день… — А кто тогда виноват, Эндерс? Я? — Не то что бы я бросаю первый камень, но если бы ты не отправил свою записку… Кулаки сжались еще сильнее; костяшки белели под загорелой кожей, а Полдарк еле сдерживался, чтобы кому-нибудь не врезать. Поняв, что начал разговор не с того конца, Эндерс попробовал снова. — Я же предлагаю пойти со мной. Росс, это же возможность на миллион! Прикинь, совершенно новый мир, технологии, межконтинентальные перелеты, Интернет. Ты с ума сойдешь от восторга! — Конечно, сбежать от проблем, снять с себя ответственность, веселиться. Это так в твоем духе, Эндерс, что тебе в голову даже не приходит мысль, что от меня зависят жизни людей! Что я пытаюсь хоть что-то сделать для крестьян, бывших мальчишек, с которыми я рос. Если я уйду, всё развалится! — А знаешь, что я думаю? — разозлился Эндерс. — Я думаю, ты просто ищешь оправдания. Понял? Оправдания! Ты до дрожи в коленках хочешь «сбежать от проблем», как я, но боишься, потому что считаешь себя… а кем ты себя считаешь? Последним оплотом, стоящим против жадных банкиров? Ты родился не в том времени, Росс! До свободы слова еще гулять и гулять! Ты не сможешь побить систему в одиночку! — Кто сказал, что я не смогу? — с презрительно изогнутым ртом Полдарк взирал на него сверху вниз. — История сказала. Думаешь, ты такой уникальный? Да по всему миру полно таких людей, которые пытаются что-то сделать. И они сделают, я обещаю, они всё изменят. Но без тебя! — Эндерс умоляюще посмотрел на друга. — В данной эпохе ты всего лишь песчинка, ты не сможешь остановить океан, поэтому, пожалуйста, не надо гробить всю свою жизнь на это. — То есть ты предлагаешь просто уйти и всё бросить? Десятки мужей потеряют работу, если я оставлю шахту, десятки семей останутся без пропитания. А кто будет кормить этих остолопов? — он ткнул пальцем в потолок. — У них есть свои мозги, Росс! Не ты должен пытаться вечно помочь всем сирым и убогим. Поживи хоть раз ради себя! — О, как это предсказуемо с твоей стороны, — оскалился Росс. — С первого дня нашей встречи только о себе и думаешь, одно сплошное эго-эго-эго! — Ну да, может так и есть, — Эндерс встал из-за стола. — Тогда, возвращаясь к моему вопросу, от чего же ты не радуешься, а? Пляши, твой ненавистный эгоист уходит! Горбаться на своих крестьян! А знаешь, почему ты злишься? Из-за зависти. — Что?! — У тебя кишка тонка признаться, как тебе осточертело здесь жить. Жить так, как живешь ты, в постоянной борьбе, с постоянной головной болью за будущее. И вот появился я, сидел здесь два месяца, отвлекал от страданий по Элизабет, а теперь сваливаю. Конечно, как тут не обидеться? Кто тебя теперь развлекать будет? — Да нужен ты мне! — оскорбленно воскликнул Полдарк. — В тебе столько ослиной упрямости, что ты даже последний день с другом испохабишь, лишь бы настоять на своем, — Эндерс резко поднялся из-за стола и пошел к выходу. — Ты куда? — позвал Росс, встревожившись, что Эндерс больше не вернется. — Попрощаться с Вэрити, — бросил он через плечо, накидывая плащ. А над Нампарой сгущались тучи.***
Росс перевернулся на спину, разглядывая разветвленные трещинки в потолке и лениво повисшую в углу паутину. От постоянного ворочания рубашка сбилась, и теперь неприятный сквозняк холодил кожу на животе. В доме было тихо — он дал слугам выходной, и те наверняка сейчас веселились в местном трактире. Тишина ему почти нравилась, она позволяла вслушиваться в усыпляющий шелест дождя и различать приближение к дому всадников. До вечера оставалось всего ничего, а из-за погоды впечатление приближающихся сумерек только усиливалось. Скоро Эндерс уйдет, и действительно, кто его будет развлекать? Джордж Уорлегган? Или тюремный смотритель? Надо было что-то делать, только он понятия не имел что. Груз вины, груз ожиданий и ответственности впечатывал в кровать, и Россу оставалось только неподвижно лежать, раздумывая