Красивая

— Не хочешь отделиться от этой компании? — Высокий белокурый мужчина, чуть склонившись над ушком Кончиты, приглушенно задал вопрос, ослепительно улыбаясь. Девушка, стоя у большого окна в помещении, заполненном самыми влиятельными людьми в Германии, преспокойно проводила время с бокалом шампанского, но вновь не была обделена вниманием. Голубоглазый мужчина, который предстал перед ней, был её последним партнёром, с которым на прошлой неделе они заключили сделку. Как могло обойтись без восхищения? Безусловно, и он не удержался, видя перед собой нечто такое, что увидеть вживую даётся раз в жизни, а то и никогда вовсе. Она немного улыбнулась, облизнув пухлые губы, и посмотрела на него с хитринкой во взгляде.  — Хочу, — Кончита медленно провела ладонью от его плеча чуть ниже. — Но без тебя, Фрэнк. С лица мужчины тут же стёрлась улыбка, и он, посмотрев в её смеющиеся глаза, развернулся, большими шагами отрезая себя от неудачной попытки остаться наедине с первой красавицей страны. Она усмехнулась, отправив себе в рот конфетку из темного шоколада, и запила шампанским, поставив пустой бокал на поднос проходящему мимо официанту. Махнула ручкой Рольфу, стоящему у входа с другими телохранителями, и тот в момент оказался рядом с ней.  — Слушаю, — поправив галстук, уверенно произнёс мужчина, по-доброму глядя на свою хозяйку.  — Можешь пригнать машину ко входу, я скоро спущусь.  — Неужели в одиночестве? — С некой иронией поинтересовался Рольф, удивленно оглядывая девушку.  — Представь себе, — она улыбнулась и направилась к лифту, по пути прощаясь со знакомыми и незнакомыми. Впервые за много лет Кончита Вурст покидает бал одна. Вероятно, что-то её заставило это сделать, просто так ничего не случается у таких пунктуальных и вечно сосредоточенных людей. То ли послерождественское настроение даёт о себе знать, то ли на это была более глубокая причина, узнать которую нам с вами не удастся никаким путём.  — Ух ты, прохладненько, — брюнетка хихикнула и, съежившись, потому что пальто оставила в машине, быстро добралась до неё и скользнула в салон, блаженно выдыхая. Рольф, несильно захлопнув дверцу с её стороны, вернулся на своё место, заведя мотор, и обернулся на хозяйку.  — Я хотел принести вам пальто, — немного с упрёком произнёс он.  — Забудь, всё в порядке, — она следила за витающими в морозном воздухе снежинками через стекло автомобиля. — Давай к ближайшему супермаркету.  — Как скажете, — пожав плечами, ответил Рольф, и тронулся с места, не отбирая у себя возможности наблюдать за девушкой через зеркало заднего вида.  — Открывай, — Кончита безуспешно дернула ручку от дверцы машины, бросив короткий взгляд на водителя.  — Набросьте пальто, — Рольф, похоже, не спешил снимать блокировку с дверей. Брюнетка вопросительно изогнула бровь, застыв с усмешкой на губах.  — Рольф…  — Я вас не выпущу, пока вы этого не сделаете, — мужчина говорил уверенно, смотря на неё через зеркало.  — Тут два шага до магазина, — девушка возмутилась, но почему-то с улыбкой на губах, которая никак не желала сходить. Выдержав строгий взгляд Рольфа, выдохнула и накинула на плечи пальто, по-прежнему улыбаясь. Мужчина, тут же разблокировав двери, вышел и открыл заднюю дверцу для Кончиты. Девушка вышагнула на улицу, посмотрев на довольного охранника. Одарив его одной из своих редких очаровательных улыбок, скрылась в дверях супермаркета. Рольф же решил подождать хозяйку снаружи. Глаза охранника чуть не выпали из орбит, когда он увидел Кончиту с парой пакетов яблок в руках. На автомате открыл для неё дверь и сам сел в автомобиль.  — У вас же на них аллергия, помнится, — Рольф непонимающе смотрел на девушку.  — Можно подумать, я себе их набрала. Поехали к Штойеру.  — Удивительная вы девушка, — хмыкнув, ответил Рольф, и повёл автомобиль по дороге в сторону клиники.  — Да? И что же во мне такого? — Она сложила руки на груди, пытливо смотря на водителя в зеркало.  — Во всём этом золотом мире, который открыт перед вами, вы всё ещё человек, — Рольф сглотнул, мимолетом подумав о том, чтобы не сболтнуть лишнего, и включил радио, чтобы как-то разбавить тишину, царящую в салоне. Кончита, удивлённо смотря на Рольфа, и слова не могла произнести. Девушка понятия не имела, что её поразило, какая-то невероятная смелость её телохранителя, который так открыто высказался о том, что никак не касается его работы, или же сами слова, сказанные им. Она же могла остановиться на том, что оплатила бы лечение молодого человека, совершенно не заботясь о его состоянии. Но что-то такое, о чём она никогда не задумывалась в своей жизни, сопротивлялось холодности и бессердечности. Неизвестно, возможно ли назвать это совестью, но в этом, действительно, было что-то благородное, человеческое.  — Если хочешь, можешь отъехать ненадолго, — Кончита забирала пакеты с заднего сиденья.  — Подожду, — сдержанно улыбнувшись, ответил Рольф, открывая перед девушкой дверь клиники. — Надеюсь, всё пройдёт удачно.  — Уж я-то как надеюсь, — уже после того, как дверь закрылась, тихо прошептала сама себе Кончита и, вздохнув, пошла по знакомому коридору. На этот раз, не продумывая ничего, распахнула дверь и замерла, увидев у постели ту самую блондинку, которую встретила тут несколько дней назад.  — Я, кажется, не вовремя, — она хотела было захлопнуть дверь палаты, но голос Маттиаса остановил её.  — Нет, останься, — уверенно сказал Мэтт, а блондинка обдала его холодным взглядом и поднялась, направившись к двери. Кончита, не сдвинувшись и на сантиметр, стояла в проходе, следя темными глазами за приближающейся к ней девушкой. Та, остановившись напротив, просверлила её взглядом исподлобья и вышла, чуть задев Кончиту плечом. Брюнетка прикрыла дверь и прошла к постели.  — Хорошо, что ты пришла, — облегченно выдохнул парень. — Садись, чего застыла. Кончита, уже не удивляясь тому, как Мэтт узнаёт происходящее вокруг, присела рядом, положив пакет на тумбочку.  — Не думала, что ты будешь рад мне, — она усмехнулась, оглядывая парня, у которого больше не было гипса на ногах, и мысленно порадовалась этому.  — А кто сказал, что я рад? — Кончита нахмурилась после этих слов. — Я был бы рад даже дьяволу, появись он тут, лишь бы эта ушла…  — Это Миа?  — Впервые за полтора месяца пришла, — проговорил Штойер сквозь зубы, не скрывая обиды в голосе. — До этого обходилась телефоном.  — Никогда не пойму её, Мэтт, — брюнетка, закусив губу и уставившись в окно, подперла голову рукой и вновь заговорила спустя непродолжительное молчание. — Можно узнать, сколько вы вместе?  — Семь, кажется, не помню точно.  — Лет? — Кончита широко распахнула глаза. — Семь лет?  — Ну, черт возьми, не месяцев же. Как исполнить по восемнадцать, переехали вместе в отдельную квартирку, — парень поправил рукой повязку на глазах. — Думали, что всё в наших руках. Вот уже свадьба должна была быть неделю назад. Кончита, вновь почувствовав себя виноватой, вздохнула, поправив волосы. Снова противное чувство съедало изнутри.  — Хочешь яблоко? — Не зная, что ответить, девушка выдавила из себя лишь этот вопрос.  — Давай. Можешь разрезать, нож там или там, — Штойер показал пальцами в двух разных направлениях. Кончита, помыв фрукт, вернулась на место, принимаясь чуть ли не первый раз в жизни разрезать яблоко на части прямо в руках.  — За всё время, пока я тут, мы стали совсем чужими. Её будто подменили, — Кончита шикнула, а Штойер тут же выхватил у неё из рук небольшой ножик и яблоко. — Ну, осторожнее нужно! Девушка поморщилась от того, как неприятно защипало, и подошла к раковине, чтобы смыть кровь, в то время как Мэтт наощупь резал фрукт, отправляя кусочки себе в рот и аппетитно похрустывая.  — Сильно порезалась? — Поинтересовался он с набитым ртом. — Пластырь был где-то в тумбочке. Кстати, неплохие яблочки. Кончита, уже рыская по тумбочке в поисках пластыря, удивлённо посмотрела на него и улыбнулась, удивляясь такому простодушию парня. Она была уверена, что он-то точно не забивает голову себе всякой ерундой, чем занимается она долгими одинокими вечерами.  — Может, мне с ней поговорить? — Задумчиво спросила Кончита, клея на небольшую ранку на пальце пластырь.  — Может, ты не будешь лезть не в своё дело? Сами разберемся, ты и так уже однажды вмешалась в мою жизнь.  — Специально напоминаешь мне об этом? Думаешь, мне легко живется с мыслью, что я наполовину убийца? — Девушка заметно нервничала, но старалась не повышать тона голоса.  — Тебе бы жаловаться, что у тебя жизнь нелегкая, — голос Мэтта приобрел саркастичные нотки.  — Мэтт, я же серьёзно могу поговорить с ней и вправить её больные мозги на место!  — Сначала сама подлечись, — проскрежетал Штойер, словно обматывая себя колючей проволокой для самозащиты.  — Маттиас, процедуры начнутся через десять минут, — в палату без стука заглянула медсестра, предупредив пациента и тут же скрываясь за дверью в спешке. Кончита, тяжело вздохнув, собралась уходить, но вновь приятный голос остановил её. Она снова поразилась тому, что могла бы слушать его вечно, раз посмотреть в глаза не имеет возможности.  — А мне помочь не хочешь? — Мэтт медленно поднимался с постели, тяжело опуская ноги с кушетки на пол.  — Извини, не знала, что тебе уже можно ходить, — брюнетка, чуть помявшись на месте, обошла кровать, быстро процокав каблучками, и встала со стороны Штойер, готовая помочь ему в любую секунду. Парень, превозмогая боль, которую Кончите и представить было невозможно, встал в полный рост, оказываясь выше девушки практически на голову. Тяжело выдохнув, повернул голову в её сторону, точно чувствуя слева от себя тонкий аромат знакомого цветочного парфюма.  — Сегодня будет третий день, как я до процедурного добираюсь на своих двоих. Правда, одному всё равно не получается, — он осторожно нащупал плечо девушки и немного оперся на него рукой, чтобы не терять равновесия. Кончита, чуть растерявшись, помедлила и лишь спустя пару секунд сделала первый шаг к двери, вынуждая и Мэтта следовать сзади. В шоколадных глазах застыл ужас, когда девушка увидела, насколько тяжко парню было переставлять ноги, которые словно окаменели от долгого бездействия. Лицо Штойера искажалось различными оттенками, отражающими лишь одно чувство — боль. Один только Бог знает, чего ему стоила борьба с самим собой и своим телом, которое не хотелось слушаться. Остановившись практически у двери, он устало выдохнул, смахнув выступившую каплю пота на виске.  — Ты уверен? — Кончита, крепко вцепившись в большую мужскую руку, тихо спросила, смотря на Маттиаса, словно на супергероя, которому удалось невероятное.  — Да, — твёрдо ответил тот, уверенно открывая дверь и медленно вышагивая в коридор. — Теперь второй кабинет справа. Девушка с содроганием смотрела на несгибающиеся ноги, делающие крохотные, но уверенные шаги в нужном направлении, и восхищалась душевной стойкостью этого человека. После того, что с ним случилось, казалось, легче было добить себя, выпрыгнув из больничного окна. Но Штойер был крепким орешком. Выросший в приюте, он привык к вечному выживанию. Каждый день был борьбой за жизнь. И каждый день он цеплялся за неё, пытаясь выкарабкаться. Сейчас, спустя столько лет, парень не собирался сдаваться так просто. Он должен был выжить и сейчас. Доведя парня до нужного кабинета, Кончита хотела уйти, но сильные руки провели от плеч до запястий, благодарно сжимая их. Она чуть улыбнулась, уловив в этом совсем непринужденном и случайном жесте что-то настолько теплое, от чего таяло на душе.  — До встречи, — она посмотрела парню в спину и, закрыв за ним дверь, медленно пошла по коридору к выходу из клиники. Молчание сказало ей больше, чем любые слова. Иногда прикосновения делают свою работу куда лучше, в чем девушка и убедилась минуту назад. Не высказанное вслух «спасибо» было донесено до самого сердца на подсознательном уровне. И неприятный разговор, случившийся в палате, тут же забылся, заливаясь впечатлениями от последнего, такого простого, совсем обычного, незамысловатого, но полного искренности жеста. Уже на выходе из клиники вспомнив о том, что оставила свой клатч на тумбочке в палате, не стала возвращаться, улыбнувшись и посчитав это отличным поводом для того, чтобы вернуться вновь.