ВС-4 "Ничего общего"

Скворцова проснулась от того, что кто-то где-то разговаривал. Постепенно приходя в себя, она разобрала, что это Котов с кем-то беседует по телефону. Окончательно стряхнув с себя объятия Морфея, Ольга прислушалась и поняла, что Костя общается с мамой. Скворцова глянула на часы – одиннадцать утра, ого! Вот это она поспала! Видимо, пережитый стресс так отразился на организме, что он ушел в отключку на двенадцать часов, если не больше. Ольга сладко потянулась, вспоминая, как накануне вечером Костя ее расслаблял, и улыбнулась – он действительно знал, что делал. - Скажи мне такую вещь, - удобно устроившись на постели, вдруг спросил он, когда невеста наконец успокоилась и пришла в себя окончательно. – Много еще таких уродов шляется по твоей жизни? А то, может, мы на них всех маячки поставим, чтобы оперативно отслеживать? - По моей жизни никто не шляется, - улыбнулась тогда Скворцова. – Просто иногда моя жизнь пересекается с чьей-то еще. И с этим ничего не поделаешь, - она скосила на него хитрый взгляд. – Придется охранять меня триста шестьдесят пять дней в году. Котов рассмеялся и сгреб ее в охапку, прижимая к себе одной рукой и целуя куда-то в макушку. - Ну, значит, будем охранять – невелика проблема… И Ольга расслабленно уткнулась носом в плечо, закрывая глаза и осторожно касаясь губами его руки. Так и заснула. И теперь, с началом нового утра, Скворцова чувствовала, что весь ужас пережитого, как вчерашний день, остался в прошлом, и она медленно вдыхала и выдыхала, что все, они всех поймали, дело практически закрыто. - Надеюсь, это не я тебя разбудил? – в спальне появился Костя и, сев на постель, потянулся к ней за поцелуем. – Доброе утро. - Доброе, - улыбнулась Скворцова, целуя в ответ. – Ты звонил маме? - Нет, это она звонила, - он помолчал. – Зовет нас на обед. - Обоих? – уточнила она, и Котов усмехнулся: - Ну, конечно, обоих. Я ей вкратце рассказал последние события, так что свою порцию ахов и охов ты получишь, но я надеюсь, что сможешь это пережить. Ольга улыбнулась. - Как приятно видеть тебя таким… - Каким? Она пожала плечами. - Не знаю, какое слово подобрать. Я бы сказала – на моей стороне, но я помню, что это твоя мама и ты ее очень любишь, - быстро добавила Скворцова, и он с улыбкой облокотился на постель. - Тебя я тоже очень люблю, и ты моя невеста, - он посерьезнел. – И вам обеим деваться некуда – придется как-то договариваться между собой. Ну, вы ж у меня взрослые, грамотные люди, верно? - Надеюсь, - аккуратно ответила Ольга и призналась: - Откровенно говоря, я не ожидала, что всего несколько дней вернут все на свои места, что я снова увижу тебя таким… каким ты меня покорил. - Я тоже не ожидал, если уж честно, - в свою очередь пошел на чистосердечное Котов. – Просто… Помнишь, я тебе пирожки приносил? – Она кивнула. – Мы тогда сидели с Белой в засаде – следили за Алевтиной, а тут мама звонит и начинает мне про ужин, про пирожки, ну и так далее. Таня тогда на меня шикнула, что, мол, слюной захлебнется, и я ее привез к маме – ужинать, - увидев, как удивленно взлетели брови Скворцовой, он улыбнулся. – Я сам не знаю почему. Как-то легко это получилось, быстро. А потом понял. Подсознание, оно же лучше нас все схватывает. Я уже собирался уходить, чтобы ехать к тебе в больницу, только зашел на кухню за пирожками… - И? – заинтригованно спросила Ольга. - А они там сидели, ели, пили вино и болтали. И так хорошо, душа в душу, обсуждали, что мужчина без женщины ни на что не способен и ничего вообще сделать не может, что за ним всегда нужно присматривать и говорить ему, что делать… - он запнулся. – Я как представил, что у меня в женах будет… нет, даже не Белая, а вот просто какая-то такая дама, которая нравится моей маме, как ты говорила… - И? – закусила губу Скворцова, чтобы не рассмеяться раньше времени. - По-моему, я никогда еще не убегал из дома так быстро, - признался Костя, и Ольга расхохоталась до слез. - Надо будет вручить Тане какой-нибудь презент, - утирая глаза, предложила она, - за просвещение народных масс. - Я уже проставился