над своим несладким будущим. Вернется ли Эндерс? Может после Вэрити он решил не возвращаться. Кажется, дорожная сумка была прикреплена к седлу, когда он выезжал из ворот… Или нет? Росс яростно помассировал виски. Нет, он вернется. Несмотря на всё то, что прозвучало сегодня за столом, исчезнуть на такой ноте Эндерс бы себе никогда не позволил. Он просто не был таким человеком и ценил присутствие Полдарка в своей жизни. Да и сам Росс привязался к парню. Как его не грызло упрямство, он не мог не признать, что эти два с небольшим месяца Эндерс действительно делал его жизнь легче. Не в буквальном смысле, но он всегда умудрялся умалять значение каждой проблемы, которую Полдарку подкидывала жизнь, поднимал настроение, сам того не замечая, и за это он будет Джонсону вечно благодарен. Может стоило хотя бы выслушать его планы, его сны и разговоры с Асгардом? Тогда бы Росс знал, что сейчас творится в голове у друга. Ведь это же так просто. Эндерс постоянно что-то болтает в надежде поделиться интересным. Нужно было только слушать… Его размышления прервали чавкающие по грязи удары копыт — кажется, Эндерс вернулся. «В последний раз», услужливо подсказал внутренний голос, и Росс потряс головой, выбрасывая минорные мысли. Он встал с кровати и спустился в библиотеку, где были слышны звуки встряхиваемого от влаги плаща. — Как Вэрити? — негромко спросил он, облокачиваясь на дверной косяк. — Передавала привет, — раздалось из тускло освещенной комнаты. От взмахов тяжелой промокшей ткани, огоньки свечей беспокойно трепетали. — Просила меня приезжать еще. — Тебя долго не было. — Я потом гулял… По памятным местам… — развесив плащ на спинке стула, Эндерс повернулся к Россу в ожидании. — И… когда ты… уходишь? — Думаю, время у меня еще есть, но я хотел выйти заранее. Неизвестно, сколько до нужного места топать. Поэтому… — он пожал плечами, замолкая. — Слушай, Эндерс… — со вздохом начал Росс, — я хотел попросить прощения за… — Да знаю я, знаю, — с каким-то облегчением махнул рукой блондин, присаживаясь на краешек стола. — Ты вел себя как упертый баран, не хотел слушать моих доводов, ты раскаиваешься и больше так не будешь. — Учитывая обстоятельства, я действительно больше так не буду, — мужчина поджал губы. — Да ладно, что я, не знаю, как ты на всё реагируешь? Сначала наорешь, а потом извиняешься. Вот тебе на поверку и знаменитая вспыльчивость Полдарков. Росс почувствовал, как кончики ушей краснеют. Тут Эндерс зрил в корень. — Всё равно я считаю, что такого отношения ты не заслуживаешь. Извини. — Да к тому же я был прав, — как бы между прочим добавил Джонсон. — Ты был прав, — согласился Росс. — Значит, уходишь сейчас? — Ну… я же сказал, что времени до полуночи навалом, так что могу задержаться на пару минут. — Почему до полуночи? — Там что-то связанное с древними ритуалами, — он отмахнулся. — Рассказать? — Конечно, — кивнул Росс, улыбаясь. Эндерс не сдержал задорной улыбки в ответ; на левой щеке появилась ямочка. В камине уютно потрескивали поленья, изредка выбрасывая мелкие искры, которые гасли, не долетая до пола. Мужчины устроились в креслах друг напротив друга, пока один вкратце описывал беседу с Браги, а другой настороженно вслушивался. — Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что, — вынес вердикт Росс, когда Эндерс закончил. — Да почему? Я знаю, что иду за каким-то артефактом и должен им разбить рубин ровно в полночь. Хотя да, информации немного… — Вот именно. По-моему, всё это звучит подозрительно. — А мне и не нужны детали. Браги будет у руля, — возразил Эндерс. — Он опять завладеет твоим телом? — Да нет же… — Эндерс задумался, пытаясь объяснить. — Общаться он может действительно только во сне, но вот воздействовать на меня вполне способен и в реальном мире. Помнишь, когда я пришел ночью, тебе показалось, что я сам с собой ругаюсь? Так это был Браги. Я его как-то