Меж двух огней

Отрешенность. Проходит день, еще один. Бомбардировка продолжается. За прошедшие семьдесят два часа мы почти привыкли к сотрясающимся стенам и сыплющейся в потолка каменной крошке. Взрывы раздаются реже, но прекращаться, похоже, не собираются. Во время все таких же бесцельных прогулок по бункеру в одном из дальних отсеков нахожу Финника. Одэйр безучастно сидит на верхней койке в больничной сорочке. В нем не осталось ничего от парня, с которым я познакомилась на Параде Трибутов. Взгляд глаз цвета бирюзы остекленел, как у мертвеца, всегда приподнятые в самоуверенной улыбке уголки губ опустились, а высокий лоб пересекли глубокие морщины. Он держит в руках обрывок веревки и вяжет узлы. Все, которым нас учили в Центре подготовки, по очереди. Простой, прямой, восьмерка, охотничий, схватывающий. Ощущение, будто его пальцы живут своей жизнью, отдельно от тела. Будто после пережитого живыми от Финника остались лишь они, сосредоточенно вывязывающие причудливые узоры из мелких узелков. Вопреки опасениям Хеймитча, он узнает меня.  — А, Китнисс… Но от этого нам обоим, конечно, не легче. Стоит сесть рядом с парнем, и воспоминания наваливаются на меня с новой силой. Одэйр достает из кармана еще одну веревку и молча протягивает мне.  — Спасибо. Разговор не клеится. Да и о чем нам говорить, когда все и так ясно? И все же я иногда прихожу навестить парня. Не знаю, зачем. Мы оба знаем, что значит потерять близких, но не знаем слов, которыми можно утешить друг друга. Мы узнаем лишь время по настенным часам; свет настенных ламп одинаково тусклый в любое время суток. Вечером на третий день коммуникаф Гейла издает робкий писк. Робким он кажется, потому что за взрывами обрушивающихся на Дистрикт бомб все остальные звуки приглушаются так, что их почти невозможно услышать.  — Китнисс, мы нужны в Штабе. Я думала, нас не выпустят из бункера, пока не прекратится бомбардировка, но, как оказывается минутой позже, ошибалась. Гейл показывает охранникам сообщение от Койн и те беспрепятственно пропускают нас и подоспевших Хеймитча и Эффи в коридор, где уже ждет Боггс. За нашими спинами с оглушительным треском закрывается железная дверь. Лестница шатается под ногами. Вцепившись в перила, мы осторожно поднимаемся на пару пролетов. Новый Штаб находится намного ниже, чем прежний. Пытаюсь узнать у Боггса, что случилось.  — Койн собирает срочное собрание, — и больше ни слова. Замечаю, как по лицу Хеймитча пробегает усмешка. Я, как обычно, узнаю обо всем последней? Хочу разозлиться, но мне слишком любопытно, зачем мы понадобились Койн именно сейчас и ни минутой позже. Судя по внешнему виду Президента, забот ей и правда хватает и без Сойки-Пересмешницы. Женщина выглядит устало: и без того худое лицо осунулось, под глазами залегли тени, губы сжались в тонкую линию, обычно гладко причесанные волосы небрежно связаны в хвост. И все же это Альма Койн, глава Дистрикта-13 и лидер повстанческого движения. Идеально прямая спина, стальная выдержка, уверенный тон голоса и четкие приказы. Она знает, что делать. Она все держит под контролем.  — Этой ночью будет проведена операция по спасению Пита Мелларка, Джоанны Мейсон и Энни Кресты. Сердце по привычке сжимает ледяная рука, стоит мне услышать имена пленников, и я не сразу понимаю смысл прозвучавших слов. Сбитые с толку Гейл, Хеймитч и Эффи озадаченно переглядываются.  — Сейчас? — до меня наконец доходит, что все это значит. Я слышу собственный голос со стороны и не узнаю его. Очень хриплый и ломкий. Очень чужой.  — Да. Я и мои люди все просчитали. Другого подобного шанса Сноу нам не даст. Интересно, эта женщина хоть иногда бывает не уверена в правильности своих решений?  — Руководить вылазкой будет Боггс. Команду он наберет из лучших бойцов нашего Дистрикта. Гейл встает со своего места.  — Вы — доброволец, солдат Хоторн?  — Да. Я хочу участвовать в операции. Поднимаюсь на ноги так резко, что опрокидываю стул.  — Нет, Гейл! Тот смотрит на меня все с той же снисходительной усмешкой.  — А я у тебя разрешения не спрашивал, Сойка. Я не могу позволить ему умереть ради спасения Пита. Гейл ничего ему не должен, в отличие от меня. В отчаянии поворачиваюсь к Койн.  — Можно мне лететь с ними?  — Не стоит, Китнисс. Ты принесешь гораздо больше пользы, если останешься ждать здесь, с нами. Наверное, мне следует радоваться, ведь спасение Пита — то, чего я так долго и безуспешно добивалась. Но что-то не так. Новый взрыв сотрясает Штаб, возвращая мои бессвязные мысли к реальности.  — Почему нападение продолжается так долго?  — Я думаю, Сноу пытается помешать нам продолжить объединять Дистрикты, а сам использует эту возможность, чтобы перегруппировать свои войска и бросить все силы на подавление вспыхнувших восстаний.  — За нами же постоянно следят, как Боггс со своей командой сможет выбраться отсюда незамеченными?  — У нас есть запасной ангар вдали от основной части Дистрикта. Капитолийцы о нем, разумеется, не знают. Но на всякий случай мы поднимем в воздух несколько планолетов с дистанционным управлением. Они отвлекут на себя внимание бомбардировщиков и выиграют немного времени. Тебе не о чем беспокоиться, Сойка. Все планы, по которым я действую, всегда продуманы до мельчайших деталей. Мне не остается ничего, кроме как поверить ей на слово.  — Почему, Гейл? Ты не должен…  — Знаю. Я просто хочу, чтобы хотя бы одна игра, в которую тебя заставляют играть, была честной. Я стою посреди ангара и наблюдаю, как небольшой планолет с эмблемой Капитолия, нарисованной местным художником, поднимается в воздух и исчезает во мраке безлунной ночи.