Земля уходит из-под ног

Мы входим на территорию школы, здороваемся, улыбаемся всем подряд, нас фотографирует редакция «РичвардНьюс» с расширенными от удивления глазами. Из-за наших предыдущих заявлений, конечно, мало кто ожидал, что каждый из нас придет сегодня хотя бы по отдельности, не то, что вместе. Начинает слабо моросить дождь, вдалеке гремит гром, и все, боясь за наряды, ринулись к актовому залу. Пайпер с Джейсоном нигде не видно, наверно, они уже в зале, развлекают толпу. Как всегда, кончится все тем, что они станут королем и королевой бала. Честно, они — единственные этого заслуживают, и мне казалось, что другого исхода и быть не может. Последние ученики исчезают в дверях посеревшего от дождя здания. Перси тоже ведет меня к проходу, но я останавливаю его: — Стой. Давай побудем здесь. Пожалуйста. Он хотел было возразить, но все же промолчал, понимая, что мне требуется время привести мысли в порядок. Мы встали под небольшой навес рядом с массивными дверями. Дождь усиливался. Капли молотили по земле, оставляя грязные лужи. Я почувствовала мягкую ткань и поняла, что Перси набросил свой пиджак мне на плечи. — Спасибо, — вполголоса поблагодарила я. Он слабо улыбнулся мне в ответ. Воздух наполнился ароматом весеннего дождя. Гроза подошла ближе, бросая разряды молний и гремя громом. Я наслаждалась нашим безмолвием, звуками природы, прохладным воздухом, холодившим мою кожу. Я всегда любила дождь. Вопреки стереотипам о теплых носках и горячем чае дома, мне нравилось быть в центре стихии. Я бы и сейчас под дождь встала, позволяя каплям стекать по коже, делая одежду влажной, а волосы липкими. Но с платьем и прической я вряд ли смогла бы осуществить задуманное. Тут сзади открылась дверь и наружу высунулась светлая голова Джейсона: — Мы вас везде ищем. Идите скорее, там медленный танец. Мы поспешили за ним в актовый зал. Ничего нового там не появилось, только музыкальная аппаратура и куча народу. Пайпер поприветствовала меня на входе. Она была одета в коротенькое платье синего цвета с ремешком и, понятное дело, шпильки. На голове красовалось орлиное перо, наверно, парадное. Как только мы зашли, ведущие объявили медленный танец, и пары поторопились занять свои места. Я вспоминала каждый момент вчерашнего урока Перси и старалась делать в точности все, как тогда. Мы танцевали в своем ритме, не обращая внимания на других. Наша атмосфера заволакивала лишь нас, как бы отгораживая от всех остальных пар на сцене. Музыка играла, а мы все танцевали и танцевали. Я ни разу не оступилась, хотя так этого боялась. Его руки покоились у меня на талии, создавая ощущение безопасности и покоя. Когда мои ноги начали ныть от долгого хождения на каблуках, мы сошли со сцены и присели на лавку, одну из тех, которые расставили специально для отдыха. Именно тогда впервые за этот вечер ко мне подошла незнакомая девушка со словами: — Мы за вас. Сначала я немного не поняла прикола, просто поблагодарив незнакомку. Потом Перси пояснил, что она имела в виду конкурс на короля и королеву бала. — Все присутствующие голосуют, а затем голоса подсчитываются и выбираются король и королева. Чаще всего, это определенная пара. И когда пишут имена в бланке, чаще всего записывают имена парня и девушки, которые пришли на этот бал вместе. — А кто победил в прошлом году? — спрашиваю я. И почему только мне стало интересно? — Я был королем, а Бетани — королевой. — А почему вы расстались? — иногда моё любопытство зашкаливает. — Сначала мы стали отдалятся друг от друга, а потом она… она изменила мне. — Что?! Как? — тут же спохватываюсь, — мне очень жаль… — Да ладно. Я отпустил ее, просто смирился, — вздохнул он. Как бы там не было, но ему все равно трудно об этом вспоминать. И это было видно. Вот так мы сидели и разговаривали по душам. Вскоре, присоединились