обозвал, а он мне за это мозг вынес, сволочь, — он предупредительно вскинул руки, но видимо в этот раз бог решил пропустить мимо ушей сомнительный комплимент. — И как это всё будет выглядеть? –никак не мог понять Росс. — Как бы объяснить… Я… вернее мое тело просто будет знать, куда идти. — Хмм… — Кстати, ты не одолжишь мне кое-что? — спохватился Эндерс. — Карту бы желательно и… что-нибудь тяжелое. Кирку, например. — Зачем? — Росс озабоченно нахмурился, сморщив нос. — Не знаю. Надо, — пожал плечами блондин, открывая стенной шкафчик. — Слушай, я возьму одну бутылочку? Ну так, на память. Буду хвастаться всем, что держу дома виски 18 века! — Эндерс, я тебе поражаюсь! Уходишь в ночь неизвестно куда, неизвестно зачем, понадеявшись на божественный компас в голове, и даже не волнуешься! — Вот за тем мне и нужна карта. Чтобы ориентироваться, если что, — хмыкнул Джонсон, пряча бутыль в сумку с остальными своими вещами. — Да держи уже свою карту! — в сердцах воскликнул Росс, пробегаясь пальцами по полкам и вытаскивая потрепанный, сложенный вчетверо лист пергамента. — Спасибо, — пробормотал он, вдруг затихая. Настал момент произнести фразу, которой Эндерс так боялся. Нельзя было сказать, что он не любил прощания — хотя кто их любит? — просто за всю свою жизнь людей, к которым он действительно привязался, можно было пересчитать по пальцам одной руки. — Ну, я наверное пойду? Росс неловко топтался на месте, не отрывая взгляд от друга. Что надо было сделать? Подойти? Обнять? — Будь осторожен, — попросил он, грустно сведя брови, из-за чего на лбу образовались дугообразные морщинки. — И ты… Росс? Не строй из себя героя, хорошо? — Не могу ничего обещать, — печально усмехнулся он. — Нет, серьезно. Я не хочу возвращаться домой, зная, что ты сгниешь через полгода в какой-нибудь тюрьме. — Выкарабкаюсь, — отозвался Полдарк, наблюдая, как поникший Эндерс теребит в руках замусоленную карту. Душа болела отпускать его одного, тем более с киркой… На кой черт вообще ему нужна кирка? — Ты можешь хотя бы сказать, в какую сторону пойдешь? — спросил он. — Чтобы, если что… — Росс не знал, как описать причину своего беспокойства. — Чтобы ты потом своего коня забрал? — предположил с улыбкой Эндерс, всё прекрасно понимая. — Да пожалуй, мне и самому интересно. Он разложил карту Корнуолла на столе, вглядываясь в неровном свете свечей в названия населенных пунктов; палец сам собой опустился слева от надписи Сейнт-Джаст. — Ха, а ты был прав, даже никаких указателей! — хохотнул Эндерс. — Короче, свое добро завтра ищи где-то здесь, — он посмотрел на Росса, который непонимающе склонился над картой. — Сейнт-Джаст… Там же ничего нет, одни поля да… — Полдарк застыл, вцепившись в край письменного стола. — Да что? Развивай свою мысль, время не резиновое. — Вот зачем твоему Браги нужна кирка, — на него накатило осознание. А затем ужас. — Это шахта. Тебя ведут в шахту. — Ну хоть что-то определенное. Тогда я еще и фонарь у тебя прихвачу. — Нет, ты не понял. Это заброшенная шахта. Её прикрыли, когда я еще был маленький, из-за грандиозного обвала. Говорили, что человек 20 там остались. — «Остались» в значении «погибли под завалами» или «оказались в ловушке без возможности» выбраться? — надтреснутым голосом спросил Эндерс. — Второе. Внезапно ночное путешествие перестало казаться таким вдохновляющим и увлекательным. Никто не предупредил, что он по сути вламывается в могильник. — Жуть… — пробормотал блондин, складывая карту ослабевшими руками. В комнате повисла загробная тишина, словно сам воздух наполнился скорбью событий прошлого и мрачными тенями умерших. — Я поеду с тобой, — хрипло прервал молчание Росс, — еще не хватало, чтобы ты туда один лез. — Что? Нет! — А я сказал да, — грубо отрезал Полдарк, начиная собираться. — Пока ты еще здесь, твоя жизнь на моей совести. — Опекун хренов, — пробурчал Эндерс, но осознание того, что он пробудет в компании Полдарка еще некоторое время, подслащивало пилюлю, и страх перед ордами мстительных покойников, скрывавшихся в темноте, начал отступать.***
