Пропавшие

      Лиана еле успела затормозить перед воротами, едва не сбив их. Молодой постовой не узнал её и долго не хотел пропускать, а начальницы и её секретаря не было, чтобы дать разрешение. Лиана начала злиться и ругаться с охранником, но тот не уступал, и скоро они уже оба едва не срывались на визг. Из боковой двери поста высунулось заспанное лицо сменщика. — Паша, это Григорьева, сестра Муромец, — крикнул он, махая рукой, — Запомни её и пропусти.       Охранник нахмурился, задвигал губами, но вернулся на пост, чтобы открыть ворота. Лиана победно вскинула голову и въехала на территорию.       Крылова лежала на полу и одной рукой подкидывала мячик в воздух. На Лиану она не обратила никакого внимания. Григорьева перешагнула через неё и села на диван. — Переступи обратно, — сурово произнесла Крылова, переставая подбрасывать мяч, — Переступи, а то я не вырасту. — Прости, дорогая, — усмехнулась Лиана, закидывая одну ногу на другую, — Карликовость так не лечится.       Крылова скорчила рожу и бросила мяч в Григорьеву, но не попала. На стене запищал датчик, оповещающий о незваных гостях. Лиана и мелкая переглянулись, сразу понимая, что обе об этих гостях ничего не знают. Крылова поднялась с пола и села на диван рядом с Григорьевой. Обычно гостей принимала сама Муромец, а в случае её отсутствия эта миссия переходила к верному и ответственному Глебу Егоровичу, но сейчас они оба укатили выручать дочку Долбушина, а никто из оставшихся солдат такими полномочиями не владел. Через несколько минут через стеклянную дверь, сопровождаемый двумя ребятами из отряда Юлии Александровны, в гостиную вошёл здоровенный омерзительного вида вояка. Лиана неосознанно отпрянула, хватая Крылову за руку. Тело у вояки было вполне человеческое, с бугрящимися мускулами, как у перекаченного мужчины, со смуглой кожей, покрытой рубцами и шрамами, а вот морда больше походила на кабанью. В остром мохнатом ухе висела золотая серьга-колечко. — Юлия Александровна… — начал было один из солдат, но, оглядев гостиную, понял, что Юлия Александровна там только одна, и совсем не та, что была нужна, — Крылова, это посланник Корога. Пришел переговорить с Муромец, которой, видимо, нет… — Я подожду, — кабан учтиво кивнул головой и по-хозяйски прошелся грязными ботинками по ковру до стола, где тут же развалился на стуле, не дожидаясь приглашений.       Солдаты, чуть потоптавшись, вышли. Крылова посмотрела на Лиану, всем своим видом показывая, что она весьма удивлена сложившейся ситуацией, затем встала. — Ладно, ребятки, — произнесла она, нарочито лениво потягиваясь, — С вами наверняка очень весело, но у меня есть очень важные дела на кухне, которые я должна сделать. Поесть там, чаю выпить, ну, вы понимаете. — От чая я бы не отказался, — оскалил кабан пасть с двумя выпирающими бивнями.       Крылова одобрительно кивнула. — От чая никто не отказался бы, — бросила она через плечо, направляясь к кухне, — Когда предложат, обязательно соглашайтесь!       Она скрылась под лестницей на большой кухне и показательно закрыла дверь. Кабан фыркнул и начал оглядываться. Лиана чувствовала себя неловко, понимая, что момент уйти она уже упустила, а сейчас резко вставать и уходить казалось ей чем-то странным. Она выпрямилась, сложила руки замком на коленях и начала непринужденно смотреть в стену. — Я тебя знаю, — сказал ей кабан и подвинул стул ближе, — Ты же тоже муромское отродье?       Григорьева гордо тряхнула волосами. — Я состою с ними в некотором родстве, — уклончиво ответила она, пытаясь незаметно отодвинуться на другой край дивана, который был ближе всего к выходу, — но не связана с этой семьей напрямую.       Кабан хмыкнул. В муромском доме он явно ощущал себя на своем месте, будто все ему тут были обязаны и любые протесты его смешили. На Григорьеву он смотрел с любопытством биолога, разглядывающего какой-нибудь вид насекомых. То, что она слаба — было ясно с первого взгляда, но повадки могли быть занимательными. — Муромское отродье бросило тебя, — он кивнул на закрытую дверь кухни, — оставило один на один с чудовищем. Можно сказать, дало право делать с тобой всё, что душе захочется.       