Джейсон и Пайпер. И вся старая компания снова была в сборе. Однако через пару минут к нашим голосам присоединился звонкий голос ведущей. — Наконец, мы готовы назвать вам короля и королеву сегодняшнего бала. Ваши голоса подсчитаны. Непосредственными лидерами сегодняшнего соревнования стали… Толпа, собравшаяся у сцены, загудела в предвкушении имен победителей. Мне было все равно, кто выиграет, но голосовала я за Пайпер и Джейсона. Подростки выкрикивали имена предполагаемых победителей. Ведущая миленько улыбалась, подогревая интерес собравшихся. — Королем… в очередной раз… стал Перси Джексон. Перси, сидевший рядом со мной, самодовольно улыбнулся, признавая собственную победу. Весь зал взорвался приветливыми криками и аплодисментами. — Не зазнавайся, Рыбьи Мозги, — я дружески пихнула его в бок. — Поздравляю с победой. Не забывай про нас, смертных, на вершине своей славы. Он встал, галантно поправив свой костюм, направился к толпе, все еще бушующей от возбуждения. — Ну, а королевой, вопреки всем ожиданиям, стала Аннабет Чейз. Что?! Пайпер захлопала прямо передо мной, щелкая пальцами и пытаясь привести меня в чувство. В итоге, она поняла, что все это бесполезно, и подняла меня за руки, подталкивая к толпе. — Просто иди на сцену, принимай поздравления, — шепнула она мне. — Не забудь про поцелуй. Я приветливо улыбалась, принимала поздравления, благодарила, все, как сказала Пайпер. Кое-как я все-таки добрела до сцены. Раз я победила, то как минимум половина проголосовала за меня. Я встала рядом с Перси. На головы нам быстро надели короны, вроде тех, игрушечных, которые для маленьких детей. Когда корону одевали мне, Перси прыснул: — Как тебе вершина славы, Воображала? Все произошло так быстро, что я даже не успела толком запомнить. Такое ощущение, будто должно было быть что-то еще. Стоп, Пайпер говорила про какой-то поцелуй. Что еще за поцелуй? — Теперь новоиспеченные король и королева могут исполнить нашу традицию. — Какую еще традицию? — процедила я сквозь зубы, продолжая улыбаться. — Я забыл сказать. Король должен поцеловать королеву. — У всех на глазах? — я в шоке уставилась на него. — Да, прямо здесь, на этой сцене. — Что?! Какого черта?! — А что? Трусишь? Я проигнорировала. Целоваться у всех на глазах. Причем с Перси, с которым у нас происходит вообще невесть что. Тут из толпы выкрикнул Джейсон: — Пускай идут на улицу. По-моему, он отличный друг. Бешеные подростки, ждавшие исполнения традиции, поддержали его предложение и чуть ли не понесли нас к выходу. Они обступили нас плотными кольцом и поволокли под ливень. — Черт, там же дождь стеной. — Поверь, их это не волнует. Они нас задушат, если мы не сделаем этого. — А как же мое платье? — На это им тоже плевать. Оставалось пару шагов до выхода из помещения. А я уже слышала, как дождь беспощадно поливает землю. Спасибо Джейсону за прекрасный вечер. Собравшись под навесом, они вытолкали нас под дождь. Холодные капли разом намочили волосы, что от прически не осталось и следа. Я чувствовала, как тушь растекается по лицу, образуя подтеки. — Я весь промок, — возмутился Перси, стоя рядом со мной. — Ты на моё лицо посмотри. Он повернул голову в мою сторону и увидел меня, пытающуюся вытереть эту чертову тушь. Толпа сзади заулюлюкала. А затем много голосов объединилось в один, кричащий: — Целуй! Целуй! Целуй! — Как можно что-то делать под их взглядом? — Не обращай внимания. Смотри только на меня, — он приподнял мой подбородок, и зеленые глаза встретились с моими, серыми. Нежно, раскованно, он дотронулся до моей щеки, стирая пальцем разводы туши, которые я так долго пыталась убрать. Капли дождя стекали по моему лицу, оставляя мокрые расплывчатые дорожки. Я продолжала смотреть в его бездонные глаза, дарившие мне упоенный нежности взгляд. Я перестала воспринимать происходящее