Кэрри

Этой ночью ей снится что-то смутное. Чье-то размытое лицо, чьи-то прикосновения. Медленные и тягучие, как мед. Ей даже снится запах: сладкий, приторный. Ей снится мягкий мрак, окутывающий ее со всех сторон, манящий и пугающий одновременно. Но все ее чувства притуплены. Ей всего лишь хочется оставаться здесь до конца. Чьего? Ей даже не хочется думать. Скучно и неинтересно. Гораздо больше интересны глаза прямо напротив ее. Светлые, невыразительные, и, кажется, это уже ее собственные глаза. От этого должно быть страшно, но у нее никаких эмоций. Ей всего лишь становится душно и холодно одновременно. Ей снится клуб в Лос-Анджелесе. Но только совершенно пустой. Она одна здесь, хотя чувствует присутствие еще кого-то незримого. Музыка. Ее любимая песня, под которую хочется танцевать. Но лишь она начинает двигаться, сон обрывается.

***

Лицо Клары бледное, но она все равно милая, даже в состоянии комы. Кома — пугающее слово. Оно дает надежду, часто ложную. Смерть менее страшна, чем несбывшаяся надежда. Кларе даже идет эта болезненность, белые простыни больницы так хороши в сочетании с разметавшимися по ним каштановыми волосами. Кажется, будто она спит. Кэрри неприятно думать об этом. Каждый раз при этих мыслях внутри что-то болезненно сжимается. Что с Кларой? Что это за амулет? Кто должен приехать за ним? Как его спрятать? Вопросов много, но больше всего девушку тревожит первый. Врачи ничего не могут сказать, разводят руками, а мама Скотта с сожалением посматривает на Кэрри. По-видимому, она единственная понимает, что та не похожа на Кейт. Кроме Эллисон, конечно. Которая, кстати, силой увела кузину из палаты подруги на улицу, потому что "нужно подышать свежим воздухом". Ага, на автопарковке офигеть какой свежий воздух! А теперь еще и смотрит на нее с мольбой пока один из ее друзей, Стайлз, распинается перед Кэрри о том, как было бы замечательно, если бы они узнали о том, кто такая ее подруга. Ага, расскажет она сыну шерифа, что Клара сбежала из приемной семьи. Причем года так три назад, прожив в ней всего год. И, вообще-то, она в розыске. Кэрри раздумывала над тем, чтобы дать показать ему документы подруги, но он парень любопытный и в конце концов поймет, что они поддельные. — Ты же знаешь, кто она? Кэрри отводит взгляд на крепкие розовые бутоны на клумбе у лавочки. Такие жизнеутверждающие... — Бесполезно, — Стайлз отворачивается к Эллисон и Скотту, скрепляя пальцы на затылке. — Она такая же, как и Кейт, — добавляет шепотом. — Ну прости уж. Я не виновата в том, что у меня такие гены, — жестко проговаривает девушка. — Кроме того, меня все устраивает. Остальных приглашаю в увлекательнейшее путешествие в первую чакру. Она разводит руками, встает и хочет уйти, но ее останавливает двоюродная сестра. — Эй, мне тоже тяжело. Ты знаешь же, что и моя мама... Перестань вести себя, как эгоистка. — А что ты сделаешь? — Перестань, если хочешь, чтобы мы остались не только кузинами, но и подругами. Иначе, я перестану с тобой разговаривать. Навсегда. Брюнетка выглядит слишком серьезной, и Кэрри знает, что она сдержит свое обещание. Секунд пять она неотрывно смотрит на Эллисон, переводя взгляд с одного ее глаза на другой, а затем сглатывает, опускает подбородок и вновь поднимает его. — Я не могу вам сказать ничего по поводу той девушки. Да, она моя подруга. Клара. Нет, она не сверхъестественное существо. Но, возможно, что-то за ней охотится. Нет, я не знаю что. Может, даже не за ней. И нет, я не расистка в плане человек — "не человек". Даже не представляете насколько, — Кэрри улыбается своим мыслям и закатывает глаза, увидев вопрос, застывший на лице у Эллисон. — Просто нечисть, если окажется злой, то она гораздо опасней злого человека. Собственно, вы, наверное, знаете. Девушка выдохнула. — Все, — она повернулась к Стайлзу. — И мне нужна твоя небольшая помощь. — Моя? — Да, попроси своего отца, чтобы он перестал искать что-либо о Кларе. — Небольшая?! Серьезно? Да он... Кэрри мысленно заткнула уши и переждала тираду парня. — Так я могу тебя попросить об этом? — Он постарается, — сказала Эллисон за Стайлза и улыбнулась. Все четверо ребят обернулись, когда из здания больницы вышел Дерек. Он обвел всех взглядом и остановил его на Кэрри. — Что ты забрала у нее? Кэрри задержала дыхание в удивлении. Как он узнал? А, в прочем, все понятно... — Знаешь, девушек может смущать то, что их обнюхивают. — Я заметил. Но твоей подружке это сейчас вряд ли важно, а ты переживешь. Девушка закрыла лицо ладонями. Все же ей быстро удалось прийти в себя, и она отняла руки от лица. — Ладно. Я не знаю, что я забрала. — Врешь, — одновременно произнесли Дерек и Скотт. Конечно, им только чужое сердцебиение подслушивать. — Ладно, — вздохнула Кэрри. — Я не знаю для чего и кому нужно то, что я забрала. Но, поверьте, лучше, чтобы об этом знало как можно меньше людей. Плюс, я вам не особо доверяю. Я свободна? Молчание, видимо, — действительно знак согласия.