Григорьева напряглась и уже не скрываясь отодвинулась к углу дивана. Кабан развернулся к ней и сидел теперь, положив локти на спинку стула. — Никто не может дать вам никаких прав на меня, — почти невозмутимо ответила Лиана, избегая смотреть на кабана.       Кабан быстро закивал, соглашаясь. — Ну да, ну да, точно! — быстро подтвердил он, — Вот только никто не лишит меня права делать то, что я захочу. Ваша проклятая семейка годами держала нас за пределами Охранки, теперь мы вышли и не собираемся кланяться вам в ноги. Твой дед убивал наш народ и загонял в клетки, твой отец топтал наши земли и наводил порядки, твоя сестра теперь заменила его, загоняя нас в самые темные места. Мы устали сидеть в тени!       Григорьева вжала голову в плечи. Она поняла, что этому существу нет смысла доказывать, что её родство с семьей Муромцев заключается лишь в их с Муромец общей матери, а её дед был простым электриком, едва ли превосходя в героизме отца-бухгалтера. Кабан вскочил и пнул ногой стул так, что тот отлетел в низкий шкаф, стеклянные дверцы которого тут же пошли трещинами. Григорьева вскочила и хотела выбежать на террасу, но Кабан схватил её и швырнул на диван. Лиана, потеряв всякую надежду на солдат, громко и беспомощно позвала Крылову. — Можешь звать сколько угодно, — зарычал вояка, — наконец-то поймешь всю гнилую суть муромского отродья!       Ему в голову врезалась банка энергетика. — Еще одно такое кривое слово, и я брошу в тебя топор, ублюдок! — предупредил Крылова, действительно сжимая в руке маленький топорик, которым обычно Горыныч разделывал мясо.       Кабан заревел, схватил с дивана Григорьеву и поднял её над головой, намереваясь кинуть, но мелкая среагировала быстрее: откинув топор, она протаранила великана лбом. Тот, не ждавший от смешного задиристого человечка такой силы, оступился, покачнулся, выпуская Лиану из рук, и завалился на спину, ударившись головой об угол шкафа. Стеклянные дверцы окончательно посыпались. Григорьева, почуяв свободу, тут же метнулась Крыловой за спину. Мелкая, уже успевшая поднять топорик с пола, теперь стояла, готовая в любую секунду броситься на кабана, и загораживала собой осевшую на пол Лиану. В гостиную наконец-то вбежали солдаты, держа наготове дубинки и шокеры. Кабан медленно приходил в себя, потирая затылок ручищей, рычал проклятия и угрозы. — Что вы стоите, олухи? — заорала Крылова, пиная одного из солдат по голени, — Я его должна скрутить?! Вас тут на кой-черт держат-то? Чтобы вы стояли?       Крылова не была их начальницей, но все-таки была дочерью Александра Муромца, поэтому они, пропуская мимо ушей крики, торопливо скрутили кабана и выволокли за дверь. Крылова присела возле Григорьевой на корточки. — Ты как в целом? — спросила она, трогая Лиану за плечо.       Григорьева посмотрела в лицо сводной сестры несколько секунд, а потом ткнулась ей в ключицу. Крылова, балансируя на мысках, похлопала её по спине и потерлась щекой о волосы. Потом неуклюже поцеловала куда-то в район виска. — Сильно испугалась? Мне не надо было уходить, наверное. Но эти тоже хороши! Они только при Муромец такие верные, стоят по струнке, смотрят сквозь тебя, на любое движение за оружие хватаются, а когда Муромец нет — хоть трава не расти. Ну все, хватит.       Крылова отцепила от себя Григорьеву и поднялась, натягивая на лицо обычное брезгливое выражение. Лиана тоже встала, опираясь о руку мелкой. — Почему ты меня защитила? — глухо спросила она, не выпуская руку Крыловой.       Крылова быстро посмотрела на неё и хотела сплюнуть на пол, но вовремя опомнилась. — А чо тебя бросить надо было? — с вызовом спросила она, вырывая свою руку из рук Григорьевой, — Мне потом от Муромец выслушивать придется: чо ты Лиану не защитила, ты предательница, ты плохая. Надо оно мне? Да и потом, этот кабан оборзел очевидно, пришел и бросается еще, совесть есть или где? Я не пойму вообще, где совесть-то?       Лиана слушала гневную речь Крыловой, расхаживающей по гостиной и бесцельно пинающей вещи, кивала и улыбалась. За маской обнаглевшего монстра она впервые разглядела то, о чем ей всегда говорил Горыныч, поправляя очки.