Двое мужчин неторопливо скакали по заросшей ароматными травами равнине. Белый и черный кони. Блондин и брюнет. Их силуэты ярко выделялись на фоне почти зашедшего солнца, которое под конец дня соблаговолило пробиться через гряду сырых лохматых туч и теперь окрашивало небо ржаво-янтарными мазками. В воздухе пахло грозой, зверобоем и морской солью. Через полчаса одно небесное светило скрылось, уступив место другому — почти идеально круглому, серебристым бликом висевшему над дальними холмами. Под копытами на сумасшедшей громкости стрекотали цикады, но кроме этого тишину нарушал лишь шорох травы и далекий плеск ночных волн. В голове Эндерса крутилось только одно прилагательное, способное, несмотря на свою краткость, вобрать в себя окружающий пейзаж. Зловеще. Тишина давила, темная молчаливая фигура Росса чуть поодаль справа тревожила. Продолжать ехать в таком безмолвии было просто непомерно. Эндерс посмотрел на часы — стрелки показывали без пятнадцати десять. Совсем скоро всё кончится. — Некоторые мальчишки на спор лазили туда, чтобы доказать, что не боятся привидений… — вдруг заговорил Росс. От неожиданности Эндерс вздрогнул. — Чувак, мне сейчас лучше не становится. — Некоторые пропадали. — Хватит! — он попытался пнуть его сапогом, но Полдарк вовремя увел Черныша, заразительно смеясь. — Это правда. Конечно, убивали их не привидения, а собственная глупость, если ты вдруг испугался. Эндерс оскорбленно фыркнул. — Сейнт-Джаст была одной из самых первых шахт. Много разработанных коридоров и спусков на нижние уровни. Если не знаешь дороги, легко потеряться. Особенно глупым горделивым детям, желающим доказать что-то своим сверстникам. — Как хорошо, что я знаю, куда идти, — без особого энтузиазма пробормотал Эндерс. — И правда… Я очень надеюсь, что по пути нам не встретятся детские скелеты. — Росс! Полдарк, неожиданно подхвативший хорошее настроение, так и продолжал поддразнивать Эндерса, пока последний внезапно не замер и, словно повинуясь неведомой силе, повел лошадь влево. — Ты куда? Дорога идет прямо. — Срежем. Здесь будет быстрее, — слегка монотонно отозвался Джонсон. Последнюю пару часов он ощущал в себе необычное, пылающее присутствие. Это было совсем не похоже на «компас», как предполагал Росс. Все его естество просто знало, куда нужно ехать. Словно он был там сотни раз, словно даже с закрытыми глазами мог понять, как близко находится шахта. Полдарк и не думал оспаривать его старшинство в этой поездке, послушно поворачивая Черныша вслед за темной фигурой. Он тоже чувствовал, что развязка близка. Через 10 минут езды по мокрой, щекочущей лодыжки траве оказалось, что Эндерс был прав. За поворотом показался остов заброшенной шахты; будто замок Дракулы возвышающийся на холме. Полуобвалившиеся стены приветствовали их в молчаливом торжестве; сквозь многочисленные щели проникал лунный свет, а темнеющие провалы окон и дверных арок напоминали пустые глазницы. — Прибытие в пункт назначения… — бесцветно выдал Эндерс, подражая навигатору. Он спешился с лошади и медленно подошел к нависающей над ним постройке. Здесь было тихо. Чертовски тихо. Росс стоял рядом, не проронив ни слова. Шутки про потусторонние силы перестали казаться забавными. — Готов спускаться? — спросил он, прерывая молчание. Теперь, когда нужно было переходить к основному действию, Росс понял, что должен взять бразды правления в свои руки. Оставив застывшего на месте Эндерса, круглыми глазами глядящего в один из проходов, он закинул на плечо сумку с его вещами и холщовый мешок, а в правой руке возник зажженный фонарь. — Пошли. Он похлопал Эндерса по спине, легонько подталкивая вперед, к каменной коробке. Внутри, как Росс и ожидал, прикрытый широкой