Земля уходит из-под ног

Бутики с одеждой сменились ресторанами, кафешками возле моря и мелкими лавочками с многочисленными сувенирами. Курортный сезон здесь только-только начинался, но, несмотря на это, владельцы этих заведений уже успели основательно подготовиться. Они расклеили декорации, возле которых прекрасные молодые, а что главное, загорелые официанты зазывали клиентов к себе на огонек, отведать вкуснейших тихоокеанских свежевыловленных морепродуктов. Но даже не это было самым примечательным. Сквозь секунды, разрезая время, пространство и материю, ко мне со всех ног летел на крыльях судьбы бесплатный вай-фай. Телефон сразу же раздражающе запиликал характерным звуком пришедшего в социальной сети сообщения. Я успела пройти чуть ли не половину набережной, когда телефон наконец замолчал. Кроме Пайпер мне никто писать не мог, поэтому я и решила, что все пришедшие сообщения от неё. И как оказалось, была абсолютно права. Первое сообщение по дате и времени относилось к первому дню нашей с Перси поездки. Оно было отправлено примерно спустя час после того, как мы отъехали от дома Джексона. Пайпер: Ну что, как там ваше романтическое путешествие? Уже успели нашалить? На это я ответила мысленно: «Да, успели, за час езды в машине. И вообще, как у неё язык повернулся назвать поездку в больницу к отцу романтическим путешествием?» На этом интерес подруги не угас, и она продолжила писать сообщения. Пайпер: Я вот сейчас подумала, что вы, наверное, по дороге ночевать в отеле будете. Кровати там очень хрупкие и ненадежные, помни об этом. Читая её сообщения, я, как вкопанная, остановилась посреди набережной. Боже мой, даже Пайпер думала, что у нас с Перси что-то произойдет в этой поездке. Теперь не удивляюсь, почему папа устроил мне такой допрос. Пайпер: А зачем вообще нужна кровать?! Есть много других замечательных мест. P.s. С любовью, Джейсон. Я закатила глаза. Пайпер: Блин, Джейсон взял мой телефон. Дурак. Хотя прислушайся к его словам. Кровать и отель — как-то банально, если честно. На этом сообщения с двусмысленным пошлым подтекстом кончались. Я подумала, зачем, собственно, терять такую манеру разговора, поэтому ответила в их стиле: Аннабет: Мы новички в этом деле не то, что вы, может, подкините пару вариантов? Пайпер, похоже, очень обрадовалась, увидев меня в сети впервые за два дня, поэтому решила отойти от пошлостей и перейти к нормальному разговору, точнее, переписке. Пайпер: О, объявилась наконец-то. Как дела? Я догадалась, какие дела она имела в виду, поэтому ответила коротко, но по существу. Аннабет: Ничего не было. Пайпер: Жаль, очень жаль. Ну, рассказывай, как там папа? Аннабет: Всё отлично, идет на поправку. Да и вообще я очень рада, что смогла с ним повидаться. А у тебя как дела? Пайпер: Слава Богу, что с отцом всё хорошо. За меня не волнуйся, у меня, как всегда, жизнь на высшем уровне. Аннабет: А я сейчас на пляж иду… Пайпер: Ух ты, пляж. Будешь Перси соблазнять в модном купальнике? Аннабет: Ой, перестань. Мы просто устали с дороги, хочется отдохнуть и позагорать на пляже (ну, конечно, буду соблазнять). Пайпер: Молодец, подруга. Аннабет: Ладно, давай, попозже напишу. Солнце неприятно пекло голову, и чтобы ненароком не схлопотать солнечный удар, я бросила телефон в карман и заторопилась к пляжу. Честно говоря, океан в это время года просто великолепен. Волны яростно хлестали по бежевому песку, накрывая собой почти половину побережья. Где-то вдалеке серферы на разноцветных досках храбро преодолевали мощные белые гребни. Вокруг воды кружили чайки, громко переговариваясь на своем непонятном языке. Шум шторма ласкал мой слух, будто старая любимая песня. Однако единственное, что раздражало, это, конечно же, сильный ветер. Он дул с моря и прохладными массами бил в лицо, растрепал все мои волосы, за что отдельное огромное спасибо. Я иду к парню своей мечты, а на голове — такой занятный причесон, похожий на воронье гнездо. Очень приятно. Проблемой под номером два оказалось то, что парня моей мечты надо было отыскать. Людей на пляже находилось совсем немного, в основном, подростки-серферы. Но пляж раскинулся на несколько километров, и, как буду выглядывать Перси среди этого простора, я