шоколадкой, - улыбнулся он, глядя на ее веселую физиономию. – Она мне потом прямо сказала, что ее весь вечер пытались выдать за меня замуж, и ей пришлось петь дифирамбы тебе, чтобы не обижать мою маму. - Я так понимаю, за обедом мы проверим, насколько у нее это получилось, - окончательно успокоилась Скворцова, на губах играла мягкая, теплая улыбка. В воскресенье Власова подорвалась с первыми лучами солнца, чтобы успеть до приезда Гранина навести порядок в квартире и приготовить хоть какую-нибудь еду. Она понятия не имела, насколько затянется поездка в Истру, поэтому на всякий случай спешила управиться с домашними делами. - Ник, я тебя очень прошу только, веди себя прилично, - не переставала она повторять сыну каждые десять минут. - Да я помню, мам! – в конце концов, рассердился тот и раздраженно перечислил: - Не баловаться за столом, не перебивать старших, говорить красиво, не кривляться, ну и спасибо-пожалуйста всякие. - Молодец, - улыбнулась Рита. – А еще не болтать много о нашей жизни, понял? - Мы как в тыл врага едем, - усмехнулся Никита, и ее улыбка стала веселее. – Мам? - М? – Власова помешивала суп ложкой. - Ты так хочешь им понравиться? – спросил сын, и она на секунду замерла возле плиты. Потом быстро выключила газ под кастрюлей и, бросив ложку в раковину, повернулась к ребенку. - Дело не в том, хочу ли я им понравиться, а в том, что нужно вести себя подобающе в обществе. - Но ты хочешь им понравиться или нет? – допытывался Никита, и она слегка прищурилась. - Почему ты спрашиваешь? - Дядя Паша на тебя так смотрел вчера. Ты думаешь, я не видел? - Ух ты! – попыталась обернуть в шутку Рита. – А я-то думала, ты был занят паровозами. - Ты за него замуж пойдешь, да? – серьезно спросил Никита, и Власова чуть не подавилась воздухом. - Ну, вообще-то меня туда никто не звал, - осторожно начала она. – Это во-первых. А во-вторых, мы с капитаном Граниным просто друзья, - сказала и покраснела. Вот же черт! Хоть бы не заметил… - Нет, - вздохнул сын, - он на тебя не как на друга смотрел. - А ты давно у меня такой просвещенный? – усмехнулась Рита, желая сменить тему. - Я в кино видел, - не смутился ребенок. – Там главный герой смотрел на главную героиню, как дядя Паша на тебя, а в конце они поженились. - Это где ты такое кино видел? - У папы в прошлый раз, когда мы сидели… - он осекся. - Так-так-так, - уперла руки в боки Власова. – Похоже, пора провести с твоим отцом воспитательную беседу. - Не, не надо – фильм был клевый, - с энтузиазмом ответил Никита. – Они там правда ругались весь фильм, но было смешно. А в конце поженились, - повторил он и добавил: - А ты с дядей Пашей тоже ругаешься… Рита не успела ничего ответить, потому что в дверь позвонили, и сын тут же ринулся открывать. - Стоять! – скомандовала Власова и напомнила: - Откуда ты знаешь, кто за дверью? - Я в глазок посмотрю! – возмутился Никита и подтянулся, чтобы увидеть гостя. – Это дядя Паша! – довольно объявил он, отходя в сторону. Маргарита открыла дверь. - Привет, - поздоровался Гранин. - Здравствуйте, – первым ответил ребенок. - Привет, дядя Паша, заходи, - усмехнулась Власова, пропуская его в дом, и Гранин улыбнулся. - Готовы? - Да, - Рита кивнула и, поворачиваясь к сыну, скомандовала: – Ник, в туалет и обуваемся! Дождавшись, когда ребенок скроется за дверью, Павел притянул Власову к себе и поцеловал. От неожиданности она даже не успела спохватиться, но потом ответственно заявила: - Чтобы при ребенке этого не было! - Так точно, товарищ капитан, - улыбнулся Павел. - Смотри мне, - шутливо пригрозила Рита. - А то что? - Накажу! – с вызовом ответила она. - В угол поставишь? – веселился Гранин и, пользуясь тем, что Никита еще не вышел, вновь обнял Риту. - Паша, перестань, - возмущенным шепотом отозвалась Власова, пытаясь высвободиться из его рук. - Не перестану, - просто сказал он, наклонившись за следующим поцелуем. Она бы и хотела отпихнуть его, но оказалось, что силы почему-то покидают ее, руки виснут безвольными плетьми, а все тело подчиняется совсем другим желаниям. Однако стоило раздаться щелчку двери, как