Печать Каина

_____________________***_____________________

      Джем повесил пальто Софи обратно в шкаф. Через короткую процедуру уговоров Коллинз молча вернулась туда, где ей и полагалось быть в это время, а именно — в постель. Парень собрал с пола вытряхнутые из шкафа вещи и аккуратно сложил на кресло. Коллинз безучастно смотрела в пространство невидящим взглядом, лёжа на боку и натянув одеяло по самый подбородок. Ей хотелось провалиться в глубочайший сон. В один из тех, где раньше она силилась хоть что-то разглядеть, а теперь не пугалась, находя в темноте лишь спокойствие и блаженную отрешенность от всего. Джем присел рядом, облокотившись на подушки. Софи по-прежнему смотрела как-будто сквозь него. Он убрал с её лица мокрые от слёз тонкие прядки волос и прикоснулся губами к солёной щеке. Ему так знаком был этот вкус.       — Мы найдём её, обещаю.       Брайтон находился в паре часов езды от Лондона, на южном побережье Англии и по раскладам Джема одного дня им вполне хватит. Вопрос лишь в том, как к этому отнесутся Сесси с Габриэлем, особенно в свете последних событий. Вряд ли обрадуются их отсутствию в городе. И, кажется, Софи это прекрасно понимала, если хотела уехать одна.       — Прости меня, — Коллинз было стыдно за то, что она здесь устроила. А как ещё она могла поступить? Незнакомой ей девочке, совсем ещё ребёнку угрожала смертельная опасность. Софи затруднялась определить кто кому кем приходится, седьмая вода на киселе, как говорится, но это не имеет значения. Хватает того, что они из одной семьи. Девушка говорила шепотом. Силы на попытки к новому бегству иссякли. Она чувствовала себя абсолютно разбитой. — За то, что сразу тебе всего не рассказала и… Это было ужасно глупо, — Вот именно. Приехать к закрытым дверям с требованиями увидеть сестру посреди ночи. — Мне не стоило сгоряча срываться с места.       Джем молча слушал, поглаживая девушку по волосам. Он ни в чём её не обвинял, ну разве что в навязчивой идее подвергать себя неоправданной опасности каждый раз, когда обнаруживалась вселенская несправедливость. Импульсивность её действий воспитывала в нём умение предугадывать возможные варианты развития событий и быть всегда на чеку, чтобы ограждать от плачевных последствий. Карстэйрс понимал: Софи не глупа, нет. Она просто ставит чужие жизни превыше своей собственной. Той, что возглавляет пирамиду ценностей самого Джеймса. Особенно теперь, когда с каждым днём сплетающие их нити нежности и заботы превращаются в стальные кольца гораздо большего, существующего, наверное, только в воздухе между ними и о чём ни один из них пока не осмеливался говорить вслух. Это как мечта, озвучив которую, можно было разрушить на корню. Зато она отчётливо читалась в их глазах, и сейчас этого было достаточно для доказательства отсутствия злости или обиды.       — Тебе нужно отдохнуть, — сказал он, подражая её шепоту, — а после мы выясним, где находится госпиталь, и как Ливия там оказалась.       Больше всего Джем опасался того, что искать будет некого. С одной стороны Софи права — промедление в этом вопросе может стоить ребёнку жизни, а заодно добьёт Коллинз, которая наверняка будет винить во всём себя. Но сейчас при всём желании они ничего не смогли бы сделать для её сестры; измотанные и запутавшиеся в причинно-следственных связях обнаруженных улик.       — Ты видел? Там на странице нет имени отца, — Софи теребила край одеяла. — Как это возможно?       — Я не знаю, — Джем задумался, — может, забыли вписать или он был не из числа нефилимов. Хотя, в других записях везде указаны оба родителя, вне зависимости от их происхождения. Технически его не может не быть, потому что… ну она бы тогда…       — Вообще не появилась на свет, — закончила мысль Софи, — это понятно.       — Надеюсь, в Брайтоне мы найдём ответы на интересующие нас вопросы.       