ВС-4 "Ничего общего"

В Истре их уже ждали. Власова осторожно осмотрела коридорный карман на две квартиры, больше похожий на общий холл, и с сожалением подумала, что ей бы хотелось такой же, а то велосипед Никиты приходится хранить у бабушки – неудобно. - Елена Андреевна, Анатолий Павлович, - представил Гранин родителей. – Рита и Никита. - Очень приятно, - улыбнулась Власова, изо всех сил стараясь прогнать ощущение школьницы на ковре у директора. - Здравствуйте! – звонко отозвался сын. - Так это ты у нас любитель паровозов? – заулыбался Анатолий Павлович, предвкушая интересные беседы. - Я, - довольно отозвался ребенок, лихо снимая с себя верхнюю одежду и обувь. - Да ты подожди, дед, - укорила его жена. – Сначала ж накормить гостей надо, ну или чаем напоить хотя бы. Сын, вы давно встали? Может, и обедать уже пора? Рита оторопела от этого «вы». Так его родители считают, что они спят вместе? Ничего себе… Ну она Гранину задаст! Что он им рассказал? - Мы встали рано! – с детской непосредственностью отрапортовал Никита, и Власова спохватилась, что есть вещи поважнее, которые надо бдеть. - Болтун – находка для шпиона, - прозрачно намекнула сыну Рита, но тот лишь послал ей укоризненный взгляд. - Ну мы же не в стане врага! Да как сказать, - подумалось ей, пока родители Павла смеялись. Елена Андреевна объявила, что тогда обед будет через час, Анатолий Павлович быстро утянул ребенка с собой в комнату, прежде чем Рита успела что-либо сказать, а Паша решил показать ей квартиру, пока есть время. - Уютно, - оценила Власова, осматриваясь по сторонам и краем уха слушая, как щебечет сын в соседней комнате. - Мам, нужно что-нибудь? – спросил Павел, когда они вошли на кухню. - Ты знаешь, масло подсолнечное у меня закончилось, - посетовала та. – Все на блины извела, забыла совсем, что заканчивается, не купила. - Сейчас принесем, - кивнул сын. – Пойдем, - позвал он Риту. - Куда? – удивилась та. - Покажу тебе свою берлогу, заодно и масло принесем. - А… Никита? - неуверенно оглянулась в сторону комнаты Власова. - Ему сейчас лучше всех, - усмехнулся Гранин. – Пойдем-пойдем, я в соседней квартире живу. Рита заинтригованно проследовала за ним. Так вот почему карман ей общий холл напомнил. Если две квартиры свои, то грех не воспользоваться лишними квадратными метрами. - А брат твой где? – осторожно поинтересовалась она, заходя в так называемую берлогу. - Руслан живет в Челябинске. Работает там. И семья у него там же – жена и двое сыновей. Проходи-проходи, не стесняйся. - Понятно, - пробормотала Власова, осматриваясь. - У родителей была трешка в самом центре, - рассказывал меж тем Павел. – Когда брат собрался жениться, родители решили разменять квартиру, чтобы мы могли разъехаться. У него невеста как раз из Челябинска, они там часто бывали, и их позвали на работу обоих. А потом выяснилось, что Анжелка беременна, ну жена брата. Родители и сказали, что, мол, надо квартиру, пока есть возможность. Поговорили с теми родителями, у них был какой-то старый не то участок земли, не то дача. Они его продали – деньги подарили молодым на свадьбу, на квартиру. И мои родители тоже продали трешку и дали недостающую часть денег. Руслан сначала двушку в хрущевке купил, а недавно вот в трешку переехал – накопил и ипотеку взял. Но квартира хорошая, новая, светлая, просторная. Нам было сложнее – я хотел, чтобы квартиры были рядом, чтобы в случае чего помочь можно было легко и просто, все же родители в возрасте уже: маме тогда было пятьдесят пять, отцу – шестьдесят два. - Вам буквально повезло, - заметила Рита. – Две квартиры на одной лестничной клетке, да еще в одном углу. - Да, - кивнул Гранин. – Мы долго смотрели на этот вариант. Он стоил больше, чем мы могли себе позволить, но был жутко соблазнительный. Тогда еще не было новых построек, дом стоял почти на окраине с видом на реку. Но отец был против кредитов, он вообще не любит жить в долг. - Я его понимаю, - пробормотала Власова, вспоминая эти жуткие моменты, когда ей не хватало денег буквально несколько дней до следующей зарплаты. - Но мы с мамой убедили его, что лучше вариант мы не