***

      Муромец вошла в кирпичное одноэтажное здание, которое внутри выглядело гораздо современней, чем снаружи. Это была лаборатория, в которой отдельный отряд изучал флору и фауну Охранки, и именно туда доставили двух пропавших шныров по приказу Глеба Егоровича. Сам секретарь бодро шагал за начальницей, попутно здороваясь со знакомыми. — Ты Долбушина вызвал? — спросила Муромец, не оборачиваясь, сворачивая в один из коридоров.       Горыныч кивнул. — Сразу, как мы выехали, — он посмотрел на наручные часы, — Альберт Фёдорович будет тут с минуты на минуту. Я предупредил постовых, чтобы его пропустили и проводили.        Муромец толкнула одну из дверей и вошла в помещение с каталками и стоматологическими креслами. На стульчике в углу скромно сидел парнишка со светлыми волосами, на одном из кресел лежала девушка. Юлия Александровна кивнула Горынычу на парня, а сама подошла к шнырке. — Рина? — позвала Муромец, присаживаясь на соседнее кресло.       Из-за ширмы вышла невысокая тощая девушка в медицинском халате, накинутом поверх черной майки и спустилась по ступенькам. Это была Язва. — Не трогай её сейчас, — сказала она, с характерным звуком надевая медицинские перчатки, — Я её временно усыпила, чтобы организм отдохнул. Пока она бегала за Вартом по лесу, ей в глаз попала гадость, которую я извлекла в последний момент. Яд уже начал распространяться, я вколола ей антидот, но человеческий организм с трудом переносит такое.       Муромец отпрянула. Горыныч тихо переговаривался с Сашкой, успокаивая. Сашка вяло кивал, односложно отвечал и смотрел в пол. — Эй, герой! — окликнула его Язва, — Выйди с дядей Глебом в коридоре поболтайте, у нас тут дела, если что.       Сашка поднял голову, но смотрел будто сквозь. Горыныч поднял его и за локоть вывел из кабинета. Язва запрыгнула на стол, скидывая с него мусор. Она задумчиво двигала челюстью, белая, местами синюшная, кожа натягивалась на впалых щеках. — Выглядишь еще паршивей, чем обычно, — усмехнулась Муромец.       Язва искоса посмотрела на неё и криво улыбнулась. — Я над ней сижу с того самого момента, как её привезли, — она кивнула на Рину, — Хорошо, что кто-то заметил, что у неё глаз покраснел, так бы померла. Её батя не приехал? Сообщи ему, что забрать дочь сегодня не получится.       Сразу же после её слов дверь распахнулась от сильного удара. Глеб Егорович пытался остановить Долбушина, но тот пригрозил ему зонтом, Горыныч с достоинством отступил. — Где моя дочь? — закричал он, и, замечая Рину, направился к ней.       Язва преградила ему путь. — Не трогайте её сейчас, — спокойно предупредила она, мягко толкая Долбушина обратно к двери.       Долбушин опешил. Он какое-то время смотрел на девушку сверху вниз, а потом ручкой зонта зацепил её за предплечье и притянул к себе. На зонт Язва никак не отреагировала, лишь нахмурилась и другой рукой взяла Долбушина за галстук. — Послушай, дядя, — прошипела она, приближая своё лицо так, что они почти соприкасались лбами, — Еще раз так сделаешь и тебе лицо откушу.       Муромец попыталась вклиниться между ними. — Так, вот без конфликтов можно? — произнесла она, отводя Язву в сторону и пытаясь стоять между ними, будто боялась, что они сейчас действительно сцепятся, — Альберт Федорович, не могли бы вы выйти, пожалуйста? Мы сейчас вам все расскажем.       Долбушин стукнул зонтом о пол, но все-таки вышел, развернувшись на каблуке. Горыныч с каменным открыл перед ним дверь, пропуская в коридор. Муромец укоризненно посмотрела на Язву. — Конфликтовать обязательно?       