Она не видит

Спустя неделю факультет энергетики закрывает зачетную неделю. Часть первой стипендии Пака испаряется, но зато в кармане появляется распечатка билетов на самолет в Сеул на восемнадцатое июля и обратный на начало сентября. Впереди сессия и жаркий сухой июнь, но сокурсников Пак Чимина это мало волнует — в баре неподалеку от университета уже начался самый разгар пьянки. Это была пятница, и парень уже договорился переночевать у какого-то одногруппника, чем в дешевом хостеле. И все-таки, действительно, это хорошо, когда не надо завтра на работу, и послезавтра, и вообще. Стипендия — подарок богов! И только одно плохо — на их факультете практически нет девчонок. А Чимину везет. Девушка-администратор с горячих источников Ли Ёнсоль внезапно звонит, найдя его номер в списке старых броней, и хочет «встретиться» на выходных. Пак абсолютно не против и после разговора думает, что стоит сохранить контакт в телефоне на будущее. \\\ — А кто у тебя записан в контактах как «Вампир»? Уже третий раз звонит. Может, возьмешь трубку? — кто-то машет вибрирующим телефоном, который был непредусмотрительно оставлен на столе, обращая на себя внимание парня. — Не тронь! — Пак делает последнюю затяжку и тушит сигарету в пепельнице, которую выкурил только наполовину «за компанию». Но его не слушают и пальцем проводят по экрану, принимая вызов. — Алло, это телефон Пак Чимина! — одногруппник уже под хорошим градусом, и ему становится еще веселее, когда на другом конце провода оказывается тонкий женский голос. Он прикладывает палец ко рту, прося Пака этим жестом успокоиться и не выхватывать мобильник. Чимин фыркает и теперь не спешит забирать телефон. Отлично — главное, что не ему приходится отвечать на звонок, однако все равно раздражает. Его безумно раздражает, что, когда он хочет отдохнуть, Хаяси начинает капать ему на мозг своим присутствием в его жизни, где бы она находилась в этот момент. Её не должно сейчас быть. К их столу подходит официантка, чтобы убрать опустевшие бутылки из-под алкоголя, тарелочки с закусок и чтобы принять новый заказ. Под это копошение и пьяный угар нескольких человек, не особо умеющих пить, парень хочет слинять в уборную, но его останавливает рука с телефоном. — Эй, ты что, её бросил? — снявший до этого трубку парень слегка ухмыляется и протягивает ему мобильник с заблокированным экраном. — Она ревела в трубку и хотела, чтобы ты приехал. И Чимин осознает, что Хаяси никогда не плакала. Пугалась — да, но не плакала. Он быстро заходит в журнал звонков и набирает вызов последнего контакта. Мицуко, как назло, не берет трубку. \\\ Такси из Окаямы до Тамано стоит очень дорого, дешевле, чем самолет в Сеул, но все же. Еще и потрясающие выходные испорчены. Весь путь Пак старается дозвониться до девушки, гудки идут, но трубку не поднимают. Харука тоже не знает, что произошло, с ним не связывались, и он тоже не может дозвониться. Пока такси стремительно добиралось до городка, Фурукава успел зайти к семье Хаяси. Беловласой там не оказалось, родителям она сказала, что «ушла подышать воздухом». — Дура, возьми трубку! — срывается Пак на родном языке, исчерпав терпение в попытках дозвониться. Телефон нервно полетел на соседнее место в заднем ряду старенького авто, он скользит и, чертыхаясь, скатывается в ноги через пространство между сиденьем и пассажирской дверью. Через пару секунд раздается мелодия звонка. Весь салон обволакивают шипящие и свистящие звуки ругательств копошащегося внизу парня в поисках только что брошенной вещи. И хорошо, что таксист тактично молчит и просто следует по маршруту. — Алло! — наконец отвечает на звонок парень. Но на другом конце провода совсем не тот голос, что он хотел услышать. Ли Ёнсоль. Она звонит, потому что уже добралась до Окаямы. — Прости, появились… неотложные дела. Сегодня не получится, — он снова извиняется и сбрасывает вызов, отвлекаясь на водителя, который спрашивает, куда поточнее его доставить. Хотел бы и Пак это знать. Машина останавливается у автобусной остановки возле сквера, где Чимин однажды был с Хаяси. Парень бегло прикладывает банковскую карту к аппарату для оплаты поездки, проверяет на месте ли ключи, телефон и прощается с таксистом. Стоило для начала вновь связаться с Харукой и спросить, где тот уже искал девушку. Дом, сквер, в котором сейчас был Чимин, бар, продуктовый магазин, парк и несколько кварталов около дома — перечисляет ему друг. «Хоть бы не убилась где-нибудь», — приходит крайняя мысль в его голову. Раньше он даже не задумывался об этом, но, по сути, все мы люди, и такая вероятность существует. И вновь набирает номер девушки. Идут монотонные гудки. Он уже собирается сбросить, но вызов