найдем, - улыбнулся Павел, - и я взял ипотеку. Сейчас, конечно, никто уже не сомневается, что это было лучшим решением, хоть та наша квартира была в центре и в доме поновее. Зато теперь у меня свое жилье, пусть и однокомнатное, но вместительное. У родителей – двушка. Когда брат с семьей приезжает в гости, мы все прекрасно размещаемся. В этом году специально двухъярусную кровать купили для мальчишек. Очень удобно. - Да уж… - вздохнула Рита, подходя к окну. Квартирный вопрос был ее больным местом, и она завидовала белой завистью семейству Граниных, у которых все так удачно разрешилось с жильем. У ее родителей была маленькая двушка и разменивать ее, в общем-то, было особо не на что, да и вопрос этот Власова не поднимала, считая, что квартира – родительская, а она на нее не имеет никакого права. И с Ильей у нее никакого совместного имущества не было, чтобы делить при разводе. Рита невольно усмехнулась и вздрогнула, услышав голос Павла за спиной, совсем рядом. - О чем задумалась? - О фундаменте под ногами и о его отсутствии, - не поворачиваясь, ответила она. - Ты не в своей квартире живешь, да? – догадался Павел. - Снимаю. Ник перешел в гимназию, вот мы и съехали от бабушки с дедушкой, чтобы быть поближе… и посвободнее, - не удержавшись, выдохнула Власова, и он развернул ее к себе лицом. – Кстати, объясни-ка мне одну вещь, - нахмурилась она, перехватывая у него инициативу. - Какую? - Твоя мама спросила тебя «вы давно встали?» - Рита с вызовом посмотрела ему в глаза. - И? – изобразил непонимание Павел. - Какое «и?», Гранин?! – возмутилась она. – Она к тебе на вы? Что ты ей обо мне рассказал? - Ничего такого, что могло бы вогнать тебя в краску, - улыбнулся он. - Послушай, Паша… - угрожающе начала Власова, но он быстро перебил ее: - Нет, это ты меня послушай. Мне тридцать четыре года, и последние лет десять мама активно пытается меня женить, а тут я ей сообщаю, что привезу в гости женщину с ребенком. Что она, по-твоему, должна думать? - То есть за эти десять лет мама ни разу не видела тебя с женщиной, я правильно понимаю? – уточнила Рита, ей почему-то стало смешно. - Видела, - невозмутимо кивнул он. – Мы живем в соседних квартирах – разумеется, она видела периодически со мной разных женщин. - Разных женщин, - медленно повторила она и усмехнулась: - Да ты у нас Казанова… - Святошу из себя строить не буду, - вздернул подбородок Гранин. – Я взрослый и свободный человек, могу встречаться, с кем мне захочется. - Ну да, ну да… - дернула головой Власова, отворачиваясь к окну. - Последние десять лет я ударно пахал на двух работах, чтобы поскорее развязаться с ипотекой, в прошлом году я погасил последний платеж и смог наконец-то вздохнуть спокойно. Я тоже не люблю жить в долг. - Никто не любит, - эхом отозвалась Рита. - И я надеюсь, что ты понимаешь, что все это время как любому нормальному мужчине мне нужна была женщина. – Но она не ответила, лишь снова усмехнулась. – И мы с ребятами после работы ходили в бар – оттянуться. И частенько там же и находили себе девушек, - он вновь развернул ее к себе лицом. – И я уверяю тебя, что это не те девушки, которые мечтали выйти замуж за первого встречного. Им, как и нам, просто нужно было… общение. - А, теперь это так называется, - понимающе поджала губы Власова. - И это не те девушки, которых стоит представлять родителям, - не смутившись, закончил он свою мысль. - Знаешь, Паша, боюсь, что я тоже… не та девушка, - серьезно сказала она. - Почему? - Ну, во-первых, как тут выясняется, я тебя старше, - Рита выдержала паузу, но ни один мускул не дрогнул на лице Гранина, - на три года. - На два с хвостиком, - поправил он. - Так ты знал? – удивилась она, и Павел улыбнулся. - Ты иногда такая… наивная, - попытался подобрать он слово, чтобы не обидеть гостью. – Ну, разумеется, я знал. Когда мне нужна информация, я ее нахожу. Работа в полиции зачастую облегчает эту задачу. - Ах да, пользоваться базами данных в личных целях, - вспомнила Рита. - Именно. Я знаю все, что есть в твоем личном деле. И дата твоего рождения там, естественно, тоже фигурирует. - И тебя это не смущает? – прищурилась