доской находился люк, ведущий вниз, под гору. Полдарк отшвырнул доску пинком сапога, и на мужчин повеяло затхлостью. — Я так понимаю, я иду первым? — насмешливо спросил Росс, освещая фонарем отсыревшую деревянную лестницу, уходящую глубоко в шахту. Эндерс слабо кивнул. «Один бы я туда ни за что не сунулся…» Хотя Джонсон знал, что это неправда. Конечно бы сунулся. Его тянуло вниз по двум причинам, и неизвестно какая была сильнее — зов богов или возвращение в будущее. Мужчины один за другим стали медленно спускаться по хлипкой лесенке, опасаясь, что вот-вот любая из перекладин может отломиться под тяжестью ног. Спуск был недолгим, по ощущениям примерно таким, как Росс помнил по «Уил-Лежер». Нащупав под подошвами твердую землю, он помог слезть слепо шарящему Эндерсу. — Не могу представить, что я бы здесь делал без света, — пожаловался он, вглядываясь в длинный коридор, под уклоном уходящий вниз. Его слова отразились от стен, эхом разносясь вдаль. Эндерс поморщился, а когда всё стихло, вдруг осознал, насколько мертвенная и оглушающая тишина их окружает. — Видимо теперь поведу я, — вздохнул он, принимая фонарь, и уверенно шагнул в неизвестность. Минуты медленно текли одна за другой, каждый оборот секундной стрелки становился вечностью в этом мрачном, богом забытом месте. Каменная кишка, то сужаясь, то расширяясь, давила на сознание, и Эндерс начинал ощущать приступ клаустрофобии, но упорно шел вперед под мерное капание дождевой воды, проникавшей через породу. Разветвления, спуски, новые лестницы — ничто не могло сбить его с толку; горевший в груди огонь распалялся всё сильнее, приближаясь к цели. Сзади раздавался тихий скрежет — Росс помечал мелком дорогу, чтобы не заблудиться, как многие до него. Эндерс снова посмотрел на часы — 23:26 — и позволил себе улыбнуться уголками губ. Ощущая, что они близко, он обернулся к Россу, но тот от чего-то ойкнул и попятился. — Ты чего? — У тебя глаза светятся, — прошептал Полдарк, нервно сглатывая. — Что, правда? Ух, хотел бы я посмотреть со стороны! Это наверное из-за Браги — он чувствует приближение артефакта. — Браги или не Браги, а ты выглядишь жутко. — Потерпишь, мы почти рядом. Эндерс сделал шаг, как вдруг под сапогом что-то хрустнуло. Посмотрев вниз, он с громким криком отскочил, чуть не сбив с ног Росса. — А вот и первый скелет, — прокомментировал тот, с любопытством осматривая кучку костей в полуистлевших лохмотьях. — Ага, то есть это по-твоему уже не попадает под категорию «жутко»? — съязвил блондин, брезгливо переступая через останки. — Не мертвых людей надо бояться, Эндерс. — Ну да… Скажи это себе на обратном пути… Еще несколько десятков метров, и он остановился перед удивительно гладкой стеной и ткнул в неё пальцем. — Здесь. — Здесь ничего нет. — За стеной, идиот. То, что мне нужно, за стеной. Он ощущал, как вполне себе реальные волны жара забегали по телу. Сейчас каменная порода притягивала Эндерса так, словно он все еще был богом, а за ней была замурована Идунн. Росс приложил ухо к стене и стал простукивать, пока в одном месте, скала глухо не отозвалась в ответ. — И естественно, боги прячут свои артефакты в тех местах, где от неудачного удара может случиться обвал, — отметил он, вздыхая и доставая из мешка две кирки, одолженные у Джима. Парнишка крайне удивился, когда Полдарк заявился вечером, требуя инструменты «на ночь», но без лишних вопросов протянул их своему работодателю. — Постарайся не угробить нас, — попросил Росс, отдавая кирку Эндерсу. — А ты как всегда в меня веришь, — хмыкнул он. Сжав рукоятку в руках, словно крикетную биту, Эндерс замахнулся и со всей силы врезал по нужному месту, вызвав сноп искр. По стенам пробежала дрожь. Джонсон инстинктивно втянул голову в плечи. За спиной устало вздохнул Полдарк, закрывая лицо ладонью. — Послушал и сделал с точностью наоборот. — Ну извини, я не такой профессиональный