***

— Нет, хватит, Марк! — мордашка Кэрри, старательно прикрываемая мокрой шляпой Клары, то появляется, то исчезает из экрана. За кадром слышен смех этого самого Марка и Клары. Девушка отворачивается, бежит, сталкивается с Джейсом, роняет шляпу, утыкается в его кофту, безудержно смеясь. Прицел камеры перенаправляется на ее подругу, которая взвизгивает от холода воды в фонтане, в котором стоит. Джейс кричит что-то про несправедливость и все еще сухого Марка, набрасывается на друга, телефон с глухим стуком падает на асфальт и снимает темное небо с куском фонаря. Почему Кэрри вспомнила это видео, она и сама вряд ли знает. Может, фонари светят так же ярко, или нарядная молодежь напоминает праздник... А впрочем, важно ли это? Важно то, что Кэрри пришла сюда развеяться, хотя маловероятно, что те люди, видеться с которыми девушке приходится каждый день и не по своей воле, помогут ей расслабиться и хорошенько отдохнуть. И все же, школьная дискотека! Должно быть весело, разве нет? Сегодня Кэрри изменила своему Бикон-Хиллскому стилю: ничего светлого, ничего милого — легкое темно-бардовое платье и черные ботинки на толстом каблуке. — Прости меня, за мое поведение. Я была грубовата, — кидает девушка своей кузине, когда они направляются от парковки к школе. — Извинения приняты, — улыбается та, выискивая взглядом кого-то впереди. Хотя какое "кого-то": о Скотте она только-то и думает! — Эй! И никаких "и ты прости, я не должна была так себя вести", "о, нет! В этом виновата лишь я, и никто, кроме меня" и тому подобного? — Кэрри подскакивает, становясь перед двоюродной сестрой так, чтобы идти к ней лицом, спиной вперед. — Ну же, Эллисон распусти розовые слюни! Ты же умеешь! — Катись колбаской, Кэрри, — смеется Эллисон. — Удачно повеселиться! — О, нет, ты не оставишь меня, Хулио! — восклицает девушка в лучших традициях бразильских сериалов, хватая Эл за руку. — Что ты делаешь, сумасшедшая? Ты знаешь, кто пострадает первым — твой завтрак. — Шантаж, мисс Арджент, уголовно-наказуемое преступление! — кричит вдогонку уходящей кузине Кэрри и вздыхает: она опять осталась одна. — Опять одна... Кэрри собирается повернуться к зданию и идти на дискотеку, но, развернувшись, утыкается взглядом в крепкую мужскую грудь. Она отступает на шаг назад и видит того, с кем столкнулась: высокий незнакомый шатен, лет двадцати на вид, с бледной кожей, в простой серой футболке и джинсах, с массивным кожаным поясом. Симпатичный — отмечает Кэрри. — Эм-м-м, привет, — говорит девушка, переводя взгляд на лицо парня. — Я тебя не заметила. — Это просьба о прощении? — он приподнимает брови. Кэрри хмыкает и хочет обойти его, но он делает шаг в ту сторону, в которую ступает его собеседница. — Кай, — представляется шатен. Небрежная поза, большие пальцы заложены в передние карманы джинс, растрепанные волосы — девушку привлекает это, но она сохраняет маску спокойного удивления. — Я не видела тебя в школе. Разве ты... — Если бы мы делали только то, что нам разрешают, это было бы скучно. — Кэрри. Парень отходит в сторону на шаг, пропуская девушку. Та проходит мимо и пару раз оборачивается, пока идет к зданию школы, но он не смотрит на нее. — Кэрри! — ей кто-то машет рукой, она поднимает ладонь