она. - Что меня должно смущать? Что тебе на два года больше, чем мне? - На три, - поправила Власова. - На два, - упрямо стоял на своем Гранин. – У тебя день рождения в январе, а у меня в октябре. На два с хвостиком. - Ничего себе хвостик, - усмехнулась она и энергично продолжила: - Все равно я не понимаю твоего рвения в этом вопросе. - Каком? - Ты привез нас к родителям… в качестве кого? – Рита вздернула подбородок. – И что ты им сказал? - То, что тебе еще слышать рано, - Павел довольно наблюдал, как удивление и возмущение проступают в ее взгляде. – Всему свое время. - Так о времени и речь – мы с тобой знакомы без году неделя. Ты обо мне ничего не знаешь. Не боишься так сразу в полымя кидаться? – Власова явно бросала вызов. - И что же такого я о тебе не знаю, что должен бы бояться? – подыграл ей Гранин. - Ну… - она прошла по комнате, - может, я злая и вредная, храплю по ночам, готовить не умею, держу дом в бардаке и вообще – пилю мужиков утром, в обед и вечером, а при малейшем подозрении – выставляю вон с вещами… - Рита обернулась, вздернув бровь. – Или, может, я форменная истеричка и посуду бью пачками. - Ты потрясающа! – как ни старался Павел удержаться от смеха, у него не получилось – расхохотался. Власова отвернулась, чтобы скрыть свою улыбку – не сдается же! - Вот прибью тебя сковородкой сгоряча – будет не смешно, - гнула она свою линию. - Не прибьешь. - Да ну? - Рит… - он наконец-то успокоился. – Я был у тебя дома, если помнишь. Бардака не заметил. У тебя сын – чем-то ты ведь его кормишь. И вообще… Лет в восемнадцать-двадцать еще можно бояться того списка, что ты перечислила, а в нашем возрасте… - Гранин осекся, заметив интерес в ее глазах, и подошел. – Я просто вижу, что ты не истеричка и не все вот это остальное. А нормальные человеческие недостатки есть у каждого. И это даже хорошо, а то я еще комплексовать начну рядом с такой идеальной женщиной, - деланно заволновался он, и Власова против воли прыснула. - Ладно, дядя Паша, пойдем уже обратно, а то твоя мама так и не дождется масла. - Оно ей не нужно, - пожал плечами Гранин. - То есть как? – удивилась она. - Ну ты же отсылаешь сына за водичкой, когда тебе поговорить надо без него, вот и она нас отправила куда подальше. - Но зачем? – искренне недоумевала Рита. – Ей-то с кем поговорить надо? - Ни с кем, - он улыбнулся. – Ей надо, чтобы ты расслабилась. Ты как солдат на границе – все время в боевой готовности. Это очень чувствуется. - Ну… - Власова смутилась. – Ты тоже меня пойми – я уже сто лет не знакомилась ни с чьими родителями. Тем более с сыном. Я вообще своих мужчин держу от него подальше, - она провокационно глянула ему в глаза, но он лишь довольно улыбнулся. - Как приятно слышать, - он не мог скрыть радостную иронию, - ты считаешь меня своим мужчиной – это обнадеживает. - Гранин, прекрати! – ахнула Рита, щеки ее моментально вспыхнули, что не ускользнуло от его заинтересованного взгляда. - Не прекращу, - весело отозвался он. – Я обещал не вгонять тебя в краску на людях, а наедине… - он не договорил, проведя ладонью по ее пылающей щеке. – Из тебя получается прелестный лысый ежик, - шепнул Павел, и Власова с улыбкой покачала головой. - Дался тебе теперь этот лысый ежик… - Очень хорошее сравнение, - признал он, притягивая ее к себе. Секунду он смотрел Рите в глаза, не отрываясь, в ожидании, когда ее взгляд скользнет на его губы. Добрых слов от нее не дождешься – пока не дождешься, поэтому Гранину нужны были невербальные подтверждения, что он верно идет по намеченному пути. И Власова не удержалась – он будил в ней женщину окончательно и бесповоротно, и она не всегда успевала спохватиться вовремя, чтобы сохранить стратегическую дистанцию. Вот и сейчас Павел быстрее нее заметил, что глаза ее опять сбежали вслед за непристойными мыслями, и наклонился, чтобы поцеловать. И было так странно оказаться в его квартире и невольно робеть от поцелуя, придумывая самой себе, чем все это может закончиться, учитывая, что они находятся один на один в спальне. И Рита уже почувствовала, как его рука змеей начала заползать под ее рубашку, и нашла в себе