как должное, а просто отдалась чувствам и эмоциям. — Закрой глаза, — прошептал он. Мне не оставалось ничего, кроме как послушаться. Дыхание мгновенно участилось, моя чувствительность была на пределе. Перси заскользил подушечками пальцев по щеке, затем по скуле, заворачивая к подбородку и поднимаясь выше. Он провел безымянным пальцем по чуть приоткрытым губам. Я почувствовала желание, охватившее меня в тот момент. Ощущение было такое, как поцелуй в первый раз. Может, я просто забыла, каково все это? Я ощутила его теплое дыхание совсем рядом с моим лицом. Инстинктивно мои руки тянутся к его шее и, бережно обвивая ее, притягивают ближе к себе. Наконец, наши губы соприкасаются. Ноги становятся ватными, и его шальные руки вовремя придерживают меня за талию, притягивая еще ближе к себе. Я продолжаю трепетно касаться его мягких губ. Да, а я была права, говоря про первый раз. Поцелуй был полон эмоций, не первый день томившихся в моем сердце, да и в сердце Перси тоже. Я уже и забыла про бешеную толпу напротив. Холодные капли медленно текли к нашим губам, контрастируя с их теплом и горячим дыханием. Я полностью погрузилась в мир ощущений, где были только мы вдвоем и никого больше. Я бы простояла тут вечность, лишь бы поцелуй не заканчивался. Лишь бы Перси был рядом. Все кончилось слишком быстро. Мне не хотелось отрываться от него, но пришлось. В сознание вернулась суровая картинка реальности. Мы были не одни. Он отстранился, улыбаясь. Восторженный писк «зрителей» вновь наполнил мое сознание. Губы горели, по ним стекали холодные капли ливня. Я вымокла до нитки. Волосы противно липли к шее, платье даже описывать не стоит. Перси поправил мою съехавшую набок корону, и толпа одобрительно загудела, требуя продолжения. Обойдутся. Мы забежали под навес, мокрые и холодные, ученики Ричварда потеснились, уступая нам место. Стоило бы переодеться. Вот только во что? Понятное дело, никто не мог предугадать все это и взять запасную одежду соответственно тоже. Меня немного колотило, то ли от переизбытка чувств, то ли от холода. Может, от всего этого сразу. Даже теплый и душный актовый зал не помог. Толпа постепенно редела, многие разошлись, ведь больше никаких удовольствий было не предусмотрено. — Может, переодеться бы вам в физкультурную форму, — подала голос Пайпер. У меня зуб на зуб не попадал от холода, а с Перси до сих пор на пол капали капли, образуя лужицу, поэтому совет девушки пришелся как ни как кстати. Я побрела к своему шкафчику, достала оттуда аккуратно свернутую, сухую форму. В этот момент, я была донельзя благодарна мистеру Финчу за то, что он никогда не допускает радуги в строю и заставляет хранить форму в школе. Хоть раз в жизни его принципы кому-то понадобились, например, нам с Перси. Перси… Мне бы не помешало разобраться в своих чувствах. Я открылась ему еще до наступления бала, а затем этот поцелуй. Конечно, волей всему были обстоятельства, но все же сам факт: это случилось. И я намеревалась узнать у него, что нам делать дальше. Когда я вернулась, все было также. Пайпер отчитывала Джейсона за причиненные нам неудобства, хотя тот не признавал своей вины, говоря, что нам понравилось, и что нас уже давно нужно было подтолкнуть друг к другу. Ну конечно, нам понравилось. А он посмел в этом сомневаться? Но нам бы понравилось и в каком-нибудь сухом месте тоже. Некоторые все еще веселились в своих красивых нарядах, а зато я была в футболке, шортах и кроссовках с эмблемой Ричварда. Волосы начали немного подсыхать, образуя естественные завитки. Перси сидел рядом, поглядывая то на меня, то на веселящихся подростков. Как только я собиралась задать ему вопрос, давно не дававший мне покоя, он повернулся ко мне, будто читая мои мысли, произнес: — Аннабет, знаешь, я тут подумал… Dark Shadows — T-bone Burnet Однако договорить