не представляла. Единственный приемлемый вариант — встать посреди пляжа, что я, собственно, и сделала. Горячий сухой песок неприятно заливался в балетки, и передвигать ноги с каждым шагом было всё тяжелее и тяжелее. Интуиция не обманула и как только мне открылась лучшая точка обзора, я сразу же увидела Джексона. В этот момент внутри я ощутила неимоверный прилив облегчения потому, что Перси был жив, здоров, в неприятности не влез, как он обычно это умеет, и даже не сбежал, хотя ему и представилась такая возможность. Но тем не менее изменить себя не дано никому. Перси с весьма гневным видом стоял напротив вагончика с мороженым. По его активной жестикуляции можно было догадаться, что он с кем-то отчаянно спорил. К сожалению, слов я разобрать не смогла, все-таки расстояние между нами немаленькое, да и учитывая шум волн и вой ветра, это было просто нереально. Утопая в песке, я заковыляла в сторону парня. Примечательно, что моё сердце не забилось быстрее, а дыхание оставалось совершенно спокойным и не сбивчивым. Скорее всего, после того, как повидала отца, я стала немного спокойнее и уравновешеннее. Джексон был настолько увлечен разговором с девушкой, продававшей мороженое, что даже моего прихода не заметил. Подсознание радостно побежало придумывать возможные темы для разговора между этими двумя, а я в душе уже искала аргументы оправдания его в своих же глазах, ведь он по своему обыкновению давал ложные надежды простым девушкам. Однако по мере моего приближения я поняла, что Перси вовсе с ней не флиртовал. Боги, у меня уже какая-то паранойя на этот счет.  — Да мне нужно синее мороженое, понимаете, не голубое, не бирюзовое и даже не фиолетовое, — протестовал парень, а потом еще раз подчеркнуто заявил. — Синее.  — Извините, к сожалению, у нас нет синего мороженого, — девушка сверкнула глазами в сторону Перси и раздраженно добавила, — его и в природе-то нет. Джексон удивленно глянул на продавщицу, а потом взорвался:  — Вы серьезно думаете, что, если бы его не существовало в природе, я бы спрашивал его у вас? Девушка раздосадованно всплеснула руками и в поисках помощи возвела глаза к небу.  — Молодой человек, у нас нет синего мороженого. У нас есть только голубое.  — Вы так говорите, будто это одно и то же. Вы что, не можете отличить синий цвет от голубого? Я поспешила вмешаться, ибо всё это грозило перейти на личности, и к тому же позволить Перси испортить себе день бессмысленной перебранкой я не могла.  — Что тут происходит? — полюбопытствовала я, касаясь рукой обнаженного плеча Перси. Он обернулся, в зеленых глазах мелькнуло что-то мне незнакомое, похожее на неожиданное облегчение, смешанное со смущением. Впрочем, мне могло и показаться.  — Привет, — коротко поприветствовал меня парень и пустился объяснять ситуацию. — Я хочу синего мороженого, а у них его нет. И вместо того, чтобы загладить свою вину, они пихают мне голубое мороженое. Как будто не понимают разницы. Девушка-продавщица закатила глаза и пошевелила губами, наверное, шепча проклятия в адрес такого нерадивого клиента. А я всеми силами стараясь сдерживать истерический смех, уточнила:  — Они виноваты в том, что у них нет твоего любимого мороженого? И как они могут загладить свою вину? Перси призадумался, а потом с каменным лицом выдал:  — Хотя бы не предлагать мне голубое мороженое. Я закрыла рот ладонью, задумавшись о том, насколько культурно будет, если я сейчас засмеюсь на весь пляж.  — Возьми черничное, необязательно же, что оно всегда должно быть синее, — подсказала я, в глубине души надеясь, что конфликт исчерпан.  — Ага, если оно не синее, значит, напичкано красителями, — он повернулся к девушке, которая нудно подпирала руками подбородок, — мне, пожалуйста, обычный пломбир. Я не стала вставлять реплику о том, что синий краситель тоже вполне имеет место быть, а про себя лишь с улыбкой добавила: «Как маленький ребенок». После того, как Перси получил своё лакомство, он вопросительно взглянул на меня:  — Будешь? Я пожала плечами, и он воспринял это как утвердительный ответ. Во второй раз обратившись к девушке в вагончике, он заказал еще один пломбир, только уже с клубничным сиропом. Мне всё это казалось показательно забавным, ибо каждый раз Перси норовил продемонстрировать, что знает и всё еще помнит какие-то факты обо мне.  — Спасибо, — пропела я, радуясь даже не столько мороженому, сколько полученным эмоциям и повторному осознанию того, что Перси всё помнит. В последнее время я прямо не могла нарадоваться этой мысли. Под звуки волн, накатывающих на песчаный берег, мы потопали по пляжу. Да, скажу вам, жара в Джексонвилле стояла неимоверная. И странно, что я почувствовала это только сейчас, а не сразу по приезду. Несмотря на сильный ветер, который вроде должен был немного охлаждать разгоряченное тело, мне хотелось сбросить с себя всю одежду (и вовсе не потому, что рядом находился Перси), залезть в воду и просидеть там пару часов.  — Как там твой отец? — задал вполне адекватный вопрос Перси, но я почему-то аж подпрыгнула от неожиданности.  — Вполне нормально, я думаю, худшее уже позади.  — Теперь он обязан выздороветь только потому, что ты к нему приехала, — улыбнулся Перси.  — Да, это точно. Мой приезд его ободрил. Знаешь, как круто видеть родного человека счастливым и воодушевленным, — положительные чувства наполнили меня от кончиков пальцев до макушки; я, наверно, вся светилась от счастья, что было вполне понятно по моему голосу. — Очень жаль, что я не смогла пообщаться с его доктором. Он назначил мне встречу на завтрашнее утро, но вряд ли мы сможем остаться, да?  — Почему нет? — возразил Перси, усаживаясь на расстеленное на песке полотенце с логотипом какого-то футбольного клуба, — я только за. Я приметил хороший отель недалеко отсюда и там нет ни крыс, ни скрипящих окон, — отметил он немаловажную с сегодняшнего дня деталь, — мы можем остановиться там.  — Правда? — я, не помня саму себя от радости, поцеловала его в щеку, — спасибо, Перси. Скажу честно, до меня только спустя несколько секунд дошло, что я вообще сотворила, и это повергло меня в жуткое смущение, но я виду не подала и решила немедленно заняться чем-нибудь другим, чтобы этот поцелуй показался самым нормальным действием с моей стороны в этой ситуации. Я ожидала, что Перси тоже станет как-то не по себе, но ошиблась. Он сидел как ни в чем не бывало, с ликующим выражением на лице, будто всё происходящее уже было написано в сценарии, проигранном у него в голове, и, следственно, вполне ожидаемым для него. Как я и обещала, я, не теряя драгоценных секунд, постелила своё полотенце рядом с полотенцем Перси. Далее я быстренько стянула с себя одежду и отметила, что это действие сопровождалось большим вниманием со стороны Джексона, как, впрочем, любые действия, связанные с раздеваниями, приближенными к стриптизу. Я утрирую, конечно, стриптиза никакого не было: я и подобного рода вещи — как две разные планеты. Хотя если припомнить некоторые моменты… Немного неловко было подходить к воде, ибо по сравнению с остальным народом, я самой себе казалась белой, как мел, даже с каким-то нездоровым оттенком синевы. Конечно, если вспомнить, когда я вообще последний раз на пляже была. Волны не казались такими уж большими, однако белые гребни доверия тоже не внушали, особенно лицезрея, как здорово колошматило серферов, свалившихся с досок. Я мысленно просчитала вероятность, что меня переломает пополам волной, и решив, что она ничтожно мала, двинулась по мокрому песку. Что ж, я не заметила большой волны, и спустя секунду меня с головы до пят окатило шквалом холодных брызг, да и вообще поражаюсь, как я на ногах устояла. Вот у вас когда-нибудь был кот? Если был, то вы его когда-нибудь купали? Если да, то вы знаете, какой вид у жирных пушистиков, когда у них мокрая шерсть. Вот примерно так же сейчас выглядела я. Недовольно развернувшись, я пошла обратно, только сейчас заметив Перси, стоявшего в тени зонтика и наблюдавшего за мной. Всенепременно, он готовился бежать меня спасать, если меня сшибет волной или если я ненароком начну тонуть, и едва сдерживал смешок. Видимо, мой видок ему донельзя импонировал. Я поманила его поближе, в какой раз за сегодня негласно отмечая, что рядом со своей стихией он выглядел просто невероятно. Когда он подошел с самодовольной улыбочкой, я, скрестив руки на груди, констатировала:  — У тебя плечи сгорели. Перси покрутил головой в разные стороны, оглядывая раскрасневшиеся плечи, как будто не веря мне. В этот самый момент я почувствовала, что по по моим пальцам на левой ноге кто-то карабкается. Опустив полный ужаса взгляд, расплывающимся от паники взором я увидела нечто большое, черное, с длинными мохнатыми конечностями.  — Паук, — заорала я во весь голос, пытаясь руками смахнуть его с ноги, но дергало меня так, будто на меня набросилась целая орава пауков, а не один, единственный. Когда я почувствовала, что его волосатое тело оторвалось от моей кожи, я со всех ног бросилась бежать к Перси, надеясь найти у него защиту. Схватив его за предплечье, я спряталась у него за спиной, дрожа всем телом от страха.  — Аннабет, — прошипел Перси, — плечи. Я спохватилась и убрала побелевшие костяшки с его обоженных солнцем рук. Джексон весь сжался от боли. Я бросилась бормотать нечленораздельные извинения парню, который наклонился, опустив голову к земле, и весь трясся от боли моих неосторожных прикосновений. Позабыв о пауке, я взглянула в его лицо. И тут, я поняла, что-то пошло не так. Перси, задыхаясь, хохотал, согнувшись пополам от неминуемых приступов смеха с непонятной для меня причиной. Его аж потрясывало от накатившей истерики. Его громкий смех разнесся по пляжу, что даже несколько людей вопросительно оглянулись в нашу сторону.  — Что такое? — запинающимся, ни во что не въезжающим голосом, спросила я.  — Аннабет… — он покатывался со смеху и на его глазах проступили слезы. Кроме моего имени он ничего понятного выговорить не мог, а потом чуть слышно просипел:  — Это краб, а не паук. Я гневно осмотрелась, заметив бегающего по пляжу черного краба. И да, это был действительно краб. Вот блин.  — Ну не заметила я, что это краб, ну с кем не бывает.  — С тобой, — всё еще давился хохотом Джексон.  — Всё, хватит, — сконфуженно пробормотала я, но истерика у него не прекращалась. В общем, пришлось треснуть его пару раз и пригрозить извечным: «Я обижусь», и только потом он наконец перестал ржать. Я уже чувствовала на себе последующие несколько дней, когда он будет меня подкалывать, никак не забывая этот случай. Вся покрасневшая от злости и позора я легла на свое полотенце, демонстративно отвернувшись и спрятав алое лицо. Голой спиной я чувствовала, как Перси лег рядом, всё еще трясясь от беззвучных порывов смеха. В душе я уже представляла, как кину ему обидку и буду игнорировать пару дней, пока на коленях не будет просить прощения, а потом остановилась на варианте — забить и самой посмеяться со всей этой ситуации. А ведь, и правда, вышло глупо и комично. Внезапно я вспомнила, что папа настоятельно советовал послушать какую-то радиоволну про землетрясения. Не то, чтобы я очень интересовалась сейсмологией, но про себя я понадеялась, что на этой волне расскажут, почему произошло землетрясение у нас в городке. Кстати, местные ученые так нам ничего и не сказали, списывая всё на одноразовую сейсмоактивность. Я потянулась за наушниками. Потратив несколько минут на поиск нужной волны, я, наконец, устроившись поудобнее, начала слушать. Поначалу там играла очередная песенка из популярных чартов, но потом часы пробили полтретьего, и начался эфир. Голос диктора показался мне уж больно знакомым, тем не менее сколько усилий я не прилагала, вспомнить, где я могла его слышать, мне не удалось.  — Итак, приветствую каждого из вас, дамы и господа, на волне под названием МартиФМ. Сегодня я расскажу вам очередную порцию секретных материалов, которые правительство нашей страны, впрочем, как и всего мира, скрывает от нас, простых людей. Наш дорогой президент, по-видимому, считает, что мы не сумеем здраво оценить ситуацию и самостоятельно начать спасать свои жизни от грядущего апокалипсиса. А теперь обо всём по порядку. В каком бы уголке нашей необъятной страны вы не находились, наверняка, вы уже успели почувствовать небольшие изменения в природе. Частые небольшие землетрясения, ограничивающиеся потрясыванием люстры на вашем потолке и дребезжанием фарфоровых чашечек в серванте, усиленная активность солнца и ваше ухудшающееся самочувствие — всё это признаки уже начавшегося конца света. Вдруг меня резко передернуло, ибо я узнала этот голос. Раскатистый, внушающий тревогу, точно такой же, как в моём утреннем кошмаре, голос, так и звенящий опасностью. По моему телу пробежал холодок, но слушать я не перестала.  — Всё это объясняется чрезмерной активностью Солнца. Солнечные частицы под безобидным названием «нейтрино» выбрасываются Солнцем, оказывая колоссальное влияние на всё на своём пути, включая нашу планету. Нейтрино разогревают земное ядро до нереальных температур, и именно отсюда, — подчеркнул мужчина, — идут все катаклизмы. Если сейчас эти толчки имеют силу в два, три балла, и лишь изредка достигают высоких значений, то скоро они превратятся в гигантские землетрясения, которые разрушат весь земной шар. Начнется сдвиг литосферных плит, сопровождаемый гигантскими цунами на всех побережьях. Даже если вы и выживете после землетрясений, то вышедший из берегов океан накроет всю сушу. А теперь самое интересное. Ученые давно знают об этом, поэтому в какой-то определенной точке на карте они строят космические корабли, чтобы спасти свои несчастные жалкие жизни в разгар хаоса. Билетик на такой корабль тоже не из дешевых. Если вы не зарабатываете пару миллиардов зеленых в год, то вряд ли сможете купить себе уютное местечко на этом корабле. Мы не представляем себе ценности жизни, пока не окажемся в такой ситуации сами. Первым взорвется Йеллоустоун. Это будет самый большой вулкан в мире, сравнимый по мощности с сотней атомных бомб. Затем падет всё южное побережье, дальше Нью-Йорк и Вашингтон. Ба-бах, и их нет. Не могу точно сказать, куда ударит первое цунами, но склоняюсь к тому, что их будет несколько в различных точках земного шара. Что ж, придумывайте, как будете спасать свои жизни, не забывайте включать МартиФМ и слушать Марти МакХидсона с последними новостями про Земной закат, — он злобно хохотнул, — до встречи. Тут же из динамиков полилась лирическая музыка, и эфира как не бывало. Я позволила себе выдохнуть. Честно говоря, мне весь этот доклад показался неправдоподобным и созданным лишь с целью запугать население. Хотя, с другой стороны, факты приведены вполне разумные, да и интуиция трубила тревогу. В мыслях я металась из стороны в сторону, не зная, чему верить, и где найти правду, но потом решила повременить с этим делом и послушать еще пару эфиров, которые, возможно бы, прояснили ситуацию. Остаток дня пролетел незаметно и без происшествий. На закате ветер усилился, со стороны моря на нас надвигалась сине-фиолетовая туча, не предвещавшая ничего хорошего, поэтому мы с Перси поспешили смыться с пляжа. По дороге до отеля я кратко пересказывала ему суть услышанной на радио информации. На удивление, Перси даже заинтересовался, однако его познания в этой сфере оставляли желать лучшего. Истинная его озабоченность открылась, когда после моей длинной речи, он переспросил лишь одно слово: «Сексолог?» Очевидно, до сегодняшнего дня ему было невдомек, что сейсмолог и сексолог — разные профессии. По пути я приметила аптеку, где купила для Перси упаковку пантенола, почему-то чувствуя на себе, как болит его обожженная кожа. Отель оказался роскошным, пятизвездочным, с дорогой облицовкой и отличным сервисом. Со вчерашним хостелом его роднило только предназначение, и на этом, в общем-то, всё. Перси направился к мраморному ресепшену, узнать, есть ли свободные номера. Я присела на миниатюрный диванчик в холле, в усталости откинув голову на дорогую кожаную обивку. С мыслью позвонить Сьюзен, я достала телефон, сдув с него несколько песчинок, уже прислонила телефон к уху, когда меня окликнули.  — Аннабет? — голос донельзя знакомый, настолько знакомый, что внутри растеклось памятное блаженство. Медленно обернувшись, я признала его обладателя. Удивленный взгляд, поднятая бровь, губы в извечной ироничной полуулыбке, высокие скулы и светлые волосы.  — Лука? Про себя я мысленно добавила: «Какого лешего ты здесь забыл?» От очередного сюрприза, преподнесенного судьбой, телефон выпал из моих рук, а глаза, наверно, напоминали два серых блюдца. И, знаете, лучше бы я пережила тысячу землетрясений, цунами и вулканов, а не еще одну встречу с мистером Кастелланом, человеком, оставившим непонятный след в моём прошлом и грозивший оставить еще более неопределенный след в моём будущем.