Красивая

— Я не могу! — Маттиас раздражённо отбросил от себя книжку, написанную шрифтом Брайля, и закрыл ладонью лицо. Мартин с горечью прикусил губу и взглянул на друга, который вновь был на грани срыва. Видеть Штойера таким с каждым днём становилось больнее и больнее. Понимать, что он не видит того, что видишь ты — невыносимо.  — Ну, пожалуйста, давай ещё раз, — умоляюще протянул он, отрывая ладонь Штойера от его лица. — Прочитай эту строчку. Шатен положил его руку на белоснежный лист с выдавленными на нём знаками и чуть прижал сверху своей ладонью, заставляя прочувствовать символы. Увидев, что Мэтт водит пальцами, с надеждой посмотрел на него, надеясь, что хотя бы сейчас…  — Да не получается у меня! — Мэтт выкрикнул, вырывая свою ладонь и отсаживаясь на другой конец кровати. — Отвали уже! Мартин молча проглотил привычный ком обиды и послушно убрал в сторону книгу, подсаживаясь ближе. Злить Штойера ещё больше не хотелось, но держать язык за зубами парню тоже надоело.  — Почему ты сдаёшься? Неужели так трудно хотя бы раз сесть и сделать дело до конца? — Строго возмутился он, выпуская эмоции на волю.  — А кому оно нужно? Для кого я это делаю? — Тут же встрепенулся в ответ Маттиас. — Я и жить-то не хочу, а ты говоришь про какие-то занятия с этим алфавитом для слепых. Слепых… Думал ли я когда-нибудь, что буду одним из них? Скорее, эти вопросы он задавал себе, а не другу. Всё это было так дико, странно, нереально. Он и представить не мог, сколько значит для человека зрительное восприятие мира. Сколько всего потерялось из-за вечной темноты в глазах, сколько стало казаться страшным и неизведанным.  — Делай это для себя, чёрт тебя дери, Мэтт! Это уже случилось, ничего не вернешь обратно, понимаешь? — От горьких слов и у самого Мартина голос стал менее уверенным. — Так прими это испытание и иди дальше. Где тот Мэтт, который надирал одно место всем проблемам, а? Подбадривающий тон друга заставил слабую улыбку пробежать по губам Штойера, который тут же перестал злиться на Мартина из-за его настойчивости. Он прекрасно понимал, что друг сейчас глаголет самую что ни на есть истину. Выход, достойный сильного человека, коим он всегда себя считал, только один — переступить через это и учиться жить заново. Обонянием, осязанием, слухом.  — Кому я такой нужен? — С усмешкой спросил Мэтт. — Даже эта уже не приходит…  — Мне, — ни секунды не раздумывая, выпалил Мартин. — Мне нужен. Штойер повернул голову туда, где, по его мнению, находился шатен, и улыбнулся, а глаза тепло заискрились.  — Перестань, ты просто так говоришь, — отмахнулся он.  — Ничего не просто! — Обиженно возмутился Мартин, слабо пихнув его в плечо кулаком. — Помнишь, как мы поклялись друг другу, что всегда будем рядом, несмотря ни на что? Я тебя никогда не оставлю, и ты всегда будешь мне нужен, хоть ты и вредный до ужаса. Мэтт притянул друга к себе за плечи и уперся лбом в его затылок, прикрыв глаза. Мартин хохотнул и устроился удобнее в объятиях друга, который был значительно шире в плечах, чем он сам.  — Знаешь, мне так стыдно быть перед тобой вот таким. Слабым, нуждающимся в помощи. Ведь это я тебя всегда защищал и поддерживал, а теперь…  — Всё, заткнись, Штойер, не порть момент, — перебил его Мартин, уже успевший расслабиться. — Давай просто помолчим несколько минут, а? Маттиас просто молча согласился, крепче прижимая к себе друга. В памяти всплыл один из самых запоминающихся моментов его жизни в детском доме… »…15 лет назад… Мэтт, заметив, что воспитательницы уже ушли на совет, название которого он так и не выучил, решил дать себе волю и прогуляться по соседним корпусам детдома, которые были соединены между собой длинными коридорами. Самым ближним оказался тот, где были дети от 5 до 9 лет, туда десятилетний любопытный мальчишка и решил прошмыгнуть. Воровато оглядевшись, он быстро, но бесшумно добрался по коридору к двери корпуса и приоткрыл дверь. Пусто. Значит, воспитателей здесь тоже нет. Он уверенно открыл дверь шире и пошёл вдоль широкого коридора, про себя отмечая, что внешне всё выглядит практически так же, как и в их корпусе. Уже через пять минут занятие показалось мальчику скучным, и он уже было собрался уйти из непривычно молчаливого корпуса, как услышал странные звуки неподалеку. Нахмурившись, сделал пару шагов назад и замер: в одной из комнат над кем-то издевались пятеро мальчишек. Нет, издёвки и грубые шутки не были каким-то откровением для маленького Маттиаса, который уже многое испытал на себе, но такое массовое «нападение» поразило его. «Жертву» он еле-еле заметил: внутри шумной компании барахталось и пищало что-то маленькое и беззащитное.  — Давай сюда! — Один из них, рослый темнокожий мальчик, выдернул из толпы и поднял над собой мягкую игрушку. — Сейчас поможем твоему Тедди! Мальчишки громко рассмеялись, услышав прозвище медвежонка, которое ему дал, скорее всего, его обладатель. Мэтт заметил протянутые к игрушке маленькие ладошки и увидел мальчика лет шести, который отчаянно прыгал, но достать до плюшевого мишки никак не мог. В его глазах плескалось столько обиды, что даже у вечно гордого, задиристого Маттиаса кольнуло где-то в сердце. Всё ещё пытаясь прийти в себя от увиденного, он, не сдвигаясь с места, видел, как разрывают на части плюшевого медведя, а мальчик пронзительно кричит, заливаясь горькими слезами. И, внезапно для всех, бросается на самого взрослого из мальчишек, наотмашь лупя маленькими ладошками. Остальные четверо тут же ввязываются в драку, ударяя того, кто был ощутимо меньше и слабее.  — Эй! — Окликнул Мэтт, подбегая к компании. — Отпустите его! Все пятеро тут же повернулись, отпуская «жертву». Мальчик, держась за живот, сидел на полу и беспомощно смотрел на испорченную игрушку, которая, как мог подумать Маттиас, была ему очень дорога. Подойдя ближе, оглядел всех поочередно сверху донизу и грубо растолкал в стороны, подходя к мальчику и поднимая его с грязного паркета. Видя страх в глазах мальчишек, которые испугались прихода кого-то более взрослого, Мэтт тут же увел мальчика в сторону, убедившись, что его не сильно задели.  — Наркоманский выкидыш! — Выкрикнул кто-то из удаляющейся в другую сторону компании, а следом послышался очередной раскат хохота в коридоре. Мальчик чуть не выскользнул из рук Маттиаса, который тут же прижал его к себе, шипящего от злости и обиды.  — Не надо, не отвечай им, — видя, как больно слышать такие слова мальчику, он пытался успокоить его, — все они дураки, не слушай. Мальчик, вновь взглянув на поролон, разбросанный по полу, и то, что осталось от его игрушки, захлюпал носом, опускаясь у кровати и обнимая себя за колени. Закрыв лицо, тихо заплакал. Мэтт выдохнул и присел перед ним на корточки.  — Мне… его… бабушка, — мальчик заикался, захлебываясь слезами, — подарила… А бабушка умерла… Снова чувство жалости, до этого не знакомое Мэтту, подступило к самому горлу. Первый раз на его глазах вот так обижали слабого, лишая последнего, что у него есть. Мэтт опустился на колени и подобрался ближе к мальчику, положив руку ему на плечо.  — Ну, не плачь, я тебе своего подарю, хочешь? Он у меня давно лежит. Как тебя зовут-то?  — Мартин, — слабо ответил мальчик, поднимая на него заплаканные глаза. — Своего? И тебе не жалко?  — Нет, — ответил Мэтт, улыбаясь и заставляя своей улыбкой и глаза мальчика засветиться. — Пойдём, покажу»… Штойер улыбнулся, вспоминая наивные карие глазёнки, и шумно выдохнул.  — Знал бы ты, как мне хочется тебя видеть сейчас, — тихо сказал он, нарушая тишину. — Я скучаю по твоей лисьей мордашке. Мартин развернулся в крепких объятиях лицом к Штойеру и обнял, положив голову на плечо. Ему так нравилось, когда друг называл его лисёнком из-за рыжеватых волос, слишком хитро щурившихся глаз и ямочек на щеках.  — Ну, ты и так прекрасно знаешь, что сейчас я, например, улыбаюсь, — Мартин посмотрел на него и провел ладонью по затылку, взъерошивая русые волосы. — И ты всегда будешь чувствовать меня. Мэтт чуть заметно улыбнулся, смущаясь быстрого и нежного поцелуя в щёку, и крепко сжал Мартина в объятиях, да так, что тот даже охнул и засмеялся от такой хватки. Как же ему было больно только слышать, но не видеть, как он смеётся. Больно было видеть во сне, а, просыпаясь, не видеть ничего. Иногда сны были настолько яркими и реалистичными, что после них Маттиас долго лежал лицом в подушке, пытаясь вновь заснуть, чтобы видеть. Темнота в глазах пугала, раздражала, отбивала желание жить.  — Мэтт, я… — Но Мартин прервался, увидев, как Миа стоит в дверном проеме и подзывает к себе жестом. — Сейчас вернусь. Он вышел за ней в коридор и резко остановился, растерянно смотря на чемоданы с вещами.  — Что это значит? — Не понял он, складывая руки на груди.  — Его вещи, — хмыкнула блондинка, кивая на несколько набитых чемоданов взглядом. — Забирай. Шатен вопросительно смотрел на неё, не понимая, что происходит. Миа, которая устала ждать ответа, развернулась в другую сторону, но была тут же остановлена сильной рукой.  — Пусти!  — Я требую объяснений, — ледяным голосом проговорил Мартин, ловя на себе презрительный взгляд проедающих зеленых глаз.  — Квартира теперь моя, и я не хочу, чтобы её заваливало это барахло, ясно? — Грубо спросила Миа.  — И откуда же ты взяла столько денег? — Подозрительно посмотрел на неё Мартин, отпуская сжатое запястье.  — Скажи спасибо этой, которая его сюда отправила! Это она сделала.  — Да ну? — Не веря её словам, переспросил Мартин, складывая руки на груди. — За какие заслуги, интересно узнать?  — Вот сам её и спроси. Ах, да, передай Мэтту, что кто-то следующие восемнадцать лет будет платить алименты, — девушка самодовольно улыбнулась, встречая растерянный взгляд. — Я предлагала ему брак, он не согласился, так что…  — Дрянь, — выдохнул Мартин, с ненавистью глядя на девушку. — Не верю, что Мэтт столько лет мог любить такую, как ты.  — Как видишь, — она развела руки в стороны. — Машину можешь забрать, хотя, сомневаюсь, что теперь она ему пригодится. Мартин еле сдержался, чтобы не ударить девушку прямо здесь. Словами она резала его без ножа, заставляя чувствовать острую боль в сердце. Он, проводив огненным взглядом удаляющуюся блондинку, вернулся в палату и вздрогнул, когда увидел, что Штойер стоит у двери, прислонившись спиной к стене. И только что заметил, что дверь в палату была приоткрыта…  — В следующий раз плотнее закрывать нужно, — тихо отозвался Мэтт. Мартин от бессилия опустился в кресло у двери и закрыл лицо ладонями. Мэтт слышал весь их разговор. Стало вдвойне больнее за друга.  — Твои вещи я перевезу к себе, будешь жить у меня после выписки, — беспрекословно произнёс Мартин, отнимая от лица ладони.  — С ума сошёл? — Возмутился Маттиас. — Тебе и так жить не на что, даже не смей. Да и квартира маленькая, я тебе только мешать буду.  — Не обсуждается, Мэтт, ты останешься у меня. Плевать, выберемся, слышишь? — С надеждой в голосе спросил он, тут же видя в ответ благодарную полуулыбку.  — Интересно, и долго ли она собиралась скрывать от меня это? — Задумчиво спросил Штойер спустя минуту, пытаясь держать себя в руках от вновь подкатившего гнева.  — Я думал, что ты догадываешься о её беременности…  — Я не про Мию, — бросил Маттиас. — Кончита эта творит какие-то невообразимые вещи, кто её просит, я не понимаю? Что происходит, в конце концов?! В конце фразы Мэтт перешел на крик, заставляя Мартина вздрогнуть.  — Привези её сюда. Через полтора часа чтобы оба были здесь, — отчеканил Штойер, сжимая руки в кулаки от невыплеснутой наружу злости.  — Может, не надо? — Не на шутку испугался шатен, видя друга в таком состоянии. Обычно не обходилось без драк, если его лицо было мрачнее тучи, как сейчас.  — Ты слышишь меня?! — Мэтт повернул на него голову, смотря сквозь него слепыми глазами. — Мне нужно с ней разобраться!  — Ты слишком зол для этого, может быть, лучше попозже…  — СЕЙЧАС! — Воскликнул Маттиас. — Едь в её дворец, или где она там живёт, и привези сюда. Уж постараюсь обойтись без рукоприкладства. Что ещё оставалось Мартину, кроме как выполнить настойчивую просьбу лучшего друга? Предварительно перетащив несколько чемоданов из коридора в палату, он вызвал такси, спросив заранее, знают ли там адрес Кончиты Вурст. Спустя несколько минут нашелся-таки водитель, который знал дорогу к этому дому, как свои пять пальцев. Полчаса езды, несколько евро таксисту — и Мартин уже стоит перед белым особняком, неприлично долго разглядывая его с открытым ртом. Безусловно, в таком районе парень был первый раз в своей жизни, и роскошная огромная вилла поражала одним своим внешним видом. В глазах появился страх, когда он заметил, что за ним пристально следят несколько охранников. «Может, уйти?» — мелькала в голове мысль, но он упорно отгонял её от себя, ведь подводить Мэтта ему совсем не хотелось. Превозмогая страх, он подошёл ближе, нажимая кнопку звонка на воротах. Через несколько секунд замок жалобно пискнул и автоматически открылся, впуская гостя во двор. Мартин, стараясь не захлебнуться в собственных эмоциях, поднимался по крыльцу к двери, где его уже ждал дворецкий. Не дожидаясь приветствия, парень решил спросить первым.  — Здравствуйте, извините, а… Кончита сейчас дома? — Почёсывая затылок, несмело задал он свой вопрос.  — По какому поводу? — Склонил голову набок дворецкий, рассматривая парня, который был одет в изрядно потрепанные временем вещи, и удивлялся тому, как охрана вообще решила пропустить его к двери.  — Я от Маттиаса Штойера…  — А, — приподнял брови мужчина, отступая от двери. — Проходите, я позову её. Фрау Вурст спустится к вам через несколько минут. Сглотнув, Мартин ступил за порог, закрывая за собой дверь. «Всё, теперь уходить точно поздно» — подумалось ему тут же после глухого хлопка тяжелой двери. Бежать было некуда.