Она не видит

Тихонько приотворилась входная дверь. Стараясь не шуметь, чтобы быстро проскочить мимо вернувшегося старшего поколения Фурукавы, Чимин скользнул к лестнице и на цыпочках поднимался в свою с Харукой комнату. Незаметно для себя он не дышал все это время, и только когда закрыл за собой межкомнатную дверь, он шепотом выдохнул протяжное: «Бляяяять…» и скатился по стене. Необъяснимая эйфория праздничных выходных, что толкнула его сегодня провести такое время с Хаяси Мицуко, напортачила и теперь спряталась в шкаф. Ну никак парень не мог так себя вести в обычной жизни! А предупредить его опьянённую от отдыха голову некому было. Точнее, это мог сделать Пак Джихён, но для этого надо быть в курсе дела. А о своих странных взаимоотношениях с Мицуко Чимин даже Фурукаве не рассказывал. Как тут еще остановить его… — Что с тобой? — Харука, что был в комнате, оторвался от своих записей за рабочим столом и обратил на корейца свой взгляд через стекла очков с диоптриями. Сидящий на корточках с опущенной головой Чимин не отвечал и лишь стал ворошить волосы, словно может таким способом выкинуть отрывки памяти о сегодняшнем дне. Хорошо, можно было бы поболтать пару минут с Мицуко. Чисто из вежливости. Потому что ему действительно жалко девушку, и он искренне хотел завязать с ней редкую дружбу, основанную на правде. Но вписываться в ее жизнь таким образом, как все произошло, он не хотел. Тут, как раз, была острая необходимость присутствия Харуки — наличие третьего, чтобы их прогулка не выглядела двусмысленной и настолько… интимной? — Я облажался, — выплюнул изо рта Пак. Он облажался перед собой. Тяжело вздохнув, он поднялся, метнул рюкзак в угол и, прихватив полотенце, хотел пойти в душ, но раздался звук сообщения. С короткого телефонного номера банка пришла СМС с зачислением двухсот тысяч йен на карту, выданную вузом в первый день. В чате переведенных посыпались сообщения — все радовались первой стипендии. Чимин даже не знал, что она прописана в договоре обмена студентов, он вообще не очень-то внимательно его читал. «Так значит, мне и работать не надо? Деньги и сами сыплются в карман?» — что ж, было действительно в этом дне для Чимина что-то недвусмысленно хорошее. Ему определенно больше не надо надрываться на подработке в порту. Пак отложил телефон и пошел к двери. Он уже взялся за ручку, но замер. Ему надо предотвратить катастрофу, пока она касается только двоих — ему надо опередить Мицуко. — Я… я подружился с Мицуко… — почти беззвучно сказал парень, оставляя на Харуку выбор: услышать это или нет. — Так что, — он подбирал правильные слова, что вновь не дадут понимания в другом ключе, — наверно, мы теперь друзья. — Не поверишь, мне уже позвонила Хаяси, — Харука немного рассмеялся. — Давайте погуляем завтра втроем? «Она все-таки опередила меня». \\\ Хаяси Мицуко невероятно счастлива, когда слышит приближающиеся шаги к ее калитке и знакомые голоса. Она нетерпеливо теребит в руках поводок своего щенка, которого тоже берет на прогулку, и еле-еле сдерживает свои ноги на месте. Ей так и хочется поскорее окунуться в свою молодость за пределами дома, тем более что сегодня ей можно не беспокоиться — двое небезразличных к ней людей будут рядом. А значит не страшно, что можно заблудиться или попасть под машину. На улице уже почти стемнело, солнце скрылось за горизонт, однако алое зарево в небе не позволяло погрузиться Тамано в полный мрак. Такие яркие закаты бывают только после дождей, а в городке он был, но, к сожалению Мицуко, ночью, под утро. А затем весь день палило нещадное солнце. Паку сегодня значительно легче, чем он ожидал: страшной неловкости не было, Харука стал его спасательным кругом в море. Старший стал ведущим в разговоре с девушкой, а Чимин — ведомым: он вкрапливался в приветственные формальности разговора настолько, чтобы его участие не вызывало подозрения увиливания от контакта. Он решил больше внимания уделить псу, даже выпросив поводок, изображая увлеченность. Но как только решили сдвинуться, Чимин протянул кожаную петлю другу: — Харука, возьми поводок. — Зачем, если он уже у тебя в руках? И тебе он вроде нравится, — будто понимая сказанное, Аки тявкнул. — Блин, да пора признать, что Хаяси обманули и что это не собака-поводырь! — нотки раздражённости заиграли в голосе Чимина. Тактичное замалчивание этого факта бесило Пака. В этой компании все абсолютно знали, что Аки обычный пёс, но озвучивать факт никто не хотел. И даже если обучать его с такого раннего возраста, то все равно ничего не получится. Он так и останется простым домашним питомцем, требующим ласки и игр. — И вообще, ты знаешь, что я не привык заботиться о других. — Тогда поможешь Мицуко? «Черт», — Пак вспоминает весь свой запас ругательств. В последнее время его слишком легко одурачить, его голова занята совершенно другим. Все очень похоже на какой-то криминал: Чимин в нем преступник, а все окружающие — следователи; и