Софи стремилась и в то же время боялась видеть незнакомую ей девочку. Прежде всего, это ребёнок, у которого никого нет. Не нанесёт ли визит дальней родственницы дополнительную травму? Ведь она и Джем и не смогут остаться с ней, а забирать её из госпиталя… Одному Богу известно, почему она там.       — Я боюсь, что не смогу защитить её, — призналась Софи. Да, она нефилим, но обладание определённым ДНК не расширяет её возможностей по жизни и не придаёт дополнительных сил к тем, что уже в наличии. У неё даже собственного жилья нет, кроме казённых стен Института.       — Мы обязательно что-нибудь придумаем, — приободрил её Джем. — Не бывает безвыходных ситуаций, бывают не пробитые тоннели.       Оптимизм парня частенько придавал Софи уверенности в завтрашнем дне и, как правило, оптимизм себя оправдывал.       — Спасибо, — улыбнулась она, — за то, что решил помочь.       — Я не могу иначе. Потому что знаю, насколько это важно для тебя.       — Но я не хочу, чтобы ты снова ссорился с Габриэлем, — ей хватило разборок из-за графиков дежурств в Нью-Йорке. Опять чувствовать себя предметом раздора малоприятное удовольствие.       — Даже не думай об этом, — Джеймс выдернул из-под себя вторую половину одеяла Софи, на котором сидел и получше укутал её со всех сторон. Эти тонюсенькие кленовые листочки, которые считались в гостинице одеялами, совершенно не согревали по мнению Джема. Особенно ближе к утру, когда оконные рамы трещали от порывистого зимнего ветра. Хоть одетым спи. Или он один такой мерзлячий. Из получившейся конструкции выглядывала только светлая макушка. — В настоящий момент тебя должен волновать лишь крепкий сон. Я оставлю ключ во внутреннем замке.       Глядя на девушку, Карстэйрс был уверен, что после того как выйдет из комнаты, она не вскочит с постели и не уедет первым рейсом без него. С необдуманными поступками на сегодня было покончено.       — Подойди сюда, пожалуйста, — позвала Коллинз из груды «кленового листа», — мне нужно кое-что тебе сказать.       Джем снова присел на кровать, превратившись во внимание.       — Ближе, — попросила она, и Карстэйрс наклонился к ней. Шепот повторился. — Ещё немножко.       Джем уже практически лежал, облокотившись на подушки, а Софи в этот самый момент устроилась под его крылышко, уткнувшись носом в футболку.       — Ты вроде собиралась что-то сказать? — напомнил он, вынужденный окончательно лечь рядом.       — Ах да, — сонно забормотала Софи, цитируя недавнюю реплику парня, — сейчас никто не выйдет из этой комнаты.       Одно движение девушки и его накрыла половина одеяла. Джем улыбнулся, не совсем понимая как ещё реагировать на происходящее, а Коллинз, как ни в чём не бывало, мирно дремала на его плече. Очевидно, разговор окончен, — подумал Карстэйрс, свободной рукой выключая стоящий на ближней тумбочке светильник и закрывая глаза. Почему идея с одним номером казалась такой страшной?       — Что-то я не припомню, когда Габриэль Лайтвуд в последний раз распоряжался моим личным временем! — раздавался из соседней комнаты раздраженный голос Джема, разговаривающего по телефону. — Извини, сейчас напишу заявление и принесу тебе на подпись.       В этой гостинице тонкие не только одеяла, но и стены, — подумала Софи, накрывая голову подушкой. Разговор не прекратился, но стал более приглушенным для её слуха.       — Габриэль, вы можете возвращаться в Нью-Йорк, хоть на Китайскую стену, куда угодно. Программа «максимум» по Лондону выполнена и Шарлотте об этом известно, следовательно, мы с Софи имеем полное право делать то, что считаем нужным. Да, так и передай Сесиль, хотя я уверен, что она сама всё прекрасно слышит.       Последовала пауза, которую Коллинз ошибочно приняла за окончание разговора. Она откинула подушку (дышать было уже нечем), нежась под одеялом в лучах рассветного солнца, что пробивались сквозь плотные шторы. Наслаждение длилось не долго.       — Бранвелл не может ничего для неё сделать, находясь в Нью-Йорке. Что? Нет, я не много на себя беру. А вас никто не утруждает. Поэтому завязывай с бессмысленными возмущениями. Счастливого Рождества.       