принимают, и слышится тяжелое дыхание с другого конца провода. — А-алло! — глотает воздух ртом от неожиданности. — Это Чимин! Мицуко, не молчи! Где ты?! Скажи, я приду! — Я не знаю… я потерялась, — ее голос надрывается, хоть и старается говорить спокойно. Такое у людей бывает, только после долгих рыданий, когда они все еще не успокоились. Чимин думает, что ему делать — прерывать звонок, чтобы узнать у Фурукавы, что дальше, ни в коем случае нельзя, она может второй раз не ответить. Да и местность он не так хорошо знает, как остальные. Но придется самому пытаться найти, главное — что она жива. — Что ты слышишь рядом? Поговори со мной, и я найду тебя! — Музыка. И голоса, будто что-то празднуют, — девушка начинает успокаиваться, и на фоне ее голоса Чимин и вправду едва слышит голос ведущего со звуковых колонок. «Похоже на свадьбу или юбилей…» — он начинает вспоминать банкетные залы и рестораны Тамано, которые ему хоть когда-то попадались на глаза, но ничего не получается. — Иди ближе к музыке, я скоро буду, хорошо? И не бросай трубку. — Угу… Пак бежит домой, не сбавляя скорости, даже когда начинает колоть в боку. Все заведения такого типа уж точно должны знать женщины, а значит и госпожа Фурукава. \\\ Чимину стало легче, когда он сел в машину Фурукавы. Он был рад, что в тот момент решил именно так. Эта семья была действительно хорошей и очень доброй, и плевать, что когда-то госпожа Фурукава ворчала на слепую девушку, она больше делала это для вида. Старшее поколение семьи расположилось на переднем ряду, Пак сел сзади. Он переключился на громкую связь, чтобы взрослые могли тоже быть в курсе. Они проехали мимо ресторана «Море», там играли свадьбу, но музыка была другой, пары кафе и какого-то банкетного зала, название которого Чимин не увидел, он был закрыт и не подсвечивался. Он беспокойно ерзал на сидении и вглядывался в едва подсвечиваемые фонарями тротуары. — Вот она! — госпожа Фурукава, первой замечает белые волосы. И это оказался вовсе не общепит, а здание той самой государственной торговой компании, занимающейся морепродуктами. Цветной свет софитов, вырывающийся через закрытый забор, бегал по первым двум этажам здания в причудливых узорах и формах, громко играла музыка, и в микрофон пели старые песни. Возможно, они устроили корпоратив или отмечали что-то личное. Чимин быстро выбирается из машины, подбегает к одиноко стоящей возле фонарного столба девушке с кнопочным телефоном в руках и, выдыхая «это я», заключает в объятия, чтобы утешить. Рукавом футболки он понимает, что Хаяси все еще плачет, продолжает немного икать и всхлипывать. Это не потому, что она потерялась. Он уверен, в её жизни часто такое бывало, и она знает, что делать в такой ситуации и кому звонить. Случилось что-то серьезное, и ушла она не «погулять». — Ты хочешь домой? Мицуко отрицательно машет опущенной головой. — Хочешь поговорить? — слегка подергивает плечом, в которое уткнулась девушка, требуя от нее ответа. — А ты будешь слушать? — она выпуталась из крепкой хватки парня. Она на него обижена. Мицуко три раза пыталась попросить его выслушать, набирая его номер, а он не отвечал, значит не особо-то и хочет. — Буду-буду, пошли уже. Для начала следовало всех успокоить — Чимин поговорил со все еще ожидающей в машине семьей Фурукавы и позвонил их сыну. Хаяси сама позвонила своим родителям, она не знала, что на её поиски уже собрали столько людей. \\\ Пак сидел на пирсе и ждал, когда Мицуко начнет рассказывать, что же случилось на самом деле. Парень прекрасно понял, насколько обижена сейчас девушка, еще в такси по дороге домой. Хаяси уже успокоилась и выпила воды, которую оставили им Фурукава из своей машины. Где-то вдалеке в районе ресторана «Море» стали громыхать фейерверки свадьбы, смешиваясь со звуком разбивающихся внизу о волнорезы потоков морской воды. — Наверно, фейерверки это очень красиво. Когда их слышу, по телу бегут мурашки. Она улыбнулась, вертя в руках наполовину пустую пластиковую бутылку. — Чимин, а ты влюблялся? — Да. Мицуко немного помедлила, каждый из них задумался. — И каково это? — она решила первой нарушить эту тишину. — Сначала невесомо, воздушно, по-дурацки мило, — из уст Чимина непривычно вырываются нежные слова. Потому что Пак влюблялся только раз, в школе. А потом лишь увлекался. Безумное влечение ко всем остальным пассиям не содержало каких-то возвышенных чувств. Жизнь хлестнула ему по лицу суровым реализмом, миром, где все пропитано рыночными отношениями и личной выгодой. Он четко разделял в своей голове и сердце «люблю» и «нравится». Нравиться может многое, и обычно нравится то, что предложат. А любить можно только то, что выбрал и чего добиваешься сам. Так