он не успел. С потолка посыпалась штукатурка. Все замерли, не понимая, что происходит. Мы подняли головы, всматриваясь в высокий потолок. Маленькая трещина стремительно змеилась там, будто трещина эта была не на потолке, а на стекле. Прошла минута, полная молчания. И тут-то земля вздрогнула. Пол, казалось, накренился. Я цепляюсь за край скамейки, дабы удержаться. — Что, черт возьми, происходит? Первая судорога земли длилась около десяти секунд. Заскрипели оконные рамы. На потолке появилось больше трещин, которые постепенно переходили на стены. Крики наполняли зал. Но настоящий хаос начался, когда потолок наконец не выдержал и маленькие частицы откалывались от него, падая на пол. Так продолжалось несколько секунд, затем раздался треск стекол в окнах и осколки с шумом полетели в разные стороны. Все вокруг тряслось, ноги не могли устоять на земле. — Давай, надо выбираться отсюда, — Перси подтолкнул меня по направлению к выходу. Вся проблема в том, чтобы добраться туда нужно пересечь весь зал. В противоположной стороне послышался грохот, и обернувшись, я пришла в ужас. Часть потолка обвалилась на сцену, на которой всего минут двадцать назад стояли мы с Перси. Она исчезла под грудой камней и облаком пыли. В потолке зияла огромная дыра, и я видела часть спортзала со второго этажа. Трещины появились и в полу. Гигантская прорезала свой путь прямо к нам. — Перси, бежим, — повысила голос я. Мы ринулись к выходу. Потолок стремительно обрушивался, будто бумажный. Место, где мы только что стояли исчезло, проваливаясь куда-то вниз. Трещина расширялась, поглощая все на своем пути. Музыкальная колонка с шумом провалилась туда. Мы добежали до выхода из зала, выскакивая в коридор. Прямо рядом со мной обвалилась лестница, осыпав меня грудой мелких осколков, камешков и пыли. Земля продолжала трястись. Потолок продолжал осыпаться. Вдруг что-то щелкнуло, и свет во всех лампах коридора отключился. Видимо, были задеты провода. Кромешная темнота наполнила помещение, но начавшуюся стихию это совсем не останавливало. Тут и там обваливались лестницы, отколовшиеся ступеньки с грохотом падали на пол. По стенам, словно молнии, распространялись трещины, и некоторые из конструкций, не выдерживая, обваливались, заваливая проход. Суматоха была страшная. Все кричали, толпясь у выхода, пытались быстрее выбраться наружу. Тут я почувствовала жгучую боль в стопе. В темноте видно ничего не было, но видимо я наступила на осколок. Он с каждым шагом сильнее впивался мне в ногу. До выхода из школы оставалось всего ничего, так что я захромала быстрее. — Аннабет, стой, — кричит Перси где-то позади меня. Его сильные руки обхватывают меня и тянут назад. И как только он это сделал, на место, где я стояла, полетела большущая груда обломков потолка. Земля глухо гудела. Стены рассыпались. Я переступила кучу разломанного бетона и поспешила к дверям. Как только я оказалась на открытом пространстве, сразу же, не оглядываясь, проковыляла до ворот школы. Вокруг все рушилось. Частные дома напротив обламывались. Их крыши проседали, в белых стенах возникали трещины. В общем, они складывались, как карточные домики. Я повернулась к зданию школы, из которого только-только выбралась. Стоп. А где Перси? Я судорожно огляделась по сторонам, но его нигде не было. Он ведь только что был рядом со мной. Я даже не оглядывалась, думая, что он бежит позади. Но тут случилось невероятное. Здание школы затрещало и просело вглубь. Его пересекала гигантская трещина, рассекая на две равные части. — Не-ет, — крик против воли вырывается у меня. Но его заглушает треск каменных колонн и двери входа в здание заваливает. Толчки медленно пошли на убыль. А вскоре исчезли совсем. Немногие стоят примерно там же, где и я, созерцая ужасное творение природы. Господи, что происходит с этим миром?