Вот теперь точно всё, — решила Софи. Только Джем мог по завершении ссоры пожелать оппоненту здоровья, счастья, благополучия и долгих лет жизни.       Коллинз заправила постель и подошла к окну, распахнув шторы. Погода ни чем не предвещала Рождество, которое по календарю обещало заглянуть через несколько дней. Даже снега нет. Стаял и замёрз. Девушка понятия не имела, будет ли отмечать первое Рождество без родителей. Сам факт праздника казался неуместным. Сейчас не хотелось думать об этом. Нужно узнать номер госпиталя в Брайтоне и уточнить на счёт часов приёма.       Брайтон оказался небольшим, но не лишенным достопримечательностей городом. Пожалуй, Софи обратила бы внимание на местные виды, если б не была так поглощена своими раздумьями. Джеймс о чём-то переговаривался с водителем, время от времени, поглядывая на неё.       Отсутствие плеера свидетельствовало о крайней обеспокоенности Коллинз. Она не могла переваривать музыку, не говоря уже о том лёгком завтраке, который Джем попросил завернуть с собой, в надежде, что по дороге девушка всё-таки проголодается. Завтрак по-прежнему лежал в сумке Софи, не проронившей за последние полтора часа ни слова. Карстэйрс знал, что в такие моменты попытки поднять ей настроение выглядят в её глазах как неприкрытый садизм. Ну, нужно человеку покопаться в себе, так пусть копается, а ты занимайся своими делами, пока не угодил под лопасти методично работающих лопат. В крайнем случае, можешь тихонько сидеть рядом и поверь, это один из немногих верных способов, благодаря которым ты надолго останешься другом для таких типажей личности как Коллинз.       — Ты готова? — Джем закрыл за Софи дверцу такси, остановившегося у ворот госпиталя.       — Да, — ответила девушка с уверенностью, которую на самом деле в себе не ощущала. Эта уверенность пропадала обратно пропорционально удалению от лондонской гостиницы. Прозвучавшее «да», больше походило на вызов, а не на готовность. Тем не менее, они практически достигли своей цели. Джеймс взял купленный пакет с фруктами в одну руку, а другую протянул ей, и она сжала его ладонь.       Госпиталь больше походил на пансионат с лечебным уклоном. Здешние обитатели прогуливались вдоль побережья Ла-Манша, сидели на лавочках вдоль дорожек, изредка оборачиваясь на незнакомую молодую пару, направляющуюся к главному входу.       — Как твоё «счастливое» плечо? — вдруг спросила Софи, завязывая запоздалый разговор.       — Уже получше, — кажется, напряженность девушки начала передаваться ему.       — Совсем забыла вчера про бальзам. Нужно ещё раз обработать, — попытка отвлечься от действительности была близка к успеху, так как здоровье парня её беспокоило всегда и везде.       — Я тоже забыл, — он так вымотался за прошлый день и вечер, что под занавес моментально провалился в сон, как и его святыня, что сопела рядышком.       Джем пропустил Софи первой и вошёл в здание за ней. Больничный запах напоминал о себе лишь отдалённо, не ударяя по обонянию многочисленными лекарственными препаратами на любой вкус и случай. Светлый холл, широкие диваны, вазы со свежими цветами делали интерьер приёмной приятным и даже уютным.       — Добрый день, — обратилась Софи к девушке за стойкой ресепшена. Медсестра прервала телефонный разговор, аналогично приветствуя посетителей. — Меня зовут Софи Коллинз. Я здесь по поводу своей сестры Ливии. Мы могли бы увидеть её?       — Должно быть это вы звонили несколько часов назад? — поинтересовалась девушка, листая регистрационный журнал.       — Да-да, всё верно.       — Для начала, с Вами хотел бы поговорить её лечащий врач. Кабинет прямо по коридору и направо.       — Благодарю.       Деревянная табличка на двери с именем Джессика Браун, известила о том, что нужный кабинет найден. Постучав и получив разрешение войти, молодые люди предстали перед женщиной неопределённого возраста. На вскидку Софи дала бы ей лет 45 «+» «-» ещё 5. Она смотрела на них поверх держащихся на кончике носа очков. Волосы были убраны в пучок на затылке.       — Здравствуйте, — поздоровалась девушка. От внимательного взгляда врача ей стало не по себе и она поспешила представиться. — Софи Коллинз.       — Джеймс Карстэйрс, — последовал её примеру парень.       — Очень приятно. Присаживайтесь, пожалуйста, — женщина указала на свободные кресла перед своим столом. — Чай или кофе? — предложила она.       — Нет, спасибо большое. Я бы хотела увидеть сестру, — Софи заняла одно из кресел рядом с Джемом.       Испытующий взгляд миссис Браун напрягал с каждой минутой всё больше.       — А я бы хотела спросить с какой целью вы желаете увидеть девочку?       — С целью забрать и заботиться о ней самостоятельно. Если это возможно за пределами госпиталя, — сказала Софи, глядя прямо в глаза доктора.       — Я так понимаю, что ранее вы не встречались. По крайней мере, в свою смену я Вас не припомню.       — Вы правы, — О Сумеречном мире мне было известно гораздо больше, чем о ней. Я даже не подозревала о её существовании. — Как долго она находится здесь? — Софи старалась дышать ровнее, усмиряя биение пульса.       — Ливия Коллинз находится на нашем попечении с того самого момента, как мы обнаружили её у входа в госпиталь 6 лет назад. Кроме имени и даты рождения в одеяльце двухмесячного младенца не было ничего.       Сказать о том, что челюсть Софи разбилась о кафель в дребезге — не сказать ничего. Она зажала рот рукой, потеряв дар речи. В её голове кружился торнадо, ломая все предположения о том, что Лив чудом спаслась от нападения автоматов, потеряв мать, но теперь оказалось, что этой матери и в помине не было. Была лишь женщина, которая родила и бросила её на первом же пороге.       — Вы ведь ничего не знали о ней? — в голосе доктора появилось сочувствие. — Именно по этой причине я решила лично побеседовать с вами.       — До недавнего времени мы действительно не подозревали о ней, но как только узнали, сразу же приехали, — вступил в разговор Джеймс, пока Софи приходила в себя после услышанного. — У неё ведь больше нет родственников?       — Вы первые за все эти годы. Может воды?       Софи отрицательно покачала головой.       — Что ж, — миссис Браун сложила ладони домиком, — Ливия не совсем обычный ребёнок.       Она из семьи охотников, но откуда бы врачам знать об этом? — подумала Софи.       — А если поконкретнее? — таким серьёзным Джеймс выглядел, наверное, впервые.       Доктор долго сверлила взглядом парня, прежде чем ответить. Коллинз спрятала лицо в ладонях, не представляя, что может быть хуже того, что мать бросила родного ребёнка, но оказалось, что девушке просто не хватало фантазии.       — Она ничего не видит. Абсолютно слепа, — миссис Браун дала молодым людям время на то, чтобы осознать услышанное. — Это врождённое и мы не в силах хоть что-то изменить который год.       Это стало настоящим ударом под дых. Словно каждую клетку тела Софи окунули в адскую лаву.       — Но в остальном она здорова? — первым обрёл дар речи Джем.       — В целом организм ребёнка ослаблен, но результаты анализов свидетельствуют о том, что она полностью здорова. Однако за последние месяцы я замечаю, что она быстрее утомляется, частая сонливость. Только во время прогулок она более-менее оживает.       В кабинете повисла продолжительная тишина. Карстэйрс не мог больше вести диалог вместо девушки, так как главное решать предстоит ей, а он поддержит её в любом случае.       — Вы всё ещё хотите встретиться с девочкой, мисс Коллинз? — прозвучал наиболее уместный в контексте данного разговора вопрос.       — Разумеется, я хочу встретиться с ней! — воскликнула Софи, так громко, что миссис Браун вздрогнула от неожиданности. — Я приехала сюда ради неё, за ней! И то, что она, выражаясь вашим языком, «не совсем обычный ребёнок» моих намерений не меняет!       Коллинз только сейчас поняла, что стоит, оперевшись ладонями о стол и буквально нависая над пораженной докторшей. Сидящий в соседнем кресле Джем, наверное, опешил не меньше Браун.       — Извините, — одумалась Софи, убирая руки со стола.       — Что ж, я вижу вас не переубедить, — как-то странно улыбнулась женщина, — но забрать её насовсем сегодня у вас всё равно не получится. Максимум на ближайшие выходные. Формальности должны соблюдаться. Вы учитесь, работаете?       — Работаю, — ответила Софи.       — Где, позвольте узнать?       — В Институте, — выпалила девушка, понимая, что теперь придётся врать напропалую. — В Институте современных искусств. Нью-Йорк.       — Это хорошо.       — Теперь я могу увидеть сестру?       — Да, конечно.       Джем и Софи стояли перед дверью палаты Ливии Коллинз. Набравшись побольше смелости, они, наконец, вошли внутрь и застыли на пороге. У окна к ним спиной стояла маленькая девочка в тёплой бежевой пижамке. Её роста едва хватало на то, чтобы подбородок доставал до уровня подоконника. Из заплетенного на голове колоска в разные стороны торчали прядки светлых волос. Она, конечно же, слышала, что кто-то вошёл, но не спешила поворачиваться. Ну а кто к ней может зайти кроме докторов.       — Лив, — позвала её Софи, сглатывая застрявший в горле комок нервов и адреналина.       — Миссис Браун называет меня Ливия, но Лив мне нравится больше, — детский голос был таким нежным, тонким, что у Софи замерло сердце. Девочка медленно развернулась и посмотрела на них. Пронзительная синева её глаз лишала возможности двигаться. Пара нефилимов как завороженные стояли перед ней, а она смотрела прямо в глаза девушке, словно точно знала, где та стоит. Словно всё видела.       — Здравствуй, сестренка, — прошептала Софи, делая шаг ей на встречу. На личике ребёнка отразилась целая палитра эмоций, но в итоге осталась слабая улыбка. Создавалось впечатление, будто она не совсем понимала прозвучавшую шутку, и улыбалась только потому, что того требовал этикет за ласковое обращение. — Меня зовут Софи. Софи Коллинз.       Лив подняла руки, водя ими по воздуху, словно рисуя какую-то рамку, обрамляющую Софи с двух сторон и прошептав что-то, слышное только ей. Девушка сделала ещё один шаг вперёд и, опустившись коленями на ковёр, протянула руки к сестре. Закончив свой причудливый ритуал, Лив вложила свои маленькие ладошки в руки Софи, а через пару секунд уже обнимала, обхватив её за шею.       — Они такие светлые. Такие светлые, как у него, — шептала девочка ей на ушко.       Софи не понимала, о чём она лопочет, но оглянулась на Джема, по-прежнему стоявшего в дверях и с искренней улыбкой наблюдавшего за маленьким воссоединением.       — А это Джеймс Карстэйрс, — представила спутника Софи. Парень подошёл к девочкам и тоже опустился на колени, чтобы не смотреть на новую знакомую свысока. Одной рукой Лив обнимала Софи, а другой опять рисовала свою абракадабру, только теперь сбоку от парня. При этом её взгляд был направлен за его плечо.       — Софи зовёт меня Джем и это мне нравится больше, — обратился он к Ливии полушепотом, как будто кроме них, этот секрет может услышать кто-то ещё. Девочка рассмеялась и протянула к нему руку ладонью вверх, сжимая и разжимая пальчики просящим жестом. Джем поймал её ладошку. — Очень рад знакомству.       Около двух часов Джем и Софи провели в компании Лив, разговаривая, знакомясь с ней. Они приняли молчаливое решение, что Сумеречный мир не должен её касаться. По крайней мере, сейчас. Оба думали, что она принадлежит к Охотникам, но что-то вызывало у них подозрение. Лив оказалась общительным, добрым и спокойным ребёнком. Она сказала, что уже умеет считать и даже читать, только не совсем обычные книжки. Окно её комнаты выходило в сторону пролива. Девочка призналась, что подолгу может стоять у окна и просто слушать музыку волн, в ненастную погоду обрушивающихся на песчаное побережье, а ещё гулять с бабулей из соседней палаты, которая часто угощает её конфетами и рассказывает всякие истории из жизни, частенько называя её красавицей. Очередное «а ещё я…» оборвалось, будто Лив в последний момент передумала что-то говорить. Да она бы и не успела, потому что в палату вошла медсестра и известила о процедурах для юной мисс Коллинз. Софи поцеловала и крепко обняла её на прощание, пообещав вернуться за ней на Рождество через несколько дней. Даже Джем в джентльменской манере, поцеловал её ручку и тоже обнял перед уходом.       