шахтер, как ты, — огрызнулся блондин, бросая кирку, которая со звоном покатилась по скользкому камню. — Подними, — строго сказал Росс, подходя ближе. — Подними, будешь смотреть и повторять за мной. Взяв свою кирку, он точным и обрывистым ударом высек в стене отверстие размером со спичечный коробок. Нерешительно встав рядом, Эндерс постарался приноровиться к темпу друга, и работа заспорилась. Физический труд вытеснил из головы мысли о шахте, о темноте, о завале; страх исчез. Вскоре, после череды четких звенящих ударов, каменная кладка сама начала обваливаться, и в обнажившейся нише сверкнуло что-то металлическое. — Мьёльнир–сокрушитель. Вот мы и свиделись снова, — раздался голос, так похожий на Джонсона, но гораздо более мягкий, властный, медоточивый, от чего у Полдарка по спине побежали приятные мурашки. — Что? — одновременно спросили Росс и Эндерс, поворачиваясь друг к другу. — Ты сейчас что-то сказал. — Я не… Браги! — Ты прав, Эндерс. Близость молота увеличивает мою силу. Блондин скривился, как от зубной боли, в то время как Росс смотрел на него, как на психа. — Фу, Браги, твою мать, не делай так! Мне мой речевой аппарат самому нужен. — Ты сейчас поразительно похож на душевнобольного, — сказал Полдарк, напряженно сжимая губы. — Пора бы уже привыкнуть, Росси. Стоп… Мьёльнир?! Серьезно? Какого хера молот Тора делает здесь?! — Оружие такой силы уже давно пришлось нам спрятать в Мидгарде, чтобы неприятель не завладел им. — Разве его не только Тор может поднимать? — вопрос был адресован куда-то в воздух, и хотя самого Эндерса такой способ коммуникации не смущал, но под шокированным взглядом Росса становилось немного неловко. Его губы снова задвигались против воли. — Это лишь старый миф, Эндерс. Ваш оракул должен был знать. — Ты забываешь, кто наш оракул. Олаф вполне мог это упомянуть между третьим и четвертым косяком марихуаны, но к тому времени его обычно никто не слушает. — Это Браги? — снова подал голос Росс, немного отошедший от разговаривающего с самим собой Эндерса. — Типа того. Я и мой уговаривательный голос. Браги — это Росс, Росс — это Браги, — он взмахнул рукой в театральном приветствии. — Ему не следовало приходить сюда, — безразлично отозвался бог. Тем временем Эндерс извлек из ниши Мьёльнир за кованную рукоятку. Тяжелый молот оттягивал руку, он едва мог удерживать его прямо; железная, украшенная витиеватой росписью головка грозила упасть вниз. — Почему именно Мьёльнир? Почему бы не разбить камень обычным молотком? — Рубин, что ты носишь в кожаной сумке, тоже является объектом огромной мощи. Уничтожить его может лишь равное по силе оружие. Видишь, не зря ты был отправлен именно сюда, Эндерс, хотя и так рьяно оскорблял меня, пытаясь обвинить в обратном. — Почему это время? — Меньше чем через 70 лет все скандинавские боги спустятся в Мидгард, чтобы жить среди смертных… — Да-да-да, потом начнутся гонения, обвинения в язычестве и прочее. Помню я эту историю. — Мы будем пользоваться любым имеющимся в наличии оружием, но после одного из особо жестоких нападений молот будет безвозвратно утерян. Это последнее время, где мы еще знаем его местонахождение. — Росс, ты должен мне помочь расколоть эту штуку. Я один этот молот не подниму. — Хорошо, — Полдарк потряс головой от такого количества информации, пытаясь взять себя руки, а потом перехватил прохладную рукоятку. — Сначала попрощайтесь, Эндерс. Как только рубин будет разрушен, общение прервется, и я буду знать, что тебя пора отправлять назад. «Теперь действительно всё.» Блондин поднял печальный взгляд на своего друга; пальцы вмиг стали какими-то скользкими и слабыми, и Росс, не готовый к такой тяжести, выпустил оружие из рук. С гулким стуком Мьёльнир упал на землю, вызвав вибрацию каменных сводов. — Дорогу назад найдешь? — спросил Эндерс, запустив пальцы в волосы. От грусти и одновременного предвкушения скорого