***
Когда Крылова появлялась на стрельбище, людей там становилось значительно меньше, а те, что уйти не могли, старались молчать, даже если младшая из рода Муромцев делала что-то совершенно не так. Еще был в памяти жив случай, когда одному из советчиков мелкая запустила стрелу в голову. Стрела была учебной, без острого наконечника, поэтому бедолага отделался легким шрамом, но сейчас Крылова стреляла уже обычными стрелами, и никто не хотел получить себе одну из них промеж глаз. Уверенным шагом Крылова перемещалась с одной позиции на другую, почти каждый раз попадая в самый центр мишени, и даже не останавливалась, чтобы порадоваться. Под навесом на трибунах обозначилось оживление, голоса отвлекли мелкую, и, потеряв самообладание, она выпустила стрелу в пол. Тетива грустно загудела, загоняя стрелу по самое оперение в прорезиненное покрытие. С трибун раздались одинокие четкие аплодисменты. — Молодец, дочка! — металлом звякнул голос Александра Муромца. Крылова с раздражением обернулась, а рука её метнулась было к колчану, но тот оказался пуст, тогда мелкая схватилась за оперение, торчавшее из земли, и с силой потянула на себя. Стрела сидела крепко и вытаскиваться не собиралась. Муромец спустился с трибун и остановился метрах в двадцати, скрестив руки на груди. Крылова потянула еще раз, уже более яростно, но рука соскользнула, оперение обожгло ладонь, и, потеряв равновесие, Крылова завалилась на спину. Александр Ильич не спеша подошел к ней и протянул руку. Мелкая посмотрела на широкую белую ладонь с отвращением и рывком поднялась без посторонней помощи. Муромец-старший не обиделся. Муромец-старший, очевидно, никогда не обижался. Он стоял с идеально прямой спиной, уложенными волосами, в начищенных до блеска доспехах и обмазывался своим величием. — Вы сбежали с постановки ледового побоища? — зло выплюнула Крылова, не находя что еще сказать. Муромец-старший улыбнулся. Где-то на заднем плане запели ангелы и бог выглянул с облака, чтобы увидеть того, кто может превзойти его по всем статьям. На Крылову этот магнетизм не распространялся на генетическом уровне, кинув колчан на землю так, чтобы он точно попал по ноге Александра Ильича, она развернулась и направилась к выходу со стрельбища. Холодная большая ладонь крепко сжала её плечо, сдавив так сильно, что на глазах выступили слёзы. Крылова дёрнулась, попыталась ударить, но промахнулась. Муромец-старший даже не изменился в лице. — Мне нужно поговорить с тобой кое о чем, дорогая, — голос его прозвучал как будто бы мягко, но Крылова явственно услышала в нем скрежет металла, — У меня к тебе есть деловое предложение. — Я несовершеннолетний член общества! — выдавила мелкая, всё еще безуспешно пытаясь вырваться, — Все вопросы решайте с моим законным представителем! Я номерочек дам! Она попыталась присесть и выскочить из-под цепкой руки биологического родственника, но Муромец перехватил её под подмышки, и, сильно тряхнув, развернул к себе. Глаза его сощурились, превратившись в две злобные щелочки. — Если я сказал, что хочу поговорить с тобой, значит, я поговорю! — прошипел он, притягивая Крылову к себе, будто она была тряпичной. Крылова, не собиравшаяся сдаваться, пнула его ногой туда, где декоративные доспехи, почему-то не защищали, хотя по всем правилам должны были защищать в первую очередь. Александр Ильич выпустил мелкую из рук и согнулся. Крылова рванулась к выходу, но добежать не успела: метко брошенный колчан попал ей ровно под ноги. Растянувшись на прорезиненном покрытии, ободрав об него кожу с рук и коленей, мелкая слышала, как разъяренный Александр Ильич несется к ней, но уже ничего не предпринимала, просто ждала своей участи. Когда до неё оставалось лишь несколько шагов, Муромец-старший почему-то остановился. Мелкая подняла голову и увидела перед собой ноги в хорошо знакомых сбитых ботинках сорок пятого размера. — У Вас какие-то дела с моей дочерью, Александр Ильич? — обычно мягкий голос Крылова-старшего приобрел необычную жесткость, — Кажется, Вам довольно доступно объяснили, что Вы не можете так просто доставать чужих детей. — Это моя дочь! — Александр Ильич ринулся на соперника. Крылова съежилась и отползла в сторону, шипя на ноющие ссадины. Находиться между двух враждующих Александров ей совершенно не хотелось. Муромец-старший остановился в опасной близости от Александра Викторовича Крылова и принялся вызывающе сверлить его взглядом, покачивая головой из стороны в сторону, будто