Решив несколько вопросов с главврачом, молодые люди вышли из душного кабинета в холл. Софи прибавляла шаг по мере приближения к выходу, застёгивая пальто и кое-как завязывая шарф.       — Куда ты так торопишься? — поинтересовался Джем, едва поспевая за ней.       — Мне нужно подышать свежим воздухом, — срывающимся шепотом произнесла она и побежала к выходу. Парню не оставалось ничего, кроме как следовать за ней.       Выйдя на порожки перед главным входом в госпиталь, Карстэйрс окинул взглядом прилегающие территории. Софи бежала, нет, она неслась изо всех сил в сторону песчаного пляжа. Шарф развевался за её спиной, пока окончательно не слетел с плеч. Джем тут же сорвался с места, перепрыгивая через три ступеньки за раз.       — Софи! — окликнул он девушку, остановившись за несколько метров от того места, где стояла она. В руках он держал её шарф и наблюдал, как подкатывающие волны Ла-Манша целуют носочки её ботинок. — Ты простудишься…       Девушка не слышала его, или не хотела слышать, подняв лицо к небу и тяжело дыша. Медленно, шаг за шагом он приближался к ней, пока не застыл за её спиной. Коллинз насухо вытерла манжетами пальто слёзы с лица и повернулась к парню.       — Ты не должен делать этого, — серьёзно сказала она. Пуговицы с рукавов пальто оставили красные следы после «принудительной сушки».       — Делать чего? — непонимающе переспросил Джем.       — Того, что ты делаешь! — Коллинз старалась не срываться на крик. — Создавать иллюзию того, что ты тоже несёшь за неё ответственность. Ты не обязан этого делать!       — Иллюзию? То есть моё поведение там, — Джем махнул рукой в сторону госпиталя, — ты называешь созданием иллюзии? Может, и всё остальное с моей стороны ты считаешь фарсом?       Теперь откровенный гнев читался и в глазах парня. Слова девушки ранили как ножом по сердцу и боль, он мог поклясться, была сравни физической.       — Ты хоть понимаешь, что такое… — язык не поворачивался называть вещи своими именами. — Она же совсем ребёнок. Ребенок, который ничего не видит.       По щекам Софи снова бежали слёзы, но она яростно смахивала их.       — Даже мне страшно, Джем. Мне страшно, но она моя сестра и я буду защищать её.       — Так почему я не могу делать того же, что и ты?       — Потому что моя семья теперь для любого другого ноша, обуза, называй как хочешь! Вот только я не могу бросить её здесь. Только не я. Снова оставить её в этом сером госпитале, где её бросила собственная мать. Ни за что. Просто так выбросив собственного ребёнка. Это ужасно! — Софи колотил озноб, но не от холода, а от злости и, как теперь казалось Джему, нервного срыва. — За такое нет никаких оправданий. А Лия… она замечательная и такая… уязвимая.       Коллинз замолчала, переводя дыхание после пылкой тирады.       — «Для любого другого». Как верно подмечено. Возможно. Но не для меня. Семья не обуза, — принял эстафету Джеймс, — это дар, за который я готов отдать жизнь. Воскреснуть и снова отдать! Если ты ещё не поняла, то теперь моя семья это ты и Лив. Впредь я не хочу выслушивать от тебя слова, несущие в себе смысл синонимичный «обязанности».       Софи открывала и закрывала рот, вместо слов, которые терялись на пути к голосовым связкам, хватая лишь воздух, как выброшенная на берег рыбка.       — И после того, как ты сегодня поступила… — он сделал шаг, сокращая расстояние между ними. Вязаный шарф ложился ей на плечи синхронными волнами. Во взгляде парня она уловила тень восхищения или это было что-то ещё? — Не смей считать себя слабой. Ты будешь тысячу раз не права.