Павел тут же отпрянул, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. Но Никиту так просто не проведешь. - Мы с капитаном Граниным просто друзья, - спародировал он голос матери, и Павел перевел заинтересованный взгляд на Риту. - Так, выходим, - отдала она приказ, отворачиваясь от мужчин и пряча свое зардевшееся лицо. Ну, сын! Ну, погоди! Дорога прошла быстро и беззаботно, если не считать внимательных взглядов Гранина, которые он периодически бросал на Риту. Власова старалась не нервничать, дышать глубже и сконцентрироваться на поведении сына. Воскресное утро Рогозиной началось со звонка того, кого она меньше всего ожидала услышать. - Руслан Султанович? – откашлявшись, произнесла она. – Да, доброе утро. - Извини, что разбудил, Галина Николаевна, - бодро, несмотря на ранний час, сказал Султанов. – Есть разговор. Ты можешь подъехать в ФЭС? - Если до понедельника это не ждет… - Хотелось бы без посторонних, - серьезно сказал он, и Рогозина уступила. - Буду в ФЭС через час. - Отлично. Там и встретимся. Не так себе представляла Галина Николаевна выходной день, но делать было нечего – надо было ехать. С другой стороны, может, это и к лучшему – после такого вечера в компании Круглова ей нужно было переключиться, а то все воскресенье пройдет в мыслях и спорах с самой собой, а она и так полночи на это потратила. И устала уже от самой себя. - Добрый день, Галина Николаевна, - Султанов уже ждал ее на проходной. – Спасибо, что приехала. - Ну, как я могу не, - развела она руками. – Добрый день. - Давай пройдем в твой кабинет, - Руслан Султанович пропустил ее вперед и, оказавшись внутри, попросил рассказать о допросе главного преступника. Рогозина не понимала, почему это не могло подождать до понедельника, но спорить не стала – все равно уже приехала. Поняв, что терять ему больше нечего, Воробейников нехотя рассказал, что квартира ему досталась через дарственную, поэтому они не смогли ее обнаружить. Также Артем поведал, что сестра его была с ними в сговоре с самого начала. - Вы понимаете, что ей теперь светит срок? – уточнила Рогозина, не веря в такой цинизм. - Да какая теперь разница, - презрительно посмотрел на нее преступник. – Вы же все равно докопаетесь до всего, а ей сотрудничество зачтется. Я ей уже сказал, чтобы сознавалась во всем. Я потом нас вытащу, - он неожиданно положил руки на стол и подался вперед. – Просто в следующий раз выберу союзников понадежнее. - Следующего раза не будет! – отрезала полковник, но он лишь усмехнулся. - Не будьте так уверены. Об этом разе тоже никто не знал. И если бы этот идиот Сабуров не прокололся с телефоном… - он с досадой стукнул кулаком по столу, и Галина Николаевна невольно дернула бровью, вспоминая, что рассказывала Ольга о своем похищении. - Как вы связались с сестрой после побега? - С телефона ее подруги. Она меня, разумеется, не узнала, ну, подруга. Я просто попросил позвонить, сказав, что батарейка у моего села и что заплачу. Я знал, что вы будете отслеживать звонки. Нужен был проверенный номер. - Что было дальше? - Дальше сказал, чтобы она пришла, как обычно, к своей однокласснице, но на пять минут раньше, потому что все изменилось и нужно обсудить один маневр. Я прятался в подъезде заранее – видел, что вы за ней следите. А так никаких подозрений возникнуть не могло. Ей нужно было отвлечь Ольгу, дальше я уже сам справился. - У меня последний вопрос: зачем вы подожгли дом? Почему нельзя было просто улететь за границу самостоятельно? - Потому что они знали мою левую фамилию, - Воробейников отвечал, словно делал одолжение. – Но это не главное. - А что же главное? - У меня СПИД. Да-да, не смотрите на меня так, будто не знаете, откуда он берется. Наверняка этот докторишка тюремный не тот шприц использует, когда уколы делает, - он едко усмехнулся. – Искусственный отбор! Чтобы помер в тюрьме побыстрее. Мы же для вас отбросы общества, верно? - Вы сами выбрали для себя этот путь, - напомнила Рогозина. – Как вы узнали? - Анализы мы сдавали уже потом, когда вышли, - бросил Артем. – Вершков предложил. Сказал, что есть маза пройти