силы прервать поцелуй и объятия. - Я думаю, нам пора вернуться, - серьезно заявила она, глядя ему в глаза и негодуя, видя там смешинки. - До обеда еще много времени... - Гранин, мы с тобой знакомы от силы дней десять! – возмущенно напомнила Власова. - Предлагаешь водить тебя два года за ручку по парку? – он был спокоен как удав. - Нет, но ты гонишь… как паровоз! Без тормозов! - Ничего удивительного – я же сын проводника, – шутливо отозвался Павел. - Смотри, как бы рельсы внезапно не закончились, - подколола Рита. - Ничего, по земле поеду – я современный паровоз, - продолжал улыбаться он, - ноу-хау двадцать первого века. - Пошли уже, - рассмеялась она и дернула головой. – Ноу-хау… Гранин не стал настаивать, послушно вернувшись вместе с ней в родительскую квартиру, для проформы захватив масло. Никита, как оказалось, и не заметил, что мать куда-то уходила: с широко раскрытыми глазами он заинтригованно слушал рассказы проводника в отставке. Лисицын зашел в палату и заметил, что жена проснулась. Он выходил, чтобы позвонить Рогозиной, потому что Юля легла после обеда отдохнуть и он не хотел мешать. - Как-то ты мало поспала, - подошел к ней Костя. - Да я уже неделю тут только этим и занимаюсь, - улыбнулась супруга. – Не могу больше. Отоспалась, наверное, на год вперед. - Это хорошо, - расплылся в улыбке муж. – Говорят, что с маленькими детьми особо не поспишь, - он положил руку на ее живот, и Юля осторожно накрыла ее своей ладонью. - До этого еще много времени, - осторожно сказала она. – Мне не терпится уже и домой вернуться, и… в офис, - супруга настороженно заглянула в глаза Лисицыну, и тот вздохнул. – Костя, ну ты же не думал, что я теперь буду дома сидеть, - Юля старалась говорить спокойно. - Да чего я тут только ни думал за это время, - вновь вздохнул он, присаживаясь к ней на кровать. - И чего же? – с опаской посмотрела жена. - А того, что профессия у нас такая, что никогда не знаешь, что будет завтра. Так что ж теперь – не жить? Не любить? – он внимательно глядел ей в лицо. – Я решил, что жить нужно так, словно каждый день – последний. - Что? – испуганно вытаращила глаза супруга. - Тихо-тихо, - поспешил успокоить Лисицын. – Я имею в виду, что нужно наслаждаться каждым днем, который есть, каждым моментом, не откладывать на завтра и пресловутое потом, а жить здесь и сейчас. - Я смотрю, вы стали философом, товарищ майор, - не удержалась от подколки Юля. - С тобой станешь… - добродушно усмехнулся муж. - А я-то здесь причем? – праведно возмутилась супруга. - А то кто же? Жил себе мужик спокойно, никого не трогал – преступников ловил да в тюрьмы их сажал… - Костя сделал паузу и осторожно провел пальцами по щеке притихшей жены, внимательно слушавшей его внезапные откровения. – А тут как появилась плутовка рыжая, как стрельнула глазами и говорит: «Колобок-колобок, я тебя съем!» Юля сначала прыснула, пытаясь сдержаться, а потом расхохоталась от души. - Какая-то альтернативная версия детской сказки, - сквозь смех и слезы пробормотала она. - Да уж какая есть, - широко улыбался Лисицын. Он обожал ее такой – сияющей, счастливой… влюбленной – его от пяток до кончиков волос. - Вы только нашему ребенку эту версию не рассказывайте, товарищ майор, - кокетливо блеснули хитринкой ее глаза, - а то в садике потом не поймут. Несколько секунд Костя молча смотрел на довольную супругу, затем наклонился и легонько поцеловал ее. - Между прочим, я тебя колобком не называла и всего этого не говорила, - деловито прошептала Юля, когда он немного отстранился, не могла не поспорить. - Да? Значит, громко думала, что я услышал, - усмехнулся Лисицын. - И не думала! - Значит, чувствовала, - не сдавался он и, заметив, как она замерла, повторил: - Ну, ведь чувствовала, да? - За столько лет совместной работы я много чего чувствовала… – уклончиво ответила Юля, и Костя уже хотел выпрямиться, как ее рука поймала его за шею, а глаза вдруг сверкнули. – Стоять, колобок! – хищно улыбнулась плутовка. – Вот теперь я тебя точно съем! – и притянула к себе, чтобы поцеловать. Лисицын рассмеялся ей в губы и крепко обнял, чуть приподнимая с подушек.