в приветственном жесте. Она чувствует себя невероятно. Ей, наконец, весело, хотя она только зашла в зал. Музыка располагает к танцам. Девушка движется в самый центр танцпола. Шумная публика вокруг поднимает настроение все больше. Незаметно для себя самой она прокручивает в голове встречу с Каем и усмехается: парень и правда чем-то похож на сказочного мальчика у подножья трона Снежной Королевы. Вот только этот "мальчик" должен сидеть на самом троне, с короной на голове. Кэрри встряхивает волосами, взлохмачивая их, поводит плечом, медленно поднимает руки вверх, четко покачиваясь в ритм. Ей не нужно танцевать с кем-то, ей лишь нужна музыка, в которую можно войти, как в озеро или море, сначала понемногу, а затем погрузиться полностью. Закрывая глаза, Кэрри видит всполохи света и лицо Кая, но лишь открывает их, понимает, что ей показалось, и смеется сама над собой. Кто-то пристраивается танцевать рядом ней, но она не различает кто именно — светомузыка мешает, да и узнавать не особо хочется. Ей хорошо сейчас. Она чувствует себя в своей тарелке. Опять музыка... Сквозь толпу она различает фигуру своей кузины и ее парня, с другой стороны Эрика обжимается с кем-то. Эллисон рассказывала, что девушка-оборотень была раньше забитой и тихой, но, глядя на ее поведение, сейчас в это верится с трудом. Видимо, то, что в тихом омуте черти водятся, — правда. А вот Кэрри никогда не держала своих чертей внутри, выпускала их, когда хотела, да и огромный Лос-Анджелес способствовал такому взрослению девушки. Как бы человек не отгораживался от внешнего мира, город так же сильно влияет на его развитие, как и семья. Семья у Кэрри была только на каникулах, когда она ездила гостить к Эллисон, и по выходным, состоящая только из Кейт, кроме тех дней, когда приходилось завтракать с мамиными ухажерами. В остальное время она была предоставлена сама себе и городу. Ей нравилось бегать ночью по огромным широким улицам, сталкиваться с прохожими и выпрашивать у них сладкое, оправдываясь тем, что в Хэллоуин она болела. Правда, чаще всего ее посылали, но и она отвечала им тем же, громко выкрикивая нецензурные слова и выставляя перед собой средний палец. Более воспитанной она стала лишь благодаря Кларе, которая удивила ее своей сдержанностью. Она некоторое время даже подражала подруге во всем, но затем вернулась к самой себе. Кэрри вновь открыла глаза в самом разгаре танца, когда ее кто-то задел плечом. Причем так, что она развернулась на сто восемьдесят градусов. Этот кто-то наполовину развернулся, не прекращая движения, и кинул зверский взгляд на девушку. "Не кто-то, — мелькнула у нее мысль, — а парень Лидии". Девушка опускает глаза вниз и замечает небольшое черное перышко у себя в волосах. Она, дрожа, выуживает его двумя пальцами и вглядывается в него. — Что за... — еле выговаривает она. Ее голос становится неожиданно хриплым от волнения. Не медля ни секунды, Кэрри подбегает к кузине и Скотту, комкая перышко в ладони. — Парень Лидии — человек? — Что? — парочка непонимающе уставилась на девушку. — Где Лидия? Скотт втягивает воздух носом и округляет глаза: — Здесь ее точно нет. Эллисон тем временем набирает номер подруги, но трубку никто не берет. — О, Боже... Она пропала.