любой разговор, касающийся каким-то боком девушки-альбиноса или наоборот — совершенно не связанный с этим, но впоследствии выводящий на слепую Хаяси, кажется допросом, где он почти всегда проигрывает следственной группе. Жестко, но Пак сам дурак, раз думает не о том постоянно. И без слов он проделывает трюк, уже ставший привычкой — располагая руку девушки в кольце своей. Сегодня он не в куртке, поэтому свою он прячет в передний карман длинных спортивных шорт. Табун мурашек пробегает по телу, ужасно ледяные пальцы Мицуко, тревожат теплую кожу Чимина на внутреннем изгибе локтя. — Прости, они всегда холодные, — Мицуко чувствует реакцию и, извиняясь, смеется, прикрывая улыбку одной ладошкой. — Все в порядке, — на автомате выдает Пак, потому что в Корее так принято. Фурукава обходит Чимина вместе с псом, попутно наматывая поводок, чтобы укоротить его, он становится по другое плечо от корейца рядом с девушкой и комично выполняет приветственный реверанс: — Мадмуазель, разрешите вам тоже предложить мою руку? Не беспокойтесь, ваш пёс ничуть не помешает нам, — он протягивает открытую ладонь и одним пальцем касается талии Хаяси. Мицуко сразу находит его руку в пространстве и вкладывает свою, подхватывая шутку друга. «Такие мелочи», — отмечает Чимин. Харука создает для слепой комфорт, общаясь на ее языке, что не умеет Пак. Видно, что они давно знакомы. — Ну, а теперь куда? — продолжает вести «светскую» беседу Фурукава. — У меня сегодня день рождения, так что в паб! \\\ Тем самым пабом оказалось небольшое заведение, которое для Пака ничем не отличалось от круглосуточного магазина в Сеуле. Потому что сидеть им пришлось на улице за пластиковым столом и на пластиковых стульях. Они не учли тот факт, что на прогулке с ними был пес, и все обломалось до типичного пятничного вечера Фурукавы с Паком. Но Мицуко наоборот была довольна. Из открытых окон приглушенно доносились музыка, по объявлению у входной двери было понятно, что сегодня джазовый вечер. Посидеть на улице теперь устраивало всех, внутри было слишком душно и людно, никакого удовольствия. — Эй, седовласка, заберешь наше пиво? — Фурукава приложился к орешкам в сырной панировке, ему на барной стойке сказали разливное пиво можно забрать чуть попозже, как нальют и дали пейджер, сейчас он пищал. — У него с недавних пор волосы крашенные. Я когда на прошлой неделе увидел, не признал его даже. — Да? А зачем ты это сделал? — Мицуко нащупала пакетик, с которого таскал закуску ее друг, и тоже отправила в рот один орешек. Харука молча открыл еще одну пачку и всучил ей в руки. — Не знаю, чтобы выделяться. Мне надоедает быть похожим на всех. — Тогда я тоже хочу покрасить волосы. — Зачем? Ты и так выделяешься, — он выждал немного, оставив «место» для немого вопроса девушки. — Тем, что ты как вампир — с тобой гулять надо ночью, — Фурукава прыснул в кулак. Он встал и ушел за пивом. \\\ — А сколько тебе лет исполняется, Хаяси? — Пак уже вернулся со стаканами и ставил на стол. Он ещё не видел пьющей Мицуко, поэтому не знал ее нормы — во-первых, а во-вторых, была ли она совершеннолетней. По отношению к девушке его это не особо заботило, а вот по отношению к господину Хаяси — очень. С профессором он уже пару раз сталкивался: в автобусе, когда возвращался в Тамано, и на территории университета. Приводить домой его дочку в пьяной (хорошо, если уже совершеннолетнюю) неудобно. — А сколько дашь? — она ловит чувство ребячьего азарта. — Выглядишь как совершеннолетняя, но остального сказать не могу. — Ой, да разве вообще это важно? — в разговор вклинился Харука, отбирая стакан у Чимина и отметая в сторону снова глупые ненужные вопросы корейца. — Как дети малые. — Он произносит тост за рождение Мицуко. Пак узнает много историй из совместного детства двух друзей и иногда от души смеется. Да, в обществе Фурукавы с Мицуко легче, он даже рассказывает, как вчера они ходили в магазин и покупали по странной логике продукты. В середине «вечеринки» Пак линяет в ближайший супермаркет за свечками и чоко-паем, потому что ему неудобно без подарка, а возвращается еще и с консервой собачьего корма. Купленная вчера зажигалка оказывается кстати. Фурукава через окно заказывает «Happy birthday to you» у музыкантов. Мицуко счастливая хлопает в ладоши и признается, что этот день рождения лучший в ее жизни. На обратном пути домой, когда они попрощались с Хаяси, Чимин узнает от Харуки, что нет никакого дня рождения. Мицуко просто выбирает день, когда ей хорошо, и говорит, что сегодня его празднует. Фурукава сам не знает точной даты. И в этот момент Пак ужасно хочет вмазать ему за «подаренное» предложение поехать с ними на море летом, от которого девушка не отказалась. В сердце Чимина до сих пор нет определенной секции для Мицуко, хотя она уже давно находится там на «птичьих» правах, а в голове и подавно. Ну так, а в чем проблема? Сердце же просто может для нее немного вырасти.