вот в Сеуле девушки себя «предлагали» Чимину, как и он себя. Любовью тут ни с чьей стороны и не пахло, но всех это всегда устраивало. — А потом, когда расстаешься… ощущение… что тебе расцарапали легкие, — ему было достаточно одного раза любить, и больше он не хочет через это проходить снова. — Интересно все это… Было ли в ее жизни все это? Испытывала? А кто был рядом в этот момент? Чимину внезапно захотелось, чтобы Мицуко испытала весь спектр чувств, которые только может ощутить человек — самые грязные, самые волшебные, самые приятные и режущие сердце острым ножом. Как с желтым цветом. С неба вновь сыпется золотой дождь из искр фейерверков, но уже ближе — госкомпания, и между залпами выстрелов Пак слышит: — Кажется, я влюбилась в тебя, Пак Чимин. Мицуко вздрагивает от неожиданности, когда её тонких губ касается что-то мягкое. Губы парня осторожно и трепетно дотрагиваются ее. Отстраняется и ненадолго замирает, своим дыханием опаляя кожу на щеках девушки — словно спрашивая «можно?». Его не отталкивают, а лишь рвано выдыхают от нахлынувших чувств. И тогда он вновь ее медленно и нежно целует. Без страсти, нежно. Он определенно не любит ее, доказывает себе в голове Пак. Осторожно убирая мешающую прядь белых волос за ухо, его пальцы перемещаются к шее, вызывая целую вереницу новых мурашек по молочной коже. Подушечкой указательного пальца он находит сонную артерию и считает пульс. Слишком быстро, словно сердце выпрыгнуло и уже колотится где-то под горлом. И его самого затягивает в эту эйфорию. «Хватит», — останавливает себя, когда замечает, что смолкли шипящие звуки фейерверков. Она молчит. Такое редко бывает. — Зачем? — спокойно и без дрожи в голосе выдает, будто ничего и не было. — Ты же сказала, что любишь меня. А когда тебя целует любимый человек, это всегда похоже на фейерверк, — Пак это слышал в разговорах одноклассниц и видел в сопливых аниме. Ничего лучшего он в этот момент не придумал. — Только не рассказывай об этом Харуке, — первым возвращается к диалогу. — Почему? — Мицуко не возражала, ей был без разницы этот аспект, была просто любопытна причина. Ей тоже не хотелось бы трепаться о таком. — Мне перед ним будет неудобно, потому что мы с тобой не встречаемся. Звезды на небе кажутся Паку безумно красивыми в эту ночь, и о поцелуе с девушкой он ничуть не жалеет, ему тоже было приятно. Такие моменты в жизни стоят того, чтобы сделать их запоминающимися. И, кажется, ему хочется повторить, но уже посмелее. — Если у меня и есть по отношению к тебе какая-то любовь, то, скорее, платоническая. Я не вижу в тебе девушку, без обид, — он шмыгает носом и указательным пальцем чешет его, он не будет врать. Но и сам чувствует, что эта ситуация стала слишком неловкой после его слов. — А я бы переспала с тобой, Пак Чимин. Пак с удивлением смотрит на слепую. На ее лице одна беззаботность и наслаждение. Эти слова явно вырвались между строк, но точно не по ошибке, она хотела и намеревалась их сказать. И нет, она не предлагала себя. Она говорила о том, что сердце выбрало и хочет добиться. «Она сильная, — заключает парень. Люди редко говорят напрямую и открыто о своих чувствах, особенно дети своим мамам и папам, стесняются. Намного легче сказать это незнакомцам, но Пак — не незнакомец. — Но вряд ли мы до этого дойдем». — Тогда тебе придется сначала соблазнить меня. Если у тебя получится, то по рукам — переспим. — Обещаешь? — она протянула кулачок с торчащим навстречу парню мизинчиком. Хаяси знала, как выбить землю у Чимина из-под ног. Потому что каждый человек знает, что дурацкая детская клятва, скрепленная мизинцами, впоследствии оказывается самым крепким обещанием в жизни, как бы ты не говорил, что это не серьезно. И Пак уже ничего не может сделать. «Зараза», — смеется про себя и переплетает их крайние пальцы руки в клятве. — Пойдем, — не разрывая «мизинчикового союза», он перехватывает ее ладонь, притягивает, помогая подняться с бетонной полки, и размещает, как обычно, на сгибе локтя. «С каких пор это стало естественным?» — спрашивает он себя. Ведь он не Харука, и не любит заботиться о других. Как бы то ни было, теперь если не так, то под рукой как-то пусто и чего-то не хватает. Это похоже, будто вас разлучили с вашей любимой мягкой игрушкой и вы теперь спите без нее. Кажется, Хаяси Мицуко еще та лиса. Пак не понимает, зачем он все это делает и зачем с каждым разом заходит все дальше. Сначала спасает её в дождь, потом завязывает дружбу и ходит в супермаркет, празднует ее «день рождения», срывает все планы, целует и на грани дойти до постели. Как от зонтика можно перейти к почти сексу? И самое главное — он сам это выбрал. А это, по его логике, приводит к любви.