Меж двух огней

Безумие. Я просыпаюсь посреди ночи от страшного шума. Это не мой крик, которым обычно сопровождается пробуждение после череды ночных кошмаров. Это звуки сирены. Пронзительные, разрывающие барабанные перепонки завывания.  — Боевая тревога! Сохраняйте спокойствие! Соблюдайте правила эвакуации! Организованно пройдите к ближайшей лестнице и спуститесь на сороковой уровень! Взрывозащитная дверь закроется через пять минут! Я едва успеваю скатиться с постели на пол, прежде чем на меня упадет отколовшийся от потолка обломок бетона. Бросаюсь к соседней койке:  — Прим! Мама! В наш отсек врываются Гейл и Боггс.  — Скорее, в бункер!  — Что случилось?  — Нет времени! — рявкает в ответ мужчина. Схватив охотничью сумку и не глядя закинув в нее вещи из приковатной тумбочки, спешу к двери. Уже в коридоре Прим внезапно разворачивается и кидается обратно.  — Лютик! В последнюю секунду Гейлу удается схватить ее за воротник, но она вырывается.  — Нет! Он же погибнет! Я делаю шаг к ней, но Боггс преграждает мне путь. Хоторн толкает Прим к нему, тот забрасывает ее на плечо, словно пушинку и делает нам знак двигаться дальше. Плач и истошные вопли сестры заглушают сирену.  — Бегите! — кричит Гейл. — Я заберу его! Я хочу обернуться, остановить его, сказать, чтобы он был осторожен, но тут мы выходим в общий коридор. Мощный людской поток подхватывает нас и несет за собой. Мы идем по лестнице, пересекаем площадки, комнаты и коридоры, и снова спускаемся. Пролет за пролетом, в полном безмолвии, потому что сквозь звук сирены ничего не слышно. Мама крепко держит меня за руку. Я ищу глазами Гейла, но увидеть кого-нибудь кроме тех, кто непосредственно рядом со мной, невозможно. «Он успеет», — мысленно повторяю, чтобы не дать страху овладеть мной. — «Обязательно успеет». У меня закладывает уши и темнеет в глазах. Мы находимся на глубине угольной шахты. Еще одна лестница, еще одна ступенька. Широкий дверной проем в основании огромной пещеры. Каменные стены, укрепленные железобетонными конструкциями. Койки для сна, ванные комнаты, общая кухня, пункты первой помощи. Это место предназначено для длительного пребывания. Мы сидим втроем на одной койке, тесно прижавшись друг к другу. До закрытия бункера остается тридцать секунд. Двадцать. Десять. Гейла нет. Я бегу обратно к двери, пытаясь привлечь внимание охранников. Они не слышат меня. Пространство между створками неумолимо сокращается. Гейл проскальзывает в щель, но застревает. Прижатый к его груди кот жалобно пищит.  — Нет! Держите ее! На лицах солдат отражается страх. Они немного поворачивают колеса по обеим сторонам от входа в обратном направлении, освобождая парня. Он едва держится на ногах. Я затягиваю его внутрь, схватив за рукав униформы. Дверь закрывается с громким щелчком. Теперь охрана не откроет ее, что бы ни случилось.  — Почему так долго?!  — Ты знаешь, как трудно поймать эту шипящую тварь? — Гейл разводит руки в стороны и Лютик безмолвно падает на пол и на полусогнутых лапах отползает в сторону. — А он еще и царапался, пока я его нес!  — С ума сошел?! — я с криком встряхиваю его плечи. — Ты мог погибнуть из-за глупого кота! Зачем ты это сделал? Он странно смотрит на меня. Даже в приглушенном свете ламп я вижу, что его серые глаза смеются.  — Я должен защищать твоих близких, помнишь?  — Кот в их число точно не входит!  — Да не в нем дело, — раздраженно отвечает Гейл, — а в Прим. Нельзя же было отпустить ее в отсек ловить его?! А если бы я вернулся с пустыми руками, она… Я заставляю Гейла замолчать, прижавшись губами к его губам. А затем обнимаю со всей силой, на которую способна, и шепчу:  — Никогда больше так не делай. Я думала, что потеряю тебя. Звук сирены обрывается. Из аудио системы раздается немного усталый, но неизменно твердый голос Президента Койн:  — Благодарю всех за образцовую эвакуацию. Это не учебная тревога, на Тринадцатый совершено нападение. Мы не были предупреждены заранее, но бункер рассчитан на подобные чрезвычайные ситуации, поэтому — и во многом благодаря вашей железной дисциплине — все обошлось без жертв. Штаб вовремя заметил приближение капитолийских военных планолетов и отреагировал нужным образом. В настоящий момент бомбардировка продолжается, но вам не о чем беспокоиться: ударные волны не затронут нижние уровни Дистрикта. Продолжайте сохранять спокойствие и неукоснительно следовать инструкции. И тут раздается взрыв первой бомбы. Стены бункера сотрясаются, а потолок, кажется, вот-вот упадет нам на головы. Несмотря на увещевания Президента, люди начинают паниковать. Убедившись, что с Гейлом все в порядке, я возвращаюсь к семье, прижимаю к себе Прим, опускаю голову маме на плечо и закрываю глаза. Вот так, в страхе, проходит весь день. Ночью мне не спится, и я, стараясь никого не потревожить, встаю с постели. Ноги приводят меня в отсек Гейла. Он крепко спит. Не до конца понимая, что делаю, сажусь к нему на постель и глажу по отросшим волосам, торчащим все стороны, словно иголки у ежика. Чуть сдвинув темные спутанные пряди, замечаю глубокую царапину, покрытую запекшейся кровью. Легко целую его в лоб, а сама все думаю, думаю. Пит защищает меня. Спасает мне жизнь. Что бы ни случилось, мой добрый мальчик с хлебом всегда в первую очередь подумает обо мне и о моих интересах. Гейл защищает моих близких. Он знает, что семья — самое дорогое, что у меня есть, а собственную жизнь я ценю не так уж сильно. Мысли бегут и путаются, заводя меня в тупик, из которого, кажется, нет выхода. Остаток ночи я бесцельно брожу по темному бункеру, держась за каменные стены, будто слепая.