Красивая

Кончита сидела на полу в душевой кабинке, прислонившись спиной к темно-синему кафелю. Обнимая себя за колени, подставляла лицо чуть теплой воде, прикрывая глаза и стараясь избавиться от вновь накатившего чувства собственного ничтожества. Пыталась смыть сегодняшнюю ночь со своей кожи. Зачем она отдаёт свою красоту чужим мужчинам? Она и сама не могла дать точного ответа. Может, по-детски наивная мысль о том, что среди них она обретет того самого, продолжала успокаивать её. А может, ей уже было плевать, с кем коротать ночи.  — Фрау Вурст, — стук дворецкого в дубовую дверь ванной комнаты оживил её, и Кончита тут же распахнула глаза.  — Да? — Громко ответила она.  — К вам молодой человек, заявляет, что пришёл от Маттиаса Штойера, — при упоминании имени последнего её душа замерла и тут же сжалась в маленький комочек.  — Хорошо, я… Я спущусь через двадцать минут, — сразу же ответила она, медленно поднимаясь и потягиваясь, в последний раз подставляя лицо под ласковые струйки воды. Выключив кран, выскользнула из широкой кабинки, тут же оборачиваясь полотенцем и промокая длинные волосы. Быстро пробежала в свою комнату, наспех выбирая одежду. Вытащила из шкафа сиреневую блузку без рукавов, обожаемую черную юбку-карандаш, которая чуть прикрывала колени, и тут же принялась сушить волосы, посекундно бросая нервные взгляды на часы. Впрочем, немецкая пунктуальность оправдалась, и ровно через двадцать минут вниз по винтовой декорированной лестнице спускалась элегантная брюнетка, оповещая о своём приближении к гостиной размеренным стуком каблуков. Мартин тут же приподнялся с дивана, который наверняка стоил столько же, сколько стоит его однокомнатная квартира в глухом райончике Берлина, и увидел её, на несколько секунд тут же забывая, кто он и зачем сюда приехал. Представшая перед ним картина заставила затаить дыхание. Девушка неспешно шагала по направлению к нему, даже не шагала — плыла над поверхностью, заставляя легкий ветерок перебирать упругие от природы темные локоны волос. Мартин боялся даже моргать, чтобы не спугнуть прекрасное явление перед собой. Совсем скоро подойдя к парню, она обдала его своим мягким приятным ароматом, который, казалось, исходил прямо от её шелковой на вид кожи, и чуть склонила голову набок, смотря на него. Темные глаза выглядели завораживающе на точеном лице, минимально подчеркнутом легким макияжем.  — Привет, — наконец, выдавил он, уже замечая усмешку на её губах. — Меня Мэтт прислал сюда.  — Зачем же? — Удивилась она, приподнимая брови.  — Хочет поговорить, попросил привезти тебя, — Мартин виновато закусил губу, опуская глаза. Кончита перевела растерянный взгляд на окно и неотрывно смотрела в одну точку. Безусловно, она уже догадалась, какова будет тема этого разговора. Он всё узнал. Только вот как? Брюнетка недобро сузила чернеющие глаза, рассматривая только один вариант — Миа.  — Хорошо, — выдохнув, ответила она, быстро шагая к выходу из дома. Несмотря на уверенную походку, внутри у неё была паника. Готовность объяснить всё происходящее была нулевой. Она с ужасом понимала, что сейчас может испортить отношения со Штойером окончательно, лишаясь любого доверия по отношению к себе. Но ни один мускул на лице не дрогнул, когда она открыла дверь автомобиля и, не колеблясь, села в него, позволяя разместиться рядом с собой парню, который стеснительно мял чуть порванную куртку и, в конце концов, совсем отвернулся к окну, чувствуя себя не в своей тарелке в таком автомобиле. Рольф быстро вёл автомобиль по дороге к клинике, где с минуты на минуту их уже дожидался Штойер.  — Если понадобится помощь, кричи, — напоследок сказал Мартин, оставаясь в коридоре. Кончита, судорожно вздохнув, с уверенностью открыла дверь и вошла в палату. Мэтт сидел в кресле у двери.  — Здравствуй, — тихо поприветствовала она его, продолжая стоять у входа.  — Где Мартин?  — В коридоре. Ты хотел поговорить? — Спросила она, вновь от нервозности поправляя волосы.  — Что за махинации ты проводишь за моей спиной? — Почти крикнул Штойер, пугая Кончиту своим голосом. — Возомнила себя господом богом, вершишь великие дела, да? Кончита только сейчас заметила в палате несколько сумок с вещами и задумчиво свела брови к переносице.  — Это твои вещи?  — Отвечай на вопрос, — процедил он сквозь зубы.  — А ты на мой, — не уступала Кончита, тоже начиная вскипать от напряженной обстановки. Протяжно выдохнув, Мэтт ответил спустя несколько секунд:  — Мои, и угадай с одного раза, кто их привёз.  — Вот же стерва, — Кончита устало прикрыла глаза, качая головой. — Ладно, с жильем мы разберемся позже. Что она тебе наговорила?  — Не твоё дело. Какого чёрта ты помогла ей? Тебя никто об этом не просил, — Мэтт медленно поднялся с кресла.  — Единственное, чего я хотела — чтобы она оставила тебя в покое. Не ты ли мне говорил, что она доводит тебя? — Сложив руки на груди, поинтересовалась брюнетка.  — Ты не имеешь права решать что-то за меня, — Штойер сделал шаг по направлению к ней. — Может, если бы не ты, всё до сих пор было бы нормально!  — Нет, не было бы! — Вскрикнула Кончита, возмущаясь словам Маттиаса. — Всё уже катилось по наклонной, а то, что ты оказался здесь, только быстрее показало это! Мэтт сжал губы и с рыком схватил Кончиту за тонкое плечико, припечатывая к стенке. Девушка на секунду болезненно зажмурилась — она неслабо приложилась спиной о бетонную стену. Распахнув глаза, увидела перед собой разгневанное лицо Штойера, который продолжал больно сдавливать сильной рукой её плечо.  — Замолкни сейчас же! Я ещё раз повторю, ты не имеешь права решать за меня и говорить такие вещи! — Шипел он ей в лицо, прожигая её насквозь невидящими, но такими живыми глазами, в которых отражалось ещё больше, чем у зрячего.  — Почему? Больно слышать правду в лицо? — Спросила она, стараясь не выдавать интонацией своего страха.  — Потому что ты мне никто, — ответил Штойер. — И то, чего ты там хочешь или не хочешь, меня вообще пусть не затрагивает, ясно? Поэтому ты не можешь хотеть чего-то, что касается моей, МОЕЙ, черт побери, жизни! Ты уже влезла в неё однажды, и теперь пытаешься снова и снова!  — Я просто хотела немного облегчить её! — Возразила брюнетка.  — Ну? Облегчила? — Издевательски переспросил Штойер. — Займись уже своей жизнью! Мне не нужна твоя гребанная помощь, понятно тебе? Помоги лучше себе и своей личной жизни, если она у тебя есть вообще.  — Хватит, — чувствуя, что сейчас взорвется, тихо произнесла Кончита, ощущая, как гулко отдались болью слова Штойера где-то глубоко в душе.  — От твоей помощи только хуже всем! Ты выставляешь себя идиоткой, — констатировал Мэтт и произнёс то, чего не выдержали даже стальные нервы Кончиты. — Твоим родителям было бы стыдно. Эхом раздалась в стенах палаты звонкая пощёчина, от которой Маттиас даже пошатнулся. Брюнетка мелко дрожала от собственной внезапной ярости, которая в момент охватила её после сказанных парнем слов. Это переходило все границы. Он мог говорить о чём угодно, осуждать её саму миллион раз, но никогда, никогда не должен был говорить такие вещи про её рано ушедших из жизни родителей. Мэтт медленно опустил руку с её плеча и выдохнул, понуро склоняя голову. Кончита молча смотрела на него блестящими черными глазами, глубоко дыша и пытаясь прийти в чувства после мгновенного всплеска эмоций. Она уже и не помнила, когда последний раз поднимала на кого-либо руку, слишком она была нежна для этого, и сиюминутное действие она сама никак от себя не ожидала. Просто беспомощно смотрела на Штойера, который стоял, словно статуя, и бегал незрячими глазами по её лицу. Спустя минуту гробового молчания Мэтт шумно выдохнул и вновь вернул руку на её плечо, но теперь для того, чтобы притянуть Кончиту к себе. Обняв одной рукой и чуть склонившись к ней, Маттиас начал легко поглаживать девушку по спине. Брюнетка сильно зажмурилась, и предательская слеза обиды растворилась на пушистых ресницах, не попав на бронзовую щеку. И сейчас она не могла себе позволить этой слабости, даже зная, что её бы Мэтт всё равно не увидел. Через несколько секунд и она слабо обняла его в ответ, прислонившись щекой к широкому плечу. Из-за двери тихо выглянул Мартин и оторопел, видя представшую перед ним картину. Решив не мешать такому внезапному умиротворению в палате, скрылся из дверного проема, возвращаясь в коридор.  — Прости, мне не стоило…  — Мы вдвоем перегнули палку, — перебила его Кончита, закусив уголок губы. — И вдвоем виноваты. Мэтт усмехнулся остроумию девушки, обняв её двумя руками за талию, и на его лице тут же появилось непонятное удивление.  — Эй, ты ешь хоть что-нибудь? — Для пущей убедительности своих слов Маттиас легко провел ладонями вдоль талии, возмущаясь. Кончита не выдержала и рассмеялась, где-то на задворках сознания благодаря Штойера за то, что разрядил напряженную обстановку своими словами. Словно чего-то именно такого светлого и искреннего не хватало в довершение всему этому ненужному спору.  — Ну, так что, будем считать, что забыли прошлые полчаса? — С надеждой спросила Кончита, всё ещё улыбаясь.  — По рукам! И ещё, если ты ещё раз соберешься что-то сделать, и я об этом узнаю последним — пеняй на себя, — предупредил Штойер, отпуская её. — Едь домой ужинать, пока в воздухе не растворилась.  — Пока-пока, — Кончита выпорхнула из палаты, ослепляя своей обворожительной улыбкой Мартина.  — Я рад, что мне даже не пришлось вмешиваться, — Мартин заражался настроением девушки, смущенно улыбаясь ей.  — Боже, спасибо, что ты привёз меня сюда именно сегодня и именно сейчас, — Кончита благодарно взглянула на него и тут же почти побежала по коридору к выходу, чувствуя, как её распирает эмоциями от облегчения после трудного разговора. Мартин проводил точеную фигуру взглядом и вернулся в палату к Штойеру. Тот сидел на кровати и немного улыбался, задумчиво потирая подбородок.  — Иногда пощечина от женщины так бодрит, — с воодушевлением сказал Мэтт, а Мартин, как и Кончита пару минут назад, звонко рассмеялся, присаживаясь рядом и во все глаза смотря на друга, который, казалось, впервые за долгое время свободно вздохнул. Кончита выскользнула на улицу, загадочно улыбаясь и смотря на подходящего к ней Рольфа.  — Мне так хорошо, — сказала она, подавляя в себе желание прыгать от радости и обнимать всех прохожих. — Отвези меня куда-нибудь. Куда ты сам хочешь.  — Вы просто изумительная, — усмехнулся Рольф и вежливо распахнул перед своей хозяйкой дверь автомобиля, в очередной раз про себя поражаясь тому, как сильно преображается девушка, стоит ей просто улыбнуться.