чуть ли не полное обследование бесплатно, ну мы и поддались. А че нет-то? И оно вылезло… - Так вы считаете, что это Вершков вас специально заразил? – нахмурилась она. - Я думал, что Савин. Но потом подслушал их разговор. Случайно. Сабуров все кипишил, что я могу оторваться и смыться один, бросив их на полпути. Соображал, гад, что к чему. Ну, Вершков ему и сказал, что, дескать, все под контролем, с его диагнозом прыти поубавится, мол, специально позаботились. Он еще планировал мне какие-то целебные пилюли втюхать в Израиле, якобы новейшие разработки, которые спасут мне жизнь. Вот я их и грохнул, уродов, заслужили! Думал, что, может, хоть последние годы проживу как человек… да что уж теперь… - он лениво махнул рукой, точно его утомили. Вызвав лейтенанта, Рогозина тогда покинула допросную, чтобы позвонить Антоновой и заглянуть в соседнюю комнату, где Круглов колол Геннадия Колышева. Тот охотно все рассказывал, периодически напоминая, что без пересадки ему осталось жить пару месяцев, то есть ему уже все равно. Догадки полковника подтвердила и Валя, и клиент Николая Петровича. - Вас обманули, - резко произнесла Галина Николаевна, вернувшись к Артему. - В смысле? – недоверчиво посмотрел на нее Воробейников. - У вас нет СПИДа. Я поговорила с нашим врачом, а также с вашим подельником Геннадием Колышевым. Они знали, что вы собираетесь соскочить, и придумали разводку с диагнозом, чтобы удержать вас. Сначала Вершков устроил всем показательный медосмотр, а потом рассказал про те самые пилюли, которые должны были якобы спасти вам жизнь. Приехав в Израиль, вы бы вылечились самым чудесным образом, а они были бы уверены, что все пройдет гладко. Вероятно, они боялись, что вы напоследок можете их сдать. Ну или скроетесь один, прихватив общак, - предположила Рогозина. - Идиоты! – взвыл Артем, заламывая руки. – Никогда нельзя иметь дело с идиотами! Они способны испортить даже самый идеальный план! Да если бы они меня слушали и не рыпались, мы бы все уже были за бугром! – он вновь стукнул кулаком по столу. – Я бы все провел четко и аккуратно. Но нет же! Каждый возомнил себя главным и начал подозревать меня в чем-то левом. Я им все продумал – побег, квартиры, бахилы, перчатки, плащи, документы!.. Идиоты… - сокрушался он. Султанов внимательно выслушал рассказ, задал еще несколько вопросов и вздохнул перед тем, как сказать то важное, ради которого выдернул Рогозину из постели. - Из-за этого тюремного дела уже полетели головы. И я думаю, еще полетят. Сейчас важно, чтобы ничего в прессу не просочилось, иначе сама понимаешь, что начнется. - Ни я, ни мои ребята не собираемся давать интервью, - серьезно ответила Галина Николаевна. – Если только сам Воробейников не устроит себе пиар через свои связи. - Не успеет. Завтра утром за всей этой группой приедут люди. Что касается твоих ребят… - он почесал бровь. – Наверху решили, что ваша работа заслуживает награды. Подумай, кто у тебя особо отличился в этом деле, чтобы… - он не договорил, похлопав себя по плечу. – Представь кандидатуру к рассмотрению. Остальным выпиши премию, а также… - Султанов открыл в портфель и достал оттуда папку. – Вот. Галина Николаевна быстро пробежала глазами документы и с улыбкой поблагодарила. Пообщавшись еще с полчаса на тему полковника Семенова, министр откланялся, а она задумалась. Кто у нее особо отличился? Кому повышение было бы справедливым? И усмехнулась сама себе – тому, кому звания не дашь. По сути, они все сработали четко и слажено, но вряд ли бы у них это получилось, если бы Скворцова не верила так сильно в Мельникову и если бы та не сумела отправить судьбоносную sms. И если бы Иван не просто поставил жучок на телефон Ольги, как приказала Рогозина, а договорился с ней по-хорошему, в результате чего Скворцова набрала себе аппаратуры и распихала ее везде, где могла. «Достойная дочь своего отца, - подумалось почему-то. – И племянница своего дяди…» Но этим троим звездочку не дашь. Немного поколебавшись, Рогозина набрала номер Султанова и попросила вместо звания повышенную премию для особо отличившегося сотрудника.