Язва задохнулась и показала рукой на дверь. — А людей зонтами цеплять — это нормально? — возмутилась она, — Если такое еще повторится, я выдам ему его дочь в черном мешке, пусть сам разбирается!       Долбушин, услышавший видимо слова Язвы, вывернулся из рук Горыныча, пихнув его зонтом, и ринулся на Язву. Горыныч побледнел и облокотился на дверной косяк. Муромец поспешила к нему, решив, что Долбушин с Язвой сами разберутся. Секретарь стоял и держался за солнечное сплетение. Было видно, что дышать ему трудно. Муромец взяла его под локоть и усадила на банкетку. — Ты как? — спросила она, обеспокоенно заглядывая ему в лицо. Горыныч что-то прошептал побледневшими губами и уперся лбом в муромское плечо.       Муромец погладила его по затылку. В кабинете громко собачились Язва с Долбушиным, и Муромец неожиданно для себя подумала, что они её жутко раздражают. Им всем приходится кого-то спасать, рискуя своими шкурами, а потом приходят такие вот Альберты Федоровичи, качают права, бьют секретарей и ожидают помощи в следующий раз. Она решительно поднялась и вошла в кабинет, игнорируя перепалку, схватив под локоть Долбушина, она развернула его к себе. Чувствуя настроение хозяйки, меч замерцал в ножнах, становясь все материальнее. — Альберт Федорович, — сурово произнесла Муромец, — Я бы вас попросила не мешать рабочему процессу! С вашей дочерью все в порядке, Язва сидела над ней несколько часов, спасая, и чем вы ей отвечаете?!       Долбушин раскрыл рот, намереваясь что-то сказать, но не сказал. Внучка Ильи Муромца выглядела настолько взбешенной, что вряд ли её мог остановить зонт. Злобно зыркнув в сторону Язвы, Долбушин вышел из кабинета, толкнув зонтом дверь. Язва плюнула на пол. — Это просто невозможно! — крикнула она сердито и, развернувшись, скрылась за ширмой.       Муромец стояла посреди кабинета с пылающими от возмущения и гнева щеками, меч яростно мерцал в ножнах, а на стоматологическом кресле тихо постанывала Рина. — Сообщишь, когда девочка придет в норму, — крикнула она Язве.       Один из лаборантов помог довести Горыныча до машины. Он чувствовал себя уже почти нормально, но все равно дышал с трудом. На парковке их ждал Долбушин. Увидев Глеба Егоровича, он выпрямился, цепляя зонт рукоятью за запястье. — Я прошу меня извинить, — произнес он, дергая подбородком.       Глеб Егорович пожал плечами и сел на переднее сиденье своей машины. — Я не в обиде, — ответил Горыныч, когда лаборант ушел с парковки, — Моя работа напрямую связана с хамством и нападениями, но я бы посоветовал вам держать себя в руках. Мы вам тут не враги, поймите уже наконец. Чем больше вы сопротивляетесь, тем меньше вероятность того, что мы сможем вам помочь.       Договорив это, Горыныч захлопнул дверь и завел машину. Муромец что-то яростно печатала в телефоне. Когда они тронулись, пропустив машину Долбушина вперед, Юлия Александровна громко выдохнула и откинулась на спинку. — Приходил посланник Корога, — отстранено произнесла она, — Он напал на Лиану, но Крылова вступилась за неё. Теперь этот кабан сидит в домике охраны за решеткой и ждет нас.       Горыныч мотнул головой, не зная, как реагировать на новость. — Крылова с Лианой в порядке? — спросил он, немного помолчав.       Муромец кивнула и приложила телефон к губам, размышляя о чем-то. Почти всю дорогу они ехали молча, лишь когда до дома оставалось с десяток минут, Муромец повернулась к секретарю и внимательно посмотрела в его профиль. — Глеб, а ведь нападение на посла — это вызов? — тихо спросила она.       У Горыныча дрогнула скула. Он молча кивнул. Муромец шумно выдохнула и отвернулась к окну. Они оба понимали, что вызов Трем Королям брошен. Пророчество начинает исполняться.