кобра, готовящаяся к атаке. Александр Викторович оставался максимально невозмутим. Во всём его облике неприлично громко читалось безразличие. Он даже не выпрямил спину, чтобы казаться выше, когда Муромец наклонился к самому его лицу, нависая всем своим высоким ростом. — Убирайся! — прошипел Муромец чуть ли не в самое ухо соперника, — Убирайся, или пожалеешь. Крылов-старший пожал плечами. — Вызовешь меня на соревнование модных причесок? — небрежно уронил он, глядя на Муромца поверх сползших очков, — Так я заранее объявляю себя проигравшим. Люди моего возраста и статуса обычно соревнуются толщиной медицинской карты, а вот тут я тебя явно обхожу. Крылова с ужасом наблюдала, как Александр Ильич медленно сжимает руку в кулак. Её отец, седеющий и грузный, даже не пытался отойти в сторону. — Ну, допустим, ты меня ударишь, — совершенно спокойно проговорил он, как бы невзначай толкая Муромца толстым животом, — А потом что? Тихий час? Или техника речи? Муромец взревел и кинулся вперед. Крылов-старший просто сделал шаг в сторону, позволяя сыну Ильи Муромца пропахать головой прорезиненное покрытие. Крылова вскочила, и, игнорируя ноющие ссадины, бросилась к отцу. Муромец начал медленно вставать. К нему с трибун уже спешили телохранители, которым до этого было велено не вмешиваться. Один из телохранителей направился было к Александру Викторовичу, но Крылова шагнула навстречу и угрожающе зашипела, оскалив зубы. Телохранитель предусмотрительно отступил. С другого входа бежала злая Муромец, за ней, не отставая, спешил Глеб Егорович. — Что тут происходит? — закричала Юлия Александровна, не доходя до места стычки метров десять, — Александр Ильич, что Вы тут делаете? Муромец-старший оттолкнул телохранителя и злобно посмотрел на дочь. — Это мой комплекс и я имею право здесь находиться! — максимально независимо ответил он, пытаясь сделать вид, будто не падал только что лицом в пол, но красные следы кричали об обратном, — Что этот человек здесь делает?! Глеб Егорович, разговаривающий до этого с отцом Крыловой, сделал шаг вперед. — Этот человек наблюдает за тренировками своей дочери, — спокойно ответил он, — В правилах, которые Вы лично составляли для этого комплекса, имеется прямое разрешение родителям находиться со своими детьми на тренировках. Муромец сощурился, но слов не нашел. Развернувшись на каблуках, он двинулся к выходу со стрельбища, сердито звеня доспехами. Свита телохранителей синхронно поплелась за ним. Юлия Александровна оглядела ссадины Крыловой и цокнула языком. — Что он от тебя хотел? — спросила она, поправляя сбившийся капюшон младшей сестры. Крылова пожала плечами. — Говорил, что у него есть ко мне деловое предложение, — снова пожав плечами, она вывернулась из рук Муромец и вернула капюшон в прежнее состояние, — Но что это за дело мне помешал узнать его поганый характер. Муромец кивнула, будто другого ответа услышать и не ожидала, и внимательно посмотрела на Горыныча. Горыныч, увлеченно шептавшийся о чем-то с Крыловым, взгляд начальницы перехватил и замолчал. — Я отвезу твоего папу домой, — сказал он, обращаясь к мелкой, — А потом я вернусь и мне надо будет кое о чем у тебя спросить. Крылова всплеснула руками и сморщила лицо. — То есть, мне спокойно жить, зная, что ты у меня что-то должен спросить? — возмущенно воскликнула она. Горыныч, уже уводивший Александра Викторовича под локоть, не оборачиваясь пожал плечами. Крылова пнула ногой колчан, валяющийся всё там же. Настроение стремительно укатилось в никуда.***
Вернувшегося Горыныча Муромец выловила еще на террасе, и, взяв его за руку, затащила в закуток перед дверью. — Ты хотел поговорить с Крыловой о том старике-провидце? — серьезно спросила она, сжимая руку секретаря, будто боялась, что он может убежать. Убегать Глеб Егорович явно никуда не собирался. Подперев спиной стену, он поправил очки. — Ей надо сказать, хочешь ты этого или нет, — спокойно ответил он и аккуратно высвободил свою руку. — Нет! — Муромец вцепилась в его предплечье снова, — Не сейчас! Пожалуйста. Горыныч слегка поднял брови, но слов возражения не нашел. Пожав плечами, он снова убрал муромскую руку и вышел из закутка. Не дойдя до стеклянной двери, секретарь обернулся. — Я не скажу, — кивая, произнес он, — Но что тебе это даст? Муромец раздраженно передернула плечами и отвернулась. Горыныч немного подождал ответа, и, не дождавшись, толкнул дверь и исчез за ней. Юлия Александровна тяжело выдохнула и оперлась на перила. Горизонт