***

Белые стены больницы выводят меня из себя. Врачи, одетые в светлые халаты, снуют туда-сюда, открывая то двери одной палаты, то другой. Я сижу в приемном покое, ожидаю, когда пройдет действие наркоза. К счастью, мне одной из немногих уже оказали помощь, достав осколок стекла из ноги. Конечно, все сопровождалось кровью, но боли я не чувствовала, и это к лучшему. Я сидела и взглядом, полным отчаяния и какого-то неведомого мне еще чувства, смотрела на разрисованные бюллетени на одной из стен больницы. Боги, какая же я эгоистка. Я сижу в больнице, ничего не зная о том, где сейчас Сьюзен, папа и братья, Пайпер, Джейсон. И Перси… Его доставили в больницу немногим позже меня, поэтому я даже не успела толком рассмотреть его и понять, что случилось. Через пару минут ко мне подходит медсестра, обрабатывающая мою рану, и спрашивает: — Это вы так рвались в палату к Перси Джексону? — Да, я. Вот только меня не пустили, — разочарованно говорю я. — Пройдите за мной. Он уже пришел в сознание и может принимать посетителей, — будничным тоном проговорила она. Мы прошли, точнее, я похромала пару коридоров, затем остановились у палаты под номером 64. Девушка приоткрыла мне дверь, пропуская вперед и попутно напоминая: — Не больше пяти минут. Я просачиваюсь в помещение и осматриваюсь. У него была вип-палата. Пф, а чему я удивляюсь? При деньгах его семьи он мог позволить себе отдельную больницу. Перси лежит на кровати и смотрит плазменный телевизор. Он обернулся к двери, бросая на меня полный недоумения взгляд, а потом улыбнулся. — Привет! — поздоровалась я, нарушая тишину. — Как ты себя чувствуешь? — Э-э, привет… Нормально, только голова болит. Я замечаю у него на голове бинтовую повязку. Видимо, задело камнем. — Эм, ты извини, конечно, за вопрос, но кто ты? — спрашивает он, уставившись на меня во все глаза. Сначала я усмехнулась, подумала, что он прикалывается, но по его серьезному лицу стало понятно, что ни о каких шутках и речи не шло. — Что? — ошарашенно спрашиваю я, и улыбка медленно сползла с моего лица. — Кто ты? Как тебя зовут? И вообще, откуда ты меня знаешь? — осведомился он. Ему явно не нравилось повторять вопрос несколько раз. — Я Аннабет. Ты мой… друг, — мямлю я, не понимая, что происходит. — Странно, не помню такой, — он сомнительно покачал головой. — Понятно, — холодно отвечаю я и направляюсь к двери. Прежде чем выйти я вновь подаю голос: — С тобой хоть все в порядке? — Да, кроме сотрясения мозга и частичной потери памяти, — он вернулся к просмотру телевизора, не обращая на меня никакого внимания. — Ладно, выздоравливай, — и не дожидаясь его ответа, выскакиваю в коридор. Частичная потеря памяти? Моя догадка об ударе камня подтвердилась. Он потерял память и забыл меня. Я бреду по коридору, не разбирая дороги. Нога ужасно болит от открытой раны, пусть даже и перевязанной. Но я не обращаю внимания. Когда человек забыл о твоем существовании, это равносильно расставанию. А как же все то, что между нами было? Кое-как я дохожу до дома. Улицы разрушены, в асфальте трещины. Я сажусь на ступеньки дома, и начинается истерика. Слезы стекают по моему лицу, оставляя влажные дорожки на щеках. Голова будто раскалывается. Первый лучи рассветного солнца озаряют притихшие улицы. Люди почему-то не толпятся на улицах, даже несмотря на то, что произошло. Лицо покраснело из-за едких слез. Где-то, в глубине души, образовалась пустота. Просто зияющая дыра, поглощающая все живое на своем пути. В горле комом стоят недосказанные слова, и истерика продолжает волнами окутывать меня, словно штормовые волны океана, то с ревом накатывая, то беззвучно отступая. Все ведь начиналось так удивительно. Только теперь я поняла, что это было затишье перед бурей. Как такое могло произойти? В голове до сих пор не укладывалось. Что теперь делать? Вернется ли к нему память? Вспомнит ли он меня вообще когда-нибудь? Ответов на эти вопросы у меня как всегда не было…