конца у него перехватило дыхание. — Найду, — Полдарк улыбнулся в ответ, подбирая оставленную в углу сумку. — Не забудь свои вещи. И телефон. — Да… телефон — это главное. Поставлю фото в рамочку, — усмехнулся он, повесив предложенную сумку через плечо. Все важные слова, которые он хотел сказать, которые следовало говорить в таких случаях, выветрились из головы. Вместо этого он снова нес какие-то глупости. — А, к черту приличия! — Эндерс не сдержался и со счастливой улыбкой обнял его до хруста костей. — Доволен? — Росс широко улыбался, высвободившись из захвата. — Спрашиваешь! А теперь давай расхерачим эту хренотень! — Бог поэзии… — покачал головой Полдарк, берясь за свободный конец рукоятки. Стрелки показывали ровно полночь. Рубин был выложен на небольшую ровную площадку и тускло переливался кровавыми оттенками, словно предчувствуя скорое уничтожение. Молот был занесен, две пары рук подрагивали от напряжения, и древний божественный артефакт со всей силы обрушился на драгоценный камушек. Бесконечные секунды полета, момент прикосновения, и со стеклянным скрежетом рубин был раздроблен, вдавлен, превращен в каменную пыль. Мьёльнир достиг земли. Вспышка. Орудие ярко полыхнуло, выпуская во все стороны ниточки слепящих недолговечных молний. Каменная кишка сотряслась от внезапного удара. Губы двинулись сами собой, голос тихий, почти неслышный, обращался на этот раз только к Эндерсу. — Ему не следовало приходить сюда… Блондин вскинулся, испуганно посмотрев на Росса. Тот выпрямился, прислушиваясь к подземному гулу, приближающемуся, становящемуся всё громче и требовательнее. Земля под ногами начала подрагивать в такт бьющемуся пульсу, с потолка сыпалась мелкая крошка, с булькающим звуком падая в собравшиеся под ногами лужи. Росс прекрасно знал, что это означает. Обвал. А он слишком далеко от поверхности. Смертельно далеко. — Беги! — крикнул Эндерс, отталкивая его в сторону с которой они пришли. — Ты еще успеешь! Он почувствовал приятную дрожь, пробежавшую по всему телу; кожа рук стала мягко мерцать, разгоняя подземную тьму. Эндерс не отрывал глаз от Росса, который, завороженный повергающим в трепет зрелищем, медленно пятился назад. Новый толчок. Теперь они были здесь, в самом эпицентре. — Росс! — он снова крикнул, выводя друга из транса. Полдарк кивнул, отворачиваясь. Но было уже слишком поздно. Прямо над его головой по потолку пробежала трещина. Сама по себе она была абсолютно безвредна, если бы на пути не встретился выступающий осколок горной породы. Трещина обогнула его основание, распространяя свои цепкие щупальца всё дальше по коридору, а камень, под воздействием непрерывной тряски откололся и устремился вниз. — Росс! Осторожнее! Он тихо всхлипнул, даже в царящем шуме услышав звук хрустнувшей кости. Полдарк на ватных ногах развернулся к Эндерсу, в глазах удивление, по лбу пробежала тонкая струйка. Кровь… А потом колени подкосились, и капитан рухнул, как поломанная кукла. Секунды бежали — первая, вторая, третья — но казалось, что Эндерс уже лет сто стоял и смотрел на упавшего друга. В ужасе заметив, как свечение кожи усиливается, он бросился к неподвижному телу. — Росс! Нет, нет, нет… Не смей! Росс! Лицо заливала кровь, ресницы трепыхались крыльями мотылька, полуоткрытые глаза невидяще смотрели перед собой. Он тряс его, хлопал по щекам, умолял, угрожал. Он знал, что сейчас исчезнет. Крепко обхватив Росса, он покачивал его взад-вперед, словно убаюкивая. Что делать что делать что делать??? Он попытался подняться, перенести его подальше, в безопасное место. Беда в том, что здесь такого не было. Беда в том, что он не был уверен, дышал ли Росс вообще. А потом был только белый свет. Белый свет, заполнивший его тело, совсем как два месяца назад. Чувство легкости, от которой хотелось летать. И мысль билась в голове. Не смей бросать его, Браги, слышишь? Я тебе этого никогда не прощу!