светился алым, по одним источникам предвещая хорошую погоду на завтра, а по другим — обещал пролитие крови. Жестокая реальность, к которой она вроде бы привыкла и даже освоилась, сделала новый выпад, к которому Муромец оказалась не готова. От домика охраны к ней бежал постовой, пытаясь сообщить новости с Вышки. Муромец раздраженно махнула рукой, прерывая его. — Все вопросы к моему секретарю, — коротко сказала она и направилась вглубь участка, где, забытый всеми, стоял покосившийся от времени домик с архивами. Постовой хотел было что-то сказать, но меч, начавший появляться на бедре начальницы, пыл его умерил. Муромец провела рукой по бедру и меч исчез. Архив встретил её запахом старых книг и пыли. Не обращая внимание на завалы документов, Юлия Александровна сразу же прошла в центр небольшой комнаты, где, освещаемый тусклой лампочкой, стоял старый письменный стол, на котором лежали несколько свитков. Отыскав нужный со второго раза, Муромец развернула его и взахлеб начала читать пророчество, гласящее о появлении Героя. — » Все три властителя, три короля мира существ, держащие в страхе весь мир существ, непрестанно пытающиеся прорваться через Охранку в мир человеческий, озлоблены и напуганы надвигающейся угрозой, ибо Дороху, властителю земель сифшей, был брошен вызов появившимся Героем»— выхватила она из текста необходимый фрагмент и несколько раз перечитала его, — Крылова не бросала вызов Дороху! И никто пока не бросал! Муромец бросила свиток обратно на стол и облегченно выдохнула. Бросить вызов Дороху было достаточно проблематично, хотя бы из-за того, что его владения находились в самом центре мира существ, далеко за пределами Охранки, и добраться до него было невозможно. — Если Крылова не сможет бросить ему вызов, она не станет Героем, — тихо произнесла Муромец, будто успокаивая себя, а после громко, почти истерично, рассмеялась, — Скорее всего, тот старец просто свихнулся без света и общения, эти законы устарели, Герой может не появится вообще! — Но он появился, — скромно заметил голос из угла. Муромец обернулась, хватаясь за рукоять появившегося меча. В углу комнатки скромно стоял тот самый старик, который приходил к ней. Старик смотрел поверх её головы незрячим взором и улыбался. Муромец убрала меч обратно в ножны и опустилась на стул. — Детонька, — мягко произнес старик, оказываясь рядом, — Тебе не стоит пытаться побороть судьбу. Муромец отвернулась. Старик, не глядя, сел. Под ним из ниоткуда появился дубовый пень. — Я могу понять твои беспокойства, но не позволяй им затмить твой разум! — продолжил он, мягко опуская свою шершавую ладонь на муромскую руку, — Ты думаешь, твой дед не боялся? Когда я сообщил ему о его миссии, он ослепил меня. Мне жаль, но справиться с Тремя Королями сможет только ваш род. И тогда я обрету свободу. Муромец посмотрела на старца недоверчиво. Ничего про ослепления она до этого не слышала. — Моя сестра не готова, — наконец осторожно произнесла она, а потом её будто прорвало, — Понимаете, это мой крест, а не её! Её воспитывал не Муромец, а водитель ГАЗели, она даже четверть без троек закончить не может, у неё два по физре за прогулы, а полиция уже наизусть знает мой номер, потому что регулярно звонит сообщить, из какого обезьянника забирать её на этот раз! — Ты любишь свою сестру? — спокойно прервал её старик, поглаживая седую бороду. Муромец вспыхнула. — Ну так дай ей идти своей дорогой, как ты когда-то пошла своей, — не давая ей высказаться, улыбнулся провидец, — Почему Муромцы так склонны к опрометчивым поступкам? Каждый раз удивляюсь! И еще удивляюсь тому, что вас до сих пор не раскусили и считают эталоном хладнокровия и справедливости. Муромец хотела возразить, но тут же в памяти всплыло перекошенное яростью лицо её отца. Он настолько не желал принимать чье-либо мнение, не совпадающее с его желаниями, что мог ввязываться в драки и развязывать войны, но к людям выходил всегда выглаженный и красивый. Поняв, что сейчас она поступает в точности как он, Муромец похолодела. Старец одобрительно закивал. — Вот видишь, внучка, — он похлопал её по руке и поднялся, — Ты и сама всё прекрасно понимаешь! Надеюсь, всё у тебя будет хорошо. — А если… — спохватилась Муромец, но старца в комнате уже не было. Через несколько мгновений исчез и пень, на котором он сидел. Скинув свитки со стола, Муромец вышла из архива и направилась к дому. По аккуратной дорожке из белого кирпича к ней широким шагом спешил Горыныч.