***

      Арно тенью проскользнул в кабинет Гая и незаметно встал у стеночки, прижав аккуратные ручки к груди. Гай, переставлявший фигуры на шахматной доске, скорее ощутил присутствие секретаря, чем услышал. — Какие сплетни ты принес мне сегодня, мой дорогой? — спросил он, не оборачиваясь.       Арно заулыбался, засверкал глазками и принялся поглаживать ручками воздух. — Дочь Долбушина и паренька, который был с ней, нашли и вернули в наш мир, — он бесшумно оказался за спиной начальника, — С девчонкой что-то произошло, но она жива. Долбушин примчался туда и собирался устроить скандал, но одна из сотрудниц сбила с него спесь.       Гай довольно усмехнулся. — Когда-то это должно было произойти, — он сшиб одной фигуркой другую и поставил её на место упавшей, — А что Муромец? — Долбушин в гневе ударил зонтом её секретаря, — тут же ответил Арно, хихикнув какой-то своей внутренней догадке, — Думаю, Долбушин может больше не рассчитывать на приватную помощь от неё. У Муромец с Глебом Егоровичем отношения… Очень доверительные. Думаю, она не спустит это дело на тормозах.        Гай развалился на диване, жестом приказывая своему секретарю рассказывать всё, что тому известно. Он по его лицу уже понял, что известно хитрому секретарю многое. Арно присел на край стола. — Давно Муромец рассказывала мне о пророчестве, — начал он. Гай удивленно шевельнул бровями. Арно продолжил, — В нем говорилось, что некий Герой, из рода Муромца, конечно же, бросит вызов Трем Королям. Скорее всего, начнется война. Или не начнется. Про это ничего не говорится в самих свитках. Однако, для Муромцев все закончится хорошо. Герой свергнет Короля и сам займет его место. Вся Охранка и мир за её пределами перейдут к людям, к Муромцам. — Пророчество хорошее, — согласился Гай, прижимая подбородок к груди, — И что же? Твоя женушка станет властителем тех миров?       Арно вздрогнул и внимательно посмотрел на Гая. О своей связи с внучкой Ильи Муромца он не разглашался, знали о ней очень немногие. — Нет, не она, — осторожно продолжил секретарь, перехватывая выжидающий взгляд начальника, — Я случайно услышал, что Герой — это Крылова. Младшая сестра Муромец. Именно она бросит вызов Королям, именно она займет их место. Я думаю, Гай, вам стоит к ней присмотреться. Возможности Юлии Александровны велики, но не безграничны. Имей вы под боком властителя нескольких миров, возможно, получили бы доступ… — А ты неплох! — Гай рассмеялся, не дав секретарю закончить, — Ставишь под удар свою свояченицу! Сколько ей лет? Десять хотя бы исполнилось? — Семнадцать, — поправил Арно, — Она довольно сложный человек. Если смотреть в будущее, то отношения с ней надо выстраивать сейчас. Я в этом деле не преуспел по известным вам причинам. Она меня, мягко говоря, не любит. Но вы… Может быть вы найдете ключик к её расположению.       Гай смотрел на своего секретаря почти любуясь. Он в который раз удивлялся беспринципности и меркантильности Арно. В прочем, говорил Арно верные вещи, о которых сам Гай не задумывался. — Расскажи мне о ней, — после долгого молчания произнес он.       Глаза секретаря ожили, он заерзал. — Крылова… она… Трудный ребенок, — подбирая слова начал Арно, — Родной отец отказался от неё еще до рождения, думая, что она не будет ему полезна. Мать исчезла в неизвестном направлении практически сразу, как девочка родилась, оставив её на своего нового бывшего мужа, позволив Муромец участвовать в жизни кровной сестры сколько потребуется. До определенного возраста новый папа растил её по своему разумению, вкладывая в неё всё самое лучшее, что в нем было, смог выстроить с дочерью доверительные отношения, однако, в довольно раннем возрасте у Крыловой проявились способности, с которыми он не мог совладать. Не знал, что делать. Тогда, прознав про свою ошибку, вернулся Муромец-старший. Отец Крыловой отдавать дочь не захотел, по закону он и не должен был этого делать. Тогда Крылова оказалась меж двух огней, и с тех самых пор мечется от спокойной жизни в отцовской двушке под его толстым и теплым боком до истеричных припадков Муромца-старшего, проблем Юлии Александровны и всей этой муромской беготни. теперь из нее выросло то, что выросло: ребенок, не знающий, где его место в этом мире. Она усердно тренируется, но к Муромцам себя не причисляет. Вечно попадает в переделки и не всегда выходит из них победителем.       Гай цокнул. — Девочке нельзя позавидовать, — заключил он, — Думаешь, она и есть Герой?       Арно учтиво улыбнулся. Самое лучшее он приготовил напоследок. — Сегодня Крылова, защищая Лиану Григорьеву, атаковала посланника одного из Королей, — выдал он семейку бывшей жены с потрохами, — Муромец в замешательстве. Она столько лет оберегала младшую сестру от отца, а теперь мелкая сама ступила на тропу войны, сама того не желая. Приняла на себя то, от чего отрекалась. — И какая выгода тут для нас? — Гай поднял брови, зная, что секретарю ответ уже известен.       Арно улыбнулся и поправил манжеты. Он сам был удивлен своей гадливости. — Муромец скрыла это от сестры, Крылова ничего не знает. Ей попросту не сказали, что она является частью чего-то предрешенного. — Она будет в ярости, когда узнает? — угадал Гай. — В полной, — кивнул Арно, — Она рассчитывала, что сестра защитит её, но теперь защищать её некому и сворачивать некуда. Это одна дорога. Думаю, человек, который расскажет ей об этом, займет в её сердце особое место.       Гай расхохотался, будто застучали тысячи ложек по хрустальным бокалам. Арно учтиво поклонился и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.